– Это ещё кто? – Я с удивлением увидел, как одна из машин на стоянке принялась моргать фарами, явно подавая мне знак, хотя бы потому, что рядом больше никого не было. – Сикорский, что ли? Да вроде у него другая тачка.
Однако бояться мне было нечего… ну, почти, но уж убийцы точно не стали бы так себя проявлять, поэтому я спокойно направился в сторону авто. На секунду в салоне вспыхнул свет, видимо, чтобы окончательно меня успокоить, и я отбросил последние сомнения, распахнув пассажирскую дверь, и плюхнулся в удобное кресло. Всё же немцы умеют делать автомобили, а уж «Мерседес» и подавно, хоть лично мне рубленые черты «Брабуса» никогда не нравились. Да, брутально, но как-то наигранно, что ли. Это тебе не УАЗик, машина войны, зачем такой нарочито агрессивный стиль? Непонятно.
– Следишь за мной? – Я устроился поудобнее, откинувшись в кресле, и понял, что ждать ещё целый год с лишним до момента, как начнёт действовать категория «В», будет непросто.
– Я – нет. – Диана не выглядела смущённой, смотря на меня взглядом абсолютно уверенного в себе человека. – Хотела поговорить.
– Мы разве ещё не всё друг другу сказали? – Я поморщился. – Зачем был нужен этот спектакль в кафе?
– А кто сказал, что это спектакль? – А вот сейчас девушке удалось меня удивить. – Я действительно хочу с тобой встречаться.
– У меня два вопроса. – Я немного подумал, как сформулировать помягче, но потом решил, а нафига? – Почему и нахрена? Я понимаю твоё желание стать энергетом, тут вопросов вообще никаких. Но тебе не кажется, что твоё желание – это уже перебор?
– Ты подумал, что нужен мне для развития в качестве батарейки? – понятливо кивнула Диана. – Не скрою, было бы очень неплохо, но это далеко не всё. Точнее, даже неважно. Я не собиралась унижать тебя подобным образом. Извини, если моё предложение выглядело именно так.
– Я запутался. – Я честно прокрутил в голове варианты и понял, что ничего не понимаю. – У нас нет никаких точек пересечения. Даже мой дед не попадает, слишком разные круги общения. Его династия довольно известна в армии, но ваша куда выше по статусу. Каких-либо других вариантов, чем могу быть полезен, я тоже не вижу, а в любовь с первого взгляда, уж извини, не верю. Как и в любовь вообще. Да, вот такой я мудак, мучу с двумя девчонками, но их при этом не люблю. Однако они мне дороги, так что, будь добра, обоснуй своё поведение. Я понимаю уровень твоей поддержки, но поверь, смогу послать в пень всех и каждого, есть у меня такая возможность. Правда, очень не хотелось бы до этого доводить, потому что пути назад не будет ни для кого.
А вот теперь пришла пора девушки задуматься над тем, что сказать. Я её не торопил, наслаждаясь комфортом. Нет, ну почему у нас нельзя сделать такую же машину?! Почему даже в новом УАЗе коленки обязательно должны во что-то упираться?! Да и «Волга» вроде побольше и попросторней, но зато кресла неудобные. И это я уже не говорю про всё остальное. Конечно, ситуация с отечественным автопромом гораздо лучше, чем была в прошлом мире, но всё же до лидеров как до Луны раком, а тут и китайцы поджимают. Кстати, вот почему они, копируя иностранные модели, могут делать удобные салоны, а мы, разрабатывая свои, – нет?!! Неужели это тот самый менталитет коммуниста, что надо, мол, преодолевать трудности и всё такое? Бесит!!!
– Ты знаешь, чем занимается моя семья? – наконец подобрала слова Диана. – Я имею в виду, кроме того, чем дедушка занимался.
– Авиация, пищевая промышленность, музыка. Кто же не знает Стаса Намина. – Я пожал плечами. – Вроде как к выведению мамонтов вы отношение имеете. По крайней мере, такое я слышал, но по конкретике ничего не скажу, никогда не интересовался. Я вообще в чужие дела стараюсь не лезть.
