Кристин громко скрежетнула зубами и сжала перо в худых длинных пальцах так, что оно едва не разломилось пополам.
Тристан отпил арденийское вино, которое ему преподнес Рэндалл во время короткого визита в Арден. Мягкий пряный вкус осел на языке и раскрылся медовой сладостью, и Тристан издал блаженный стон. Желание жить словно вынырнуло из пучин отчаянья и беспросветной тоски и растеклось в груди, наполняя его теплом.
– Почему у нас везде горит свет? – спросил Тристан уже более добродушно и сделал новый глоток. – Для жены простого конюха ты слишком расточительна.
Кристин подняла на него недовольный взгляд и демонстративно поправила стопку просмотренных писем.
– А для простого конюха ты подозрительно вкусно пахнешь. Или в поместье Моро прислуге выдают душистое мыло?
– Это мой природный аромат, сестрица. И сегодня я был не конюхом, а загадочным гостем на бале-маскараде в Изумрудном дворце. Впредь тебе стоит быть более внимательной, чтобы не привлекать к нам лишнее внимание.
Кристин устало вздохнула, поднялась с кресла-качалки, прикрытого суконным покрывалом и, приблизившись к Тристану, налила себе вина.
– У нас гости вообще-то. Поэтому в других комнатах горит свет.
– Гости? – Тристан подобрался и вытянул шею, посмотрев в коридор.
– Мхм… – Кристин сделала медленный глоток, смакуя дивный вкус арденийского вина. – Гостья, если точнее.
– А-а-а, – понимающе протянул Тристан. – Миранда?
– Нет.
– Катарина?
– Нет.
Тристан нахмурился, напрягая память.
– Изаура?
Кристин с трудом подавила смешок и покачала головой, сбив Тристана с толка. У него закончились все варианты.
– А кто тогда? – в недоумении спросил он, с опаской теперь прислушиваясь к звукам за стеной.
Кристин допила вино и поставила бокал на столешницу с громким стуком, словно проводя черту в их игре «угадай-ка».
– Флоренс, дубина.
Тристан раздраженно фыркнул и, расслабившись, припал губами к наполовину опустевшему бокалу.
– А нельзя было сразу сказать? – недовольно проворчал он.
– Мне просто стало любопытно, скольких девиц ты успел оприходовать за время нашего нахождения в Аталасе, – съехидничала Кристин с приторной сладостью в голосе. – Всего три? Или ты теряешь хватку, братец, или стареешь.
– Стерва, – беззлобно бросил Тристан и уже направился к своей комнате, как вдруг дверной проем загородила высокая фигура.
– Леди Кристин ошиблась, точнее будет сказать «гости», – ровным тоном произнес мужчина. – Раз видеть вас в здравии, господин. – Он склонил голову в приветственном поклоне, и его белоснежные волосы с единственной темно-каштановой прядью на челке сверкнули в свете лампы.
Изекиль был одним из приближенных членов гильдии Тристана. Безродному мальчику из бедной деревушки земель Санривера посчастливилось попасть на воспитание к богатой знатной вдове, у которой не было ни детей, ни близких родственников. Однако, зная, как именно осиротел Изекиль, Тристан едва ли мог назвать это счастливым стечением обстоятельств. Пережитый в детстве ужас отпечатался на голове мальчишки кипенно-белой сединой.
Кристин смерила Изекиля презрительным взглядом.
– Я тараканов на кухне с большим удовольствием назову своими гостями, нежели тебя, седовласка. – Она гордой походкой вернулась к столу и притворилась, будто нашла в записях что-то невероятно увлекательное.
Тристан закатил глаза. Эти двое никогда не ладили.
Изекиль, едва ли умещавшийся в дверной проем из-за своего высокого роста, сохранил на лице безмятежное спокойствие.
– Вам подать бокал, леди Кристин? – учтиво спросил он.
– Зачем? Видимо, ты ослеп за время бесполезных странствий по континенту. Я уже допила вино.
Кристин полезла в ящик стола, очевидно, за своей курительной трубкой.
– Чтобы сцедить яд, моя королевская кобра.
Кристин злобно зашипела, словно подтверждая его слова, и Тристан устало покачал головой.
– Изи, помяни мое слово, однажды за свою дерзость ты поплатишься языком. Или членом. Поговорим позже. – Тристан похлопал его по плечу и направился в соседнюю комнату, желая поскорее увидеть самого мудрого, терпеливого и уравновешенного члена их гильдии. Флоренс.
