Шесть
«Человек никогда ничему не научится, если его только учить», – это слова Бернарда Шоу. И как же он был прав!
Обучение – процесс активный и двусторонний. Будьте вовлечены: мы учимся, когда что-то делаем. Всякий раз, как представится возможность в повседневной жизни, действуйте, применяйте на практике советы из книги. Иначе все они очень быстро забудутся, не оставив и следа – а значит, и пользы.
Вероятно, вам будет нелегко, и это нормально. Скажу по секрету: мне самому иногда бывает непросто следовать своим же рекомендациям. Мы люди и мы подвержены эмоциям. Я говорю: «Не критикуйте!» – но когда мы расстроены или раздражены, если нас мучает головная боль – эффективность коммуникации снижается. И тогда поставить себя на место другого человека, попытаться понять его мотивы ох как не просто. И тут я повторюсь: вы читаете эту книгу не для развлечения и не для того, чтобы «пробежаться по полезной информации». Ваша цель – сформировать новый образ жизни и мышления, развить в себе устойчивые навыки общения. А это требует каждодневной практики.
Если вы будете следовать этому совету, то однажды случится волшебство, и вы заметите, что в процессе сложного диалога вы поднялись над своими естественными реакциями и сумели вывести разговор в продуктивное поле. И смогли договориться на лучших для себя условиях.
Семь
Добавьте игры в процесс обучения. Предложите жене, сыну или коллеге платить по доллару всякий раз, когда нарушаете какой-либо принцип из книги. Предупреждаю: они будут стараться вас «подловить» на каждом углу коммуникации, но это только добавит азарта!
Восемь
Как-то раз моим ученикам читал лекцию президент одного из крупнейших банков с Уолл-Стрит. Нетрудно догадаться, что этот человек заслуженно был чуть ли не лучшим финансистом в Штатах. При этом у него не было образования достаточно приличного, чтобы подняться хотя бы на половину своей высоты. Своим секретом он называл особую систему самоанализа, которую придумал и пользовался ею долгие годы. Вот, как он сам ее описывал:
«Уже не первый десяток лет я веду ежедневник, куда записываю все, что сделал за день. Без пропусков и исключений. Близкие никогда не отвлекают меня субботним вечером, после ужина, потому что знают: закрывшись у себя в кабинете я придаюсь обязательной рефлексии. Перечитываю заметки обо всех своих действиях за прошедшую неделю. Спрашиваю себя: где я ошибся, а что сделал правильно? Где поступил верно, но мог бы и лучше? Если я получил отрицательный опыт, то какие уроки я могу из него извлечь? Признаюсь, что частенько я разочаровываюсь в себе. Но с течением времени таких разочарований становится все меньше. Очень важно, оступившись, признать это перед самим собой – чтобы в следующий раз понимать, где нужны дополнительные опоры, а где неплохо бы “подстелить соломку”. Сейчас, по прошествии стольких лет самоанализа, я чаще хочу одобрительно похлопать себя по плечу, чем отругать. Такая честная система саморазвития сделала для моего успеха больше, чем смогла бы любая школа. Мне стало гораздо проще принимать решения. И я научился по-настоящему мастерски обращаться с людьми».
Я предлагаю вам внедрить похожую систему, пока вы читаете эту книгу. Расширьте свой инструментарий и к тексту и заметкам на полях прибавьте обязательный самоанализ.
Это повысит ваши результаты, потому что:
– Во-первых, параллельно вы будете заниматься саморазвитием. Как минимум, это интересно и как максимум – бесценно.
– Во-вторых, так вы сможете наблюдать, как ваши навыки человеческого общения растут, подобно могучему дереву. Это дерево укоренится в еженедельной практике рефлексии и станет дополнительной опорой на вашем пути.
Девять
Помимо ежедневника рефлексии, ведите дневник успехов. Это будет еще одним инструментом вашего обучения. Здесь как раз-таки не нужно проводить самоанализа, но важно фиксировать факты так, словно вы частный детектив – только следите за собой. Записывайте даты, имена и результаты применения вами принципов из книги. Дневник успеха вдохновит вас на то, чтобы развиваться дальше, а уж как приятно будет полистать его потом, спустя несколько лет! Отмечайте свои достижения. Так мотивация всегда будет с вами.
Приведу краткий список всех девяти секретов работы с этой книгой, для того чтобы вы извлекли максимальную выгоду для себя:
1. Пробудите и поддерживайте в себе глубокое и искреннее желание учиться.
