Ну что за проклятье! Никак не получалось сосредоточиться. Мысли то и дело устремлялись к утренней встрече у стен замка, и перед внутренним взором возникал пикантный образ его новой знакомой. Платье, надетое прямо на голое тело. Ни корсета, ни десятка пышных нижних юбок. Прямо на голое тело! О, Гаррот! И легкая ткань от воды стала почти прозрачной.
В тайне от брата Марамир покупал у матросов с большой земли фривольные картинки, которые прятал в тайнике под досками полы в своей комнате. Стоила каждая такая картинка целое состояние, но принц не жалел денег. Зато он знал, как выглядят женщины под всеми этими бесчисленными слоями тряпок. В его коллекции даже был набор карточек, где человеческие красотки лежали в развратных позах, и их наготу не скрывали ни корсеты, ни панталоны. Одна из бесстыдниц даже ноги раздвинула и…
Когда Марамир впервые взял в руки эту картинку, то покраснел до корней волос и побежал за увеличительным стеклом.
Словом, о женщинах старший принц знал довольно много и считал себя подкованным в этом вопросе, однако голые женские колени вживую прежде не видел.
Любоваться настоящей девой оказалось в миллион раз приятнее, чем нарисованной. И куда более возбуждающе.
Хорошо, что в моде в этом году были свободные туники, прикрывающие пах.
– На сегодня, наверное, хватит, – Марамир вернул меч в ножны на поясе. – Что-то я не в форме. Может, лучше полетаем? Осмотрим границы острова?
– А с ба?тту не свалишься? – фыркнул Айнан. – Ты целый день ужасно рассеянный. Весь в своих мыслях. Даже родители за обедом заметили. И вот сейчас, – брат кивнул на окровавленный рукав его туники.
– Глупости. Тебе кажется.
– Неужели все думаешь об этой девице, Варне?
– О ком? – притворился дурачком Марамир, но, когда Айнан отвернулся, вытащил из кармана часы на цепочке и посмотрел на время.
Надо срочно занять чем-то мысли, иначе ожидание сведет его с ума.
Днем батту, гигантские ездовые птицы, отдыхали на западной стороне крепостной стены, рядом с парком. В Йерне эти удивительные создания заменяли лошадей. Размаху их крыльев могли бы позавидовать драконы, если бы не вымерли лет эдак триста назад. Летел батту над городом – и эльфам, накрытым его тенью, казалось, что наступили сумерки.
А как переливались в свете солнца разноцветные перья!
У каждого аристократа был свой батту, связь с которым укрепляли с самого детства. Птица Мара носила на себе все оттенки фиолетового, от лавандового до пурпурного, и была своевольной, как и ее хозяин. Даже Марамир не мог подойти к ней без угощения. Батту Айнана, желто-оранжевый красавец, обладал куда более мягким нравом, зато уступал собрату в скорости.
Парить над островом на своих крылатых питомцах было любимым развлечением эльфийской знати. Ветер хлестал в лицо. Волосы развевались. От высоты и чувства свободы захватывало дух. Города внизу казались крошечными, даже Йерский замок выглядел как игрушка.
– Да что ты все за временем следишь? – прокричал Айнан, в который раз поймав Мара с часами в руке. – Расшибешься – отправишься на свидание с целителем, а не со своей бойкой прелестницей.
В голосе брата Марамиру почудились непривычные желчные нотки, да и взгляд его был каким-то неприятно острым. Не успел принц об этом подумать, как птица под ним взбрыкнула. Судорожно вздохнув, Мар вцепился в поводья. Часы выпали из его руки и, раскачиваясь, повисли на цепочке, крепившейся к кожаному жилету, надетому поверх туники.
– Я же говорил, – хмыкнул Айнан, вырвавшись вперед.
– Как думаешь, когда можно считать, что наступил вечер? – нагнал его брат. Гигантские крылатые тени накрыли пляж, и рыбаки рядом с лодками задрали головы к небу. – Когда стемнеет? Или сразу после ужина? Шесть часов – это уже вечер?
