– А с Демидом мы не общались последние года два, – продолжает он. – Так что и говорить особо нечего было. Сам охренел, когда он позвонил мне.
– А почему не общались?
Макс молчит. Будто раздумывает над ответом.
– Да потому что крышу ему снесло от своего бокса. Он тогда был на пике успеха. Больше двадцати профессиональных боев и ни одного поражения. И тут я его, пожалуй, могу понять: успех и азарт кружат голову, но тогда мы еще как-то поддерживали связь. Я пару раз даже ездил на его бои. Это всегда было зрелищно. – Макс усмехается своим воспоминаниям. – Нормально Демид раскатывал своих противников. Тогда он еще был молод и амбициозен, но все изменилось, после того как он столкнулся с именитым чемпионом, который отправил его в нокаут.
Лицо Макса искажает странная эмоция.
– Я смотрел этот бой по телевизору. У него была удачная атака в пятом раунде. Но после нее он оказался в нокдауне. – Я не очень понимаю значение этого слова, потому что бокс – это последнее, что меня интересует. Но я слушаю внимательно каждое слово Макса. – Если честно, я не думал, что Демид будет продолжать бой. Во всяком случае, я очень хотел, чтобы он не делал этого. Потому что до этого брат пропустил уже очень много ударов. Но он всех удивил своей стойкостью и терпением, когда поднялся и решил продолжить. – Макс тяжело сглатывает. – Демид попятился назад, его противник попытался пробить по корпусу правым низом, но промахнулся. Это был удар, который сломал ему колено. Но я знал, что добил его не удар, а проигрыш. После этого он ушел из спорта. А затем оборвал связь со всеми и залег на дно.
Я медленно сглатываю и стараюсь дышать размеренно, но ничего не могу поделать с эмоциями, которые учащают мои вдохи.
Удар, который сломал ему колено.
То самое, в которое сегодня его ударила я?
Глава 4
Я просыпаюсь от грохота.
Не сразу соображаю, что к чему. Хмурюсь. Пробегаю взглядом по комнате, после чего приподнимаюсь на локтях и пытаюсь понять, что так резко выдернуло меня из сна. А еще: как я оказалась в спальне?
Последнее, что я помню: мы с Максом валялись в гостиной и смотрели какой-то захудалый польский триллер, под который я, видимо, прекрасно уснула.
Сажусь на край кровати и упираюсь руками в матрас, устало свесив голову.
Какое-то состояние нестояния. Но непонятный грохот и звон из-за двери вынуждают меня резко обернуться.
Макс спит. А Демид, насколько я помню, домой так и не вернулся, но, возможно, Макс дал ему ключи, чтобы он мог прийти в любое время. Вот только почему-то это ни капельки меня не успокаивает.
Особенно когда я снова слышу шум и низкий стон, который натягивает мои нервы как струны.
Медленно поворачиваюсь, ощущая, как ускоряется сердцебиение.
– Макс, – толкаю его. – Макс, там что-то происходит, сходи посмотри.
Но в ответ – только тишина. Ну просто класс. Иди и грабь квартиру с таким-то сном хозяев.
Я опять пытаюсь растолкать его, но он только отмахивается от меня, что-то недовольно бормоча себе под нос.
– Макс, блин! – кричу шепотом и вскакиваю на ноги. – Там кто-то что-то разбил! Сходи и проверь, все ли нормально!
– Ясь, отстань, а? – он переворачивается на другой бок и обнимает подушку, выдыхая вместе с зевком: – Ложись спать. Мне завтра рано вставать.
Я с минуту смотрю на Серова в каком-то неверии, а потом слышу его посапывание. Нет, ну он нормальный вообще?
Психанув, топаю к шкафу, достаю халат и, завернушись в него, осторожно выхожу из спальни.
Прислушиваюсь.
Не могу понять: это кто-то громко пыхтит или что? О господи, надеюсь, этот извращенец не притащил себе компанию?!
Я даже не знаю, что хуже: встретить вора или братца-извращугу с какой-нибудь девкой на нашем диване.
Наплевав на трясущиеся поджилки, я буквально врываюсь в гостиную, готовая заорать, кто бы там ни был, но вижу Демида, который в раскорячку кое-как собирает осколки разбитой вазы.
– Что ты тут устроил?
Он бросает на меня хмурый взгляд, будто мое появление для него не неожиданность, а его челюсти стиснуты так, словно это я его разбудила, а не он меня.
