Саша Фишер "90-е: Шоу должно продолжаться – 8"

– Ой, это же Ян, да? – заверещала спутница Бобы. – И «Цеппелины» сегодня выступают? Все, хрен вы меня выставите!

– Жанка, ты меня позоришь! – строго шикнул Боба.

– Можно вдвоем, – усмехнулся я. – Вот, Жанна, держите билетик. Сорян, что не вместе, я же не знал.

На самом деле, Бобе, а точнее, его спутнице повезло, что билет у меня оказался. Это Света отдала мне свой и сказала, что не пойдет. Между ней и Женей стало, мягко говоря, все сложно, после того, как она стала плотно заниматься «Фазендой».

– Оооо, третий ряд! – Жанка округлила глаза. – Боба, я пойду у Яна автограф возьму!

Девушка отпустила руку Бобы, на которой только что висела, и ускакала к кучкующимся у окна «Цеппелинам».

– Удачи этому Яну, – криво ухмыльнулся Боба.

– Твоя девушка? – спросил я.

– Боже упаси! – замахал руками Боба. – Кореша сеструха. Хорошая девчонка, но на голову немного шибанутая. Узнала, что я в рок-клуб иду, прицепилась, как клещ, так и не смог отвязаться.

Я посмотрел в ту сторону, куда она убежала. Рядом с Яном она смотрелась совсем уж гномом. Мало того, что он волосатый, как обезьяна, так он еще и здоровый. Тоже как обезьяна. Цеппелины обступили девчонку, она радостно крутила перед ними задницей и хохотала. Потом достала из кармана помаду и подставила Яну декольте.

– Среди новеньких будем смотреть? – спросил я.

– Всех будем! – заявил Боба. – У меня прямо руки чешутся, поскорее выбрать рокеров. Таких, чтобы ух!

Народ потянулся в зал, и мы с Бобой тоже устремились вслед за толпой. Наши места были похуже, чем у Жанки, но зал у ДК профсоюзов не сказать, чтобы чересчур большой, чтобы это реально имело какое-то значение.

Народ еще рассаживался, гудел и перекрикивался, а на сцену уже вышел Женя Банкин.

– Смотри-ка, прибарахлился! – Боба ткнул пальцем в его сторону. – Костюмчик, галстук! Что это с ним? Женился что ли?

Женя взял микрофон со стойки, откашлялся и заговорил. Ну, то есть, было видно, что губы шевелятся, но микрофон, похоже, не работал.

Со вторым ему повезло больше.

– Всем привет! – сказал он, еще разок откашлявшись. – Сегодня у нас мероприятие традиционное, можно сказать, всем привычное, так что обойдемся без долгих речей…

Публика его особо не слушала, он как не умел удерживать внимание, так и не умеет. И непривычный внешний вид ему не особо помог.

– …однако кое-какие новшества все же есть, – продолжал Банкин. – И первое и главное заключается в том, что мы в этом месяце решили провести эксперимент и принять всех, кто подал заявки!

– Уууууу… завыла часть зала, в основном с первых рядов.

– Подождите, я объясню, – начал тут же оправдываться Банкин. – Дело в том, что мы всегда ориентировались на какой-то уровень. Требовали от ребят, чтобы они сразу приходили, так сказать, вовсеоружии. Но вот сами подумайте, где они должны были этому научиться? Разве в нашем городе есть университет рок-музыки, а? Вот и получается, что с одной стороны мы, новокиневский рок-клуб, взяли на себя просветительскую миссию, а с другой – категорически не справляемся со своими обязанностями, потому что просвещением не занимаемся, да еще и требуем, чтобы все где-то сами научились…

– Ну то есть, раньше нормально было требовать, да? – выкрикнул кто-то из зала.

– Давайте не будем спорить, – произнес Банкин и неловко одернул пиджак. – Я же сказал, что это пока еще эксперимент. Ребята пришли замечательные, энтузиасты в самом хорошем смысле этого слова…

– А что, у слова «энтузиасты» есть какой-то плохой смысл? – пробормотал я себе под нос. Это что же должно сейчас на сцену выйти, если Банкин такую подводку дает? Совсем все стало плохо с кандидатами?

– Я не понял, то есть, мы сегодня никого не выбираем? – снова выкрикнули из зала. – А что писать на бумажках-то?

– Не выбираем, но голосовать все равно нужно, – сказал Банкин. – Мы составим рейтинг на основании ваших голосов, и…

– А уже можно выходить, да? – раздался из колонок молодой, почти мальчишеский голос.

– Костя, я же просил, подождать, когда я закончу, – сказал Банкин, бросив взгляд за кулисы.

– Ладно, – ответил некто. Снова в микрофон. В зале засмеялись.

– Детский сад, штаны на лямках! – выкрикнул кто-то.