* * *
Флоренс спала, укрывшись лоскутным одеялом, в глубоком кресле с торчащей из подлокотника пружиной. Ее растрепавшиеся волосы темными змейками извивались по спинке кресла, а под глазами растеклась сурьма. Очевидно, долгая дорога сильно вымотала ее, иначе она ни за что бы не допустила, чтобы кто-то увидел ее в таком виде. Хоть и родилась в семье простолюдина, Флоренс была аристократкой по духу.
Тристан присел на корточки перед креслом, поправил соскользнувшее одеяло и осторожно убрал проворную прядь с лица. Ему не хотелось тревожить сон Флоренс, даже если она привезла срочные вести. Как и Изекиль, за годы службы в гильдии она стала для него такой же семьей, как его родные братья и Кристин.
– Ваше Высочество, – прошептала Флоренс, не открывая глаз, – вы вернулись?
– Спи, Фло, тебе нужно отдохнуть. – Он погладил ее по волосам и уже собрался уйти, но Флоренс встрепенулась и схватила его за ладонь.
– Я не сплю, – заверила она хриплым ото сна голосом. – Просто задремала, лишь бы не слушать перепалки Изи и леди Кристин. Они же мертвого достанут!
– Почему ты остановилась в комнате Кристин? Могла бы занять мою, там большая и мягкая кровать, нам вдвоем будет очень удобно. – Тристан призывно облизнул нижнюю губу, и остатки сонливости покинули Флоренс, уступая место снисходительной усмешке.
– Опять вы за старое, принц Тристан. Я не стану с вами спать, даже если на этом свете не останется других мужчин.
– Ты забыла наш страстный поцелуй?
– Я тогда проспорила леди Кристин, поэтому была вынуждена вас поцеловать.
Она соскочила с кресла с резвостью горной козочки, так что лоскутное одеяло подлетело и длинная бахрома по краям хлестнула Тристана по лицу. Потом Флоренс стерла остатки сурьмы из-под глаз, расчесала пальцами пышные локоны и, взяв с туалетного столика какой-то свиток, протянула Тристану.
– Я отыскала семью той служанки, что пыталась вас отравить.
Игривость Тристана как рукой сняло. Он забрал свиток и опустился в кресло, в котором только что дремала Флоренс.
Тристан пытался выяснить, кем были те люди, которых подослали его убить, из какого они сословия и города, а самое главное, кому служили. Он пригласил художника, который нарисовал мертвую служанку, что хотела отравить его, проникнув в Гринкасл, а осознав, что ее разоблачили, выпила яд сама. Художник также написал со слов Тристана портрет мужчины, преследовавшего его в переулке.
Тристан безрадостно усмехнулся, вспомнив негодование Рэндалла, когда привез в Вайтхолл мертвого наемника, что напал на него на лесном тракте, и попросил написать его точный портрет. С ними Флоренс в сопровождении охранников из гильдии и объездила Южное и Западное королевство в поисках хотя бы крошечной зацепки.
В свиток были свернуты те самые портреты, вот только теперь рядом с ними были оставлены пометки мелким почерком Флоренс.
– Служанку и правда звали Илона. Повезло, что она назвала свое настоящее имя – ее мы отыскали быстрее всех. Ей было девятнадцать. Дочь владельца мясной лавки из деревни Олдельм на границе с Арденом. Два года назад она сбежала с приезжим купцом. По словам матери, он представился Дареном, выглядел лет на тридцать, весьма хорош собой. Илона сразу в него влюбилась, но ее отец даже слышать не хотел про чужеземца.
Тристан задумчиво потер подбородок. Что же сподвигло простую девушку оставить возлюбленного, встать на путь убийцы и покончить с собственной жизнью, лишь бы не выдать имя человека, подославшего ее в Гринкасл? Или тот возлюбленный вовсе не был купцом?
– Родители Илоны не знают, откуда он родом?
– Он говорил, что прибыл из Ардена. Внешность у него довольно броская. Темно-рыжий, зеленоглазый, с серьгой виде розы ветров.
Тристан ущипнул себя за переносицу и отложил портрет Илоны. На следующем листе был изображен убийца с лесного тракта.
– О нем тоже сумела разузнать?