– Да, ты правильно слышал. – Девушка сделала вид, что не заметила намёка. – Дедушка Анастас был первым, кто откликнулся на идею профессора Зимова о воссоздании мамонтовых прерий и возрождении мегалофауны. До этого проекты клонирования мамонтов и прочих животных считались занимательными, но, скорее, чисто научными, без какого-либо практического применения. Профессор же хотел изменить тундру сделав её более пригодной для жизни, чтобы она приносила пользу. Долгое время дедушка лично финансировал проект, и лишь когда появились первые результаты, подключилось государство. И наша династия получила солидную долю.
– Поздравляю. Анастас Иванович был мудрым человеком. – Я ничуть не кривил душой и не ёрничал. – Другой бы не сумел накормить целую страну. Но при чём тут я?
– Ты знаешь, что является основным источником пищи для животных в этих прериях? – в лучших еврейских традициях ушла от ответа Диана. – Несмотря на то, что мхи и лишайники отступили, теплее там не стало. Так что параллельно с возрождением животных шла работа по созданию для них кормовой базы. Требовалось что-то, что насытит стада, при этом будет достаточно неприхотливое и способное к быстрому восстановлению. И знаешь, учёные нашли такое растение. Это конопля.
– Спасибо, что предупредила. – Я натянуто хохотнул. – Больше не буду брать мясо бизонов в магазине.
– В северных сортах содержание каннабиса минимально, хоть жуй его, хоть кури, толку нет, – отмахнулась Микоян. – И не только в них. Во всех современных сортах наркотический эффект сведён к нулю. Я тебе точно говорю, моя мама очень плотно коноплей занимается, и я ей помогаю. Собственно, именно об этом и речь. Недавно нам принесли очень интересную формулу на проверку. Биоразлагаемый пластик из целлюлозы конопли, что решило бы много проблем с мусором. И знаешь что?
– Догадываюсь. – Я уже понял, к чему она клонит, но развивать мысль не стал.
– Да, это оказалось правдой! Более того, выяснилось, что себестоимость у этого пластика ниже, чем у других, при несомненной пользе для экологии. Учёные, которым мы показали формулу, от восторга чуть ли не до потолка прыгали, требовали, чтобы им подали автора открытия. Но товарищи из комитета почему-то им отказали. – Диана хитро глянула на меня. – А потом оказалось, что эту формулу увидел во сне один интересный юноша. И не только её, там ещё была технология новых аккумуляторов, устройство трёхмерной печати и ещё много чего интересного. Та же «Птичка», например. Шикарная вещь, я на всех своих любимых актёров подписалась. И это всё сделал один человек. Поэтому у меня предложение, давай работать вместе!!!
Глава 3
– Да здравствует Великая Октябрьская Социалистическая Революция!!! – Голос первого секретаря обкома катился волной над демонстрантами, вырываясь из каждого репродуктора. – Начало всемирно-исторического поворота человечества от капитализма к социализму!!! Ура!!!
– Ура-а-а-а!!! – Эхо от воплей сотен тысяч людей отразилось от домов, заставив стёкла в них задрожать, и вернулось обратно, внося свою лепту в радостный ор пролетарских масс. – Ура!!! Ура!!! Ура!!!
Я вопил со всеми вместе, ничем не выделяясь из толпы. В глазах рябило от обилия кумачовых знамён, алых бантов, красных шаров и цветов всех оттенков. И да, если я думал, что на Парад Победы или Первое мая пришло много народу, то сейчас реальность безжалостно ткнула меня мордой в то, что такое по-настоящему много. Казалось, на главной улице города собрались вообще все жители, все пять миллионов, хоть я прекрасно знал, что это не так. Хотя бы потому, что такое количество Красный проспект просто не вместил бы и подобные демонстрации проводятся одновременно во всех районах города, но факт оставался фактом, советские граждане шли добровольно, даже с радостью, целыми семьями, не желая в этот день оставаться дома. Для них седьмое ноября был настоящим праздником, важнее даже Дня Победы.
При этом я не заметил ни капли дутого пафоса. Нет, понятно, что партийные бонзы с трибун вещали что-то бравурное, многословно превознося революцию, учение Маркса и Энгельса, вождей, всех скопом и каждого отдельно, но простых людей это почти не трогало, влетая в одно ухо и вылетая из другого. А вот эмоции оставались. Чистые, светлые, основанные на полной уверенности, что девяносто три года назад предки всё сделали правильно, свергнув царизм, сокрушив буржуазию и дав свободу рабочим и крестьянам.
