Черта с два я буду стоять здесь!
Я свернул в ту самую подозрительную комнату. Взгляд сразу выхватил бесчисленное количество полотен, стоящих на полу, прислоненных друг к другу. В воздухе был легкий запах краски.
– Значит, ты художница, – усмехнулся я себе под нос, вспоминая, как гадал, каким именно искусством могла заниматься Сабрина. Из окна открывался не самый приятный вид, однако комната была наполнена светом и уютом. Помещение, по размерам сравнимое с конурой, было куда уютнее моего дома.
Шум отвлек меня, я повернул голову и заметил небольшой манеж в углу. В центре него сидел ребенок. Он улыбался, играя с поющей плюшевой игрушкой, но заметив меня, нахмурился.
Это так сильно удивило меня, что я оторопел на несколько секунд.
Сабрина подрабатывает няней? Художница, работница гостиничной сферы и няня. Где-то был подвох.
Я подошел ближе, разглядывая ребенка, и понял, что это девочка. Темные короткие волосы были собраны в хвостик, что делало голову девочки похожей на луковицу. Розовая резинка, розовая одежда – точно девочка.
Малышка улыбнулась, открывая вид на маленькие торчащие зубы – неполный комплект. Надеюсь, они вырастут, иначе бедняжке придется искать хорошего дантиста.
Я был спокоен, однако стоял как парализованный, мне никогда раньше не приходилось видеть маленьких детей так близко. Я не много знал о них: дети плачут, не умеют подтирать себе задницы и появляются в результате секса двух разнополых людей. Все. Я не испытывал неприязни к детям, но относился к ним равнодушно. Все это было слишком далеко от меня.
Девочка вдруг опустила голову и лукаво взглянула на меня исподлобья, все сильнее растягивая губы в улыбке.
Что здесь, мать вашу, происходит?
Сердце в моей груди замерло, огромные темно-синие глаза заглядывали прямо в душу. Она напомнила мне кое-кого. Так в детстве делала Джоанна – моя сестра, когда что-то замышляла. Но все дети же похожи, не так ли?
Нет. Не так.
…и появляются в результате секса двух разнополых людей.
Мысль, посетившая меня, едва не вызвала у меня обморок. А что если?..
Не может быть.
Но если…
Нет. Я всегда заботился о безопасности, черт возьми, ни один мой секс не проходил без презерватива. Это было предельно важно для меня, у меня пунктик на чистоту.
Я судорожно стал отсчитывать месяцы. Девочке на вид год или полтора, я не знал, добавим сюда девять месяцев, а с Сабриной мы встречались около двух лет назад…
Вдруг мне в руки прилетела та самая поющая игрушка, которая до этого была в руках у ребенка. Я сжимал зеленую штуку и никак не мог понять, что это такое.
Вроде кузнечик.
Подняв взгляд, заметил, как маленькая проказница начинает смеяться, ужасно довольная тем, что швырнула в меня плюшевого кузнечика. Ее улыбка, хоть и почти беззубая, отзывалась непривычной тяжестью во мне. И странное чувство разъедало меня до костей… Словно я видел этого ребенка раньше, или видел кого-то до ужаса похожего на нее.
Нет, черт побери.
Нет. Нет. Нет.
Этого просто не может быть!
– Что ты здесь делаешь? – послышался возмущенный вскрик Сабрины.
Я вздрогнул, что было охренеть как нетипично для меня, и обернулся, встречаясь взглядом с разъяренным лицом Риттер.
Девочка совсем не похожа на Сабрину, к тому же в резюме мисс Риттер нет ни слова о ребенке или муже. Она не замужем, не имеет детей. Тем не менее, достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что ребенок живет именно в этом доме. Детская мебель, обилие игрушек: что-то на полу, что-то убрано в пластиковую корзину. Отпечатки желтой краской детских рук на стене комнаты. Сабрина не может работать няней каждый день, она работает в отеле.
Работала.
– Твоя дочка? – спросил я, игнорируя возглас Сабрины и свое колотящееся о ребра сердце.
Она зашевелила губами, словно испугалась моего вопроса. Но какого черта она пугалась бы такого простого вопроса?
