Вперед и только вперед!
* * *
Мария сидела рядом с дочерью.
Сидела, держала ее осторожно за руку, рядом остывал кувшин с морсом. Мария сама объясняла, как его готовить, вроде повара прониклись, даже собирались подавать новинку на стол – да и пусть их! Сейчас женщину волновало только здоровье дочери.
За случившееся с Иоанном она себя не грызла, вот еще не хватало. Было? И что дальше, совестью угрызаться от ушей до тапочек? А с чего бы, позвольте спросить? Это ее законный муж, ладно-ладно, этого тела законный, но вот уж двадцать лет. То есть это была реакция и тела – все нормально, рефлекс работает, и разума. Каждой женщине в какой-то момент нужно утешение. И падает она в объятия первого встречного, как спелая слива. Вот момент такой! Звезды сошлись и звезданули промеж ушей! Иногда так и что-то хорошее получается, если мужчина оказывается не просто буквой «М» в анкете и туалете, и семьи так складываются крепкие. Женщина в них помнит, кто протянул ей руку помощи, а мужчина чувствует себя рыцарем и защитником, а это хорошо.
А иногда и просто бывает хороший секс. Он и был хорошим, и напряжение Мария сняла, и чего теперь заморачиваться? Если будут последствия, тогда и думать будем, а пока ей надо сосредоточиться на другом. На дочери.
Да-да, вот такое качество характера, которое Мария отлично за собой знала.
Делает она баланс?
Все остальное побоку. И ноющая спина, и три часа утра, и порванные колготки, и воронье гнездо на голове, и ссора за стеной у соседей. Есть цель – нет препятствий.
Выживает она? Вот, сейчас она и выживает, и все остальное идет вторым планом. Некогда ей сопли по мордашке размазывать и страдать. Надо выжить и устроиться в тепле и безопасности. А потом уж и пореветь можно, и пострадать… если к тому времени захочется. А не захочется, так и страдать не будем, что тут – желающих мало? Найдем тех, кто пострадает вместо нас, вот, тут целый муж бегает и его рыжая… жучка! Тоже целая… пока.
– Мама!
Анна открыла глаза.
Мария тут же наклонилась к дочери, взяла за руку.
– Как ты, маленькая? Как самочувствие?
Анна подумала пару минут. Мария наблюдала за ее личиком, эмоции на нем пробегали волнами.
Вот улыбка – она у себя, в кровати, мама рядом, все хорошо.
Вот тревога – вспомнила вчерашнее.
– Мамочка, где она?
– Эрра Ирена?
– Д-да…
– Что ты помнишь из вчерашнего?
Анна подумала немного.
– Не знаю. Помню, как эрра ко мне шла с ножом. А потом все…
– Как она умерла – не помнишь?
Анна нахмурила лоб.
– Ее убили?
Мария кивнула и улыбнулась.
Кажется, повезло. Ее ребенок ничего не помнит про змею. Но на всякий случай…
– Ее хватил удар. Наверное, она переволновалась, вот и получилось так.
– Она… хотела меня убить? За что?
Как ответить на такой вопрос ребенку? Местные дети умнее тех, из двадцатого века и двадцать первого, они знают, что такое смерть, они живут рядом с ней, для них это неотъемлемая часть жизни. Но всегда обоснованная.
Болезнь, роды, война, разбойники…
Но всегда, всегда есть причина. А когда просто так… почему?
Мария обняла девочку и притянула к себе. Пусть чувствует, что не одна, что рядом с ней близкий и родной человек, что ее любят. Так проще…
– У нее сына убили, ты знаешь.
– Да. Он был… противный.
Мария непроизвольно кивнула. Чего уж там, чистая правда. Именно противный и гадкий, ей даже себя ломать не требуется, чтобы это признать.
Смерть списывает все долги?
А вы у кредиторов спрашивали или только церковью озаботились? Вот ничего она не списывает, разве что мы радуемся, что эта сволочь сдохла, а со временем и прощаем, не ходить же на могилу плевать. Это-то и вовсе фу.
Но сволочь уходит, а дела ее остаются. И долги тоже.
Ничего из сделанного не проходит после нашей смерти, проходим только мы.