У меня к этому было очень двоякое отношение. В школу я пошёл в нулевом, и нам тогда ещё рассказывали, что коммунисты фактически предали страну, свергнув царя-батюшку, помазанного на трон самим Господом. Да и вообще были агентами немецкой, английской и японских разведок разом, а некоторые ещё и на Буркина-Фасо шпионили. Ну и про миллионы расстрелянных лично Сталиным, конечно же. Сводилось это всё к тому, что нам требовалось платить и каяться, замаливая грехи отцов и дедов.
Потом меня эти вопросы мало интересовали, образ жизни не способствовал какому-то саморазвитию, что уж говорить об исторических исследованиях, так что лишь лет в двадцать я по-настоящему заинтересовался, а что, собственно, там вообще было. И надо сказать, светлый образ Российской Империи изрядно померк перед фактами. Ежегодные голодные бунты, жестоко подавляемые войсками, дичайшая смертность в приютах, где детей чуть ли не насильно заражали оспой, чтобы получать материал для изготовления прививок, беспредел дворян в армии и жизни, почти отсутствующий уровень образования среди массового населения и прочая, прочая, прочая.
При большевиках стало лучше? Как по мне – да. Не обошлось без перегибов, местами очень тяжёлых, но при всех недостатках простой человек вздохнул свободно. Довелось мне общаться даже с теми, кто в детстве вместе с родителями попал в жернов системы, но даже они не держали на страну зла. Больше того, шли работать, и их, детей раскулаченных и репрессированных, брали, позволяя добиться весьма высоких должностей.
При этом уже здесь я регулярно ввязывался в срачи, тыкая носом окружающих в несовершенство партийной системы. Кстати, может быть, очень зря, уверен, в соответствующих органах на меня лежит толстое дело, которое пустят в ход, если посчитают нужным. Но молчать, засунув язык в известное отверстие, – это тоже не выход, а так, может, хоть что-то дойдёт до власти предержащих, и они сделают выводы. Если это поможет сделать Союз чуточку лучше, значит, всё было не зря, потому что там, у себя, я нигде не видел таких чистых, открытых лиц, искренней заботы и бескорыстной помощи другим. Советские люди были не изуродованы погоней за золотым тельцом, хотя, справедливости ради, прививку здорового цинизма им сделать бы не мешало.
– Ура!!! – На мне повисла Анна, чуть не оглушив воплем в ухо. – Семён! Ты потом пойдёшь с нами праздновать?!! Мы в кафе хотели посидеть!
– А столик вы заказали? – Я скептически хмыкнул, представляя, что сейчас творится в заведениях общепита. – Там сейчас всё забито и вряд ли освободится до ночи. В парках тоже толпа народу будет. На Речной разве рвануть концерт посмотреть.
– Да ну, – влезла в разговор Зоя, крепко удерживающая за руку Эрика, чтобы того не унесло толпой. – Там толкучка сплошная, шагу ступить негде! Я в прошлом году была, так мы даже до половины к сцене не пробились, а издали слышно плохо. Давайте лучше назад на площадь вернёмся. Тут-то по-любому интереснее будет.
– Может, пойдём в Центральный парк? – выдал свой вариант Антон. – Там и музыку послушать можно и перекусить чем. И на аттракционах покататься в луна-парке.
– Ты маленький, что ли? – подняли его на смех девчонки. – На карусельку захотел?! Агу-агу!!!
– Зря вы так, – осадил я разошедшихся насмешниц. – На американских горках я бы с удовольствием прокатился, но работают ли они по такому холоду, вот в чём вопрос. Но в целом идея с парком мне кажется наиболее перспективной. Только Центральный точно будет переполнен. Может, в Заельцовский рванём? Тут в принципе недалеко.
– Точно!!! – подхватила Зоя, которая была за любой кипиш, кроме голодовки. – На Речном сядем на электричку, а там от Главного рукой подать через Владимировскую! А на Сухарке можно даже шашлык взять, пожарить! Там же мяска и магазин их.
– Это уже похоже на план. – Я не был уверен, что с шашлыком что-то получится, но ведь можно купить тех же сосисок и другой не полезной, но вкусной пищи, так любимой студентами. – Возьмём лимонаду и посидим по-человечески. Тогда давайте не разбегаемся, все дружно двигаем на электричку, чтобы не потерялись. Аня, контролируй, ты же комсомольский организатор, вот и организуй давай!