– Друзья, я хочу вам напомнить, что наш рок-клуб – это территория свободы самовыражения, идей и мыслей, – пафосно сказал Банкин.

– А концерт-то начнется?

– Не боись, Жека, тухлых яиц в гастрономе не было!

– Пусть выходят, мы детей не бьем!

Женя пробурчал в микрофон неразборчивое, потом капризная техника взвыла, из колонок раздалось шипение.

– Да что такое сегодня со звуком? – без микрофона на весь зал крикнул Женя. – Саша, ты же говорил, что все работает.

«Три вещи в этом мире неизменны…» – снова со смешком подумал я.

Свет в зале погас.

– Эй, что за фигня? – загомонил зал.

Но тут ожили колонки. Тот самый мальчишеский голос, старательно изображающий зловещие интонации завываниями и придыханием.

– Когда мир накрывает тьма, наступает наше время! Силы зла безраздельно властвуют на Земле, погружая мир в пучину хаоса и боли! Только избранные могут слышать… Только избранные понимают…

Что-то металлически звякнуло и покатилось. Потом раздался грохот. Ругань навернувшегося было слышно, потому что именно в этот момент в зале наступила полная тишина.

– Дайте свет, мы же договаривались, – раздался голос из колонок.

На сцене стало светло. Ну, в смысле, просто включилось сразу все освещение, хотя, подозреваю, юный фронтмен, который выглядел примерно так же, как и звучал – лопоухий подросток лет пятнадцати. Светлые волосы зачесаны назад и прилизаны не то гелем для волос, а не то и вовсе мылом. Глаза обведены черным. В руках – гитара. За ударной установкой – толстенькая девушка. А вот басист выглядел раза в три старше, чем это юное дарование.

– Мрак накроет мир

Тень придет вокруг

Это мой кумир

И не враг, а друг…

«На ютубе такое видео имело бы успех», – подумал я, глядя в видоискатель своей камеры.

– Что это еще за фигня? – прокричал Боба мне в ухо.

– Ты же сам сказал, что хочешь всех посмотреть, – заржал я.

Глава 6

Сначала мне было смешно. И от происходящего на сцене, и от тихо бухтящего рядом Бобы. Ну и до кучи от выкриков зрителей, на растерзание которым вышли эти юные дарования, которых еще пару месяцев назад даже слушать бы не стали, отсеяли бы еще на подходе. Потому что – формат, престиж и вот это все.

А вот к концу песни о мраке и безысходности с туманными призывами к суициду, я задумался. С чего это вдруг Банкин так круто переобулся в прыжке? Только из-за того, что в городе закончились группы, мечтающие попасть в рок-клуб, осталась только школота? Хм…

Я приподнялся со своего места, чтобы получше разглядеть, что там у нас за зрители в первых рядах. Ну, олды и ортодоксы рок-клуба – это понятно, зрелище привычное и насквозь нормальное. Какие-то девицы с начесанными челками – это тоже ясно, как божий день. Ага, а вот и те, кого я и ожидал увидеть. Пухлый лысоватый дядечка в костюме и рядом с ним дамочка неопределенного возраста, похожая на бухгалтершу.

Хех. Ну да. Банкин может товарищ мутный, но совсем даже не дурак. И клоунада, которую он тут устроил сегодня – точно не случайность. Ну не было бы нормальных заявок на вступление, и что? Раньше он бы просто забил на это дело, и отчетник был бы просто концертом, на который, как водится, билетики были бы на вес золота, потому что не продаются, а распространяются только среди своих.

Нет, дорогая редакция. Банкин нормально соображает. Внял моей пассивно-агрессивной угрозе и прикрывает свой административный зад. Почти уверен, что все происходящее тщательно документируется, и среди выступающих сегодня рокеров есть всякие там группы из интернатов для трудных подростков, инвалиды и малоимущие. И по документам все это пройдет как серьезное мероприятие по просвещению и поддержке бла-бла-бла чего-то там.

Молодец, фигли!

– А как группа-то называлась? – выкрикнули из зала, когда первые выступающие засобирались уходить со сцены.

Лопоухий фронтмен буркнул что-то неразборчивое.

– Это была группа «Темный властелин», – с серьезным видом сказал Банкин, снова появляясь на сцене.

Я чуть не подавился. Перед глазами тут же всплыл давний мемасик с черным парнем в ремнях и фуражке.

– Ну вот наш концерт и открыт, и сегодня нас с вами ждет еще немало хороших групп, – заговорл Банкин, выходя на середину сцены.

– Мало водки взяли… – раздался возглас из зала.

– Ну а сейчас я приглашаю на нашу сцену следующих кандидатов, – невозмутимо продолжил Банкин. – Группа очень необычная, даже я бы сказал, самобытная. Надеюсь, вам понравится. Ах да. Группа называется «Колывань».

