Любовь Ивановна между двух огней
Татьяна Абалова
Надо быть осторожнее, отправляясь на танцы с подругами. Ну и что, что вам на троих больше двухсот лет? Это не повод сидеть у телевизора! Главное, не переусердствовать с напитками. Особенно, если они с чужого стола. Ну перепутала, с кем не бывает? Но если ты увидела себя в теле молодой девчонки в компании двух разбойного вида мужчин, знай, ты в коме. А в коме можно и почудить! Это же все понарошку. Правда?
Татьяна Абалова
Любовь Ивановна между двух огней
Пролог
– Баба Люба, давай! Давай!
Вопила музыка, прыгал танцпол. В молодые голоса вмешивались три надтреснутых. Это я с подругами пустилась во все тяжкие. Не каждый день исполняется семьдесят пять.
– Подсыплем песочку!
Вероника самая горластая из нас. Работала директором завода, поэтому может построить даже инспекторов ГИБДД. Нас остановили за превышение скорости, так нам не терпелось начать вечеринку. Тогда у нас еще был интеллигентный вид. Бусы, шляпки, тяжелые серьги, пастельные тона одежды, томный взгляд поверх солнцезащитных очков. Без стекол с большими диоптриями он именно таким и видится.
– Будьте осторожны, дамы, – с улыбкой посоветовал инспектор, прежде чем вернуть права. Его впечатлил возраст Вероники. Семьдесят семь, а у нее на голове наверчена чалма и на руках татуировки в индийском стиле. На губах непременно алая помада.
– Тряхнем костями!
Это Ольга. Бывшая учительница химии с пятидесятилетним стажем. Знаток сложных коктейлей и заумных слов. Она не просила подать соль, она требовала принести хлорид натрия. Чем вгоняла официантов в ступор. А о водке могла рассказать так интересно, что мы не пили ее, а вкушали, как благословенный небесами напиток. Правда, в последнее время сильно разбавляли томатным соком.
Вот вы, например, знали, что на Руси водку называли хлебным вином? Нет? А Ольга, приверженка всего исконно–русского, так и говорила: «А плесните–ка мне зелена–вина!». И очень серчала, когда ей приносили абсент. Официанты ее боялись.
– Наведем шороха!
Меня не боялся никто. Ни инспекторы, ни официанты, ни соседские собаки. Нет, я не была склочной бабкой, но любила порядок. Поэтому требовала, чтобы даже болонку выгуливали на коротком поводке. Как положено по нынешнему закону, он должен быть не больше двух метров. И чтобы надели намордник. Желательно на все тело.
Со стороны могло показаться, что я, Любовь Ивановна Спица – бывший начальник отдела кадров крупного предприятия, сварливая зануда. Вовсе нет. Просто я терпеть не могу, когда люди преступают рамки закона.
И кто бы мог подумать, что в самый разгар веселья, в еще вполне вменяемом состоянии, я сама покушусь на чужую собственность, чем вызову череду непредсказуемых событий.
– Баба Люба, давай! Давай! – поддержала я очередной призыв.
Держась за грудь, где эхом отдавали ударные, я потянулась к своему бокалу. Наш стол стоял у самого края танцпола, поэтому достаточно было сделать пару шагов, чтобы оказаться у источника повышенного настроения. Осушив залпом заказанный Ольгой слабоалкогольный коктейль, я почувствовала, как по моим жилам растеклась живительная влага.
– Баба Люба, давай! Давай! – проорала я с удвоенной энергией, краем глаза замечая, как на меня выпучился молодой мужчина, почему–то сидящий на нашем диванчике. Я кокетливо помахала ему пальчиками.
– Люба, ты что творишь? Это же не наш стол! – появившаяся рядом Вероника вырвала из моих рук высокий бокал.
Я икнула и посмотрела вверх. Огни на потолке крутились со скоростью вертолетного винта.
– Что было в этом бокале? – услышала я через грохот музыки голос Ольги. – Вызывайте скорую! Ей плохо!
Нет, мне было хорошо. Я чувствовала себя легкой, как пушинка. А огоньки на потолке превратились в яркие звезды. Ветер, вызванный трепетанием веера, который Вероника всегда носила в сумочке, подхватил меня и понес прямо к черным небесам. Я расставила руки и крикнула, что было сил:
– Вечность, прими меня, я твоя!
Глава 1
Пришла я в себя на проселочной дороге. Долго стояла, пытаясь понять, как здесь оказалась. Утреннее солнце слепило, поэтому я приставила руку ко лбу козырьком. Все походило на то, что меня просто обронили по дороге. Я вспомнила, что после вечеринки мы собирались завалиться на дачу Ольги. Пришла пора варить кизиловое варенье.
