Елена Кондрацкая "Солнце, уснувшее в ладонях ведьмы"

– Отлично, сяду к тебе поближе. – Я шутливо похлопала Мэй по плечу, махнула Джиа и побежала дальше по коридору под недовольными взглядами подруг.

Библиотека занимала почти целое крыло замка – три этажа стройных рядов книг, запах дерева, чернил и полная тишина. Я прошла по тёмному мраморному полу к огромной картотеке и принялась искать нужную букву алфавита. В замке электроника не работала – слишком высокий магический фон, который превращал любой компьютер в бесполезный кусок железа.

Я ещё раз сверилась с бумажкой от профессора Блай: «Джонатан Вайтфорест. О не знающих жизни и смерти». Выдвинула ящик под буквой «В» и пробежалась пальцами по карточкам. В библиотеке оказалось с десяток книг Вайтфореста, судя по их названиям, он в основном изучал магических животных: «О драконах, вивернах, василисках и змеях иных», «О вещих и проклятых птицах», «О единорогах и где их искать»… Я пробегалась глазами по карточкам. Странно, вампиры тоже считаются животными? Выглядел Кай вполне по-человечески, ну, до того, как обратился в нетопыря. Хотя, может, в этом и ответ? «О не знающих жизни и смерти» – я остановилась. На карточке стоял красный штамп – книга в специальной секции. Выносить такие книги из библиотеки, копировать текст или делать по нему конспекты было запрещено. Обычно такие ограничения касались так называемых пограничных знаний – уже небезопасные заклинания, но ещё не тёмная магия, запрещённая Надзором. Такие книги в библиотеке тоже были – древние фолианты, прикованные зачарованными цепями к полкам, – в закрытой секции, куда студенты не допускались ни под каким предлогом. Мы могли только глазеть на эти книжки через кованую позолоченную решётку.

Я поднялась на второй этаж по узкой винтовой лестнице и углубилась в книжный лабиринт. Я редко забредала дальше учебного зала с рядами одинаковых дубовых столов и жёлтыми лампами, под тёплым светом которых любили подремать студенты, – обычно все нужные книги из глубин библиотеки приносила Мэй. Она знала тут каждый закуток. Как-то мы даже провели в библиотеке целый день, согласившись помочь Мэй с её исследованиями «дикой магии». Помощники из нас с Джиа вышли сомнительные, и как-то так вышло, что спустя час мы уже читали «Грозовой перевал», который нашли в секции художественной литературы, пока Мэй старательно штудировала научные статьи и монографии. В итоге закончилось всё тем, что мы стали читать вслух и по ролям. Мэй сперва сопротивлялась и ворчала, но потом прониклась настолько, что переживала за персонажей больше нашего. Мы читали до тех пор, пока не сели голоса, и тогда уже Мэй продолжила за нас. Под утро мы все втроём обливались слезами, проклиная Хитклиффа, Хиндли и саму Бронте за то, что она сотворила с персонажами. С тех пор мы порой собирались в библиотеке, а чаще – в нашей комнате, чтобы почитать друг другу вслух. Обычно выбирали любовные или приключенческие романы, переживали за судьбы героев и по-детски хихикали над горячими сценами. Я любила эти вечера, они были уютными, полными смеха и согретыми горячим чаем. В какой момент мы позабыли о нашей маленькой традиции?

Я отвлеклась от воспоминаний, пытаясь отыскать дорогу. В отличие от Мэй я ориентировалась среди стеллажей так себе, поэтому мне понадобилось минут пятнадцать, чтобы найти указанную на карточке секцию. Но на этом препятствия не закончились: если верить карточке, книга хранилась на верхней полке. Я огляделась в поисках лестницы – та нашлась у противоположного края стеллажа. А ещё она намертво застряла на рельсе, к которому крепилась, и, сколько бы я её ни дёргала и ни тянула, отказывалась сдвигаться с места. Воевала я с ней несколько минут, но безуспешно. К пятой минуте я вышла из себя окончательно, в гневе пнула лестницу и тут же выругалась, поджав ушибленную ногу. Зато лестница сдалась и послушно заскользила к нужной секции. Я шумно выдохнула – сразу бы так. Добравшись до заветной полки, я пробежалась взглядом по разноцветным корешкам, потом – ещё раз и остановилась в замешательстве. Нахмурилась и снова сверилась с карточкой, внимательно осмотрела полку, полки ниже, перерыла весь стеллаж, но книги нигде не нашла. Я вернулась в читальный зал – если книгу кто-то взял, то вынести из библиотеки бы не смог. В зале не оказалось студентов, на столе книгу тоже никто не забыл. Поскрежетав зубами, я направилась к маленькой – размером с кошку – каменной горгулье, которая сидела на столике возле картотеки.