Айнан неодобрительно поджал губы.
– Не ходи. Забудь про эту девицу. Ты наследный принц и должен, как никто другой, заботиться о своей репутации. Один неосторожный шаг – и все, не отмоешься. Потерпи. Скоро отец найдет тебе невесту и сможешь хоть каждую ночь наслаждаться видом ее прелестей. И не только видом.
Марамир ничего не ответил, лишь крепче сжал поводья.
В шесть часов вечера, сразу после ужина, он был за крепостной стеной у оборонительного рва. Ходил взад-вперед вдоль обрыва и поглядывал то на часы, то на главные ворота.
Смеркалось. Под ногами скрипели мелкие камни. За спиной зажглись огни сторожевых башен. Свет луны заиграл в далекой воде канала.
Марамир нервничал. Он надел свой лучший костюм, заплел волосы в косу и даже надушился, украв флакон с ароматическим маслом из комнаты Айнана, но, похоже, зря: время шло, а Варна не появлялась.
Он уже устал ждать. С каждым часом принц все больше чувствовал себя дураком. Вырядился, как батту, приперся раньше срока, букет принес – специально ради этого проник в оранжерею матушки, где росли самые красивые цветы в Йерне. Рисковал своей репутацией. И что? Ничего! Бесстыжая плутовка обвела его вокруг пальца. Посмеялась над ним. Назначила встречу и не пришла.
Около полуночи, когда Марамир окончательно потерял надежду, у ворот в крепостной стене мелькнула тень. Одна из створок приоткрылась и тут же захлопнулась.
Варна!
Обрадованный, он кинулся в сторону замка.
Кровь шумела в ушах, сердце ломало ребра. Предвкушая долгожданную встречу, Марамир рванул на себя тяжелую деревянную дверь и лицом к лицу столкнулся с… Айнанон.
– А ты что тут забыл? – с подозрением прищурился Марамир, глядя на разодетого и надушенного брата.
Тот неловко завел за спину руку с букетом роз.
Глава 8. Русская смекалка, или Коварство попаданок не знает границ
Я решила быть хитрой и примерить маску кроткой овечки, чтобы мадам прилипала потеряла бдительность. До вечера далеко. Еще будет время от нее избавиться. А пока почему бы не воспользоваться эльфийским гостеприимством. Тем более идти мне некуда: чертов Галя бросил меня на произвол судьбы.
Не прекращая болтать, леда Элисандра привела меня в свои покои, эдакую квартиру-студию средневековье-стайл, где в одной огромной комнате расположились и кровать под балдахином, и мягкая композиция из софы и кресел, крайне неудобных на вид, и даже обеденный стол, украшенный вазой с белыми гортензиями. Стены были голыми, каменными. Такой же каменный пол застелили пушистым ковром Узкие стрельчатые окна почти не пропускали свет, и повсюду горели пузатые лампы с настоящим огнем внутри.
Но меня интересовало одно. Уборная.
– Леда, а умыться где-нибудь можно?
– Конечно, милочка. Не можно, а нужно, – и глядя на меня, эта остроухая пиявка демонстративно зажала нос двумя пальцами. – Дева должна благоухать цветами, а вы воняете нечистотами. А ваша одежда – это просто безобразие. Так приличные леды не одеваются. Я приглашу портниху, чтобы сняла с вас мерки. Ступайте, ступайте же, – с брезгливым видом она замахала на меня руками. – Комната за той дверью.
Не знаю, что я ожидала увидеть в эльфийской уборной. Большое корыто, куда слуги таскают ведрами воду? Лохань с ковшиком вместо раковины? Кусок тряпки, которая заменяет в этом отсталом мире нормальную человеческую мочалку? Как бы то ни было, за дверью меня ждал приятный сюрприз.
Посреди комнаты стояла вполне современная на вид ванна на металлических ножках. Глубокая, длинная – можно сидеть, а можно вытянуться во весь рост. На ее широком бортике я заметила чудо чудное – кран с вентилем и едва не запрыгала от восторга, хлопая в ладоши.