2. Каждую главу читайте дважды: бегло, чтобы ухватить основную идею, и медленно, размышляя над каждым советом.
3. Делайте паузы, чтобы спросить себя, в какой сфере жизни вы можете применить описываемый принцип общения прямо сейчас.
4. Подчеркивайте важное, оставляйте заметки на полях.
5. Будьте готовы возвращаться к тексту книги снова и снова, пролистывайте ее ежемесячно.
6. При каждой возможности применяйте полученные знания.
7. Добавьте игровых элементов в процесс обучения.
8. Каждую неделю проводите самоанализ: что вы сделали верно, где ошиблись, а где можете лучше?
9. Ведите дневник своих успехов!
Часть первая. Азы обращения с людьми
Глава 1. Хотите меда – не тревожьте улей
Особенно критикой
7 мая 1937 года славный город Нью-Йорк взбудоражила полицейская облава небывалых масштабов. Которую неделю копы гонялись за 19-летним бандитом по прозвищу Кроули «Два пистолета» и наконец застали его в квартире подружки на Вест-Энд Авеню. 150 полицейских окружили здание и палили напропалую больше двух часов. Кроули отбивался – он даже умудрился вернуть копам пару гранат со слезоточивым газом, которые они закинули в квартиру. Западный Манхэттен в лице 15 000 жителей увлеченно наблюдал за перестрелкой – такого в их живописном квартале еще не было.
«Этот гангстер – один из самых опасных преступников в истории Нью-Йорка. Для него убить – раз плюнуть», – так говорил журналистам комиссар полиции Малруни после того, как Кроули «Два пистолета» наконец задержали, выпустив в него четыре пули.
И правда, паренек был отъявленным убийцей. Говорят, он даже никогда не целился – просто палил наугад, словно желая попасть во всех сразу. Но что он сам думал о себе? Здесь не нужно гадать, мы знаем это из его же «уст». Пока полицейские штурмовали квартиру, Фрэнсис Кроули написал письмо, адресовав послание «всем заинтересованным лицам». Помимо прочего, на бумаге, заляпанной его собственной кровью, были слова: «В моей груди бьется уставшее, но доброе сердце, не способное на злодеяния». Каково, а?
За день до облавы гангстер развлекался со своей подружкой в припаркованной машине недалеко от Лонг-Айленда. К автомобилю подошел полицейский, чтобы проверить документы, – не говоря ни слова Кроули «Два пистолета» выхватил ствол и в мгновение ока хладнокровно убил служителя закона. После бандит выскочил из машины и выпустил еще одну пулю в уже бездыханное тело. Чтоб наверняка.
Этот случай – лишь один эпизод из «выдающейся карьеры» Фрэнсиса Кроули, знаменитого убийцы копов из Нью-Йорка времен Великой Депрессии. Того самого человека, который сказал о себе: «В моей груди бьется уставшее, но доброе сердце, не способное на злодеяния».
Кроули «Два пистолета» был казнен на электрическом стуле в январе 1932 в возрасте 19 лет. Ожидая своей участи в камере смертников тюрьмы Синг-Синг, он говорил: «Меня приговорили за то, что я оказал сопротивление». Ему и в голову не приходило, что он повинен в десятках убийств.
Понимаете, да? Он ни в чем себя не винил. И вы заблуждаетесь, если думаете, что такое поведение – иррационально для преступников. Вот вам еще одна цитата:
«Свои лучшие годы я провел, помогая другим людям хорошо проводить время. И какова же награда за это? Преследование».
Это слова Аль Капоне. Враг номер один для всей правоохранительной системы США и легендарный Чикагский мафиози. Он искренне полагал, что тратит жизнь на служение обществу, которое по какой-то нелепости недооценивает его труды. Сам-то он ни в чем не виноват.
Недалеко от него ушел и Голландец Шульц, бутлегер времен Сухого закона, считающийся одним из самых успешных и богатых гангстеров в истории США. Незадолго до того, как схлопотать пулю от своих же коллег-мафиози, он заявил в интервью одной газете, что считает себя благодетелем общества. И тоже искренне в это верил.