На самом деле организовывать особо было нечего. Людская волна плотно держала нас в своих объятиях до самого Речного вокзала, где разбивалась на мелкие ручейки. Мы шли в составе колонны техникума, как и положено порядочным комсомольцам, с флагами и плакатами, которые потом ещё нужно было сдать дежурному преподавателю на грузовой машине. Впрочем, это было не только у нас, да и процесс уже давно отработан. Грузовики ждали на стоянке, дошедшие первыми колонны дружно пробивались к ним, сгружая имущество, после чего те отчаливали, освобождая место для следующих машин. А люди уже шли отмечать праздник, ведь в такой день грех не выпить!
Не скажу, что прям все бухали, но карманы у мужиков оттягивались не просто так, да и сами они, сдав реквизит, первым делом мелкими группами скрывались во дворах, откуда показывались уже куда более довольные, стараясь дышать в сторону. А во всех ближайших магазинах стояли очереди, заканчивающиеся на углу соседней улицы. Самые прошаренные работники торговли банчили «Агдамом» и «Тремя топорами» прямо из машины, распахнув двери кунга. Процесс был явно отработан, сдача почти никому не требовалась, мужики заранее, на подходе к машине, уже посчитывали необходимое количество, умножали на два шестьдесят или три сорок в зависимости от предпочтений и лишь пересыпали мятые рубли и мелочь в ладони продавщице, считавшей деньги чуть ли не на вес, тут же выдавая нужное количество бутылок.
Не скажу, что подобное повальное пьянство мне нравилось, но и лезть со своим невероятно важным мнением я не спешил. Что я им скажу? Товарищи, не пейте или, там, пейте берёзовый сок? Смешно. С другой стороны, пьяных в зюзю тоже почти не было видно, народ свою дозу знал. Что здоровым мужикам бутылка портвейна на троих? Даже две бутылки? Щекотание в горле, как говорил Крамаров. Да и менты зорко несли вахту, не трогая слегка поддатых, но вот одного, что уже на ногах не стоял, шустро утащили в машину. И сдаётся мне, это далеко не забота о гражданах, но тут менты в своём праве, да и не наглеют особо, знают, что сегодня им поживы на всех хватит.
– Сёма, чего встал? – Меня толкнули в бок. – Портвейну, что ли, хочешь взять? Да ну его! Ладно бы винишка красного, а этот отрава отравой. Говоря, художники в нём кисти моют.
– Не удивлюсь, – хмыкнул я, отрываясь от созерцания праздничного советского быта. – Не, сегодня мы ведём трезвый образ жизни. К тому же меня портвейн не берет. Давайте, двинули, а то все места займут! Не будем же мы на голой земле ютиться.
Электрички ходили часто, так что уже через десять минут мы весёлой гурьбой загрузились в очередную, заняв половину вагона. Другую оккупировала тоже компания молодёжи, но, судя по разномастной одежде, студенты какого-то ВУЗа. На нас они поглядывали с изрядной долей надменности, мол, фу, технарь, но явно были не против познакомиться с девчонками, ведь парней у них было гораздо больше.
В целом мне было пофиг, я в личную жизнь одногруппников не лез, но студенты явно употребили внутрь по стакану, не меньше, и были настроены весьма игриво. Но мне ли не знать, как быстро такое состояние перерастает в агрессию, так что я ещё до того, как первый подошёл знакомиться, поймал взгляд парня, показавшегося мне лидером, и прямо ткнул в значок Разрядника. Изображённая там четвёрка явно охладила пыл горячего финского парня, а он уже, в свою очередь, тормознул остальных. К счастью, студенты ещё не дошли до кондиции, когда море по колено, и отвалили в сторону. А потом мы уже дружною толпой высыпали на перрон вокзала Новосибирск-Главный.
Студенты двинули на вокзал, а мы, наоборот, по переходному мосту перемахнули пути и оказались на Владимировской. Оттуда до Заельцовского парка было уже рукой подать. При желании можно было подождать троллейбус и доехать на нём, но мы решили прогуляться. Чего там, всего три остановки, нам, молодым, и семь вёрст не крюк. К тому же народ тоже гулял, поздравляя друг друга с праздником, чем мы хуже?