– Где мне найти книгу «О не знающих жизни и смерти»? – спросила я.

Горгулья медленно открыла глаза и так же медленно, будто ещё не до конца проснулась, прошептала:

– Второй этаж. Специальная секция. Стеллаж «Вэ»-пять. Верхняя полка.

– Только что смотрела, там нет. Может, её переставили?

– Это невозможно. Книга… «О не знающих жизни и смерти»… находится на… втором этаже. Специальная секция…

– Там её нет! Её кто-то взял?

– Книгу «О… не знающих жизни и смерти»… никто не брал. Она находится на… втором эта…

– Её кто-то взял. И, судя по всему, вынес из библиотеки.

– Это невозможно. Книги… из специальной секции… защищены… чарами… и не могут быть… вынесены за пределы… библиотеки.

– И всё же её нет, – раздражённо пробормотала я, глядя на карточку. – Какого хрена.

– Прошу воздержаться… от… подобных выражений. Вы находитесь… в библиотеке.

Вместо ответа я закатила глаза и направилась обратно на второй этаж. Заново осмотрела стеллажи, читальный зал и даже заглянула в соседние секции. Но, разумеется, ничего нигде не нашла. Интересное совпадение. В академии появился вампир, а из библиотеки чудесным образом пропала именно книга про вампиров. Чудненько.

Я вернулась к горгулье.

– Какие у нас есть книги про вампиров?

– В секции… художественной литературы вы найдёте… следующие книги: «Дракула», «Сумерки»…

– Меня интересует научная литература.

– В специальной секции… вы найдёте… монографию Джонатана Вайтфореста «О не знающих жизни и смерти».

– Всё?

– Остальные… книги по схожим… темам находятся в закрытой секции. У вас… к ней нет… доступа.

– Охрененно.

– Прошу воздержаться… от… подобных выражений. Вы находитесь… в библиотеке.

Скорчив горгулье рожу, я вернула карточку в картотеку и быстрым шагом покинула библиотеку. Всё это казалось мне очень и очень странным. И совершенно точно не сулило ничего хорошего.

Напрасно я надеялась, что мисс Гримм забудет про наше с Анной наказание. Ни дела академии, ни визит следователя Надзора не помешали ей встретить нас после пар и отвести на задний двор, где выстроились в три ряда все живые горгульи Стоунклада. Мисс Гримм выдала нам перчатки, чистящие средства, мочалки и щётки и с довольным видом удалилась, велев закончить работу до заката, а на следующий день после занятий продолжить, и так – пока все горгульи не станут чистенькими.

Я тёрла каменную спину горгульи щёткой, счищая грязь и мох, и радовалась, что день выдался солнечный и на удивление тёплый, иначе от ледяной воды меня не спасли бы даже перчатки. Анна работала неподалёку, и я нет-нет да поглядывала на неё. Солнце подсвечивало светлые волосы и лицо, создавая вокруг Анны тонкий, зыбкий золотой ореол. Заметив, что я на неё пялюсь, Анна приветливо улыбнулась:

– Отличная погода сегодня, не находишь?

Я непонимающе нахмурилась и пробубнила:

– Смол-ток, серьёзно? Кто ты и что сделала с Анной Барнетт?

Лицо Анны вытянулось – кажется, мои слова её смутили, – она неловко засмеялась и покраснела. Несколько минут молча поливала горгулью из шланга, по земле бежала пена вперемешку с пылью. Я вернулась к своей статуе, пытаясь оттереть птичье дерьмо с клыкастой морды.

– Знаю, я вела себя как сука, – наконец Анна прервала молчание, и я бросила на неё быстрый взгляд, но Анна на меня не смотрела, уставившись себе под ноги. – Особенно по отношению к тебе. Это было… глупо. Но… – Она осеклась.