– Да…
– Сколько ей? – резко спросил я, замечая, как паника в ее глазах начинает разрастаться.
– Тебе нельзя было сюда! – мгновенно собравшись, воскликнула она, подбегая к манежу и вставая между мной и им, будто я представлял опасность для ее ребенка.
Мне не нравилось это дерьмо. Почему она ведет себя так странно?
Одолеваемый яростью, я шагнул ближе.
– Ты слышала вопрос. Сколько ей?
Сабрина выпятила вперед подбородок и смело встретила мой взгляд.
– Год и два месяца, но это не твое чертово дело!
Я тяжело дышал, пытаясь осмыслить то, что она сказала.
Не может этого быть.
Хотя сроки совпадают.
Я всегда предельно осторожен. Мои карманы набиты презервативами.
Но я просто не мог не спросить.
– Эта девочка… моя?
Глава 4
Сабрина
Я готова была сквозь землю провалиться, только бы не видеть его пугающего взгляда. Конрад был не просто зол. Он пришел в бешенство. И чем дольше я тянула с ответом, тем краснее становилось его лицо.
Боже, надеюсь, он не умрет в моей детской, уверена, смерть такой важной шишки повесят на меня.
– Чего ты молчишь? – зарычал он, затем, взглянув на Аврору, заговорил тише. – Этот ребенок может быть моим?
Этот. Ребенок.
Он сказал это с такой брезгливостью в голосе, будто наступил в собачье дерьмо. Каждым своим словом он лишь подтверждал мои ранние опасения – ему нельзя знать правду.
Он изводил меня, вынудил уволиться, ворвался в мой дом и ведет себя так, словно он тут хозяин. Каждое появление Конрада – ураган, последствия которого мне приходится разгребать. В первый раз я оказалась беременной, во второй лишилась работы, надеюсь, в следующий раз меня не собьет гребаный грузовик у дома!
Я знала, как с ним бороться. Знала, как навсегда решить этот вопрос. Я приблизилась к нему и улыбнулась как подлая сука.
– Не надейся, я никогда не родила бы от ублюдка вроде тебя! – Усилием воли я не отводила взгляда. Он должен был понять, что не имеет надо мной власти.
В его глазах промелькнуло что-то темное, но вместе с тем отразилось облегчение. Конечно, он не хотел быть отцом. Странно, что в его голове вообще могла возникнуть подобная мысль.
– Это точно? – переспросил он.
– Точнее некуда. Подобные тебе должны оставаться в единственном экземпляре, а не размножаться.
Конрад сжал зубы, мышца на его щеке дернулась.
– Ах да, как я мог забыть? Ты же профессионал в этом деле. С каждым клиентом стриптиз-клуба зажигала? Сама-то знаешь от кого родила?
Хэтфилд даже не успел договорить, я замахнулась и ударила его по лицу. На его щеке стал проявляться красный отпечаток от моей ладони. Ниже скул заиграли желваки, синие глаза стали почти черными от переполняющего их обладателя гнева. На секунду я подумала, что он ударит меня в ответ, однако Конрад не сделал этого, его рука даже не дернулась в мою сторону.
Я знала, что он очень вспыльчивый и приходил в ярость от любой мелочи, и сейчас ожидала самой настоящей бури, но не могла молчать.
– Ты не будешь говорить так обо мне. Помни, что сейчас ты находишься в моем доме, куда я тебя, к тому же, не приглашала!
На его губах растянулась издевательская улыбка – такая же фальшивая как моя сумочка «Шанель» купленная на прошлой неделе в подземном переходе за одиннадцать баксов.
– В доме? Не знал, что здания под снос называют «домом», – брезгливо процедил он.
– Убирайся!
Конрад усмехнулся, сунул руки в карманы джинсов и стал медленно расхаживать по комнате. Он вел себя здесь, словно хозяин, держался уверенно и надменно, бесцеремонно разглядывал картины, мою мебель. На его лице была гримаса отвращения. Он презирал мой образ жизни и презирал меня.
– Ты оглох? Я сказала, убирайся! Я сейчас же позову Зевса, он выставит тебя, если ты не понимаешь нормальных слов!