Фирменный магазин Новосибирского мясокомбината нашёлся на прежнем месте и даже работал. Причём желающих прикупить шашлыка или колбаски для пикника было немало. Встали в очередь и мы. Я всё же убедил ребят не брать мясо, а ограничиться сардельками и разными нарезками. Доводы про возню с костром неохотно, но приняли, согласившись, что ладно мангал, можно кирпичи поискать, но без шампуров и нормальных дров, не говоря уже об угле, шашлык будет ну очень такое себе. А вот те же сосиски можно на прутики насадить, от этого они хуже не станут.
На запивон набрали разного лимонада, благо он был в ассортименте и полуторалитровых бутылках. «Буратино», «Колокольчик», «Тархун», «Байкал», даже редкий «Исинди». Я в детстве, когда ещё он иногда появлялся на прилавках, думал, что его привозят откуда-то из Америки, поэтому такое название и изображение индейцев на конях. И только здесь узнал, что на самом деле придумали этот лимонад в Грузии, как и ещё несколько необычных, но очень вкусных напитков. Но «Исинди» лично для меня остался фаворитом, может, как раз потому, что попадался редко.
Посидели мы хорошо, душевно. Нашли незанятую беседку, где все поместились, рядом развели костёр из собранного хвороста. Из него же настрогали палочек в качестве шампуров для сарделек и сосисок. Я честно ожидал, что кто-нибудь прицепится, всё же молодые девчонки, парней мало, да и те не вызывают особого опасения. Ладно я, но, что Эрик с Антоном не бойцы, видно с первого взгляда. Но нет, на удивление, те, кто к нам подходил, оказывались интеллигентными, пусть и не совсем трезвыми. Разок, правда, вдали показалась весёлая гопкомпания, но обошла нас стороной. Может, не сами, а кто намекнул, но я на этот счёт не парился. Хотят охранять – пусть охраняют. Целее буду.
– Ну что, по домам? – Когда сосиски были съедены, лимонад выпит, костёр затушен и засыпан землёй и наведён порядок, я обвёл взглядом группу, словно командир боевой отряд. – Хорошо посидели, поболтали, музыку послушали, пора и честь знать. Уверен, всех нас ждут дома родители, так что не будем заставлять их беспокоиться.
– Да, давайте дружно собираемся! – тут же подхватила бразды руководства Андреева. – Эдик, Антон, берите мешки с мусором! Давайте-давайте, мужики вы или нет! Зоя, мы всё собрали?
– Да всё, всё. – Толстушка нагрузила старосту пакетами и, ободряюще улыбнувшись парню, махнула рукой. – Пошли уже.
– Семён, а ты тоже сейчас домой? – Рыжая невзначай подхватила меня под руку, прижавшись к боку. – Может, проводишь?
– Ань. – Я тяжело вздохнул. – Мы друзья? Вот и давай не будем усложнять. Я с двумя разобраться не могу, а тут ещё… ты хорошая девчонка, и такой, как я, тебе не нужен. Есть куча нормальных парней, добрых, заботливых и верных, без моих тараканов размером с кулак. С ними ты будешь счастлива, с парнями, в смысле, не с тараканами.
– Ты за меня не решай, – надулась девчонка. – Может, мне нравятся такие… с тараканами.
– Тебе нравится моя самоуверенность и сила. – Я ещё раз вздохнул. – Это нормально, инстинкта размножения никто не отменял, хоть многие путают это с наглостью и хамством. Но мы не животные и должны понимать, что на одном голом инстинкте никуда не уедешь. Если человек мудак, плевать, насколько он уверен в себе, счастья с ним не будет. А я, хоть и смею надеяться, что не мудак, всё же не настолько благороден, чтобы считаться прекрасным принцем. А пару-тройку раз покувыркаться в постели без обязательств не устроит уже тебя. Я прав?
– Прав. – Пришла пора Андреевой вздыхать. – Почему все нормальные парни всегда заняты?
– Да с чего ты взяла? – Я удивлённо уставился на комсорга. – Вон тот же Егор Титов свободе. Или Серёга Воробьёв. Да у нас в технаре куча классных парней, просто бери и хватай любого! Ты же ходишь ко мне на факультатив, попроси кого-нибудь из них объяснить тебе непонятные моменты, разговори, и он тебя сам в кино пригласит. Ну, не мне тебя учить женским хитростям! Ты красивая девчонка, дай понять, что готова к отношениям, и выбирай!