– Но?

– Но я тронута, что ты помогла мне, – тихо сказала она, подняв на меня смущённый взгляд. – Буквально на себе вытащила меня из леса. Если бы тебя не оказалось тогда поблизости или если бы ты решила не идти на мой крик, я бы, наверное, замёрзла насмерть или попалась бы в лапы какого-нибудь чудовища, не знаю. Это… обо мне… – На её глазах навернулись слёзы. – Обо мне никто никогда не беспокоился. Прости. – Анна быстро вытерла щёки и отвернулась. – Это глупо, я знаю, просто… Извини, что вела себя с тобой как сука, ладно?

– Э-э, – протянула я, не понимая, что происходит, украдкой оглядываясь по сторонам, будто ожидая, что из-за угла выпрыгнут придурки с камерами и криками «розыгрыш!» или что-то в этом роде. Но Анна казалась удивительно искренней, поэтому я ляпнула: – Ну, ладно.

Некоторое время мы молчали, занимаясь работой. Пористый камень отмывался плохо, и не все горгульи застыли в удобных для купания позах, приходилось изворачиваться, чтобы достать грязь из-под крыльев и выковырять мох из зубов и трещин. Солнце медленно спускалось к горизонту, тени становились длиннее, а спину ломило от усталости, но мы продвигались довольно бодро.

– Ты, правда, искала в лесу храм Сгинувших Богинь? – спросила я, когда мы вдвоём принялись за одну горгулью.

Анна пожала плечами. Она сидела на шее горгульи, свесив ноги, и снимала щёткой налёт с рогов.

– Он стоял тут давным-давно. Ещё до того, как замок превратили в академию, до Триады, а может, быть даже ещё раньше. Даже представить сложно, сколько всего интересного там можно найти. Сколько знаний.

– Незаконных, – напомнила я. – Если об этом прознает Триада, даже фамилия Барнетт тебя не спасёт. Даже просто факт того, что ты была там, может стоить тебе жизни.

– Это ужасно, не находишь? – Анна облокотилась на макушку горгульи и посмотрела на меня сверху вниз. – Богини-матери когда-то сделали нас ведьмами, отворили Поток, а мы даже не помним их имён. Мужчины в очередной раз отобрали силу у женщин и запретили даже говорить о тех, кто эту силу нам изначально подарил. И теперь вся власть у них.

Я считала это ужасным. Триада – это не столько три Правящих ковена, сколько три их лидера, символически носившие имена древних богов: Тевтат Мёрфи, Таранис Барнетт и Эзус Этвуд. Должность главы ковена и имя передавались по наследству от отца – старшему сыну. Так что, как бы Анна ни хотела, получить власть у неё бы не вышло. Возможно, именно это и толкнуло её отправиться на поиски другого пути – кто знает. В детстве я не раз слышала от мамы и сестёр по ковену истории о Сгинувших Богинях и их могуществе, а ещё – наказы, что истории эти не должны покидать стен нашего особняка. И ковен по традиции наследовала от матери дочь, и никак иначе. По сути, сейчас я была главой ковена Блэквуд и единственной ведьмой в нём. Потому что так захотела Триада. Потому что так захотел отец Анны. Но, конечно же, ни о чём из этого я Анне не сказала: угодить вслед за мамой на костёр не входило в мои планы.

– Что случилось с тобой в лесу? – спросила я, так и не ответив на вопрос Анны.

– Я сошла с тропы и заблудилась. – Она не стала возвращать меня к опасной теме. – Бродила до заката, думала, что выйду к замку, но, кажется, только наматывала круги. А потом… плохо помню, наверное, увидела что-то в темноте и испугалась. Я помню, что куда-то бежала… или от кого-то… кажется, я упала. Наверное, ударилась головой и отключилась. Потому что дальше помню только, как ты меня нашла.

Я внимательно смотрела на неё. Рассказ казался странным, но говорила Анна вполне уверенно.

– Испугалась кого-то? – Я зацепилась за фразу, которая привлекла моё внимание.

– Наверное, не знаю. Что-то же заставило меня побежать.