Конрад тихо рассмеялся, и от этого смеха волоски на моих руках встали дыбом. Это был не радостный смех, а ленивый, злорадный. Хэтфилд словно был котом, который наступил лапой на мышиный хвост, а я была той самой мышью, которая не оставляла попыток сбежать, тем самым веселила его сильнее.
– Боюсь, ты кое-что не поняла, Сабрина. Это я буду диктовать тебе условия, а не ты мне. Джоанна, моя добрая лояльная сестрица сильно распустила своих работников. Я удивлен, что сотрудники отдела кадров не сказали тебе, но по договору ты должна отработать еще неделю, прежде чем уволишься, плюс прогул.
Они сказали, но я ответила, что все улажено, и Хэтфилд отпустил меня. Я была крайне убедительна и не думала, что дьявольский засранец будет так мелочен.
– Я не стану этого делать…
Он подошел ближе и склонил голову, открыто наслаждаясь своим превосходством надо мной. Я поймала себя на том, что замерла и даже вдохнуть боялась. Конрад стоял слишком близко, был большим и сильным, я на его фоне была просто маленьким насекомым, которое в два счета могло оказаться под подошвами его брендовых ботинок, и понимание этого полностью лишало меня всякой отваги.
– Станешь, Сабрина. Разве у тебя есть выбор?
Собрав последние остатки храбрости, я сложила руки на груди и вскинула подбородок.
– Я тоже могу играть грязно. Ты домогался меня на рабочем месте, забыл?
Его улыбка дрогнула, он медленно обхватил мою челюсть пальцами и коснулся губами моего уха, а вместо того, чтобы оттолкнуть его, я словно в пол вросла.
– Если бы я домогался, то ты не стонала бы мне в рот, Рина, – прошептал он, явно не впечатленный моей угрозой. Я хотела достойно ответить ему, но не успела даже рта раскрыть, он отстранился, не сводя уверенного взгляда с моего лица. – И не забывай, что ты воровка. Я щелкну пальцами, и ты окажешься за решеткой. Думаю, тебе не хотелось бы этого, но должен признать, оранжевый тебе пойдет, как и цепи на лодыжках.
– Ты отвратителен, – поумерив свой пыл, бросила я. – Шантажировать меня этим…
– А ты думала, легко отделаешься? Не разыгрывай драму и скажи спасибо, что я не прошу тебя отрабатывать эти деньги. Даже с твоими внешними данными ты и на две тысячи не потянешь. Поэтому вернись на работу и хватит строить из себя оскорбленную невинность, я же прекрасно вижу, что ты совсем не такая.
Я прикусила губу, чтобы не высказать ему все, что думаю о его мерзкой персоне.
– Хорошо, я вернусь, но пообещай, что не станешь шантажировать меня прошлым.
Он посмотрел на меня так, словно я была самым наивным человеком в мире.
– Ты думаешь, что смеешь просить меня о таком? Я ставлю условия, не забывай об этом. Завтра чтобы была на месте.
Я стиснула зубы и едва заметно кивнула, хотя вместо этого хотела ударить его чем-нибудь тяжелым по голове.
– Кстати, о муже ты тоже солгала в своем резюме? – безразлично спросил он, однако его взгляд совсем не был безразличным, в нем играло любопытство.
– Это не твое дело.
– Нет, это было правдой, не так ли? Родила ребенка от случайного незнакомца. Сколько таких было в том месяце помимо меня?
– Не. Твое. Дело.
Конрад молчал и просто смотрел на меня какое-то время, словно пытался отыскать все ответы в моих глазах. Но кроме чистой ненависти ему не суждено было увидеть в них ничего другого.
– Несчастный знает, что стал отцом?
– Не. Твое…
– Да-да, не мое дело. Да мне и не интересно на самом деле.
Если бы это действительно было так, то он не задавал бы столько вопросов.
– Мы обо всем договорились. Вы можете возвращаться в свой мир, мистер Хэтфилд.
– Морель, – поправил он.
«Мудак», – хотела сказать я, но промолчала. Хватит на сегодня обмена любезностями.
Конрад взглянул на Аврору, которая стучала свою любимую куклу головой о край манежа и улыбалась. Взгляд его подозрительно долго задержался на ней.
