Я в мгновение ока выпрямляюсь, оттягиваю подол пониже и бросаю на нее свирепый взгляд. До недавних пор я была вполне уверена в своей внешности. Я тяжело трудилась, чтобы держать себя в форме, хотя продолжала есть и пить что захочется. Я ни в коем случае не гожусь в модели. Из-за любви к еде и вину дорога мне в эту профессию закрыта. В отличие от Мэдди, я не могу похвастать высоким ростом или ногами от ушей. Но у меня отличная задница и роскошные сиськи. Опустив глаза, чтобы оценить длину платья, я быстро гоню неприятные мысли. Джейми неделями понемногу стесывал мою уверенность в себе, и в итоге его замечания засели в подсознании. Но, черт возьми, сегодня я выгляжу невероятно сексапильно.
– Итак, что скажешь? Получится выманить пару бесплатных шотов? – спрашиваю я, вертясь перед подругой в последний раз.
– Ох, еще как. Ты на сто процентов желанная цель. Но если в клубе понадобится подвязать шнурки на шпильках, лучше попроси меня.
– Отвали. – И все же меня разбирает хохот. Платье очень короткое, но снимать его я не стану.
В гостиной ловлю свое отражение в зеркале в полный рост и подмечаю, что макияж смоки-айс, подчеркивающий мои льдисто-голубые глаза, превращает меня в обольстительницу. Слегка загоревшая кожа сверкает благодаря нанесенному бронзеру, а накрашенные темно-бордовой помадой губы бросаются в глаза, контрастируя с коротким черным платьем. Волосы у меня длиной до зоны декольте, и недавно я освежила свою копну оттенка шоколада карамельными прядями, которые на завитых, пружинящих локонах смотрятся выразительнее. Еще пару часов назад они были настолько сальными, что светлые вкрапления и не выделялись. Мэдди была права. Я стала совсем другим человеком.
Склонившись над белой мраморной столешницей, я беру два глубоких бокала для вина и оцепенело таращусь на льющуюся в них жидкость. Булькающий звук всегда напоминает мне о матери и обо всем, что с ней связано, и меня передергивает. Протягиваю Мэдди ее бокал, и мы поднимаем напитки, чтобы произнести тост.
– За одиноких и сексуальных! – Она хихикает, подмигивает мне и откидывает голову, намереваясь осушить вино. – «Убер» подъедет через пять минут, так что бери себя в руки и допивай скорее, – велит Мэдди и начинает носиться по квартире в поисках пальто и сумки.
– Мэдс, а куда именно мы идем? Мне стоит захватить с собой недельную зарплату? – Мы давно знакомы, а потому я догадываюсь, что она выбрала какое-то высококлассное место, кишащее придурками из корпоративного мира, где она сможет хлопать ресницами налево и направо.
То есть заведение, полное клонов Джейми. Как раз этого мне не хватало.
– В новый ночной клуб на Десятой авеню. Ты за последнюю неделю ни разу не заходила в соцсети, Си? – Она укоризненно выгибает бровь. – Он называется «Конечная зона». Если верить статье в «Нью-Йорк мэгэзин» о самых завидных холостяках, по всей видимости, владеет им какой-то сексуальный, загадочный, недоступный боксер. Сегодня открытие, и мне удалось получить у одного клиента пару проходок.
– Звучит и правда круто.
Я достаю из сумочки телефон и вбиваю название клуба «Конечная зона». Как я и полагала, заведение высококлассное, но привлекательное, а значит, нужно вооружиться своей лучшей улыбкой для флирта, чтобы умаслить бармена и получить бесплатные шоты. Со вновь обретенной легкостью в походке я хватаю кожаную куртку, и мы покидаем нашу квартиру. Я впервые выхожу в город в новом статусе – одинокой женщины.
Глава 2
Сиенна
Всю дорогу до Десятой авеню, сидя в «Убере», я непроизвольно качаю ногой вниз-вверх и не могу перестать щипать пальцы. Я стараюсь заглушить рой мыслей, намеревающихся уничтожить мой мозг. Это начало моей новой жизни, снова. Я свободна.