– А ты… – Я замялась, размышляя, как задать вопрос аккуратно. Мысль пришла в голову сама собой и показалась мне вполне логичной. – … не встречала в лесу парня? Рыжего такого, в чёрном худи.

Анна молчала, и мне пришлось выглянуть из-под морды горгульи, чтобы увидеть её лицо. Наши взгляды встретились, и Анна тут же пожала плечами.

– Не припомню. Почему ты спрашиваешь?

«Потому что он вампир и вполне мог напасть на тебя в лесу». Я посмотрела на шею Анны – туда же вампиры обычно кусают своих жертв? – та выглядела нетронутой. Ночью в лесу я, кажется, тоже никаких ран на теле Анны не заметила. С другой стороны, он же следователь, вряд ли стал бы… хотя, по правде сказать, я понятия не имела, на что на самом деле способны следователи Надзора. Может, закуска в виде молоденькой студентки для них – любимое лакомство. Но даже если Кай на неё и не напал, то вполне мог напугать. Анна была уставшая, в лесу темно и страшно…

– Ты кого-то встретила?

Я вздрогнула:

– А?

– Ты спросила про парня. Ты его видела? Погоди! – Она ткнула в меня пальцем и рассмеялась. – Рыжий! Это парень, с которым тебя видели в душевой? Вы были вдвоём в лесу в ту ночь? Так ты на свиданку бегала!

Я тут же пожалела, что вообще затеяла этот разговор, и демонстративно закатила глаза. Только вот в груди стало неприятно жарко, будто меня застукали за чем-то преступным, хотя, если подумать, я не сделала ничего плохого. Как часто бывало в моменты моей уязвимости, я начала злиться. Анна истолковала моё молчание по-своему.

– Не переживай, я никому не расскажу. – Она подмигнула. – А где он сейчас? Твой парень?

Я не ответила, счистила с морды горгульи пятно и бросила щётку в ведро.

– На сегодня с меня хватит.

– Вот и славненько, с меня тоже! – Анна спрыгнула на землю, сияя улыбкой, и стянула перчатки. – Может, тогда поужинаем вместе? Или кофе выпьем. Я угощаю!

Она развернулась к замку и попыталась взять меня за руку, чтобы потянуть за собой, но я отступила на шаг, вдруг вспомнив странное чувство, охватившее меня на лекции профессора Блай, и по спине пробежали холодные мурашки, а желудок сжался.

– Думаю, не стоит. – Во рту пересохло, я прочистила горло и добавила: – Я не голодна.

Анну мой отказ не расстроил, она открыто улыбнулась, заложила руки за спину и склонила голову набок.

– Тогда в другой раз?

«Никогда», – хотело ответить моё нутро, но разум желал знать ответы, хотя я даже не понимала, какие вопросы задавать, поэтому я сказала:

– В другой раз. Обязательно.

Мы в молчании дошли до академии и зашли в главный холл, полупустой, с тускло горящими лампами, которые пытались бороться со стремительно наступающей темнотой. Махнув мне на прощание, Анна почему-то отправилась в учебное крыло, а я, кивнув ей в ответ, побрела в свою комнату. «Какой-то сюр, – вертелось в голове, пока я открывала дверь. – Она как будто… нет, глупости какие-то», – продолжали хаотично жужжать мысли, когда я запирала дверь.

Соседок в комнате не было, – наверное, ушли ужинать. Когда они узнают, как мило со мной разговаривала Анна, умрут от удивления или опять решат, что я спятила. Впрочем, теперь у меня было живое доказательство того, что вампир мне не привиделся. Я усмехнулась себе под нос и заглянула под кровать.

Нетопырь сидел, прижавшись к стеклу, и не двигался – даже не открыл глаза, когда я достала запотевшую банку из-под кровати. Миниатюрный сад, который Мэй растила несколько лет, был перерыт и уничтожен – Кай явно пытался выбраться. Я поставила банку на пол, предварительно задёрнув шторы: солнце ещё не успело сесть окончательно, и я решила не рисковать. Постучала по стеклу – нетопырь не отреагировал. Я постучала снова – ничего. Сердце испуганно запрыгало – может, ему не хватает воздуха?