– Ты знаешь, твой папа изменил мне, когда я ждала нашего первого ребенка, – Мария рассказывала чуточку отстраненно, все же это не с ней происходило. Но правду-то ребенок знать должен… ее вся страна знает. Марии и спрашивать не потребовалось, вздохнуть не успела – эрра Розабелла ей всю подноготную вывалила. Вот уж кладезь светских сплетен! – С Иреной, тогда и появился Илес. Я очень обиделась, мне было очень больно.
– Но папу ты простила.
– Зря, наверное. Я тогда считала, что во всем Ирена виновата, что не твой отец ее соблазнил, а она его. Вот такая злая-нехорошая, затащила верного мужа в постель… дура я была, вот и потребовала в подарок, чтобы он убрал ее от двора. И с сыном общался поменьше. Не понимала, что если человек изменяет, то в этом не мимо проходящие бабы виноваты, а он сам. Верному мужу хоть кого запускай, он не дрогнет, а вот Иоанну… он мне впервые изменил именно с Иреной.
– Это… неправильно?
Мария пожала плечами.
– Котенок, а что в этом правильного? Спать с чужим мужем? Изменять своему мужу? Рожать детей от чужого мужчины? Когда человек ведет себя, как скотина, с ним и поступают соответственно. Ты же понимаешь, дрогни я тогда, отступи хоть на ноготь, и эрра Ирена оказалась бы при дворе. А здесь вы, мои дети… я за вас боялась.
Может, ТА Мария и не боялась. Но ЭТОЙ Марии была выгодна сейчас именно такая позиция. Мать защищала свой выводок тогда, и сейчас – тоже. Анна поняла.
– Если она сейчас… она от ненависти?
– Да, Анечка. Она и тогда могла бы стать опасной, захотела бы расчистить своему сыну дорожку к трону, и все. Я же не могла быть с вами целыми днями, проще было убрать угрозу, вот и сделала, может, не лучшим образом, но как смогла. И сейчас понимаю, что была права. Думаешь, она просто так кинулась убивать? Нет, в ней это было, просто наружу выплеснулось. У нее ничего не осталось, ни сына, ни надежд на власть, и она озверела. Она была, как бешеная крыса, которая кидается на всех. Лишь бы вцепиться, лишь бы порвать… да, тебя. Потому что ты беззащитна. Но боль она хотела причинить мне. В ее понимании, если бы я не настояла на ее удалении, сегодня она могла бы стоять выше меня. А Инес стал бы наследником престола.
– Кхм, – Мария обернулась на кашель и улыбнулась.
– Эрр Алесио, рада вас видеть.
Рада ли?
Давно ли он тут стоит? Много успел услышать? Какие выводы сделал? Хотя ничего такого Мария и не говорила… надо с придворными дамами провести беседу. Пускают тут всех подряд без сообщения… или просто куда-то вышли? Тех дам-то три штуки!
Вот и шляются все кому не лень, то Иоанн, то казначей… если бы Мария знала, что еще и канцлер заходил, который потихоньку забрал королевские вещи, вообще бы озверела.
Проходной двор!
Гадюшник!!!
– Ваше величество, – казначей подошел, поцеловал женщине руку и легким движением руки достал из-за спины… куклу!
Мария ахнула от восторга.
Кукла-марионетка изображала женщину в пышном платье, ее руки и ноги свободно двигались, Мария пощупала ее – дерево. Дерево, шарниры, платье пошито на заказ, парик на голове куклы из натуральных волос… Анна вцепилась в игрушку с таким восторгом, что Марии стало стыдно. Ладно, она шить не умеет, не повезло. Вот с огородом – пожалуйста, а шитье только в рамках намертво пришитых пуговиц. Но могла бы попросить кого, чтобы ей сшили пару плюшевых игрушек. Мишки-зайки, для ребенка лучше не придумаешь!
Обязательно она так сделает.
А пока поблагодарить казначея. Ведь постарался же, от всей души! И видно по нему, не в надежде на какую-то любовь или ласку от королевы, какая уж тут от нее выгода, скорее, проблем огребешь, а просто так, чтобы ребенка порадовать.
– Эрр Алесио, это же так дорого!
Это и в двадцать первом веке было бы дорого, а тут и вообще запредельно.