– Ищу аптечку в вашем доме, – цедит Демид сквозь зубы и складывает крупные осколки на полку возле телевизора.
Затем он выпрямляется, осторожно, но его лицо отвернуто, и я не вижу эмоций.
Прочищаю горло и складываю руки на груди.
– Зачем тебе аптечка?
Он зыркает на меня с прищуром, демонстрируя паршивое настроение. Будто я надоедливая муха, которую он сейчас очень хочет прихлопнуть.
– Обезболивающее нужно. Легче стало? – огрызается.
Мои челюсти пульсируют, и я отказываюсь думать, что стало причиной его беспокойной ночи.
– Не там ищешь. В шкафу в ванной, – бросаю как можно равнодушней и разворачиваюсь, чтобы уйти, но какого-то черта не делаю и шага.
Глядя на то, как он двигается, понимаю, что ему больно и, скорее всего, все дело в его долбаном колене.
Господи, ну вот какое мне дело?
Выдохнув распирающее грудь возмущение, я поворачиваюсь и сама иду в ванную за аптечкой, бросая ему командирским тоном:
– На диван сядь и жди. Не хватало, чтобы ты еще что-нибудь разбил! – последнее я ворчу уже из ванной.
Ему бы по-хорошему в больницу, но, судя по всему, он своим гениальным умом к этому не пришел, а я уговаривать не собираюсь. Но и Макса разбудить не могу. Если Демид скажет, что это я его лягнула, то этот диалог потянет за собой череду дерьма, которое я предпочла бы держать от Макса подальше.
Возвращаюсь с боксом лекарств и стаканом воды. Нахожу нестероидный противовоспалительный препарат и вручаю Демиду сразу две таблетки.
Он несколько долгих секунд смотрит мне прямо в глаза, сидя в вымученной позе, а потом забирает таблетки и запивает их.
Мой взгляд падает на его горло, которое дергается от движения большого кадыка. Втягиваю носом воздух и отвожу взгляд в сторону.
Проходит минута, прежде чем «барин», соизволив, благодарит меня.
– Спасибо, – произносит он таким тоном, что мне хочется треснуть его по второй ноге.
Забираю пустой стакан и ставлю на тумбочку. Я вроде бы опять собираюсь уйти, но замечаю, что травмированное колено прилично отекло. Черт.
Сдерживаю крик, что он заслужил это, и опускаюсь перед ним на корточки. Уф… не лучшая поза. До боли кусаю себя изнутри за щеку, чтобы не проводить параллель с утренним пиздецом.
Я всего лишь хочу помочь и снять с себя тупое чувство вины за физический ущерб, который нанесла в целях своей же безопасности.
– Что ты делаешь?! – с подозрением сощуривается он, а когда я берусь за его ногу, чтобы осмотреть, этот ненормальный резко скидывает мои руки. И в первую очередь причиняет боль себе, потому что нога непроизвольно дергается.
Я бросаю на него раздраженный взгляд.
– Я хочу осмотреть твое колено! Тупица!
– А я не хочу этого. Иди спать. Возвращайся в постель к своему жениху, иначе я подумаю, что ты выпрашиваешь добавки.
Мои брови взлетают вверх. Жар приливает к щекам и затрудняет дыхание. На этот раз благодаря злости!
– Тебе обязательном быть таким мудаком?
– Нет. Но с тобой хочется быть мудаком.
Я сдавленно выдыхаю – мол, ни хрена себе! – и, поднявшись, упираю руки в бока.
– Послушай. Во-первых, то, что я сделала тебе утром… это, на минуточку, вообще тебе не предназначалось, так что хотя бы поэтому ты не имеешь права быть таким скотом, а во-вторых, – демонстративно загибаю пальцы, – я не знала про твое чертово колено и ты сам нарвался, потому что я просила отпустить по-хорошему. Но ты, кажется, любишь пожестче.
Последнее звучит двусмысленно, но, видимо, только для меня: то, каким озлобленным становится лицо Демида, заставляет меня переживать по другому поводу.
– Значит, братец, уже просветил тебя, – с каким-то презрением бросает он и резко поднимается, но, зашипев от боли, падает обратно.
Упрямый баран.
Наплевав на его хамство, я снова собираюсь осмотреть колено.
