– Софа, дочь! – слышу папин голос, почему-то всхлипываю и выбегаю в коридор. Запрыгиваю на него, крепко обнимаю и как маленькая начинаю реветь.
– Зайка, ты чего? – гладит он меня по волосам, как в детстве. Такой же большой и сильный, вкусно пахнущий гелем для душа и самим собой.
– Расчувствовалась, так давно не виделись! – лепечу я.
Из носа течет, макияж явно расплылся, а я не могу успокоиться. Это Кобзарь во всем виноват. Он один! Ну почему Катя не могла родить какого-нибудь задрота-ботаника? Ррр!
– Дай-ка я на тебя посмотрю!
Папа заносит меня обратно в комнату и включает торшер.
– Да все нормально, па! – смеюсь сквозь слезы, вытирая под глазами тыльной стороной правой руки. – Соскучилась очень!
– Какая же ты красавица выросла, Сонька! Взрослая совсем!
– Обычная, папуль! – капризно тяну я и снова тянусь обниматься.
– Нет, Соник. Самая лучшая!
Я всегда была папиной дочкой. Так получилось, что родители развелись, когда мне было десять, а младшему брату Сеньке – восемь лет. Помню, так боялась, что папа нас забудет, но нет. Он исправно возил меня на тренировки, брал к себе на выходные, каждое лето летал с нами в отпуск, всячески баловал и активно участвовал в нашей жизни. А потом появилась его Катя. Их отношения как раз завязались в канун Нового года, поэтому – этот праздник для их семьи вдвойне волшебный, ведь они обрели друг друга, а я вновь увидела папу счастливым.
Глава 3. Софья
Я быстро раскладываю вещи, захватываю с собой подарки, которые планирую припрятать под елкой, и спускаюсь на первый этаж.
Там очень уютно и тепло, потрескивают поленья в камине. В воздухе витают ароматы праздника, мандаринов, вкусной еды и волшебства.
– Чем вам помочь? – интересуюсь я, проходя на кухню.
Она совмещена с большой гостиной, где посередине стоит большой прямоугольный стол, накрытый красивой скатертью с оленями. Умышленно игнорирую высокую мощную фигуру в черной футболке, которая пытается расправиться с костями в селедке. Катя крошит оливье, а папа открывает для нее банку с горошком.
– Софочка, у нас почти все готово! – мелодично отвечает хозяйка, ловко чикая маринованные огурцы. – Да, я для тебя отдельно салатик приготовила. Со свежими огурцами и без вареной морковки!
– Спасибо, Катечка! Ты – чудо! – приобнимаю ее за талию. Она помнит мои предпочтения в еде, это так мило!
– Ты голодная, наверное? – беспокоится она.
– Не. Я подожду до ужина!
– Расскажи нам, как Москва? – просит папа, сливая жидкость из жестяной банки.
– Москва как Москва! – пожимаю плечами. – Я привыкла уже. Там постоянный движ, реально, город никогда не спит. В любое время дня и ночи можно купить, что угодно!
– Не скучаешь по родному городу? – включается в разговор Катя. – Женечка, достань майонез из холодильника, пожалуйста!
– Честно? – смеюсь. – Нет. Сегодня заехали сюда, я такими глазами на все смотрела. Словно и не жила здесь никогда. Отвыкла! Кажется, что все в другой жизни было.
Боковым зрением вижу, как Слава выкладывает филе рыбы на красивое блюдо, и сворачивает газетку с костями и чешуей. Он в нашей беседе не участвует, и вообще у него такой вид, словно ему это все совершенно неинтересно.
– Какие планы на новогодние каникулы? – поступает вопрос от папы.
– Максимально провести время дома с родными, морально подготовиться к сессии. Я привезла две классные настолки с собой, надеюсь, вам понравятся. Еще, мы со Златой и девчонками из класса планируем сходить потусить в клуб.
Ловлю на себе тяжелый взгляд сводного братца и зачем-то добавляю.
– Слав, не хочешь с нами?
– Куда? – лениво спрашивает он, намыливая руки в раковине.
– В «Перец»!
– Э, нет! – низко смеется он. – Я фейс-контроль не пройду. Старый уже для таких мест. А вам, малышкам, в самый раз.
– Слава! – возмущенно шикает на него мать. – Мы там были с подругами неделю назад!
– Что, мамуль? Это я про себя сказал, что старый. Ты у меня молода и прекрасна! – чмокает ее в щеку и покидает кухню.
– Подхалим!
– Пойду с мелкими поиграю немного! Бабулю позову салат доделать! – бросает нам через плечо.
– Девочки мои, вам, может, шампанское открыть пока? – предлагает нам папа. – Старый год проводите?
– Ты как, Соф? – оборачивается ко мне Катя.
