Саша Фишер "90-е: Шоу должно продолжаться – 8"

Через пятнадцать минут Бобу отпустило. Он накатил из плоской бутылочки, которую предусмотрительно приволок с собой. Поделился бухлишком с несколькими патлатыми товарищами по несчастью и быстро втянулся в спор о рок-музыке, стилях и западных звездах. Картинка была настолько колоритная, что я снова схватился за камеру. Стриженый почти наголо Боба, с золотым зубом и в элегантном костюме, пошитом в мастерской моей мамы, приобнял за плечи сутулого патлатого рокера и горячо втирал ему что-то насчет группы «Мотли Крю». А еще трое волосатиков нависали над столом, размахивали руками и выдвигали свои аргументы насчет того, должна ли музыка соответствовать образу жизни, или сценический образ отдельно, жизнь отдельно.

Я снова подумал, что если бы сейчас был ютуб, то я уже наснимал кучу классного материала. Дело за малым – дождаться начала цифровой эпохи. И сделать так, чтобы до нее все эти записи сохранились. И не придется ли под их склад снимать отдельный гараж потом. Ну как, потом? Довольно скоро. Я к своей видеолетописи пока что относился очень трепетно. Каждую отснятую маленькую кассету старательно переписывал на большие болванки. И башня из них в дальнем углу моей комнаты, между шкафом и балконной дверью, росла угрожающе быстро.

Иногда меня накрывало ощущением, что я здесь скорее турист. Может быть, поэтому я и не могу принять близко к сердцу все эти пугающие стремительные перемены с растущими ценами, а чисто внешняя разруха Новокиневска по сравнению с тем, каким он будет в двадцать первом веке, вызвает что-то среднее между любопытством тревел-блогера и умилением. Но последнее не в смысле «ути-пути, какой прекрасный раздолбанный асфальт», а «надо же, из каких стремных руин все поднялось…»

– А ты как думаешь? – толкнул меня в бок Боба.

– Обычно, головой, – немедленно отозвался я. – Или ты про что-то другое спрашиваешь?

– Да вот парни говорят, что нам надо послушать «Курсовую замполита», – сказал Боба. – Забойные ребята, в рок-клуб вступать принципиально не хотят.

– Думаю, они тут не одни такие, – пожал плечами я. Название группы было знакомым, вроде я даже слышал про них что-то интересное. Причем, не уверен, что слышал в этой жизни…

Я напряг память. Блин, точно… Парни пели военный такой рок, солист у них еще однорукий. И в девяносто шестом все вместе погибли, когда приехали в Чечню выступать перед нашими солдатами.

– Вовчик, что с лицом? – тут же спросил Боба. – Если не хочешь, давай не будем слушать, я же не заставляю.

– Не-не, Боба, обязательно послушаем! – я стряхнул с себя накатившую волну мрачных воспоминаний. – Я тоже слышал, что они отличные. Парни, а есть телефон солиста? Как его там? Клаус?

Ну да, Клаус. Николай Костяков. С рычащим таким басовитым вокалом.

– Сча будет! – один из наших волосатых собеседников вскочил и рванул к гардеробу.

В фойе тем временем людей становилось все больше. Великодушие Банкина, одним махом принявшего в рок-клуб всех желающих, зрители может и оценили. И даже одобрили. Но пришли они сюда все-таки на рок-концерт, а не на «алло, мы ищем таланты!»

– Вот эти! – заорал мне в ухо Боба, когда гитарист на сцене выдал матерую такую солягу. – Эти парни точно должны быть! Как называется группа?

– «Царь-пушка», – сказал я, записывая название в свой блокнот. – Они из Закорска, редко на концертах в клубе бывают.

– Ты им скажи, что если надо, я для них автобус пригоню, чтобы с ветерком доставить, – заверил Боба. – Ну и это… По бабкам не обидим, не пальцем деланные!

Видимо, по контрасту с первым отделением отчетника, во втором Бобе нравились вообще все. И на каждой следующей выходящей на сцену группе, он дергал меня за рукав и сообщал, что эти – норм, давай их звать, бабок дадим. И телок пригоним для тех, кому вдруг надо.

Я дисциплинированно записывал. Вряд ли получится собрать всех, хотя фиг знает. Рокеры у нас небалованные в основном. Наверняка найдутся принципиальные, которые откажутся участвовать в концерте для авторитета. Но они стопудово окажутся в меньшинстве. Заработать, да еще и не на разгрузке вагонов, а честным музицированием на сцене – это же…

– Слушай, а еще я помню был такой косоглазый, – снова потормошил меня Боба. – В шапке треугольной такой еще выступал, типа монголо-татарское иго.

– Алишер? – спросил я. – Говорят, он руку сломал.

– Блин, жалко, – вздохнул Боба. – Ну, время еще есть, может выздоровеет еще. А может помощь ему нужна? Я могу, в натуре, врача хорошего подогнать. Меня заштопал в тот раз так, что незаметно даже теперь.

– Уточню… – кивнул я. – А, стоп! Это не Алишер руку сломал, а тот хрен из «Пиночетов». Алишер на цыганке женился.

