Лиза Лорф "Мёд для босса"

– Заткнулась и вернулась в машину. Иначе я оставлю тебя здесь. Взрослая, выберешься сама. – выдавливает мужчина ледяным голосом, который, словно айсберг, способен проломить волю любого человека.

Девушка вздрагивает, её глаза начинают блестеть от слёз. Она выдёргивает свой локоть из рук брата, вскидывает подбородок – капризно и по-детски. Набирает в грудь воздух, направляет на меня свой уничтожающий взгляд и явно готовится выдать напоследок какую-нибудь гадость.

Но не успевает.

Мёд, растёкшийся по асфальту, успел привлечь несколько ос. Воровки!

Девушка замечает их, вскрикивает, пытается раздавить, но делает лишь хуже. Осы взлетают выше, а затем и вовсе путаются в неестественно пышных волосах актрисы.

– Лучше не дёргайся, – хрипло говорю я и не узнаю свой собственный голос.

Мужчина поворачивается ко мне, несмотря на то что Викки судорожно пытается вытащить запутавшуюся осу из волос.

– Значит, кто-то всё же умеет разговаривать, – улыбается он мне, отчего его выражение лица становится игривым и дерзким.

Мое сердце пропускает удар.

Почему все красивые мужчины такие подлецы?

Я не отвечаю, отвожу от него взгляд, набираю в грудь воздух и, превозмогая себя, подхожу к матерящейся дамочке.

– Не двигайся, Викки. Она тебе поможет, – приказывает сестре не такой уж и заботливый братец, поняв, что я собираюсь сделать, и внимательно за мной наблюдая.

– Кто? Дикарка? Да пошла она! Я сама! – визжит девушка и отбивает мою протянутую ладонь.

Больно и неприятно. Я ведь просто хотела помочь.

Дамочка перебрасывает волосы вперёд на лицо. Зря она это делает, ведь так она дает возможность осам цапнуть ее прямо за щеки!

Секунда – и раздаётся крик.

Догадываюсь, что оса укусила её.

Укусила, но так и не выбралась из волос.

Мужчина всё же хватает девушку, крепко прижимая к себе спиной и блокируя руки. Он кивает мне, чтобы я помогла вытащить осу.

Я подключаюсь. Нахожу быстро – и не одну, а сразу двух. Вытаскиваю.

– Всё. Сделано, – бросаю через плечо и отхожу подальше.

Да, меня тоже жалят воровки, но осиное жало не такое больное и противное, как крик дамочки.

Девушка начинает плакать. Она убирает волосы с лица, и я замечаю, что у неё прямо под глазом образуется красная точка от укуса.

Викки медленно трогает пальцами это место. Злобно топает ногой.

– Как я теперь поеду на кастинг?! – она находит меня глазами. – Это всё ты, ведьма! Натравила на меня пчёл! Ещё и брата околдовала! Ты хоть знаешь, кто мы?!

– Это вообще-то не пчёлы. Это осы. Если помазать антисептиком – всё пройдёт в течение часа. И никакая я не ведьма, – зачем-то оправдываюсь я.

Хотела добавить, что мне вообще плевать, кто они такие, но не смогла соврать.

Мне стало интересно кто он, даже если я отчаянно пытаюсь побороть это глупое желание.

Пока Викки плачет на груди у брата, я, скрипя сердцем, иду в машину и достаю из бардачка мазь от укусов. Приношу её парочке. Пусть хоть извазюкаются, но оставят меня в покое.

– Держите. Мне… пора. Можете оставить её себе, – выдавливаю, глядя себе под ноги.

Разворачиваюсь и шагаю к разломанному столу, собираю доски.

Жду, пока кто-нибудь проедет – чтобы затормозить и передать этих неугомонных первому встречному. Но, как назло, никто не появляется, как будто все против меня! А ведь обычно хотя бы одна-две машины в течении десяти минут проезжают!