Ванна! Кран! Спасибо тебе, Господи, за маленькие радости!
– Ого, у вас тут водопровод! – закричала я оставшейся за дверью Элисандре.
– Конечно, милочка, – отозвалась та. – Из какой глухомани вы приехали, раз удивляетесь такой обыденной вещи?
Вокруг царил полумрак, разбитый мерцанием одинокой масляной лампы. Водопровод в Йерне был, а электричества, к сожалению, нет.
Вся в предвкушении, я повернула ручку крана, и в тишине комнаты раздалось утробное гудение. Словно пробудился дракон и недовольно зарычал спросонья. Какое-то время ничего не происходило, затем кран с громким звуком выплюнул порцию ржавой воды. Один раз выплюнул, другой – и вот уже вода вовсю загрохотала по стальному днищу купальни. Правда, пришлось подождать, пока грязно-желтая струя станет прозрачной.
С наслаждением скинув с себя вонючие тряпки, я забралась в ванну и зажмурилась от удовольствия. Вода была горячей. По коже побежали приятные мурашки.
В комнату, показательно отвернувшись от меня, вошла леда Элисандра и опустила на тумбу в углу чистую одежду – судя по виду, белую ночную сорочку. Проводив эльфийку взглядом, я откинулась на пологий бортик и не заметила, как задремала. Проснулась от голоса своей опекунши и настойчивого стука в дверь.
– Милочка, вы там часом не утопли? Выплывайте скорее. Леда портниха пришла снять с вас мерки.
Портниха?
О, это очень кстати! Надо пополнить гардероб красивыми соблазнительными нарядами, при виде которых у принцев-скромников потяжелеет в штанах. Надеюсь, местная швея окажется сговорчивой и согласится отойти от привычных фасонов. Взорвем эльфийский мир моды!
Не знаю, сколько времени я провела в отключке, но вода успела остыть. Наспех вымывшись, я обкрутила волосы полотенцем и вернулась в спальню, облаченная в белую сорочку до пят.
Узрев чалму на моей голове, эльфийки округлили глаза.
– Леда Сирени, это юная дева – воспитанница Его Светлости Сандарина Гааля, – представила меня прилипала. Каждый раз, когда она упоминала имя моего похитителя, на ее лице появлялось глуповато-мечтательное выражение. – Надо пошить ей приличное платье.
– Что ж, извольте встать на этот стульчик, – сказала женщина с толстой косой пшеничного цвета, лежащей на груди. Под мышкой она держала блокнот в кожаной обложке.
Одного взгляда на портниху хватило, чтобы понять: эта дама прогрессивная. В глазах чопорного эльфийского общества ее платье, должно быть, выглядело экстравагантно. Облегающий черный верх и контрастный красный низ. Пышная юбка заканчивалась аккурат над голенищем коротких темных сапожек.
Кивнув своим коварным мыслям, я взобралась на предложенную табуретку и принялась ждать подходящего момента для разговора тет-а-тет. Наконец, леда пиявка отлучилась в уборную, и я повернулась к госпоже Сирени.
– Прошу вас, стойте смирно, – промычала та. Она говорила неразборчиво из-за короткого карандаша, зажатого между губами. Ее руки были заняты измерительной лентой.
– Леда, постойте. Давайте обсудим фасон будущего платья.
– А что обсуждать? – вскинула брови эльфийка и как-то устало вздохнула. – Все благородные леды желают одного и того же. Вряд ли ваши вкусы сильно отличаются от вкусов большинства. Корсет потуже, юбка подлиннее и попышнее, цвета самые скучные. Ничего яркого и оригинального.
Выражение ее лица стало совсем унылым.
Я воровато стрельнула глазами в сторону уборной, за дверью которой исчезла леда Элисандра.
– Дайте-ка мне ваш блокнот.
– Зачем?
– Дайте, дайте.
Видимо, моя просьба настолько заинтриговала портниху, что она выполнила ее без лишних вопросов.