Как-то я вел преинтереснейшую переписку с Льюисом Лоуэсом, комендантом тюрьмы Синг-Синг – места заключения самых опасных преступников США. И вот что он написал:
«Практически никто из заключенных не считает себя плохим человеком. По сути, они обыкновенные люди, которые так же, как и мы все, пытаются обелить свои поступки. Да, в общем-то, стрелять нехорошо, но вот этому бандиту непременно нужно было выстрелить тогда. Или вскрыть сейф. Или ограбить банк. Большинство из них упрямо, пусть и нелогично, отстаивает свою позицию праведника. Многие приходят к выводу, что их и в тюрьму-то сажать было не за что».
Уж если головорезы Аль Капоне, Кроули «Два пистолета», Голландец Шульц и прочие гангстеры не считают себя ни в чем виноватыми, что говорить об обычных людях, с которыми мы общаемся каждый день? Признает ли наш дантист, что он напортачил в своей работе, и пломба выпала по его вине? А поставщик оборудования, задержавший отгрузку, скажет ли: «Да, товар не пришел в срок, потому что именно я не выполнил свое обязательство»?
Осознайте простую истину:
В 99 случаев из 100 никто никогда и ни в чем себя не винит.
* * *
Критиковать кого-либо бессмысленно, потому что ваше замечание, даже деликатное, будет воспринято как нападение. От атакующего принято защищаться и отстаивать свою позицию, а не вести диалог. Либо вы услышите оправдания, либо ваша критика будет принята как белая перчатка, приглашающая к дуэли. Ведь вы задеваете чужую гордость и чувство человеческого достоинства. И одному Богу известно, в сколь острые «штыки» вас воспримут.
Конечно, здравый смысл и железная логика при этом могут быть на вашей стороне. Но все мы существа эмоциональные и лишь после – рациональные. Критика вызывает чувство обиды, а оно способно затмить любые доводы и помешать выстроить коммуникацию. Сделайте кому-нибудь резкое замечание – и в мгновение ока здравый смысл улетит прочь, как домик девочки Элли из Канзаса, подхваченный ураганом возмущений и обид.
«Ты снова опоздал!» – сообщайте это с недовольным лицом своему сотруднику каждое утро, и поначалу вы будете выслушивать обещания: «Простите, сэр, это в последний раз». Потом – оправдания: «Я же не виноват, что трамвай застрял на путях!» – и однажды услышите шепоток за углом о том, какой вы невыносимый и грубый начальник.
«У вас отвратительный сервис, ваши сотрудники ведут себя по-хамски!» – скажите это своему поставщику услуг, если хотите увидеть, как лицо его покраснеет от гнева. Скорее всего, контракт будет разорван в тот же день, и вы никогда не узнаете, что можно было поменять менеджера и договориться о снижении стоимости.
Чувствуете, что в этих ситуациях нет ни шанса на здоровую коммуникацию? Невозможно ни о чем договориться, остается только биться на эмоциональном поле.
* * *
В Уставе немецкой армии прописано, что военнослужащий имеет право подать жалобу на начальство только на следующий день после инцидента. Всякий нарушитель этого порядка будет наказан. Сперва – выспаться и остыть, и лишь потом жаловаться. Отличное правило! На мой взгляд, в гражданском обществе тоже должна быть такая норма: для сварливых супругов, вечно недовольных работодателей, гневливых клиентов и критиканов всех мастей.
Критика может обходиться очень дорого. Как насчет изменения хода истории? Вспомним знаменитую стычку Теодора Рузвельта и Уильяма Говарда Тафта. Заканчивая свой президентский срок в 1908 году, Рузвельт передал кресло в Белом доме своему тогдашнему протеже Тафту – он долго готовил из него преемника. С чувством выполненного долга «Тедди» сложил полномочия и уехал в Африку поохотиться на львов. Вернувшись, он обнаружил, что Тафт не следует оговоренному политическому курсу и подался в консерватизм. Потоку критики от бывшего президента в адрес действующего не было конца. Рузвельт, желая сместить «Большого Билла» Тафта, в 1912 году образовал Прогрессивную партию и попытался баллотироваться на третий срок. В итоге голоса республиканцев разошлись, Уильяма Тафта поддержали лишь два штата – Юта и Вермонт. Для партии это стало самым сокрушительным поражением за все время.
Раскол в Республиканской партии позволил Вудро Вильсону – кандидату от демократов – занять президентское кресло, что впоследствии повлияло на ход Первой мировой войны и повернуло течение истории.