– Я правда красивая? – Как всегда у женщин, Аня услышала только то, что хотела. – Правда, правда?
– Клянусь соседским поросёнком! – Я торжественно поднял руку. – Ну, конечно, красивая. Советские женщины вообще самые лучшие в мире, и поверь, я знаю, о чём говорю!
– Можно подумать, ты за границей был, – фыркнула рыжая. – Чего в нас лучшего? Вот француженки – это да. Элегантные, утончённые…
– Страшные как атомная война, – закончил я за подругу. – Ты их вообще видела? Не Бриджит Бардо или какую-нибудь Катрин Денев, а обычных? Это же страх божий! Про немок я вообще промолчу, там красивых баб ещё в средние века на костре сожгли. Итальянки да, симпатичными бывают. Недаром же говорят, солдат, ешь морковку и хрен, будешь как Софи Лорен!
– Да ну тебя!!! – захохотала Аня. – Вот умеешь ты взять и всё опошлить!
– На том и стоим! – Я подмигнул девчонке. – А насчёт парней подумай. Титова Ева Фомина обхаживает, а вот Серёга вариант верный. Тем более он тоже программист, и я его к себе в новую контору работать позвал. Так что без денег не останется. Подумай.
– Я… хорошо, – не стала возражать Андреева, на самом деле о чём-то задумавшись, и, лишь потом спохватившись, шепнула: – Спасибо.
– Не за что пока. – Я ободряюще улыбнулся и тут же вскинулся, глядя на подъезжающий троллейбус. – Двадцать четвёртый! Всё, я побежал! Всем привет!!!
Ребята помахали мне в ответ, правда, я это видел уже краем глаза, догоняя неуловимый транспорт. Зато салон был почти пустой, так что я плюхнулся на самое козырное место. Билет мне был не нужен, недавно купил проездной на все виды транспорта, студенту без него вообще никак, особенно если погода не позволяет пользоваться собственной техникой, так что контроля не боялся. Расслабился, чувствуя на душе покой и удовлетворение. Всё-таки хорошо посидели, душевно! И понятное дело, что именно в этот момент мне обязательно кто-то позвонил.
– Сёма. – Голос Зосимовой звучал глухо, будто она недавно ревела. – А ты ко мне больше никогда не придёшь, да?
Глава 4
– Семён!!! – Стоило мне вылезти из машины, посланной за мной дедом, как тот облапал меня, сжав так, что чуть спину не сломал. – Ну, внучок!!! Ну, порадовал!!! Вот что значит наша кровь, Калининская!!! Всё могём, да, могём!!! Скажи, Коль!
– Да пусти ты его, дай хоть посмотреть! – Генерала наконец оттащили, и я сумел рассмотреть, к кому тот обращался. Крепкий старик, очень похожий на Дмитрия Ивановича, но с виду гораздо старше, разглядывал меня с улыбкой на лице. – Так вот ты какой, сын Павки. Ну, давай знакомиться. Я деда Коля. А ты, значит, Семён.
– Совершенно верно. – Я спокойно пожал протянутую руку. – Приятно познакомиться, Николай Иванович. Много про вас слышал.
– Да брось ты этот официоз, что мы не родные, что ли!!! – Старик хлопнул меня по плечу, да так, что я чуть не улетел, и только после этого понял, что морды у обоих дедов подозрительно красные, да и запах от них соответствующий. Братья явно прибухнули, причём весьма неслабо. – Расскажи лучше, как ты так умудрился?! Это ж надо в шестнадцать лет Сталинскую премию получить!!!
– Чего? – Я уставился на дедов, переводя взгляд с одного на другого, но не находил и следа того, что это шутка. – Какая премия?
– Ты чего, ещё не знаешь?! – Удивление генералов тоже было абсолютно искренним. – Сегодня в «Правде» напечатали списки номинантов. И ты там есть! За большой вклад в развитие прикладной информационно-вычислительной техники и… блин, опять забыл! Понапридумывают херни, а нормальным людям мучайся.
– Ага, нет чтобы траву красить, компуктеры какие-то изобрели. – Я поддел деда чисто на автомате, потому что мозг ушёл на перезагрузку. – Вы прикалываетесь, что ли? Так сегодня не первое апреля, а седьмое ноября. Как-то подзадержались с днём дурака.