– О, а это ведь тот хрен, с которым ты как-то рамсил? – Боба ткнул пальцем в сторону сцены. – Это же к нему Жанка прилепилась?

– Будем их звать? – спросил я.

– Да пашшол он! – презрительно изрек Боба и демонстративно отвернулся.

– Понятно, вычеркиваем, – пробормотал я.

Заиграли «Цеппелины», а я вдруг понял, что как-то ни разу нормально не слышал, что они поют. Такой вот парадокс – чуваки были все время где-то рядом, группа вроде как раскрученная и знаменитая, но ни одной песни целиком я у них ни разу не слышал.

Ну вот как раз и повод…

– Тусклыми красками по холсту неба

Пишет художник из города в скалах

Скажет поэт, моя рифма нелепа

Она была здесь, но потом убежала…

Хм, а ведь реально неплохо! У Яна был глубокий вкрадчивый голос, бархатный такой, как у… гм… почему-то на ум назойливо лезло сравнение с добрым психиатром. Даже не знаю, откуда оно взялось. Песня была медленная, этакий тоскливый блюз о том, как герой сидит на берегу моря и вспоминает, как раньше было лучше.

– Все еще не хочешь их приглашать? – спросил я ближе к концу композиции, на протяжном проигрыше.

– Нет! – отрезал Боба.

– Все-все, понял-отстал! – заржал я.

– В натуре, Вован, я тебя не понимаю, – нахмурился Боба. – Вы же вроде как не ладите, чего ты за него топишь?

– Мы не ладим? – хмыкнул я. – Мне-то с чего на него злиться? Это же я у него девушку увел, а не он у меня…

– Погоди-погоди, – ухватил меня за рукав Боба. – И ты говоришь, он тебя на разговор какой-то зовет?

– Ну, – кивнул я.

– И ты пойдешь? – прищурился Боба.

– А почему нет? – я пожал плечами.

– Меня позови, когда стрелу забьете, – сказал Боба. – Мы с братками подъедем.

– Нафига? – усмехнулся я.

– Да мне как-то вообще не в кассу, если этот шкаф с его волосатиками тебя отмудохает, и ты в больничку заедешь на месяц, – Боба посмотрел на сцену. – Кто тогда днюху Французу устраивать будет?

– Да ну, это вряд ли, – безмятежно улыбнулся я. – Не тот он персонаж, чтобы кого-то мудохать.

– Но звякни все равно, понял? – Боба снова дернул меня за рукав. – Чтобы у меня на душе было спокойно.

– Ладно, заметано, – кивнул я. Тот случай, когда проще согласиться сейчас, чем спорить. Не факт, правда, что я поставлю Бобу в известность о разговоре с Яном.

«Цеппелины» закончили выступление, Ян спустился в зал, и на нем тут же повисла Жанка, вереща что-то о том, что она его обожает. Настолько громко, что даже аплодисменты зрителей перекрыла.

Снова вышел Банкин. Лыба до ушей, помахал залу обеими руками и устремился к микрофону. Стойку ему пришлось опускать, потому что Ян его выше раза в полтора.

– Спасибо, друзья, я очень рад, что наш сегодняшний концерт проходит так тепло и по-дружески! – сказал он. – А перед тем, как выйдет следующая группа, я бы хотел сообщить вам одну радостную новость. Комитет по делам молодежи учредил приз для лучшей рок-группы, освещающей социальные проблемы молодежи. И в конце этого года во дворце спорта состоится концерт…

– Ого, во дворце спорта!

– Уооооо!

– Даешь!

– Тихо, тихо, я еще не закончил! – Банкин поднял руку ладонью вперед. – Так вот, что я хочу сказать еще… Давайте не буду сейчас подробно расписывать все правила участия, мы с вами их подробно рассмотрим на нашем рабочем заседании. Сейчас я просто хотел поделиться хорошей новостью.

Банкин лучился самодовольством и вообще выглядел победителем. Публика в зале уже явно забыла, как буквально минут сорок назад псила в фойе ДК профсоюзов, попивая портвейн из чайных чашек, и громко и пафосно заявляла, что «этот рок-клуб испортился, несите другой». Все радостно голосили. Ну да, дворец спорта – это, знаете ли, масштаб. Это тебе даже не «котлы», которые считаются вполне так респектабельным и статусным местом. Но чтобы новокиневский рок-клуб допустили до самой топовой площадки города, это надо…

Хм.

«А Банкин молодец», – в очередной раз подумал я. И сделал себе мысленную заметку, узнать подробнее, что же с ним такое произошло. Или кто с ним произошел. Может быть, Женя сам собрался с мыслями и перестал творить фигню и ныть, а может у него появился какой-то серый кардинал…

– Ну а теперь продолжаем концерт, – сказал Банкин. – И на сцену приглашается группа «Ангелы С»!

Глава 7

«Кажется, нужно больше Нади», – подумал я.

