Завтра она снова возьмется за дело, а пока…
* * *
Графство Ней. Деревня Уютная.
Салэм окинула взглядом деревеньку и чуть качнулась в седле. Дредхорст и без этого бы послушался свою хозяйку, но за время сидения в родном графстве для бывшей искоренительницы ездить верхом на живой лошади стало не менее привычно, чем на мертвой.
Рядом с госпожой ехали два десятка дружинников в накидках с гербом графства. Они смотрели по сторонам, выискивая в небольшом лесочке возможные угрозы. И хотя каждый из них понимал, что в случае опасности взять графиню фон Ней у врага вряд ли получится, однако им платили за работу, и воины честно ее выполняли.
Почти сотня дворов в крохотной долинке окружена невысоким забором – чтобы скотина не разбежалась. В утреннем небе поют ранние птицы, уже успевшие проснуться. Среди домов Уютной мелькали фигуры крестьян. Они заметили прибытие своей хозяйки, но не спешили отрываться от собственных повседневных задач. Графиня будет говорить со старостой, а простых крестьян ее сиятельство и не заметит.
Саломея указала рукой в сторону, и первая пятерка всадников дружины прибавила скорости, заходя сбоку. Вторая отделилась чуть позже, чтобы не ломиться через редкий подлесок, примыкающий к забору. Постепенно все верховые рассредоточились по деревне, с графиней остался только один управляющий.
– Госпожа, вы же не собираетесь… – пробормотал он, но Салэм его прервала взмахом ладони.
Спорить со своей госпожой мужчина не посмел, а графиня спокойно въехала в деревню Уютную по центральной улице и сразу же обратила внимание, как быстро скрываются в домах женщины и немногочисленные дети. Даже собаки, учуяв дредхорста, не спешили лаять, а больше забивались в будки, где псин потряхивало от страха.
– Немо, найди мне старосту, – распорядилась она.
Управляющий кивнул и, поддав коня пятками, поехал вперед, бросая по сторонам внимательные и строгие взгляды. Крестьяне же, видя знакомого им всадника, несколько расслабились. Среди всей графской свиты Немо был единственным, кого здесь уже не раз видели – именно через него договаривались местные о поставках в родовой замок и главный город графства.
Саломея фон Ней не была жестокой правительницей, и налогов новых не вводила, и судила по закону. Но, как известно, чем дальше от начальства и ближе к кухне – тем лучше. Может быть, местные крестьяне и не знали этого принципа, но это не мешало им пользоваться. Визит графини, как и любой приезд благородного человека, ни с чем хорошим в головах деревенских не вязался.
Пока дредхорст лениво перебирал лапами сухую землю, вздымая при каждом шаге легкую пыль, Немо уже успел переговорить со старостой. От местных не укрылось, что глава деревни заметно расслабился после беседы с управляющим, и оттого и сами они почувствовали себя увереннее.
Наконец, Салэм добралась до центра Уютной и, не торопясь, покинула седло нежити. Дредхорст замер на дороге, массивным костяком перекрывая обзор зевакам.
– Немо, представь нас, – кивнула своему подручному графиня, и тот поклонился.
– Ваше сиятельство, это Дитмар – староста деревни Уютная, – сообщил мужчина, указывая на совершенно лысого крепыша слегка за сорок. – Назначен еще вашим отцом, а его семья управляет деревней уже три поколения.
Староста поклонился степенно, не роняя себя, но и выказывая должное уважение хозяйке. Было заметно, что с манерами Дитмар знаком не понаслышке. Салэм подметила это рефлекторно, со дня, как она вернула себе родовые земли, уже успела насмотреться всякого, да и опыт в роли искоренительницы не прошел даром.
– Дитмар, мне донесли, что у вас здесь какие-то братья Райога призывают твоих крестьян к самосуду, – глядя поверх головы старосты, проговорила Салэм. – Это так?
Тот не растерялся и глаза не отвел. Вины никакой за собой этот мужчина не чувствовал, наоборот, был рад, что не зря велел послать сообщение о странных священниках. Потому что теперь он чист перед законом и людьми, а с последствиями пусть разбирается благородная графиня.
– Все верно, ваше сиятельство, – ответил он спокойным ровным тоном без какого-либо трепета перед аристократкой. – Они вновь приходили вчера к нам примерно после обеда. Пытались проповедовать, но я велел их гнать, пока самих не судили по законам нашего Крэланда.
Салэм слегка наклонила голову, выражая одобрение его решению.
– Куда они ушли после этого?
– Они отказались, ваша сиятельство, – сообщил он и указал рукой в сторону местного трактира. – Мужики обоих братьев повязали да в подвал посадили. Трактир у нас маленький, да стоим мы далеко от торгового тракта. Но подвалы у Гарри хорошие, вместительные, так что сидят там сейчас братья, ждут вас.