Флоренс энергично закивала.
– Это Ульемо Фернандес, его опознали несколько жителей Тариона, провинции на севере Западного королевства. Ульемо был талантливым строителем и порядочным семьянином. Он отправился в Аталас в поисках достойной работы, чтобы прокормить жену и четверых детей, но год назад пропал без вести.
– А третий несостоявшийся убийца?
Плечи Флоренс поникли.
– Про него, к сожалению, ничего не выяснила.
Тристан скрыл досаду. Он с самого начала не строил никаких иллюзий, что они найдут сведения обо всех этих людях. Большой успех, что Флоренс сумела раздобыть что-то про двоих из них. Но третий – преследователь из Гринхилла, – возможно, до сих пор был жив. В тот вечер Тристан видел его издалека и плохо разглядел лицо, поэтому портрет не передавал его подлинный облик.
– Что ж, кое-что у нас все равно есть. Только вопросов стало больше. – Тристан скрутил портреты и постучал свитком по лбу. – Юг, Арден, Запад… Занимательная география получается. Либо человек, точащий на меня зуб, имеет влияние на всем Материке, либо Уилл растрезвонил о моей причастности к гильдии, и теперь против меня ополчились сразу несколько людей.
Флоренс устало привалилась спиной к стене и помассировала виски.
– Мы будем искать дальше, – заверила она. – Кроме того, если король Рэндалл выяснит точный состав ядов, которые вы ему передали, возможно, у нас появится больше зацепок и мы приблизимся к разгадке. Не время отчаиваться.
Тристан тепло посмотрел на нее.
– Я и не думал отчаиваться, моя дорогая Фло. Ты потрудилась на славу. Отдыхай, завтра мы обговорим дальнейший план действий. – Он поднялся с кресла и, поравнявшись с ней, заговорщически подмигнул. – И все же двери моей спальни всегда для тебя открыты, Фло.
– Когда-нибудь, мой принц. – Она сладко улыбнулась. – Но не в этой жизни.
Тристан хмыкнул и, покачав головой в притворном недовольстве, отправился в свою спальню. Эта игра продолжалась с тех пор, как он пустил слухи, что обесчестил ее, чтобы вырвать из лап деспотичного отца. Он понимал, что Флоренс никогда не согласится стать одной из его многочисленных любовниц, а она, в свою очередь, знала, что его шутки никогда не зайдут дальше легкомысленных поцелуев, потому что они оба дорожили дружбой, проверенной годами.
В комнате Тристана находились лишь узкая кровать у стены, стол и шкаф с поломанной дверцей. Вся мебель поизносилась от старости, хотя и в лучшие свои годы явно не отличалась качеством, зато здесь не было клопов и прочей живности, а простыни пахли луговой свежестью. Возле окна стояла тахта с прохудившейся обивкой, на которой лежал вещевой узел Изекиля. Он сам или все еще собачился с Кристин, или пошел расслабиться в местный бордель или таверну.
Тристан лег на кровать прямо в одежде и сапогах. Бросив вороватый взгляд на дверь в опаске, что вот-вот войдет Изи, он вытащил из кармана брюк медальон. Стоило ему осторожно погладить большим пальцем крышку с выгравированным на ней ландышем, как в груди разверзлась бездна, в темноту которой Тристан стремительно летел уже несколько лет, но никак не мог достигнуть дна. С каждым годом бездна только ширилась, холодела и темнела, засасывая его все глубже и глубже.
Смерть Анны, предательство Артура и предательство матери… Предательство Уилла, а потом его смерть, с которой Тристан все никак не мог смириться. Смерть Артура, к чему приложил руку он сам. Каждое это событие отрывало от души огромные куски, оставляя лишь мрак и пустоту, а он продолжал делать вид, что все хорошо, пока полностью не опустел.
Тристан прижался губами к крышке, мысленно шепча имя Анны. Он с исступлением втягивал носом воздух, надеясь, что медальон сохранил хотя бы жалкие крохи любимого аромата ландышей. Но холодный метал был не способен на это.
Продолжая отчаянно сжимать в ладони медальон, Тристан закрыл глаза. Он мечтал увидеть Анну, хотя бы на считаные мгновения, но она никогда не посещала его сны. Они были пустыми, холодными и мрачными, как и израненная сломленная душа Тристана.