На сцене стало тесно. Музыканты все выходили и выходили. Хм, это он хор пенсионеров что ли в рок-клуб решил принять?

Основной состав группы – пожилые такие дядьки. В основном без инструментов, двое с балалайками. Балалайками, Карл!

Я подался вперед, ухватившись за подлокотники кресла. Что вообще тут сегодня происходит?!

Зал молча взирал на приготовления. Пожалуй, Банкин смог всех удивить…

Мужички выстроились на сцене. Мой ассоциативный ряд живо подсказал мне мультик, в котором я наблюдал что-то похожее. Там еще были разные версии считалочки про зайчика. И вот сейчас сцена один в один напоминала тот вариант, который в опере. На правой части сцены в три ряда выстроился «хор», а на левой тусили еще несколько человек. И те двое с балалайками уселись на край сцены.

Солист бочком выбрался на середину и осторожно взялся за микрофон, как будто тот его может укусить.

– Здрасьте, – сказал он. – Сейчас мы споем одну песню… Петь рок для нас дело новое, так что не судите строго.

В зале раздались жидкие обалделые аплодисменты.

– Мля, это что за хрень?! – снова повторил Боба. – А нормальные группы вообще будут сегодня.

– Не вибрируй, Боба, – усмехнулся я, не отрывая глаз от сцены. – Во втором отделении все будет.

– Так может мы пока по маленькой закинем? – предложил он.

– Заметано, – усмехнулся я. – Только давай сначала послушаем, что эти балалаечники споют.

– Да блиииин! – Боба завозился, принялся оглядываться на задние ряды.

Хор пенсионеров принялся ритмично топать. Ритм оказался знакомым, не узнать «We will rock you» вряд ли кто-то мог. Потом вступили балалайки. А потом солист голосом самодеятельного исполнителя народных песен, запел:

– Масло дорожает, хлеб исчез,

Фонари на улицах побиты все.

Заяц под кустом чистит свой обрез,

Хочет отомстить в среду он лисе…

Голос солиста был пронзительным и надтреснутым, стариковским таким. И все это вместе – отбивающий ритм пятками хор, соло на балалайках и бредово-конъюнктурный текст – было настоящим взрывом мозга. Я чуть камеру не выронил. И даже Боба перестал нетерпеливо ерзать.

Но зал моего восторга зрелищем не разделял. Патлатые рокеры крутили головами, переговаривались. Кто-то открыто передавал бутылки. А ведь если задуматься, то этих странных ребят раскрутить может быть даже проще, чем «ангелочков». При всей их талантливости и энтузиазме, мои ребята были все-таки обычные. А вот то, что сейчас происходило на сцене…

Подозрения, что весь этот концерт – одна сплошная отмазка Банкина от гипотетических проблем с городской администрацией, только окрепли. Интересно, он сам додумался до такого демарша или у него появился умный сообщник?

– Все-все, я понял, – сказал я, когда Боба в очередной раз открыл рот, когда песня группы «Колывань» затянулась. Пенсионеры сделали в ней какое-то бесконечное количество куплетов, и последовательно клеймили и продажных девок, мечтающих заполучить богатенького папика, и отсутствие зарплат у простого народа, и жиреющих на общих бедах чиновников. В общем, сама идея была неплоха, и ее даже не то, чтобы портил уровень провинциального КВН-а, но такие песни должны быть короткими как по мне.

Мы с Бобой выбрались со своих мест и вышли из зала. Следом еще за несколькими рокерами, которых, скорее всего, настигли те же мысли, что и Бобу.

В кафетерий выстроилась очередь, следом за нами в фойе высыпало еще какое-то количество заскучавших зрителей.

– Вовчик, слышь, – вполголоса сказал мне Боба, ухватив за рукав. – У Француза на днюхе же такого не будет, да?

– А надо? – фыркнул я. – Не понимаю, чего ты напрягся. Ты же сам будешь группы выбирать.

– Да я просто… – Боба потряс головой. – Хрен знает. Я в первый раз такое в рок-клубе увидел. И что-то меня переклинило. Знаешь, как будто я все проспал, а теперь проснулся, и рок-концерты стали вот такими. С балалайками.

«Это разве рок?!» – внезапно вспомнился мне тот самый старый рокер, с которого началась моя новая жизнь. И закончилась старая. Кстати, что-то он мне давно на глаза не попадался. Фиг знает, хороший это знак или плохой. А может и вообще не знак…

– Когнитивный диссонанс, – сказал я.

– Чего? – недоуменно наморщил лоб Боба.

– Это название того состояния, которое ты испытываешь сейчас, – с серьезным видом сказал я. – Да ладно, забей. Ты собирался бахнуть по маленькой, так что предлагаю занять место в кафе, пока они там есть.