Мужчина вновь приближается ко мне на опасно близкое расстояние. Мне приходится задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Теперь он кажется еще выше и шире.

– Вы не могли бы нас подвезти? – спрашивает он, как только я заканчиваю складывать остатки стола в багажник.

Я стискиваю зубы. Киваю – и только потом понимаю, что согласилась. Ладно, довезу до первой заправки. Пусть там выкручиваются.

2. Она завелась с первого раза. Я – тоже.

Настя

Мужчина как-то по-своему понял моё согласие. Он опережает меня на пути к машине, ловко открывает дверцу и садится на водительское сиденье.

– Эй! – возмущенно вскрикиваю я. – Я вам помогаю, а вы наглеете?

Вот уж и самомнение у этих столичных!

Я едва успеваю втиснуться и упереться спиной в дверь, не позволяя её закрыть, а ногой – в дверной проём.

– Вылезай! Сейчас же! – требую.

Даже если он похож на олимпийского спортсмена, я не собираюсь уступать ему свою машину – пусть и изрядно потрёпанную временем! Я за ней ухаживаю так, чтобы она всегда была на ходу. Так я даже за собой не ухаживаю!

Мужчина молча осматривает пыльный от деревенской дороги кузов, однако делает это с таким восторженным и заинтересованным видом, будто попал в краеведческий музей и изучает, чем пользовались неандертальцы.

Затем, с задорной улыбкой и очаровательными ямочками на щеках, он поднимает на меня глаза.

– Малышка, сегодня уже одна дамочка меня подвезла. Теперь я доверяю только себе.

Его взгляд выбивает воздух из лёгких. Я хватаю ртом воздух, подбирая слова.

– Не называй меня так, – выдаю с возмущением.

– Тогда я буду называть тебя пчелиной королевой, – он заставляет меня опять утонуть в его тёмных глазах.

Викки злобно хмыкает и, недовольно фыркая, вваливается на заднее сиденье, громко хлопнув дверью.

Я поздно понимаю, что рука мужчины скользит по моему бедру. Щёки вспыхивают. Я ахаю и хлопаю ладонью по карману джинсов, но уже поздно – он вытащил из них ключи.

Проклятье!

– Садись. Только без истерик. Обещаю, никуда не завезу и не собираюсь угонять твою допотопную рухлядь, – он ловко вставляет ключ в замок зажигания.

– Ты… – я вздуваюсь от возмущения. В его глазах азарт и интерес, но он смеет так отзываться о моей машине?! – Это не рухлядь! Ты мне её сломаешь!

Старенькая машина ездит, но если неправильно управлять, она же и заглохнуть может! К ней нужен подход, особенно чтобы завести! А мне ещё до пасеки добираться – двадцать километров через густой лес в одну сторону. Общественный транспорт, конечно же, туда не ходит. Меня мог бы подобрать отец, но до него я вряд ли дозвонюсь – мой телефон сел, да и мобильный интернет в той зоне можно поймать только если залезть на верхушку высокого дерева, а папа не любитель. Пешком же я буду там только к утру.

– Садись, – приказывает мужчина, кивая на сиденье рядом с ним. – Просто представь, что я твой личный водитель.

Двигатель взрывается, но быстро переходит в довольное урчание – как будто машине нравится этот мужчина не меньше, чем мне самой.

Она даже завелась с первого раза!

Он до неприличия красив – так, что заставляет терять голову и отводить глаза, дабы не выдать своё глупое влечение к незнакомцу.

Он, заводит мою машину с первого раза, а такой чувство, будто подключается к моему сердцу…

Я еле дышу, ощущая себя загнанной в капкан.

Где-то в голове проскальзывает мысль – вдруг эти двое сейчас воспользуются моим отупением и угонят машину, пока я обойду её, чтобы добраться до пассажирского места с другой стороны?