Куклы тут есть, но дарят их, как правило, взрослым. Ими не играют, их бережно хранят, и часто эти куклы изображают кого-то важного. К примеру, короля или королеву. Или какую-нибудь местную законодательницу мод.
Анна крепче прижала к себе куклу. Мария улыбнулась, понимая, что отобрать игрушку у ребенка не получится. Да и не надо, эрр Ихорас явно от всей души дарил.
Здесь детям кукол почти никогда не дарят, да и не играют дети особенно. Рано взрослеют, рано женятся, рано умирают… у них вообще нет детства. Есть помощь взрослым.
Попади сюда модные психологи, им бы уже ни один психиатр не помог. Разве что декапитацию выписал?
– Ваше величество, бедных казначеев не бывает.
– А бедные короли?
– Бедные, несчастные, или просто своего счастья не понимающие, – серьезно ответил эрр Алесио. – Эти – бывают.
Мария спорить не стала.
– Эрр Алесио, что говорят при дворе?
– Про эрру Ирену? Что вы ее пожалели, а вам отплатили черной неблагодарностью.
Мария хмыкнула.
Перевод она примерно представляла, с дипломатического на общегадючий.
Небось, звучит так: королева дура, хотела короля уязвить, приблизила старую любовь ко двору и чуть сама не погибла. Поделом ей, дуре! Кому? Да обеим… и королю немножко! Ишь ты, развел гаремы на ровном месте!
А то и что похлеще придумали, Мария точно знала, народная фантазия безгранична.
– Зря жалела. Надо было выкинуть из дворца, вместе с ее чадушком, как и в прошлый раз.
– Его величество распорядился, ее похоронят рядом с сыном.
Мария кивнула.
Пожалуй, единственный человек, которого любила Ирена – это Илес. Так будет справедливо, пусть покоятся вместе – и с миром. Пусть их… зла они причинить не успели, так что и ей сердиться не на что. Вот если бы успели – другой вопрос, а сейчас… отпустить и забыть, Мария ее убила, так что – можно проявить милосердие. Пусть покоится с миром – и поглубже!
– Если позволите, ваше величество, я провожу вас на ужин.
Мария нахмурилась.
– Я хотела поужинать рядом с дочерью. Или Иоанн уже распорядился?
– Его величество изъявил желание видеть вас за ужином.
Мария представила себя в качестве главного блюда, только вместо своей головы вообразила свиную с яблочком, и ее замутило. Чем, ЧЕМ она думала, когда… ей этот Иоанн даже не нравится! Вообще! Никак! Ни внешне, ни внутренне, но вот поди ж ты! Случилось!
Хотя ответ она тоже знала. Был ей памятен случай из девяностых… подруга совершенно случайно оказалась в центре перестрелки, она чудом уцелела… повезло. Неудачно шла, а там вполне себе удачно стреляли две банды. Так подруга рассказывала, что в тот вечер у нее все и случилось с милиционером, который ее допрашивал. Допросил, предложил домой подвезти, результат – трое детей. Потом Маша почитала, оказалось, что так гормоны срабатывают. Когда адреналин из ушей хлещет, надо его куда-то сбросить, вот туда – в самый раз.
Только вот дети от этого и появляются, у подруги так первенец и родился, через девять месяцев.
Мария непроизвольно сглотнула.
Нет-нет, правильные и умные слова она себе уже сказала. И про то, что у этого тела возраст, и про отсутствие беременностей от мужа вот уже десять лет, и вообще, день неподходящий… а только нервы все равно вибрируют. И намекают, что сперматозоиды – неграмотные. Они таких тонких материй не разумеют, а плавать умеют. Куда не надо бы.
– Л-ладно. Я благодарю вас, эрр Алесио.
Алесио Ихорас улыбнулся.
– Ваше величество, сопровождать такую женщину, как вы, – честь для меня.
Мария сглотнула еще раз. Ее подташнивало на нервной почве. И было большое подозрение, что сегодня она реально опасна для людей.
Удрать бы, выбраться куда подальше, сбросить напряжение… ночью она так и сделает! Перекинется гюрзой и удерет подальше! И горе вставшему на ее пути!
Но до ночи еще дотерпеть надо!
* * *
Эрр Феликс прикусил губу. Недостойное хихиканье все равно прорвалось через стиснутые зубы, и мужчина не удержался.