Так вышло, что я не поделилась с Мэдди самыми мрачными подробностями, не рассказала о том, что незадолго до всего произошедшего у Джейми вечерами порой случались нервные срывы и он вопил и разносил квартиру. День за днем я размышляла о наших отношениях, и меня накрыло осознанием, что я полностью потеряла себя.
Мэдди и так за меня переживает, а потому мне необходимо сосредоточиться на дыхании и успокоиться, не позволив зарождающейся внутри панике взять верх. Я обещала, что ее задорная подруга вернется, и нарушать это общение у меня намерений нет.
Я стучу пальцами по запястью, пытаясь вернуть себя в реальность. Невзирая на то, что снаружи холод пробирает до костей, я на пару дюймов приоткрываю окно на заднем сиденье и делаю глубокий вдох. Из-за студеного воздуха из носа тут же начинают течь сопли. А от бензинных паров становится тяжело дышать.
Прислонившись лицом к стеклу, я закрываю глаза и продолжаю размеренно вдыхать и выдыхать, стараясь замедлить ход мыслей. И тело начинает расслабляться, едва не растекаясь по кожаным сиденьям. Если мне удается вовремя распознать приближающуюся тревогу, у меня неплохо выходит ее контролировать, как, например, сейчас. Однако она всегда таится где-то, ждет своего часа, чтобы захватить меня.
– Си, все хорошо? – шепчет Мэдди с улыбкой.
Я кладу свою руку поверх ее и выпускаю из легких воздух, который до этого удерживала.
– Будет, обещаю. Просто нужно настроить голову и приготовиться потусить с лучшей подругой. – Я одариваю ее своей улыбкой. Она же, похоже, не ведется, но все равно медленно кивает, не желая давить на меня.
Я переехала сюда семь лет назад, и первой, с кем я познакомилась, была Мэдди. Помню, я кралась в новое для себя общежитие с маленьким розовым чемоданом, вместившим все мои вещи. Не хотелось потревожить кого-нибудь посреди ночи. Мэдди же мгновенно соскочила с кровати с восторженными воплями и зажала меня в самых крепких в моей жизни объятиях. В тот же момент я осознала, что мы родственные души. Говорят же, что каждому скорпиону необходим свой водолей.
«Убер» резко останавливается и вырывает меня из размышлений.
– Спасибо и доброй ночи. – Я открываю дверь машины, и холодный воздух едва не выбивает из меня весь дух. – Мэдс, поторопись! Иначе мы, мать твою, околеем. Мне нужно алкогольное покрывало! – кричу я в сторону такси, обхватывая себя руками, только бы унять дрожь. И отчасти, чтобы прикрыть торчащие соски, которые это платье совсем не скрывает. Ох, я начинаю думать как Джейми. Заткнись, заткнись, заткнись.
– Что ж, хорошо, что я достала нам VIP-пропуска и не придется стоять вон там. – Пальцем с идеальным маникюром она указывает на очередь, занявшую весь тротуар. Грациозно прошагав на шпильках по асфальту, она становится передо мной и подхватывает под локоть. – Да начнется вечеринка! – кричит она на всю улицу, и у меня не получается сдержать смех. Она всегда была главной зажигалочкой.
– Оторвемся.
По красной ковровой дорожке мы направляемся к огромной позолоченной двери. Меня переполняет предвкушение. Боже, мне нужна рюмка текилы, причем срочно.
Мы минуем людей, морозящих свои задницы в очереди и жаждущих попасть в клуб. Изнутри доносятся шум и гомон, ревущая там музыка находит выход и растекается по улицам. Мы демонстрируем огромным крепким вышибалам наши ID. Лысый мужчина постарше выхватывает пластик из моей руки, быстро его изучает и бросает взгляд на мое лицо. Затем хмыкает и спешно возвращает мне документ.
