Бес в ребро
Ольга Викторовна Дашкова
Мне сорок пять лет, одиночество, пустота.
Я думал, страсть осталась в прошлом.
Но ее взгляд и губы, шепчущие мое имя, разбудили зверя.
Одна ночь с ней – пожар, что сжег совесть, оставив лишь тлеющую вину.
Это не просто желание – это любовь, которая ломает все.
Она – подруга моей дочери.
Мой запретный плод.
Мой грех. Соблазн.
Мой Бес в ребро.
От автора: разница в возрасте и статусе, девственница, подруга дочери, интересный финал
Ольга Дашкова
Бес в ребро
Бес в ребро.
Мне сорок пять лет, одиночество, пустота.
Я думал, страсть осталась в прошлом.
Но ее взгляд и губы, шепчущие мое имя, разбудили зверя.
Одна ночь с ней – пожар, что сжег совесть, оставив лишь тлеющую вину.
Это не просто желание – это любовь, которая ломает все.
Она – подруга моей дочери.
Мой запретный плод.
Мой грех. Соблазн.
Мой – Бес в ребро.
Глава 1
Утро ворвалось в мою жизнь с привычной беспощадностью. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь щели в жалюзи, резали глаза, напоминая, что очередной день не собирается быть милосердным. Мне сорок пять, и тело, хоть и держится молодцом благодаря утренним пробежкам и тренажерке, все чаще выдает сигналы усталости.
Но сегодня утром оно решило напомнить о другом, о том, что я уже давно один. Полотенце, небрежно брошенное на край ванны, ждало своей минутя, а я стоял под горячим душем, пытаясь смыть не только ночную духоту, но и это проклятое напряжение, которое накатывало все чаще.
Вода текла по плечам, груди, ниже, а я закрыл глаза, чувствуя, как кровь пульсирует там, где не должна была бы так настойчиво заявлять о себе.
Член стоял, твердый, болезненно требовательный, будто насмехаясь над моим одиночеством. Сколько прошло? Да уже почти восемь лет после развода с Ириной.
Я заводил любовниц, менял их, не запоминая имен, но все эти женщины, с их наигранными стонами и пустыми разговорами оставляли только горечь. Ни одна не зацепила. Ни одна не разбудила во мне того дикого, почти животного желания, которое, казалось, осталось где-то в юности.
Оперся одной рукой о кафель, а другой сжал член, медленно, почти с неохотой. Движение было механическим, без фантазий, без картинок в голове – просто попытка снять напряжение, которое уже начинало сводить с ума. Вода заглушала звуки, но не мысли.
Я представлял смутные образы: чьи-то губы, изгиб талии, мягкость кожи под пальцами. Но все расплывалось, не складывалось в цельную картину. Ускорил темп, чувствуя, как жар нарастает, но оргазм, как назло, ускользал.
«Черт, Сергей, ты уже и на это неспособен?» – мысленно выругался, сжимая зубы. Раздражение смешивалось с отчаянием, и я уже собирался плюнуть на все, как вдруг резкий звонок в дверь прорезал тишину квартиры.
– Твою мать, – пробормотал, выключая воду. Звонок был настойчивым, почти наглым, и я сразу вспомнил: Лилия. Дочь обещала заехать утром, что-то про деньги говорила на учебу или очередную ее блажь. Лилия – мой свет в окошке, но, черт возьми, ее привычка появляться без предупреждения иногда бесила.
Вытерся наспех, обернул полотенце вокруг бедер, но, взглянув вниз, понял, что скрыть стояк не получится. Проклятая штука все еще торчала, будто издеваясь надо мной.
«Ладно, Лилька привыкла, что я дома не в смокинге хожу», – подумал я, направляясь к двери. Но все равно чувствовал себя неловко, как подросток, которого застукали за чем-то постыдным.
Открыв дверь, я ожидал увидеть знакомые карие глаза дочери и ее привычную насмешливую улыбку. Но вместо этого мой взгляд уткнулся в нечто совершенно иное.
Передо мной стояла девушка, которую я никогда раньше не видел. Высокая, стройная, с длинными темными волосами, которые спадали на плечи, будто шелк. Ее голубые глаза, огромные, почти нереальные, смотрели на меня с легким удивлением, а полные губы, слегка приоткрытые, словно застыли в немом вопросе.
Замер, чувствуя, как кровь приливает к голове – и, черт возьми, не только к голове. Полотенце вдруг показалось слишком тонким, слишком ненадежным.
– Пап, ты чего застыл? – голос Лилии вырвал меня из оцепенения. Она стояла чуть позади, поправляя ремешок сумки, и смотрела на меня с привычной смесью раздражения и веселья. – Это Валерия, моя подруга. Мы вместе на лекции едем, заскочили на минутку.
– А, да, конечно, – выдавил я, пытаясь собраться. Мой голос звучал хрипло, и я молился, чтобы это не было так заметно, как мне казалось. – Проходите.
Отступил в сторону, пропуская их в квартиру. Валерия прошла мимо, и я уловил легкий аромат ее духов – что-то цветочное, с едва заметной сладостью. Она бросила на меня короткий взгляд, и я готов был поклясться, что ее губы дрогнули в едва заметной улыбке. Или мне показалось? Черт, Сергей, держи себя в руках.
– Пап, ты вообще в порядке? – Лилия плюхнулась на диван, закидывая ноги на журнальный столик. – Выглядишь, будто призрака увидел.