– Думай, что говоришь! – Дед отвесил болючий и обидный щелбан, который тем не менее привёл меня в чувство. – Кто с таким шутит?! Пошли, покажу газету. Странно, что тебе особист твой ничего не сказал.
– Да мы не виделись сегодня, некогда было. – Я потёр лоб, решив оставить выходку без внимания. – А «Правда» сегодняшняя?
– Самая свежая! – Николай Иванович потряс в воздухе кулаком, видимо, это должно было означать степень того, насколько газета новая. – Я, как узнал, сразу десятка два взял – и на самолёт. Билетов даже на брони не было, хорошо, Сенька помог. Привет, кстати, передавал, сказал, гордится, что в нашем роду такой талант появился. Они, правда, с Пашкой особо близки не были, всё же больше двадцати лет разницы, но кровь-то одна.
– Ага. – Я честно пропустил мимо ушей часть семейного единения, хоть мне было чего сказать на эту тему, уловив только главное. – К празднику, значит, приурочили. Но это же ещё только номинанты опубликованы? Не лауреаты? Всё же может ещё измениться.
– Даже если ты саму премию не получишь, тебя уже заметили. – Дед Дмитрий даже немного протрезвел. – С тобой сам Василий Иосифович Сталин беседовал, да не просто так, твоего мнения спрашивал! Ты только сам подумай, маршал авиации, сын самого… интересуется мнением какого-то сопляка!!! Тут любой задумается… ну, из тех, кто в курсе. Сам понимаешь, такое далеко не всем сообщают. Но имеющие допуск сразу выводы сделали. Поэтому дадут тебе премию или нет, по большому счету уже неважно, сама номинация открывает огромные перспективы. Был бы ты в ЦСКА…
– Дед, закрыли тему, или поругаемся. – Я жёстко обрубил обсуждение, не собираясь снова муссировать этот вопрос. – Каждый раз одно и то же. Тебе прям очень принципиально, чтобы я в армии был? А мне нужна свобода, я уже задолбался это объяснять.
– Ладно, не кипятись. – Дмитрий Иванович пошёл на попятную, не захотев ругаться. – Пошли лучше в дом, а то тебя с утра все ждут. Вера все уши прожужжала, где ты да когда приедешь…
– Семка-а-а-а-а!!! – Договорить дед не успел, потому что из дома вылетела кузина собственной персоной и, с диким воплем промчавшись по дорожке, запрыгнула на меня, вцепившись всеми конечностями, при этом продолжая вопить прямо мне в ухо. – Сёмка!!! Ты чего так долго?!! Я уже три раза звонила, ты трубку не брал!!!
– Слазь с меня, оглашенная! – Я потряс головой, пытаясь избавиться от звона в ушах. – Я телефон специально на беззвучку поставил, от таких как ты. И вообще, ты человек или обезьяна?! Слазь, кому говорят!
– Неа! – Мне показали язык. – Вези меня домой! Вперёд, мой верный Росинант!
– Ремня получишь, Дульсинея, блин. – Я вздохнул, но послушно поплёлся к дому под смех обоих дедов. – Поехали, что с тобой делать.
Загородный дом у Дмитрия Ивановича был просторный, рассчитанный на большую семью, но сегодня здесь казалось тесно, столько родственников собралось сразу. А я про себя порадовался, что не взял с собой маму, оставив её праздновать с Замятиными. Уж слишком неоднозначной была реакция родни на мою номинацию. Нет, внешне все вели себя прилично, хвалили, поздравляли, но у многих, особенно москвичей, в словах чувствовался привкус фальши. Мне явно завидовали, но при этом ещё и презирали, хоть теперь старались получше прятать это. Однако я прямо чувствовал, как у них в голове крутилось две мысли, почему не им так повезло, и вообще, могли на главную премию страны номинировать какого-то выскочку.
– Так, отстаньте от парня! – Я не знаю, сколько бы продолжался этот парад лицемерия, но тут взялся за дело генерал, мигом разогнав толпу по норкам. – И вообще, что там со столом? Мы будем садиться или нет?!
– Всё давно готово, – ничуть не испугалась отцовского гнева тётя Криста, одна из многих, кто искренне за меня порадовался. – Прошу к столу! Пошли, Семён, а то тебя затеребят. Садись, покушай.