Я сверкаю ему широкой улыбкой и переступаю порог заведения, продолжая путь по красной дорожке. Мое тело сразу же окутывает теплый влажный воздух, и дрожь прекращается. Мы с Мэдди не отпускаем друг друга и в гардеробе вместе отдаем верхнюю одежду едва достигшей совершеннолетия девушке, грызущей кончик ручки. Она возвращает нам билеты, даже не удостоив нас взглядом. Я кошусь на Мэдди, и мы разворачиваемся на каблуках, чтобы направиться к двойным стеклянным дверям.
Сначала меня сражает музыка, басы с такой силой врезаются в мое тело, что у меня едва не перехватывает дыхание. Мы останавливаемся в стороне от входа, пока не продвигаясь дальше, и я пытаюсь прийти в себя. Да, это место мо-о-одное. Но не претенциозное, не скучное, ни в коем случае. Оно возбуждающее и сексуальное. Этот клуб просто нечто.
Стены выкрашены насыщенным красным цветом, а огромные хрустальные люстры отражают свет стробоскопов. Танцевальная зона находится в центре заведения. Черный пол сверкает благодаря добавлению в материал покрытия мерцающих элементов, а черные кожаные диваны образуют внешний круг. Перед ними стоят переливающиеся столы, и, готова спорить, это потому, что они из настоящего золота. Это место так и кричит о богатстве. И подавляющее количество посетителей клуба – застывшие у танцпола невозмутимые мужчины в темных костюмах, которые с прищуром наблюдают за происходящим, напоминая львов, выслеживающих свою добычу.
Я быстро пробегаюсь взглядом по залу, выискивая самую важную зону клуба – бар. Тяну Мэгги за руку и замечаю, с каким воодушевлением она осматривается; она прямо-таки сияет от радости.
– Ого, Сиенна, это место просто потрясающее! А ты видела, какие тут сексуальные мужчины? Я пока не заметила ни одного, кто не подходил бы под описание бога секса.
Сегодня мне меньше всего на свете хочется смотреть на мужчин, да даже думать о них, но ради рюмки текилы, а то и двух, я не против натянуть улыбку.
– Давайте же отрываться, готовы? – обращается к гостям диджей из высокой зеркальной будки в углу, и колонки начинает разрывать трек Эминема «Real Slim Shady»[2 - Трек «Настоящий Слим Шейди».]. Я оборачиваюсь, смотрю на Мэдди с дерзкой ухмылкой, и в ее глазах появляется радостный блеск.
– Мы готовы? – повторяю я и протягиваю ей руку.
– О да, еще как.
Вечера, в которые мы потягивали вино и читали наизусть едва ли не все тексты рэпера, наконец окупятся.
Мы направляемся к центру танцпола и тут же начинаем качать бедрами, повторяя за Эминемом каждое слово его трека и мотая головами так, что разлетаются волосы. По всей видимости, большинство присутствующих женщин куда элегантнее нас, потому что все они разбредаются по краям площадки, награждая нас осуждающими взглядами, вероятно, не зная слов этого полного грязных выражений рэп-трека.
Возможно, мы не вписываемся в обстановку, но нам все равно. Вскидывая руки в воздух, мы выпаливаем последние строки и затем обе начинаем неконтролируемо смеяться, пока диджей переходит к следующей песне. Я сгибаюсь, упираясь руками в колени, и пытаюсь отдышаться. Мы так старательно перекрикивали музыку, что у меня теперь горят легкие.
– Мэдс, нам срочно нужно чего-нибудь опрокинуть. Вино больше не кроет.
Она, заметно порозовевшая, в ответ хихикает.
– Си, стоит мне забыть, насколько ты британка, и ты выдаешь подобную фигню.
Я закатываю глаза и разворачиваюсь на безумно высоких шпильках, собираясь пойти к бару.
Ноги дрожат. Чертовы каблуки. Стоит мне приблизиться к барной стойке, как мир внезапно замедляется, и все происходит словно в замедленной съемке: моя лодыжка подворачивается, и я начинаю качаться из стороны в сторону. Зажмуриваясь, я выбрасываю руки перед собой и готовлюсь к неизбежному столкновению с полом. Нога ноет от чудовищной боли.
Неожиданно пальцами я упираюсь во что-то передо мной, на ощупь твердое, как камень. Погодите, с каких это пор у пола появился упругий пресс?