Салэм не стала скрывать улыбку.
– Вы что же, посадили на цепь двух братьев Райога, Дитмар? – спросила она.
– Почему же на цепь, ваше сиятельство? – довольно заулыбался староста. – И простых веревок хватило, а железо у нас привозное, так что куда его на всяких безумцев расходовать?
Графиня тихонько посмеялась и повернулась к своему управляющему.
– Немо, проводи нас с уважаемым Дитмаром.
– Слушаюсь, ваше сиятельство.
И он тут же умчался в сторону трактира. А Салэм и староста пошли неспешно, прогулочным шагом. Решив не откладывать в долгий ящик, графиня приступила к подробным расспросам о житье в деревне. Конечно, по бумагам она уже знала о положении дел на ее земле, но то – на бумаге.
– Все у нас хорошо, ваше сиятельство, – заверил Дитмар, пока они шагали по широкой улице, вытоптанной копытами скота. – Налоги, хвала вам, умеренные, войны нет никакой. Растим вот животинку да хлебушек выращиваем. Прокормиться хватает.
Но сказано было таким тоном, что искоренительница мгновенно уловила подтекст.
– А чего не хватает? – спросила она, чуть поправляя поля шляпы, чтобы солнце не било в глаза.
– Торговлю бы наладить, ваше сиятельство, – тяжело вздохнул Дитмар. – При вашем дедушке наше графство со многими соседями торговало, это в моем роду еще помнят. Мы же тогда и каменоломни держали, и едой их обеспечивали, и опять же – по зиме мужикам было куда за монетой идти. А теперь, уж извините, маются дурью, вот и трактир наш в запустенье приходит. Раньше-то через нас дорога на каменоломню пролегала, а теперь только свои ездят.
Графиня не стала торопиться с ответом. Про каменоломни она и сама прекрасно помнила, еще с детства. Но была там какая-то мутная история, и семья свернула добычу. А теперь, когда Салэм сама стала править этой землей, как-то из головы вылетело, что шахту могли прикрыть не из-за истощения.
– Благодарю, Дитмар, – в руке женщины мелькнул новенький грош, мгновенно сменивший хозяина. – И вот что скажу – пока что ничего обещать не могу. Но если представится возможность, торговля снова оживет. А ты, как один из самых старых у нас представителей уважаемого семейства, следи за тем, что вокруг происходит. Мало ли что еще вспомнишь или заметишь. Мы поняли друг друга?
Ее правый глаз засиял белым светом, но староста ничуть не испугался глаза Архонта. Он не знал, как именно проявляется магия у хозяйки, но был внутренне готов к любым проверкам посредством чар. Так что сияние просто уложилось в ожидаемую картину. А монета в руке грела душу – не зря приказал мужикам вязать братьев и доложить Немо!
– Поняли, ваше сиятельство, – поклонился тот, и первым прошел по крыльцу трактира, где их уже дожидался хмурый Немо.
Управляющий бросил взгляд на Дитмара, но ничего не сказал, да и графине знаков не подал никаких. Однако это не значило, что Салэм сама не подготовилась к возможному бою. Слишком живы были в памяти воспоминания о той деревне, где Киррэлу пришлось стать одержимым, чтобы спасти их обоих.
Внутри было темновато – распахнутых ставен не хватало, чтобы осветить все помещение, однако стойку со скучающим за ней розовощеким детиной графиня заметила. Трактирщик поднялся на ноги, но без спешки – его уже предупредили, что ее сиятельство заглянет, так что новостью визит Салэм для него не стал. Распоряжения на кухню были отданы, о чем свидетельствовало громкое шипение масла из внутренних помещений трактира. А больше от лавочника графине и не нужно ничего было, как и предупредил Немо.
Втроем они прошли через обеденный зал и спустились по каменной лестнице в подвал. Воздух стал ощутимо прохладнее, от выложенных песчаником стен потянуло морозом, и Салэм сняла с головы свою шляпу, тут же вручив ее шагающему замыкающим Немо. Дитмар же шел первым и уверенно толкнул деревянную дверь в подвал.
Салэм уловила легкий аромат копченостей, густо смешанный с чесноком, соленой речной рыбой и прочими запахами универсального хранилища. Артефактных установок для сохранения продуктов здесь не имелось, все лежало на полках и стояло вдоль стен в естественных условиях. Даже несколько бочек с вином нашлось в углу – явный шик из времен ее деда, когда здесь еще ездили те, кто мог себе позволить это вино пить.
А вот в дальнем углу, закрытом от входа стеллажом с припасами, разместились двое братьев Райога. Оба носили одинаковые черные рясы, подпоясанные простой веревкой.