Тафт оправдывался: «Обстоятельства сложились так, что я ничего не смог бы изменить…» Осознавал ли он свою вину? Принимал ли во внимание критику Рузвельта? Признаться, мне совершенно без разницы, кто из двух политиков был прав, а кто виноват – оставим это профессорам университетов. Важно то, что именно критика привела к масштабному расколу в Республиканской партии, именно критика «усадила» Вудро Вильсона в Овальный кабинет (к слову, появившийся в Белом доме при президентстве Тафта). А вот чего критика точно не сделала – это не убедила «Большого Билла» в том, что он был не прав. Но побудила его защищаться и доказывать свою невиновность. Итог вы знаете.
Будь то разгромная критика или мелкое замечание, ничто из этого не является способом указать человеку на его ошибку. Вы ужалите, заденете и обидите, но не донесете свою позицию.
Или вот, например, знаменитый нефтяной скандал Типот Доум времен президентства Уоррена Гардинга, обеспечивший работой всех газетчиков от Восточного до Западного побережья. Позвольте, я напомню.
Некто Элберт Фолл, бывший тогда министром внутренних дел, оказался ответственным за нефтяные месторождения: Типот Доум в Вайоминге и Элк-Хиллз и Буэна-Виста в Калифорнии. Эти запасы нефти принадлежали Военно-морскому флоту США. А теперь попробуйте угадать, проводились ли конкурентные торги на тендер по разработке этих месторождений? Конечно, этого не случилось. Элберт Фолл отдал контракт своему другу Эдварду Доуни за взятку в 100 000 долларов (которую тот с наивностью младенца называл «займом»). Надо ли говорить, что цена в договорах аренды значилась настолько низкой, насколько это возможно. В дальнейшем контрактом заинтересовался сенатор Томас Уэлш, началось долгое, но плодотворное расследование – и в итоге Элберт Фолл угодил в тюрьму.
Типот Доум поставил крест на репутации президента Гардинга, республиканская партия снова чуть не развалилась, а сам скандал получил звание самого громкого в истории американской политики (вплоть до 1970-х, когда случился Уотергейт – прим. ред.).
На Элберта Фолла обрушилось небывалое общественное осуждение. Раскаялся ли он? История дает нам ответ на этот вопрос. Много лет спустя президент Герберт Гувер в одной из своих речей упомянул, что Уоррена Гардинга тогда предал близкий друг, и он так и не смог оправиться от предательства. Имея ввиду, конечно, взяточника Фолла. Услышав эти слова, жена Элберта Фолла вскочила и, в гневе сжимая кулаки, воскликнула: «Мой муж предал Гардинга?! Да как бы не так! Он бы и всем золотом мира не соблазнился, если бы знал, что кого-то предает! Это Элберта все обманули и подставили!»
* * *
Все повинны, кроме него. Друзья, враги, те, кто не захотел оказать помощь, те, кто оказал ее неправильно… Как правило, если конкретных виновных не находится, всегда есть то, что в деловых контрактах принято называть force majeure – обстоятельства непреодолимой силы. Вина – будто горячая картошка, которую мальчишки достают из углей и начинают перебрасывать ее один другому. Не я, не мое, быстрее бы избавиться.
* * *
Совершивший ошибку стремится обвинить в ней кого угодно или что угодно, только не себя.
Вот она – человеческая природа – мы все такие. Да, и вы тоже. Поэтому в следующий раз, когда вам захочется кого-то покритиковать, вспомните этих ребят: Элберта Фолла, Аль Капоне, Кроули «Два пистолета». Объект вашей критики «ни в чем не виноват» – такова его позиция, и она совсем не гибкая.
Осознайте, что критика подобна почтовому голубю: она всегда возвращается туда, где ее дом.
Поймите, что тот, кого вы собрались критиковать, станет оправдываться и постарается в ответ обвинить в чем-нибудь вас.
Или просто разведет руками как «Большой Билл» Тафт: «Обстоятельства сложились так, что я ничего не смог бы изменить…»
Субботним утром 15 апреля 1865 года в спальне скудно обставленного домишки портного (он располагался прямо напротив Театра Форда) умирал 16-й президент США Авраам Линкольн. Он лежал по диагонали на слишком короткой для его роста кровати, в керосинке подрагивало желтое пламя. Над изголовьем висела дешевая репродукция «Конной ярмарки» Розы Бонер. Всем присутствовавшим в спальне было ясно, что это финал.