От присутствия Кобзаря у меня во рту пересохло, и я радостно соглашаюсь. Что я вообще потекла опять? Это просто парень. Да, красивый, умный, харизматичный и безумно сексуальный. Но он мой сводный брат. Думаю, если бы Катя с папой узнали, что моя девичья влюбленность какого-то хрена снова проснулась, их бы это не порадовало.
Дети спускаются вниз вслед за бабушкой, а за ними неспешно перебирает длинными ногами их старший братец с коробкой наперевес.
Татьяна Петровна приступает к фирменной «Селедке под шубой», а Слава с ребятами усаживаются у елки и собирают железную дорогу.
По телевизору идет советская комедия, папа разливает ледяное игристое, до Нового года остаются считанные часы. Мы чокаемся, и я делаю первый глоток. Шикарно. Это именно то, что мне сейчас нужно, чтобы расслабиться.
Я беру в руки телефон и записываю кружочек для Павлика на фоне елки так, чтобы в объективе была одна я. От парня тут же прилетает ответка. Он на улице с папой, разжигает мангал. С его родителями я пока не знакома, но наслышана, что папа директор какой-то крупной строительной фирмы.
Шампанское дарит веселье и легкость, и я решаю помочь Никите и Лизе с новогодним подарком. Катя с папой поднимаются в спальню переодеться, а Татьяна Петровна, закончив с селедкой, к ребятам в детскую, ненадолго прилечь. Внуки ее совершенно вымотали.
– Сюда надо цеплять! – утверждает пятилетний Никитос, тыкая маленьким пальчиком в пластмассовую деталь.
– Нет, не сюда, а сюда! – противится ему Лиза. – Дай мне!
– Нет, не дам! – кричит брат и толкается, а та сразу в слезы. Актриса!
– Воу, воу! – рычит Слава. – Полегче! Это что такое тут происходит? Никита, тебе не стыдно Лизу толкать?
– А чего она? – тут же в ответ раззявливает рот мальчик и тоже включает сирену. Лиза же, в свою очередь, истерику прекращает и выхватывает паровозик, отчего Никита плачет еще громче.
– Так, стоп! – включаюсь я, отставляя бокал подальше. – Дед Мороз в окно за вами следит сейчас и хмурится. Слышите?
Дети тут же замолкают, а в камине в этот момент как по заказу громко трещит полено.
– Вот! Это он сердится! – шепчет Слава, блестящими глазами посматривая на меня.
– И что? – еле слышно произносит Никита. – Подарки нам не принесет?
– Непослушным детям он приносит мятный Тик-так! – округляет глаза Кобзарь. – Это какашки Снеговика!
Я не выдерживаю, и прыскаю от смеха. Боже мой! Надо же такое выдумать. Дети не замечают моего веселья и проникаются серьезностью ситуации. Еще бы, новогодние подарки на кону! Ведут себя спокойно и больше не ругаются.
– Помнишь, мы с тобой в приставку рубились? – спрашивает вдруг Слава, вставляя батарейки в новенький паровозик.
– В том доме в лесу? – припоминаю я.
Это была наша первая официальная встреча с Катей, папа нас в этот день познакомил с ней и ее сыном. До этого в школе Слава меня, разумеется, не замечал. Еще бы, кто обращает внимание на двенадцатилетнюю влюбленную сикуху?
– Да. Ты мне рассказала тогда, что на каждый Новый год пишешь желание на бумажке, сжигаешь ее и бросаешь в лимонад.
– Я и сейчас так делаю! Каждый год пишу! – поднимаю на него свой горящий взгляд и закусываю нижнюю губу. Возможно, это действие шампанского, но я ощущаю себя жутко соблазнительной. В коротком платье, черных капроновых колготках и отсутствии лифчика. Волшебное сияние елки, отблики теплого света от камина и мой краш из детства дарят ощущение сказки.
– И что? Сбываются желания? – взгляд карих глаз немного темнеет, а воздух становится таким густым, что хоть ножом режь.
– Я всегда загадываю одно и то же. Пока оно не сбылось, но я верю, что обязательно исполнится!
Глава 4. Софья
А потом резко становится шумно. Одновременно приезжают бабушка с дедушкой, Сенька, и две семейные пары с четырьмя детьми. Трое из них – ровесники наших мелких, а старшая Лена – ей двадцать один. Зачем она с родителями к нам приперлась, ума не приложу. Никогда мне не нравилась, и это взаимно. Этакая «ценительница прекрасного». Она все детство занималась музыкой и даже, одно время, играла со Славой в их школьной рок-группе «Желуди». В детстве она была тощая как палка, а сейчас какого-то хрена у нее выросли сиськи и задница, которые она обтянула ярко-красным платьем. Фу, кринжатина!
Они тепло приветствуют друг друга, Слава заключает ее в объятия и звонко чмокает в щеку, отчего Леночка просто светится от счастья. Ее, значит, так встретил, а меня просто «Привет, Мелкая!» Внутри аж все клокочет от возмущения.