– Эй! – Я взяла банку в руки и осторожно потрясла. На рыжую шёрстку посыпались камешки, но нетопырь не открывал глаз. Руки задрожали, меня окатило волной паники. Я быстро поставила банку обратно на пол и открыла крышку, запуская внутрь воздух. Я что, правда, его убила?! Не зная, что делать, я запустила руку в банку и аккуратно, насколько позволяла дрожь, вытянула нетопыря наружу.

Он умещался на моей ладони, маленький и тёплый. Крылья безвольно висели, но кожей я чувствовала, как он быстро дышит. Шёрстка влажная. Наверное, в банке ему было очень душно. Я пальцем погладила нетопыря по спинке, он вздохнул, издав короткий, очень тихий писк. Полежав с полминуты, нетопырь наконец открыл глаза. От сердца отлегло, и я с облегчением выдохнула. Положила зверька на пол, ожидая, что тот превратится обратно в человека. Но спустя пять минут ничего не произошло – нетопырь продолжал лежать.

– Ты как? – Я чувствовала себя глупо, разговаривая с летучей мышью. – Почему не превращаешься обратно?

Нетопырь продолжал на меня смотреть, как будто чего-то ждал.

– Может, тебе поесть принести? Или чего? – Я попыталась разгадать этот взгляд. – Извиниться за то, что сунула тебя в банку? Прости? – Я пожала плечами, нетопырь продолжал пялиться. – Крови дать своей? Можем без этого обойтись? Я не хочу становиться вампиром, если это так работает. Я понятия не имею, как это работает! Ты будешь превращаться или нет? Может, ты не можешь?

Нетопырь продолжал оставаться нетопырём и закономерно молчать. Я тоже молчала, растерявшись окончательно.

– Мне надо отдохнуть. Я так скоро с ума сойду, – пробормотала я. – Дурдом какой-то.

Нетопырь вздохнул, будто поддерживая мои слова, и пополз ко мне. Останавливать его я не стала, только спрятала руки за спину, боясь, что он захочет впиться в мои беззащитные, не тронутые клыками вампира, запястья. Но моя кровь его, кажется, интересовала мало. Нетопырь, цепляясь коготками за ткань, вскарабкался вверх по юбке, прополз по свитеру и забрался в нагрудный карман.

– Ты хочешь ходить со мной. Это я поняла. И, видимо, обратиться в человека ты всё же почему-то не можешь. Может, отнести тебя к ректору? Вдруг она подскажет…

Нетопырь забился, с писком пытаясь сбежать из кармана, я осторожно преградила ему путь ладонью.

– Я поняла-поняла. Никакого ректора, я тоже лишний раз стараюсь её не видеть. Успокойся, незачем так драматизировать. Пойдём тогда для начала выясним, что едят нетопыри.

На это нетопырь возражать не стал.

5

Занятия уже давно закончились, но я знала, что кабинет алхимии ещё открыт. Он был меньше и гораздо уютнее логова профессора Блай. Я приоткрыла массивную дверь и оглядела ровные ряды столов с одинаковыми жаровнями и чёрными котелками, расставленными в идеальном порядке. Тяжёлые кованые люстры наполняли пустой зал приглушённым жёлтым светом. За высокими стрельчатыми окнами уже было совсем темно. Убедившись, что никого нет, я проскользнула в кабинет и направилась к двери в подсобку, где хранились ингредиенты для зелий и отваров.

– Вам чем-то помочь, мисс Блэквуд? Насколько я помню, сегодня занятий у нас с вами не предвидится, – низкий, приятный голос профессора Ноденса разнёсся по залу, и я обернулась, стараясь выглядеть как можно более непринуждённо.

Профессор Ноденс – молодой, привлекательный преподаватель, в которого, разумеется, была влюблена половина студенток. Высокий, статный, он очаровывал одним лишь взглядом золотисто-карих глаз. Длинные угольно-чёрные волосы он обычно убирал в пучок или низкий хвост, чтобы не лезли в лицо во время работы. В отличие от других преподавателей, которые предпочитали строгие костюмы, платья или даже мантии, профессор Ноденс носил лёгкие песочные штаны и белую рубашку, которую никогда не застёгивал до конца, рукава, чтобы не запачкать манжеты, он подворачивал – это всем тоже очень нравилось.