Тут мою левую ягодицу обхватывает крепкая рука, и тело прошивает электрический разряд, а внизу живота вспыхивает пламя. Воздух вокруг потрескивает, в нос ударяет насыщенный аромат мускусного лосьона после бритья. Я зажмуриваюсь еще сильнее, не желая испытывать вселенский стыд. Под ладонями ощущаю, как вздымается и опускается его грудь. Не считая того, что он стискивает мою задницу, незнакомец не двигается.
Не торопясь, веду левой рукой вниз, намереваясь вслепую отыскать что-нибудь, на что смогу опереться. Нащупываю твердый выступ и хватаюсь за него, полагая, что это край стола. Глубоко вдыхаю, готовая ретироваться, и слышу, как он резко втягивает воздух. Так, погодите, край стола мне кое-что напоминает. Меня внезапно осеняет, и я на 99,9 % уверена, что вцепилась в твердый, как камень, пенис, причем в огромный.
Я застываю, изображая статую, потому что не хочу усугубить ситуацию.
Так, Сиенна, нам нужно с этим разобраться. Сорвать пластырь и умчаться отсюда, убежать далеко-далеко и никогда не возвращаться. Набравшись почти не оставшейся во мне смелости, я приоткрываю один глаз и пытаюсь рассмотреть того, с кем столкнулась. А рука все так же обхватывает теперь уже пульсирующий член.
Оглядывая мужчину снизу-вверх, отмечаю черный смокинг и гору мышц. Осторожно миную шею и, наконец, смотрю в лицо незнакомцу, который буквально мог оказаться героем одной из моих непристойных книг. Своими темными глазами он всматривается в мои. Я прежде не видела настолько темного оттенка, он словно забирается мне в душу. Зачарованная самым сексуальным мужчиной из всех, кого встречала в своей жизни, я не могу найти в себе сил перестать пялиться. На макушке его волосы цвета воронова крыла достаточно длинные, чтобы сжать их в кулаке, а по бокам коротко обриты. Волевой подбородок кажется еще более выразительным благодаря татуировке крыла падшего ангела, покрывающей всю его шею. Я задерживаю дыхание и распахиваю глаза шире. Нужно рассмотреть его получше. И стоит мне решиться, я слышу, как он прочищает горло, возвращая меня в реальность. В которой я держу руку на его члене, теперь уже пульсирующем довольно сильно.
Я резко отдергиваю ладонь, словно меня отчитали, и пытаюсь отстраниться. Однако хватка на моей заднице становится крепче, и он притягивает меня ближе, губами едва не касаясь моего уха. Дыханием он щекочет мою нежную кожу, вызывая мурашки. Все тело в ответ на его действия трепещет, а к щекам приливает жар.
Он улыбается, почти касаясь моей щеки, и внутри у меня вспыхивает пламя. Я непроизвольно закрываю глаза, и с губ срывается тихий стон.
Твою мать.
Глава 3
Келлер
Сука, и сколько мне еще терпеть этот цирк? Бросаю взгляд на «Ролексы». Осталось три часа, и все идет… великолепно. Раздраженно отбиваю по столу из золота ритм. Если мне придется вступить в очередную светскую беседу с одним из этих напыщенных придурков, я обязательно сломаю кому-нибудь челюсть.
Сегодня открытие моего нового ночного клуба… то есть такого мнения придерживаются все средства информации. С моей точки зрения я продолжаю выплачивать свой долг Луке. Одна мысль о нашем договоре вызывает у меня ухмылку. Моему сводному брату, ставшему лидером крупнейшей мафиозной организации в Нью-Йорке, пришла в голову гениальная идея – я должен изобразить, будто правда пытаюсь вернуть долг мафии. За то, что они сделали самую малость – спасли мою гребаную жизнь.
Нет больше Келлера, оборванца и боксера, мотающего срок в тюрьме за то, что почти убил кое-кого во время подпольного боя. Вместо него появился Келлер «Киллер» Руссо, о бое с которым мечтает каждый, ставший неоспоримым чемпионом мира в тяжелом весе. Я живу и дышу боями. Ничто не доставляет мне такого удовольствия, как возможность выпустить таящегося внутри зверя и выбить все дерьмо из противника. Иного пути я не знаю. Только сейчас я наконец-то занялся своим делом, предварительно подписывая многомилионные контракты.