Нацепив радостную улыбку, я обнимаюсь с бабушкой и дедушкой, тереблю Сеньку по голове. Ему уже шестнадцать, вымахал с папу ростом, вредный, капец! Он прилетел на три дня раньше меня.
Дети кричат и смеются, нарядные Катя с папой спускаются в гостиную, весело переговариваются с друзьями. Лена что-то громко рассказывает моей бабушке и мерзко хохочет.
Мы накрываем на стол, я раскладываю вилки и ножи, Сеня салфетки, а Слава расставляет тарелки. Я так хочу дотронуться до него, что мне становится просто невмоготу, но я сдерживаюсь. Не хочу в его глазах выглядеть влюбленной идиоткой. И вообще, у меня есть Паша, который смотрит так, что ноги подкашиваются, заботится обо мне и балует. От сводного брата максимум, чего я за все эти годы добилась, это сухой чмок в щеку на мой пятнадцатый День рождения, плюшевый мишка и букет цветов в момент, я когда сломала руку на тренировке. Я ему неинтересна. А то, что он отреагировал на меня наверху, просто физиология. Да, именно так.
Я не соврала ему, когда сказала про одно и то же желание на Новый год. Как раз с двенадцати лет все мои желания крутились вокруг него. Правда, как мы переехали в Москву, и он пропал из поля моего зрения, стало чуть полегче. Я уже не писала на бумажке его имя, но мысленно всегда о нем вспоминала. Например, в прошлом году я загадала обрести большую и светлую любовь, написала на бумажке, сожгла и выпила залпом пепел.
С Пашей мы познакомились случайно. Он приехал в ВУЗ, где я учусь, к своему двоюродному брату, и мы столкнулись с ним на входе, как в американских комедиях. Я несла тетрадки с конспектами, разумеется, они выпали из рук, а он любезно помог мне их собрать. Голубеву двадцать, он учится в МГИМО на факультете экономики и управления. Утверждает, что поступил сам, и я ему верю. Он вообще не замечен во вранье. В тот же день он пригласил меня на свидание в кофейню, где мы болтали почти три часа, а потом довез до дома на своем черном БМВ. Он домосед и редко любит выбираться куда-либо. Серьезных отношений до встречи со мной у него не было.
– Соня-засоня, ты уснула, что ли? – мерзко хихикает Сенька и со всей силы пихает меня локтем в бок.
От неожиданности мне становится так больно и обидно, что у тут же слезы наворачиваются.
– Ты совсем придурок, Сеня? – цежу я, пытаясь взять себя в руки. – Мне же больно!
– Иди папе пожалуйся! – ехидничает младший брат. – Встала как истукан, я три раза попросил отойти.
– Детский сад! – фыркает Слава и, поставив последнюю тарелку, отправляется на кухню.
Я от злости бросаю столовые приборы на стол и спешно покидаю гостиную. Зря я пила шампанское, совсем расклеилась! Голова начинает болеть, а настроение вообще ниже плинтуса. Лучше бы с мамой осталась, ей богу. Знала ведь, что он будет здесь! И дело не в Сеньке, с ним все ясно. Я так реагирую на равнодушие.
Залетаю в свою комнату и плотно закрываю за собой дверь. Здесь тихо и прохладно, я опускаюсь на кровать и сдавливаю виски, в ушах как отбойный молоток стучит.
Принимаю решение, что посижу за общим столом максимум до часу ночи и уйду спать. А завтра соберу вещи и уеду к бабушке с дедушкой в дом. Лучше с младшим братом буду, чем со сводным по соседству. Младший тоже с ума сводит, но не настолько. Я сто раз его дурацкие выходки вытерплю, чем один равнодушный взгляд карих глаз с пушистыми ресницами.
В дверь тихонечко стучат, а я внутренне собираюсь. Немного успокоившееся сердце снова разгоняет пульс до двухсот. Слава?
– Сонечка, можно? – заглядывает ко мне Катюша.
– Конечно! – с облегчением выдыхаю.
– Ты плохо себя чувствуешь? – ласково спрашивает она, усаживаясь рядом. Кладет мне руку на плечо и привлекает к себе.
– Да. Устала после перелета. И шампанское зря выпила. Сонная доза! – пытаюсь казаться веселой, а на душе кошки скребут.
– Мне кажется, тебя что-то беспокоит, зайка.
– Есть немного! Но это пустяки.
– Ты влюблена? Как я поняла, у тебя появился молодой человек?
– Да. Паша. Мы недавно встречаемся.
– Ух, здорово! – загорается Катя. – Первая любовь?
– Ага! Типа того!
– Он откуда?
– Коренной москвич. Ему двадцать лет. Он учится в МГИМО и подрабатывает в строительной фирме своего отца.
– Покажешь мне его? Жутко интересно посмотреть!