Глава 5
Всю дорогу Адалине казалось, что она вот-вот услышит позади топот десятков копыт и звон колокольчиков – звук, сопровождающий королевскую стражу. Она постоянно в страхе оборачивалась и глядела в заднее окно, не переставая напоминать себе, что сегодня празднество и Стефан, даже если обнаружит ее пропажу, не станет поднимать на уши город.
На улицах из-за гуляний практически не было извозчиков, и Адалина мысленно поблагодарила Тристана за то, что предоставил карету и избавил ее от лишней головной боли. Они быстро добрались по пустым дорогам до окраины Аталаса, где уже ждала Изобель. Еще три месяца назад она сняла комнатку в одном из неприметных трехэтажных домов, расположенных плотными рядами, и все то время там жили две крестьянки, ростом и цветом волос похожие на Адалину и Изобель, о чем тоже позаботилась ее сообразительная служанка. Теперь никто не свяжет пропажу фаворитки короля и заезд двух одиноких девушек в небольшую комнату с ветхой мебелью на окраине Аталаса.
Когда они остановились у нужного дома, Адалина увидела, что в окне на втором этаже горит тусклый свет и виднеется женский силуэт, бродивший по комнате. Изобель. Адалина поблагодарила извозчика и вошла в дом. Внутри он был таким же мрачным, как и снаружи. От серых бетонных стен тянуло сыростью, протертые половицы скрипели под ногами, а стоило ей положить руку на перила, как она тут же вогнала под кожу занозу.
– Хвала Единому, вы здесь!
Изобель появилась на вершине лестницы так внезапно, что Адалина от испуга оступилась и чуть не повалилась назад.
– Тише ты! Всех жильцов распугаешь, – недовольно шикнула она, хотя сама создавала куда больше шума, чем обрадованная ее успешным побегом служанка.
Адалина поравнялась с Изобель, и та, схватив ее за руку, потянула к дальней двери.
– Через стену от нас живет хозяйка дома. Она неимоверно ворчливая, и если разбудим ее, будет отчитывать нас до самого утра.
– Хозяйка? – сквозь зубы прошипела Адалина. – Она же сразу поймет, что мы не те девушки, что жили здесь последние три месяца!
Изобель промолчала и заговорила, только когда они переступили порог тесной комнатки, освященной одной тусклой свечей, и плотно закрыли за собой дверь.
– У нее слабое зрение. Сегодня я заходила к ней, чтобы внести плату за следующий месяц, и она даже не заметила подмены.
– А как же другие жильцы?
– По моему наказу, наши «двойники» почти не попадались им на глаза. Всем известно, что тут уже несколько месяцев живут две девушки, но как они выглядят, никто доподлинно не знают. Вам не о чем беспокоиться.
Адалина наконец-то с облегчением выдохнула.
Стефан придет в ярость, когда узнает о ее побеге. Если, конечно, уже не узнал. Он поставит на уши городскую стражу, перероет весь город – все королевство, если потребуется, – лишь бы ее отыскать. Ей предстоит пройти еще немало испытаний, чтобы стать по-настоящему свободной.
И все же она с упоением вдыхала запах сырых стен и старой мебели, которая заполняла ее временное пристанище, и впервые за долгие месяцы широко и искренне улыбалась. Она выбралась из клетки и, будь проклят весь этот мир, никогда в нее не вернется.
* * *
Весь следующий день Адалина проспала, несмотря на жесткую, неудобную кровать. Проснулась уже ближе к вечеру из-за тянущей боли в желудке. Она была так голодна, что проглотила бы даже медведя. Аромат яичницы пощекотал нос, а живот заурчал подобно реву того самого медведя, которого Адалина не отказалась бы сейчас съесть.
– Изобель? – позвала она, поднявшись с кровати.
Прошлым вечером в комнате было темно, и она сама так утомилась, что даже не удосужилась хорошо осмотреться. Теперь же она ступала по истертому временем паласу, который приглушал шаги, но не спас бы ступни от холода, будь на дворе зима или поздняя осень. Адалина увидела у стены старый буфет, на полках которого стояла разномастная глиняная посуда с трещинами и сколами. В одной из вазочек в голубой горошек благоухали полевые ромашки. Адалина почувствовала прилив благодарности верной служанке, которая собрала цветы, чтобы создать в обшарпанной комнате хоть какую-то видимость уюта.