Но поесть мне не дали. Дед Николай приволок-таки газету, и я наконец смог прочитать, чего там написали. Номинантам на Сталинскую премию было отведено несколько разворотов. Я пробежался по тексту, отмечая, что в список вошли не только отдельные учёные или артисты, но и целые предприятия и научно-исследовательские институты. Хотя точнее было бы сказать, их коллективы, задействованные в конкретном изобретении или научном открытии. Ну, или в съёмках фильма, за кино тоже давали премию.
Номинантов набралось немало. Человек пятьдесят, пополам за научно-технические открытия и за культуру. Некоторым было посвящено пара абзацев, а вот кое о ком было дано развёрнутое представление, из чего я сделал вывод, что эти номинанты точно получат премию. Впрочем, могло быть и строго наоборот, типа публикация в газете – это утешительный приз, не знаю, я вообще не разбирался в таких тонкостях, однако представлял, какая борьба сейчас идёт в научных кругах и министерстве культуры. Деньги-то на кону стояли приличные, даже за третью степень давали двадцать пять тысяч рублей. Две кооперативные квартиры или трёшка и хорошая машина, может, даже иномарка. Уж у лауреата точно будет возможность отовариться дефицитом, я в этом не сомневался.
Меня интересовала не только собственная персона, но и ещё кое-кто, однако я не сумел найти упоминаний о новых аккумуляторах или чём-то подобном. Была пара номинантов за физику, но я бы поставил за тех, чьи достижения скрыты. Их нашлось аж трое и, кроме краткой биографии и строчки «За специальные работы», никаких данных больше не имелось. Уверен, сейчас все разведки мира накручивают хвост своим агентам, чтобы узнали всё что можно и что нельзя об этих людях, а коллеги Сикорского готовятся их ловить. Короче, все при деле.
Себя я нашёл в самом конец. Не последний, ещё пара человек оставалось, какие-то артисты, фамилий которых я не знал, но всё же расположение намекало, что номинировали меня по политическим мотивам, ради пропаганды. Мол, молодым везде у нас дорога, вот посмотрите, мы даже шестнадцатилетнего сопляка готовы выдвинуть, если он чего-то добился. А, судя по представлению, сделал я немало.
Разработки в области программного обеспечения вычислительной техники, многочисленные изобретения и рационализаторские предложения, направленные на улучшения существующих технических решений, и даже создание системы переработки пластикового вторсырья, которую поддержали на городском уровне. Короче, написали много и непонятно, особенно учитывая кондовый язык партийной номенклатуры. Там от формулировок скулы сводило почище чем от лимона, но зато сразу становилось понятно, что я не проходимец какой-то, нужное дело сделал, за что меня и облагодетельствовали. Денег не дадут, но в газете отметили, можно на стену повесить и внукам показывать.
– И чего ты такого изобрёл, что тебя на премию выдвинули? – Вопрос этот терзал многих, но задала его двоюродная тётка, Екатерина Николаевна, приехавшая с дочерью, зятем и внуком. Сама она вроде в каком-то НИИ работала, но звёзд с неба не хватала, отчего и смотрела на меня с явной неприязнью, как на выскочку, внезапно опередившего её, много лет работающую над проектами, но высоких наград так и не получившую. – Не за эти же твои поделки из пластиковых бутылок. Или КГБ постаралось? Зачем-то же ты им нужен. И не только им.
– Так вот как раз за тем и нужен. – Я пожал плечами, не собираясь особо откровенничать. – Здесь всё просто и ничего секретного нет. Дело не в том, что я изобрёл, а как это сделал. Идея трёхмерной печати уже лет десять ходит среди изобретателей, и даже рабочие образцы имелись, но вот свести всё в один комплекс, готовый работать даже на тех самых бутылках, никто не догадался. Как и сделать квадрокоптер, который, по сути, тоже имеет банальную конструкцию и делается на коленке. Микропроцессор, обсчитывающий движение, гироскоп, четыре винта, приёмопередатчик сигнала. Чего сложного? Год, максимум два, и их начали бы клепать пачками. Я просто стал первым, кто объединил отдельные идеи в одну рабочую конструкцию.
– Как? – А вот дурой моя двоюродная тётушка не была. Сукой, да, но тут уж что поделать. – Сатори, верно?