Провожу рукой по мягкому кожаному изголовью дивана, стоящего у танцпола, откидываю голову и закрываю глаза. «Всего-то три долбаных часа», – думаю я и глубоко вздыхаю. Басы сотрясают мое тело. Отпиваю из стакана скотч, обжигающий напиток ласкает стенки горла, и я начинаю изучать помещение. Зал заполнен отчаявшимися женщинами и пускающими на них слюни офисными кретинами.
Стайка трещащих женщины останавливается у моего дивана и принимается хихикать, желая завладеть моим вниманием. Я лишь закатываю глаза и затем смотрю вперед, игнорируя их намеки. Сегодня у меня нет настроения.
По всей видимости, они не читали последнюю дурацкую статью обо мне. «Самый желанный холостяк Нью-Йорка занят». Или, напротив, читали, но им просто чихать. Я занят, но в это слово заложен иной смысл.
История о нищем плохом парне, заработавшем состояние, их заводит, и они стараются попытать удачу, намереваясь стать женщиной, ради которой я ослаблю свою оборону, после чего влюблюсь по уши. Меня трясет от одной мысли об этом. Большинство из них привлекает мое состояние, способное обеспечить их роскошный образ жизни, и они притворяются счастливыми, пока я растворяюсь в ночи, охочусь в тени по поручению мафии и после этого вставляю член в первую доступную дырку. В моем же вкусе те дамы, что выкрикивают мое имя, пока скачут на моем члене, а потом исчезают, не пытаясь искать новой встречи. Простой обмен без драмы и без каких-либо чувств.
Если так подумать, это неплохой способ скоротать время. Мой кабинет наверху, и я в него пока никого не водил. Возможно, сегодня стоит лишить его невинности. Отполированный дуб будет смотреться лучше, если над ним нагнуть женщину. Представив такой поворот, я ерзаю на диване. Черт, нужно уже убраться из этой будки. Пускай оформлением клуба занимался я, но при росте шесть футов и пять дюймов[3 - 196 см.] всю ночь в ожидании Грейсона за таким столом с моими ногами не просидеть.
Стены клуба пульсируют, тела на танцполе дергаются в такт музыке, и я чую, как из их пор с потом выходит текила. Приглушенный свет добавляет атмосфере эротичности. Я допиваю остатки скотча и с силой ставлю стакан на стол. Если Грейсон опаздывает, мне нужно придумать, как скоротать время.
Из-за гребаного смокинга не развернуться. Пришлось прибегнуть к услугам лучшего портного в городе, но с моими раскаченными мышцами было сложно втиснуться даже в этот костюм. Я расстегиваю пуговицу под бабочкой и тут же чувствую, как отступает приступ клаустрофобии.
Затылок овевает прохладный воздух, и я стискиваю челюсть, тут же поворачивая голову. Гребаный бесполезный фейсконтроль. Последние посетители с золотым пропуском пришли полчаса назад. Сжимая кулаки, я уже готов встать с дивана, чтобы устроить сотрудникам разнос, и застываю, ощущая, как из легких вышибает воздух.
Твою мать.
Все вокруг замирает, пока я наблюдаю за тем, как она переступает порог под руку с длинноногой блондинкой, через час общения с которой наверняка начинается жуткая мигрень.
У меня не получается отвести глаз от этой богини.
Охранник номер два провожает ее взглядом и оценивает ее задницу, после чего подмигивает охраннику номер один. От одного этого зрелища у меня закипает кровь и возникает желание броситься к ним, чтобы столкнуть их рожами друг с другом.
Через секунду я возвращаю свое внимание к ней. Она потрясающая, прежде я таких не встречал. Женщины вообще редко вызывают у меня мгновенный интерес, я заставляю их потрудиться, чтобы заслужить привилегию быть со мной. Но с ней все иначе: хватает краткого взгляда, чтобы мой член отреагировал.