Секунду молчу и просчитываю собственные возможности. Рисковать я не могу. Поэтому не нахожу ничего лучше, чем ринуться на колени к незнакомцу, намереваясь пролезть прямо по нему на соседнее пассажирское сиденье.

– Что ты… – сначала удивляется он, а потом продолжает: – Знаешь, а я не против, – низко и пошло произносит он, скользя одной рукой по моему заду и протиснув другую между моих ног.

Я поворачиваюсь к нему лицом, беру за шиворот белоснежной рубашки и шиплю как можно угрожающе:

– Мерзавец! Пусти сейчас же! – я почти дрожу от неловкости.

Как же здесь тесно! Наши лица неприлично близко. Его глаза… Этот мужской древесный запах…

Пальцы слабеют и выпускают ткань.

Смущение.

Страх неизведанного и мне непонятного. Внутри. Снаружи.

Это все он!

– Сама на меня залезла! – Он нахально улыбается и поднимает ладони вверх – будто в знак примирения.

Я замираю. Моё сердце стучит где-то в горле, дыхание становится рваным.

– Но мы можем продолжить, если ты этого хочешь, – порочно шепчет он, и я понимаю, что ситуация может выглядеть более чем странно…

– Ты забыл? Я спешу! – втискивается в наш разговор его сестра. – Плевать мне на твои потрахушки! Вот доставите меня в цивилизацию, потом возвращайтесь в вашу глушь и делайте что хотите! – орёт она с заднего сиденья.

Этого более чем достаточно, чтобы я очнулась от наваждения и соскользнула с колен мужчины на соседнее кресло.

Тело рвётся сделать хоть что-то: топнуть ногой, зарядить пощёчину, вцепиться в его волосы, но машина срывается с места – как будто только и ждала, что к её педалям и рулю прикоснётся он.

Я остаюсь с приоткрытым ртом, потому что так мило двигатель этой машины ещё никогда не звучал. Теперь это ощущается как предательство автомобиля.

Почему мне так нравятся его руки на потрёпанном руле? Он трогал меня ими – почти с такой же ловкостью, с какой управляет машиной.

Впервые в жизни чувствую себя такой испорченной и глупой.

Тупой.

Потёкшей от приезжего мужика.

Несколько молчаливых километров – и мы доезжаем до заправки.

– Здесь. Есть и связь, и… – я осекаюсь.

И Саша, тракторист. Мой двоюродный братец. Сын брата моего отца. Мы выросли почти вместе, ходили в одну школу. Он, словно старший и родной брат, всегда меня защищал.

Но потом мы были вынуждены переехать и перевезти пасеку подальше от рапсовых полей, на которых используют пестициды, губительные для наших пчёл.

С тех пор мы редко видимся. У меня своя работа, а у него – своя. Времени никогда не хватает.

Сейчас, заметив мою машину, он выходит навстречу и улыбается, будто встретил старого друга, но его глаза резко и подозрительно сужаются, брови хмурятся, как только он замечает на моём месте незнакомца, явно не из местных.

3. Пчела, а не королева.

Настя

Виктор или Вик. Именно так называет самого красивого мужчину, его сестра Викки. Ему идет это имя. Похоже, что их мать решила дать им созвучные имена.

Сейчас он с особым азартом и ловкость паркуется и поднимает на меня тёмные глаза. Мое сердце пропускает еще один удар.

– Приехали, пчелиная королева, – бросает он мне, и в груди что-то ёкает – такое сладкое, нежное и довольное, словно я оказалась под дождём из пыльцы.

Виктор не успевает выйти из машины – к нему подходит Саша.

– Привет, Настя, – здоровается он, но внимание его приковано к Виктору. – Это ещё кто? – спрашивает у меня. – Он что, тебя обидел? Почему ты не за рулём?

Виктору явно не по душе такой прием, он расправляет плечи и встает в полный рост напротив Саши, будто имеет полное право водить мою, внезапно такую послушную, машину!