– Вали на хрен, – сдавленно рычит он, растирая место ушиба. Я даже отсюда вижу, что у него воспаление. И достаточно хорошее, судя по отеку.
– Уйду, когда осмотрю, – огрызаюсь в ответ.
– Да, что ты, блядь, привязалась? – Демид поглаживает колено и морщится от дискомфорта, добавляя сдавленным рынком: – Дохрена знаешь, что ли?
Ух… Как же он меня бесит! Поэтому я выпаливаю, не скрывая своего раздражения:
– Я мануальный терапевт, на секундочку. Так что – да, кое-что знаю. – Демид меняется в лице, выглядя немного скептически, но я натягиваю неестественную улыбку и заканчиваю баталии притворно сладким голосом: – А теперь, будь любезен, прекрати вести себя как глупый подросток и дай мне осмотреть твое колено.
Я осторожно сгибаю колено Демида, по крайней мере пытаюсь, но чувствую ограничение подвижности и характерный щелчок, после которого он выдергивает ногу и болезненно стонет.
М-да. Тяжелый случай.
Прочищаю горло и стараюсь не реагировать на его скверный характер.
– Боль вокруг колена или внутри?
– Не знаю, – ворчит он и, сжав челюсть, сам шевелит ногой. – Внутри… или вокруг… сука, – морщится и ударяется затылком о спинку дивана, проглатывая новый стон.
– Боль резкая или постепенно возрастающая?
– Резкая, – выплевывает Демид, будто вопросы раздражают его больше, чем боль в колене.
– Ясно.
Протяжно вздыхаю и сажусь на пятки. Задумчиво сжимаю губы, постукивая пальцами себя по бедрам и мысленно прикидывая график работы Виталия Ивановича, нашего травматолога-ортопеда.
– Ну и что тебе ясно? – его низкий нетерпеливый голос вырывает меня из раздумий.
Вскидываю брови и развожу руками.
– Сложно что-то сказать без нормального обследования. Но, думаю, у тебя проблема в мениске. На месте ушиба приличная гематома, ее нужно проколоть, чтобы обеспечить отток крови и снизить давление на травмированный участок. Завтра отвезу тебя в нашу клинику. Нужен рентген, МРТ, и посмотрим, что еще скажет специалист. Если что,сразу там все тебе и сделают.
Демид откидывается на спинку дивана, морщится от боли, но при этом бросает небрежно:
– И так пройдет.
Нет, я, черт возьми, будто со стенкой поговорила.
Вскакиваю на ноги, немного… нет, я охренительно злая!
Мне его типа уговаривать нужно?
– Это не шутки, – строго начинаю я. – Хочешь довести до операции или остаться инвалидом?
Его высокомерие преобладает над разумом. И я убеждаюсь в этом, когда он впивается в меня уничтожающим взглядом, раздраженно раздувая ноздри. И это вместо благодарности.
– Не нужно на меня так смотреть.
– А ты не лезь, куда тебя не просят. У меня такое бывает. Пройдет. Завтра куплю мазь.
Я вскидываю руки, задерживаю дыхание, а потом выдыхаю и хлопаю ладонями по бедрам.
– Ты с рождения такой идиот, или что? У тебя ограничена подвижность и щелчок, который, скорее всего, свидетельствует о перемещении поврежденного мениска внутри сустава! Какая на хрен мазь?! – Раздраженно взбиваю волосы. – В общем, я спать, а утром будь готов ехать в клинику. И надеюсь, ты будешь держать язык за зубами. Максу не обязательно знать, по какой причине твое колено раздувается так, будто из него хочет вырваться монстр!
С этими словами я разворачиваюсь и топаю босыми ногами в спальню. О сне, конечно, и речи нет, поэтому остаток ночи я провожу в поисках удобной позы, но, в конце концов, встаю и плетусь на кухню, чтобы приготовить Максу завтрак.
Смотрю на часы. Пять утра. До будильника еще полчаса.
Отлично, успею сначала освежиться.
Взяв из шкафа чистое белье, принимаю ободряющий душ. В ванной мне теперь очень хочется все поменять, чтобы не думать о вчерашней ситуации с Демидом. И я ничего не могу поделать: сердце начинает колотиться быстрее при воспоминании о его прикосновениях и извращенных наклонностях…
Хотя я не уверена, что смена дизайна поможет. Так, все! Забыли. Это одно сплошное недоразумение, которое больше никогда не повторится.