Неужели Вероника не дождалась сына и села за руль сама? Это после шести коктейлей? Не мудрено, что я вывалилась, а они не заметили. Знать бы только, в какую сторону идти, чтобы добраться до деревни. И хоть бы кто проехал, чтобы спросить, далеко ли до Лапино. Или, на худой конец, попросить телефон и позвонить своим, чтобы вернулись. Сумки рядом я не нашла, а значит, я осталась без связи, очков и лекарства от давления.
Вывалилась из машины я почему-то в длинной белой сорочке, надетой на голое тело и больше напоминающей мешок. Я чувствовала, как ветер, раздувающий подол колоколом, холодил попу и все остальное. Последний коктейль явно был лишним. Хорошо, что нашли во что меня переодеть.
Я облизала сухие губы. Страшно хотелось пить.
Из-за поворота послышался мерный скрип колес. На дорогу выехал заросший бородой мужичок на телеге. Густо запахло свежескошенным сеном. Я улыбнулась как можно шире, чтобы не пугать своим видом ни седока, ни лошадь.
– Товарищ! Не дадите на минуточку телефон? Я, кажется, заблудилась.
Ну не называть же его, одетого по-простому, даже можно сказать, бедно (на коленях ярко выделялись цветные заплатки), сударем?
Услышав меня, мужичок вздрогнул, выплывая из дремы. А увидев, нервно выкрикнул: «Чур меня!» и, стегнув лошадь, понесся напрямую через поле, едва не зашибив несчастную женщину телегой. Я отлетела в канаву, где, хватанув поднятую пыль, закашлялась.
– У нее дрогнули ресниц, доктор!
Я узнала голос Ольги. Ну, слава богу, нашли, подобрали и отвезли в фельдшерскую.
Кто-то нагло полез пальцами мне в глаза. Открыв веки, вздохнул.
– Показалось.
Я хотела возмутиться, что подруга права, я жива, но мое лицо бесцеремонно накрыли простыней.
– Что вы себе позволяете? – взбрыкнула я, убирая простыню с лица.
Но под руку мне попались собственные растрепанные волосы. Я огляделась. Простыни нигде не было видно. Я по-прежнему лежала в канаве. Выбравшись из нее, принялась отряхивать ночную сорочку. Привидится же такое! То ли злую шутку со мной играло эхо вчерашнего веселья, то ли последствия сотрясения черепа. Скорее всего, я ударилась головой, когда лишилась в кабаке чувств. Я же помнила, как хлебнула чего-то крепкого, отчего закружилась голова.
Я наклонилась, чтобы одернуть подол, и застыла. На большом пальце ноги висела бирка. На ней было крупно написано мое имя. Я потянулась к ней, чтобы поднести ближе к глазам. Без очков я не смогла бы прочесть более мелкий шрифт, но заметила точно такую же бирку на запястье. Как раз там, где еще вчера гремели костяные браслеты. Поняв, что на мне не рубашка, а саван, я закричала.
– Срочно позовите доктора! – завизжала прямо у уха Вероника. – Она шевелится!
– У черт! И правда, – растерянно произнес тот, кто совсем недавно лез мне в глаза.
Меня подхватили под мышки и довольно грубо перекинула с железного стола на каталку. От удара спиной я открыла глаза и снова нашла себя в канаве. На этот раз бирок на мне не было. Да что за карусель такая?
– Леди? Как вы здесь оказались?
Надо мной стоял мужчина небесной красоты с широкополой шляпой в руках. Длинные вьющиеся волосы, лучистые глаза.
– Боженька? – прошептала я.
Распрямившись, молодой мужчина беспокойно огляделся. Нахлобучив шляпу, натянул ее по самые глаза. Крякнув, взвалил меня на плечо и довольно быстро побежал к лошади, оставленной на дороге.
Нет, не боженька. Судя по длинному до пят кожаному плащу, он был кем-то вроде Паромщика, который по реке Стикс перевозит души. У меня же вечно все не как у людей. Вместо приятного последнего путешествия на лодке я лежала поперек седла, и меня везли неизвестно куда.
– Еще одна? Что за чертовщина такая?
Я сидела, опершись спиной о стену в каком-то склепе, куда мое тело, наряженное в саван, бесцеремонно сгрузили. Скрипела ажурная металлическая решетка, по колоннам ползли колючие лозы алых роз, и крутились по широким ступеням разгоняемые ветром опавшие лепестки. Пахло пылью и цветами.