Я пытаюсь его угомонить, потерев под столом. Мне почти тридцать, а у меня без колебаний встает на незнакомку. Прекрасно.
У ее лица пружинят волосы; они идеальной длины, чтобы намотать их на кулак. Тогда она откинет голову, и мне откроется отличный вид на ее изящные ключицы.
Даже на таком расстоянии ее ясные голубые глаза пленяют, вызывая странное чувство в груди. Наряд подчеркивает все нужные места, а руки так и чешутся схватить ее за задницу. Это облегающее черное платье дразнит меня. От одной мысли, как я срываю его с нее, чтобы увидеть, что под ним скрыто, тело прошивает электрический ток, посылающий сигнал в член. Черт, нужно прийти в чувство. Обхватив лицо руками, я издаю стон.
Необходимо держаться от этой женщины подальше. Не понимаю, что она со мной творит, но мне от этого становится некомфортно. Я вжимаюсь в спинку дивана, пытаясь сменить положение ног под столом, и вскидываю в воздух два пальца, сообщая бармену, что пора обновить мне стакан. Нужно заглушить эти чувства.
Два скотча спустя мой разум проясняется, и Грейсон, опаздывающий кретин, уже, слава богу, недалеко. А мне ох как необходимо отвлечься. Я не могу прекратить выискивать ее в море людей на танцполе. Меня поражает, с какой страстью она зачитывает строки из трека Эминема без всякого стеснения, прямо в центре зала. Я наблюдаю за самым прекрасным представлением в своей жизни, при этом оказавшись в первом ряду. Последние полчаса ее идеальная округлая задница так и манит. На хрен Бродвей, вот они, лучшие места в заведении. Я могу смотреть на нее всю ночь.
И, по всей видимости, я не единственный похотливый гондон, заметивший ее. За ней наблюдает каждый мужчина в зале, они восхищаются тем, чем не могут обладать. А поджавшие губы дамочки косятся на нее на расстоянии. Она отличается от других пришедших женщин. Ей здесь не место, но ее это, судя по всему, ничуть не волнует. И это для меня в новинку.
Я вздыхаю и осушаю стакан, раздраженный тем, что очутился в одной лодке с прочими мужчинами, но если она не достанется мне, то, черт возьми, не достанется никому.
Пора бы мне уйти и принять холодный – нет, мать его, ледяной – душ, и отправиться в кровать. Тянусь в карман за телефоном и пишу сообщение Грейсону:
КИЛЛЕР КЕЛЛЕР:
Жди завтрашнюю тренировку. И сразу прихвати с собой лед. Где. тебя. мать. твою. носит?
Он отвечает без промедления:
ГРЕЙСОН:
Жду с нетерпением *подмигивающий смайл*
С губ срывается смешок. Дерзкий придурок.
Убираю телефон обратно в карман пиджака и застываю. Но тут меня пронзает электрический ток. Какого хрена?
Резкое движение рядом со мной пробуждает во мне бойцовский инстинкт. Я разворачиваюсь и выкидываю вперед руку, подхватывая летящую на пол женщину.
И стоит моей руке коснуться ее тела, во мне вспыхивает огонь, тут же пробуждающий мой член. Твою мать, я точно знаю, кто она.
Именно та, к которой я себе запретил прикасаться и от которой хотел держаться подальше, свалилась мне на колени и схватилась за мой член, как за джойстик.
Я гляжу на нее и замечаю, что она сморщила нос, на ее лице – неописуемый ужас. Теперь она жмурится, словно пытается набраться смелости посмотреть мне в глаза. Она так и не отпускает мой член, будто считает, что, убрав руку, тут же рухнет на пол. Она и не представляет, что бы я мог с ней сделать.
Она так тесно ко мне жмется, что по моему телу растекается тепло. Осторожно, чтобы не спугнуть ее, я наклоняю голову и делаю глубокий вдох, втягивая ее аромат: она пахнет великолепно, персиками, без сомнения, сладкими, прямо как она. «Повторяю, Келлер, это девушка не твоего калибра», – напоминаю я себе.