– И карандаш.
В ладонь мне легла деревянная палочка с графитовым стержнем.
В детстве я посещала художественную школу и любила придумывать наряды для кукол. Фантазия у меня была богатая, но руки росли из одного места, поэтому все идеи так и остались набросками на бумаге.
Подумав, я быстро накидала фасон желанного платья и вернула блокнот леде Сирени. При взгляде на разрисованную страницу ее рот приоткрылся, а брови взлетели до самой границы роста волос.
– Вы действительно хотите… это? – прошептала она голосом, дрожащим, как мне показалось, от предвкушения.
В этот момент дверь открылась, и в комнату вернулась моя надзирательница.
Леда Сирени быстро захлопнула блокнот:
– Мы закончили. Платье будет готово через два дня.
– О, так скоро, – обрадовалась мадам прилипала.
Они еще кое-что обсудили шепотом, но весь разговор портниха будто витала в облаках. Ее глаза горели лихорадочным блеском, а на лице читалось желание скорее приступить к выполнению заказа.
– Можно спросить? – Когда швея ушла, я раскинула руки и плюхнулась в кресло, что оказалось весьма непредусмотрительно.
О боже, какое жесткое! Мой бедный копчик!
Я поморщилась от боли.
– Почему такой видный мужчина, как мой опекун, до сих пор не женат?
Честно говоря, я не знала наверняка, связан ли Сандарин браком, и сейчас просто ткнула пальцем в небо, но судя по выражению лица Элисандры, попала в точку.
Влюбленная эльфийка протяжно вздохнула. Вид ее при упоминании Гали традиционно стал придурковато-возвышенным.
– Это очень долгая история. Долгая, горькая и романтичная. Не уверена, что она годится для ушей юной невинной барышни.
Элисандра кокетничала. Я прекрасно видела, что этот ходячий эталон нравственности изнемогает от желания поделиться со мной сочной сплетней.
А мне нужна была информация. Во-первых, чтобы лучше понимать, с кем имею дело. Во-вторых, чтобы манипулировать назойливой эльфийкой с помощью ее неразделенных чувств к Сандарину: нашел слабость – используй. И тем не менее, вопреки всей своей острой заинтересованности, я картинно махнула рукой и бросила равнодушным тоном:
– Ну раз история неприличная, юным девам не предназначенная, то не рассказывайте.
Элисандра вскинулась, шумно втянув ноздрями воздух, – уже готовилась вывалить на меня все, что знает, а тут такое разочарование.
– Не то, что бы неприличная, – пошла она на попятную. – И наверное, нет ничего страшного, если вы узнаете. В общем…
С горящими глазами она устроилась в соседнем кресле и подалась вперед, ближе ко мне.
– …ходят слухи, что в юности Его Светлость был безумно влюблен в одну деву. И будто бы та отвечала ему взаимностью. По крайней мере, шли разговоры о помолвке. Но…
– Но? – вскинула я бровь, распустив чалму и позволив влажным волосам упасть на плечи.
– Эта вертихвостка вышла замуж за его друга, – и леда Элисандра сердито фыркнула, всем своим видом показывая, что осуждает поведение столь легкомысленной особы.
Ох, а Галюня-то, как выяснилось, мужчина с разбитым сердцем. Сразу такой романтический образ рисуется в голове, аж пожалеть бедолагу охота. Вон Элисандра спит и видит, как прижать прекрасного страдальца к своей плоской груди и любовью исцелить его душевные раны.
И тут у меня родилась идея.
– Как было бы чудесно, если бы мой опекун встретил хорошую, достойную женщину, которая вернула бы ему радость жизни, – закинула я первую удочку и внимательно посмотрела на свою собеседницу.
Эльфийка мечтательно вздохнула и закусила губу. Явно представила себя на месте этой хорошей, достойной женщины.
– Спасительницу, которая избавила бы его несчастное сердце от одиночества.
Блуждающая улыбка тронула губы Элисандры.