– Все нормально, – буркнул, стараясь не смотреть в сторону Валерии, которая остановилась у окна, разглядывая вид на улицу. Ее джинсы обтягивали бедра так, что я невольно сглотнул. – Просто… утро тяжелое.
– Ну да, вижу, – Лилия хмыкнула, и я почувствовал, как щеки начинают гореть. Она явно заметила мое состояние, но, слава богу, не стала развивать тему. – Короче, мне нужны деньги. На учебники. И, может, на обеды. Ты же не хочешь, чтобы я голодала?
– Учебники, значит, – я скрестил руки на груди, стараясь выглядеть строгим, но мысли путались. Валерия повернулась, и ее взгляд снова скользнул по мне.
На этот раз я был уверен: она улыбнулась. Ее губы, эти чертовы губы, изогнулись в какой-то дразнящей, почти невинной улыбке, и я почувствовал, как полотенце снова становится предательски тесным.
– Да, учебники, – Лилия закатила глаза. – Не начинай, пап. То, что дает мама мне не хватает. Лучше наличными, я вечно теряю эти карты.
– Ладно, сейчас, – повернулся к комоду, где держал наличные, радуясь возможности отвернуться. Но даже спиной я чувствовал присутствие Валерии.
Она была как магнит, притягивающий все мое внимание. Я копался в ящике дольше, чем нужно, пытаясь привести мысли в порядок.
Ей восемнадцать, успокойся. Она подруга твоей дочери. Прекрати думать об этом.
– Валер, ты кофе будешь? – голос Лилии донесся из гостиной.
– Не, спасибо, – ответила Валерия, и ее голос – мягкий, с легкой хрипотцой – прошелся по моим нервам, как электрический разряд. – Я уже пила.
Нашел пару пятитысячных купюр, вернулся в гостиную, стараясь держать себя в руках. Лилия выхватила деньги с довольной ухмылкой.
– Ты лучший, пап. Мы побежали, а то опоздаем.
– Погоди, – я посмотрел на Валерию, которая уже направлялась к двери. – Вы… это, аккуратнее там. Город большой, всякое бывает.
Она остановилась, повернулась ко мне, и ее глаза снова поймали мои. На этот раз в них было что-то еще – не просто любопытство, а что-то теплое, почти игривое.
– Не волнуйтесь, Сергей… – она запнулась, будто пробуя мое имя на вкус. – Мы будем осторожны.
Кивнул, чувствуя, как горло пересыхает. Дверь за ними захлопнулась, а я остался стоять посреди комнаты, все еще сжимая полотенце, которое, кажется, вот-вот готово было предать меня окончательно.
В голове крутился ее образ: эти глаза, эти губы, эта улыбка. И впервые за долгое время я почувствовал, что хочу не просто снять напряжение. Я хотел ее.
Черт возьми, во что ты ввязываешься?
Глава 2
Вечер опускался на город медленно, как занавес перед началом какого-то дьявольского спектакля. Вышел на пробежку, надеясь, что ритм шагов и холодный воздух выветрить из головы то, что поселилось там с самого утра.
Обычно бег помогал: мысли о бизнесе, о завтрашней сделке, о цифрах и контрактах выстраивались в четкие линии, как солдаты на плацу. Но сегодня все было иначе.
Сегодня мое сознание занимала она – Валерия.
Ее голубые глаза, глубокие, как озера, в которых можно утонуть. Ее губы, полные, чуть приоткрытые, словно приглашающие к греху. Ее голос, который звучал в моей голове, будто эхо, повторяя мое имя: «Сергей…»
Она не назвала меня на ВЫ и это будоражило еще больше.
Бежал по парку, в голове крутились образы, от которых кровь закипала. Я представлял ее в своей квартире – на диване, где утром сидела Лилия, на кухонном столе, где я обычно пил свой кофе.
Я видел, как ее длинные темные волосы разметались по подушке, как ее глаза, полные желания, смотрят на меня снизу вверх. Я представлял, как мои руки скользят по ее бедрам, как ее кожа, горячая и мягкая, поддается под моими пальцами. Как она выгибается, шепча мое имя, пока я беру ее – жадно, неистово, будто это единственное, что имеет значение.
«Черт, Сергей, остановись», – мысленно одернул я себя, ускоряя темп.
Дыхание сбивалось, но не от усталости – от того, как эти фантазии сжимали грудь, как они будили во мне что-то первобытное, чего я не чувствовал уже годы. Мне сорок пять, я давно не мальчик, но рядом с ней я чувствовал себя так, будто мне снова двадцать, и весь мир сводится к одному-единственному желанию.
Как такое может быть?
Она была подругой моей дочери, ей всего восемнадцать, и все же я не мог перестать думать о ней. Это было неправильно, грязно, но, черт возьми, так сладко.
Пробежал больше, чем обычно, пытаясь выжечь из себя это наваждение, но к концу маршрута понял, что проиграл. Валерия не уходила из моей головы. Ее улыбка, тот короткий взгляд, который она бросила, уходя, – все это засело во мне, как заноза.
Остановился у дома, тяжело дыша, и посмотрел на свои руки. Они дрожали – не от бега, а от того, что я представлял, как касаюсь ее.
«Ты свихнулся, Сергей», – пробормотал я, вытирая пот со лба.