«Честный Эйб» Линкольн скончался в 7:22 утра. Когда это произошло, министр обороны Эдвин Стэнтон сказал: «Здесь лежит величайший правитель из всех, каких только знал мир. Теперь он принадлежит истории».
Ни один живущий не способен заслужить таких слов, если он не умеет обращаться с людьми. Я целое десятилетие подробнейше изучал личность Авраама Линкольна, еще три года потратил на написание его биографии «Неизвестный Линкольн». Особняком я исследовал его способы взаимодействия с людьми. И вот что скажу: в начале своего пути один из величайших президентов США был тем еще критиканом и занозой.
В юности он подходил к осуждению окружающих весьма творчески. Молодой Эйб писал высмеивающие письма и даже целые поэмы – и просто разбрасывал их по улицам Пиджен-Крик Вэлли, штат Индиана, где на тот момент жил. «Уж кто-нибудь да наткнется на них!» – полагаю, так думал тогда Линкольн, в нетерпении потирая ладони. И даже позже, уже открыв адвокатскую практику в Спрингфилде, штат Иллинойс, он не изменил привычкам – на сей раз его едкая критика находила место на страницах газет. Сейчас вы, верно, заметите: «Да уж, вы правы, парень был той еще занозой!»
Однажды Авраам Линкольн все-таки заигрался. Осенью 1842 года он умудрился поднять насмех политика Джеймса Шилдса, вспыльчивого и тщеславного ирландца. Эйб высмеял его в анонимном письме в «Спрингфилд Джорнал», буквально заставив весь город разразиться хохотом. Гнев Шилдса не заставил себя ждать: он выяснил, кто же был автором этого ненавистного письма, мгновенно вскочил в седло и, добравшись до дома Эйба, вызвал того на дуэль. Надо сказать, что сам Линкольн вовсе не был дуэлянтом – скорее, противником подобного способа установления справедливости. Но отказ означал бы, что он не готов бороться за свое доброе имя. Взяв пару уроков фехтования, будущий президент США пришел в назначенный час на песчаный берег реки Миссисипи, готовый биться насмерть. К счастью, дуэль в последний миг остановили секунданты. Как знать, какой была бы американская история, убей тогда Шилдс Линкольна из-за несдержанной критики последнего?
И все же событие потрясло его. Именно оно стало для «Честного Эйба» тем самым поворотным уроком, заставившим его пересмотреть отношение к людям. Он больше не написал ни одного оскорбительного письма, никого не брался высмеивать и критиковать. И начал свой путь к тому, чтобы стать «одним из величайших правителей, каких только знал мир».
В ходе Гражданской войны 1861–1865 гг. президент Линкольн несколько раз менял генералов, возглавлявших Потомакскую армию северян. Маккеллан, Поуп, Бернсайд, Хукер и, наконец, генерал Джордж Мид – все они совершали трагические ошибки на поле боя, заставляя Авраама Линкольна тревожно мерить шагами свой кабинет. Но пока добрая половина населения обрушивала свое недовольство на некомпетентных военачальников, президент молчал. «Не судите, да не судимы будете» – он очень любил эту цитату из Нагорной проповеди Иисуса Христа.
Даже когда его ближайшее окружение, в том числе супруга, дурно отзывалось о южанах, Эйб останавливал их: «Не осуждайте. Окажись мы на их месте, в тех обстоятельствах – поступали бы точно так же».
Ну как, узнаете вы в этом человеке неумолимого критикана с предыдущей страницы?
В первые дни июля 1863 года состоялась знаменитая (и самая кровавая) битва при Геттисберге, повернувшая ход Гражданской войны. Джордж Мид, лишь за неделю до этого назначенный генералом Потомакской армии, в пух и прах разгромил южан под предводительством Эдварда Ли. Сражение было окончено. В ночь на четвертое июля разразилась страшная гроза, и уровень воды в реке Потомак сильно поднялся. Разбитые и отступающие на юг конфедераты оказались в ловушке: перед ними было непреодолимое водное препятствие, а за их спинами стояла армия Союза. Казалось, сам Господь встал на сторону северян, предоставляя им возможность поставить точку в войне и окончательно стереть южан в порошок. Авраам Линкольн был воодушевлен – он хотел того же. И немедленно! Президент отправил генералу Миду телеграмму, а следом и посыльного на резвой лошади с четким приказом без лишних проволочек атаковать остатки армии Ли.