Неплохое место для завершения жизненного пути. А как иначе понять вопрос «Еще одна»? Наверняка та, первая, уже покоится где-то здесь. Я огляделась и поежилась, заметив ряд каменных надгробий.
Надо мной стояли двое. Тот, в шляпе, которого я назвала Паромщиком, и второй – не менее колоритный тип. Хорошо сложенный блондин с лицом, будто высеченным из гранита. Засученные по локоть рукава являли красивые мускулистые руки. Мне нравилось в нем все, кроме одного: как напряглись его пальцы. Мысленно он уже душил меня. Я явно оказалась лишней в их преступном раскладе.
– Где ты ее взял?
– Валялась в канаве.
Местный Дитер Болен унял руки, спрятав их в карманах штанов. Одежда разбойников (в их принадлежности к опасному бизнесу я не сомневалась) являла собой отдельное упоминание. Парни будто вышли из мексиканского фильма «Дикое сердце», который я смотрела еще в юности.
Любимчик женской половины шестидесятых годов по имени Хуан Дьяболо был одет именно так: сильное тело перевито ремнями, штаны туго натянуты на крепкой заднице, рубашка расстегнута до пупа, чтобы явить совершенные мышцы и загар. Распущенные длинные волосы и дикая страсть в глазах довершали картину. И эти превосходнейшие жеребцы сейчас пялились на меня.
Вот повезло так повезло. Когда еще парни будут смотреть на меня с таким интересом? Я не имею в виду врачей, которые сейчас трудились над моим телом, желая вернуть полноценного члена в общество. Я определенно находилась в забытьи, из которого иногда возвращалась к реальности. Но то, что я видела в «коме», меня вполне устраивало. Попасть в приключение, пусть и иллюзорное – когда еще со мной такое случится?
– Ты уверен, что Лидия покинула нас? – Дитер Болен смотрел на меня, склонив голову к плечу. Точно хищная птица, решающая, выклевать глаза добыче или нет.
Второй так же склонил голову к плечу. Теперь они напоминали птичек-неразлучников, сидящих на одной жердочке.
– Уверен. Я был на пристани, когда лодка с ней отчалила. Лорд…
– Без имен, пожалуйста.
– Он рассчитался со мной, а значит, мы со своей задачей справились. Все стороны остались довольны.
– И что прикажешь делать с этой? Зачем ты вообще ее сюда приволок? – Дитер Болен всем видом выражал недовольство.
Паромщик сел на корточки и, уцепив меня за подбородок, повертел мое лицо туда-сюда.
– Согласись, она похожа на Лидию, словно сестра-близнец.
Я дернула головой, не желая, чтобы меня щупали, как индейку перед Днем благодарения.
Дитер Болен скривил в усмешке лицо.
– Смотри-ка, девчонка с характером, – он лениво перегнал соломинку из одного уголка рта в другой.
– Откуда ты, милая? – голос Паромщика был мягок, а красивые губы растянулись в приветливой улыбке. Темные глаза и отбрасывающие тень длинные ресницы завораживали.
Что сказать, красавчик.
Как меня назвал блондин? Девчонка? Я хмыкнула. Я была девочкой лет шестьдесят назад. Но вопрос, откуда я взялась, заставил быть серьезной. Как объяснить, что я здесь временно? Сейчас доктор меня реанимирует, и я вернусь в привычный мир.
– Я не помню, – соврала я и для убедительности добавила, потрогав макушку. – Наверное, сильно ударилась головой.
– Может, вернем ее мужу? – Паромщик поднял голову и посмотрел на Дитера Болена. – Скажем, что наткнулись в лесу, и что девица во невменяемом состоянии.
Оу, у меня есть муж?!
Блондин задумчиво пожевал зубами соломинку.
– Идея хорошая, но лучше убить. Она может опознать нас, когда встретит у короля.
Ого! Я могу встретить короля? Я настолько знатная дама? Не лучше ли окунуться в приключение, чем испытать пусть нереальную, но смерть.
– Не надо меня убивать, я на все согласна.
– А что? – Паромщик радостно продолжил развивать идею. – Наверняка герцог поднял на дыбы весь город, чтобы найти жену. Рано или поздно, но его люди появятся на пристани. Кто-нибудь обязательно проболтается, что супруга отчалила в сопровождении мужчины. Даркофф не глупец, землю будет рыть, но найдет, кто увел у него жену. И кто помогал ей бежать. А так… И герцог успокоится, и мы за возвращение любимой супруги вознаграждение получим.
Паромщик со значением посмотрел на Дитера Болена.