Находка с немецкими песенками нежным голоском Пантеры действовала на публику совершенно убойно. Причем, как здесь, в рок-клубе, так и на других площадках. Был в этом какой-то стильный шик, на контрасте. Если ее еще переодеть в белое пейзанское платьишко и растрепанные волосы уложить наивными такими кудряшками… Хотя может последнее и лишнее. Хотя в клипе можно так и сделать.

– Вован, я тут чо подумал! – прокричал мне в ухо Боба, когда Астарот перешел к припеву. – А что если я сейчас вас в ресторан заберу, а? Тебя и пацанов твоих? Ну, чтобы там чисто по-деловому поговорить насчет того, чтобы… Ну, ты помнишь.

– Звучит как план-капкан, – кивнул я. Пока что я не говорил «ангелочкам» про днюху Француза и воплощение в реальность влажной мечты Бобы. Как-то к слову не приходилось. Бобу «ангелочки» уже видели, так что сюрпризом мое с ним приятельство не будет. А вот реакция на его просьбу может оказаться какой угодно. У Астарота может внезапно проснуться принципиальность, с него станется упереться рогом так, что хрен сдвинешь. Так что ресторан – отличная затея. Сытый Астарот точно доставит меньше проблем.

Когда «ангелочки» допели и уступили сцену «Парку культуры и отдыха», Боба снова нетерпеливо заерзал. Я как раз лениво обдумывал эту занимательную ротацию. Так-то «Ангелам» по стажу полагалось стоять где-то среди малоизвестных новичков. А тут их вдруг вознесли в самые сливки программы – с одной стороны Ян, с другой – Конрад.

Случайность? Не думаю. Вот только зачем?

– Вован, слышь, – подергал меня Боба. – А может ты пацанам своим скажешь насчет ресторана? А то они еще уедут…

– Ты больше не хочешь выбирать группы для концерта? – спросил я.

– Да вроде… – Боба замялся. Ответственность перед боссом боролась в его голове с детской мечтой.

– Ладно, сейчас сгоняю до парней, – сказал я. – А ты слушай пока. Вдруг тебе еще кто-то понравится.

– Да ладно, что я Конрада не слышал что ли? – махнул рукой Боба. – Конрадом Француза не удивишь.

«Ну да, логично, – подумал я, выбираясь в проход. – Конрад так-то в ресторане поет. А эти гаврики из качалки в рестораны как на работу ходят».

– В ресторан? – Надя радостно подпрыгнула. – Ой, как здорово! А в какой?

– Я не спросил, – усмехнулся я. – Подумал, что дареная еда – хорошая штука в любом случае. Ну так как, орлы? Поедем с Бобой в ресторан?

– Ну пожалуйста-пожалуйста! – Надя сделала глаза котика из Шрека и уставилась на Астарота.

– Да конечно поедем, что за вопрос вообще! – воскликнул Бегемот. Ну да, разумеется! Когда это Бегемот от еды отказывался?

– А я никогда не был в ресторане раньше, представляете? – смущенно сказал Кирилл.

– Мы однажды с папой возвращались с Черного моря, – сказала Надя. – И оказались в Москве на Казанском вокзале. Нам нужно было ждать поезда целую ночь, и это был ужас ужасный. Мы там пытались спать, но сиденья там… Блин, я даже не знаю, какой садист такие стулья придумал на вокзале ставить. Как в трамваях, с такими острыми бортиками…

– А ресторан тут при чем? – спросил Бегемот.

– Да погоди ты, я же к этому и веду! – дернула плечиком Надя. – В общем, рано утром мы поняли, что больше не можем, и пошли гулять по вокзалу. А там – ресторан. Ну, мы туда и зашли…

– И вокзальный ресторан тебя поразил в самое сердечко? – усмехнулся Макс.

– Ресторан на нашем вокзале – это вообще ни в какое сравнение не идет! – Надя сделала большие глаза. – А от того, московского, я просто обалдела. Там же как во дворце! Лепнина на потолке, белые скатерти, хрустальные бокалы… И официанты такие, в форме. И с полотенчиком на руке, как в кино. В общем, папа решил, что мы слишком устали, чтобы экономить. И заказал ко всему еще черную икру. И ее принесли в такой квадратной хрустальной розеточке… Мммм…

Надя закатила глаза и поцокала языком.

– А у нас сосед на заработки ездит куда-то на север, – сказал Бегемот. – Он черную икру всегда привозил трехлитровыми банками. И она мне никогда не нравилась, фу.

– Что? Абаддон плохо отозвался о какой-то еде? – засмеялась Надя.

– Да это же и не еда совсем, – буркнул Бегемот. – А какое-то баловство…

– А инструменты? – взволнованно спросил Кирилл. – Если мы в ресторан поедем, то что с инструментами делать?

– Мы же члены рок-клуба, – пожал плечами я. – Оставим здесь, завтра заберем.

– Нет! – Кирюха испуганно прижал к себе свой фендер.

– Ну конкретно ты можешь гитару с собой взять, – я подмигнул.

– А в ресторан с гитарами разве можно? – спросил Кирилл.

Все как-то расслабились и засмеялись. Только Астарот был каким-то набыченным.

Конец ознакомительного фрагмента.