Один, явно старший в паре, оброс очень густо, борода начиналась чуть ли не от глаз. Во всем облике священника чувствовалась крестьянская основательность и неторопливость. Такого брата будут слушать внимательно, а он явно обладает даром убеждения, раз ходит проповедовать.
А второй, наоборот, был молод и худ. Создавалось впечатление, что он не самостоятельная единица, а приставлен к более старшему брату, чтобы набираться опыта. На молодом лице едва только юношеский пушок проклюнулся, и по его зализанному состоянию можно было сказать, что паренек им очень гордился и намеревался отпустить волосы по примеру старшего.
Но обоих клириков объединял взгляд. Спокойный и холодный, будто не в подвал они были посажены, а на бой вышли. Бой, из которого обоим не вернуться живыми, но который нельзя проиграть.
Салэм не пришлось открывать рта первой – старший священник поднялся на ноги не спеша и низко поклонился.
– Приветствую, ваше сиятельство, – низкий рокот, служивший ему голосом, действительно производил впечатление. – Рад засвидетельствовать вам свое почтение от лица нас с моим братом Анатолием. Меня зовут Лука, я старший брат среди нас.
Мальчишка поднялся на ноги и тоже склонил голову.
Салэм вздохнула разочарованно. Она ожидала, что это вновь проделки культа, с которым некромантке удастся побороться, и в этот раз одержать победу. А здесь – всего лишь забредшие на чужую землю посланцы соседней ветви религии.
– Вы из Аронии прибыли, братья? – спросила она, прекрасно помня, где именно священники обрели столько власти, чтобы пытаться насаждать свои законы среди населения, игнорируя законы королевства.
– Верно, ваше сиятельство, – ответил Лука.
– На моей земле запрещено устраивать самосуд, братья. Вреда вы в моем графстве причинить не успели, хотя мне бы хотелось вас повесить за подстрекательство народа к беспорядкам. Но так как вы не являетесь моими подданными, а подсудны в первую очередь братству Райога, я передам вас обоих в руки наших клириков, – огласила свое решение графиня. – Пусть они сами разбираются, как вас наказать.
Конечно, она спокойно могла приказать их казнить, а тела прикопать в придорожной канаве. Но для чего тратить на это время? Обоих братьев сейчас заберут ее дружинники, а дальше – в цепях и клетках еретики поедут в столицу, где решение об их казни будет принимать уже старший брат Томас. А для графини фон Ней это даст возможность еще раз показать временному совету – не только дружбой с Равентурм Саломея может быть полезна, вот и врагов веры поймала на своей земле.
Арония была не слишком большой прибрежной страной на северо-восточной оконечности материка и представляла из себя практически одни только порты. Из-за своего специфического расположения она неоднократно подвергалась налетам и жестоким нападениям.
Количество эпидемий, зарождавшихся на ее территории, исчислялось десятками. Так было, пока местные братья Райога не объявили постоянные вспышки болезней наказанием Райога и не свергли правящую верхушку. Так страна портов превратилась в теократию, настроенную весьма радикально.
Клир Аронии очень скоро оказался чуть ли не самой многочисленной прослойкой населения, и началась экспансия. Проповедники порой появлялись на чужой земле, но редко добирались далеко – их отлавливали и с удовольствием умерщвляли как аристократы, опасающиеся, что священники подадут простолюдинам дурной пример, так и сами братья, не терпящие конкуренции за влияние на паству.
Ничего удивительного, что крестьяне Уютной понятия об этом не имели – обычно аронийские священники так глубоко на территорию Крэланда не забирались, хватало и северо-восточных земель, где их отлавливали сразу на границе. Но сам факт настораживал – ведь в отличие от простых миссионеров, верхушка теократии знала цену деньгам и власти, и можно с уверенностью сказать – случись такая возможность, аронийский клир с радостью возьмет под свою руку чужие земли.
– Госпожа? – напомнил о себе Немо, когда Салэм выбралась на свежий воздух и несколько минут молча смотрела на облака, плывущие по небу.
– Все в порядке, – отмахнулась та, но нахмуренные брови говорили об обратном.
Это что же получается, Арония прослышала о мятеже в Крэланде и решила под шумок подгрести себе немного землицы в чужом хозяйстве? Это плохие новости, и о них точно нужно сообщить в столицу.
– Кто у нас сейчас есть в Херцштадте? – спросила она, не оборачиваясь к Немо.
– Пара человек найдется, – заверил управляющий. – Какова будет их задача?
– Сегодня вечером я напишу письмо, и ты отправишь им приказ, пусть передадут сообщение баронессе Равентурм.
– У нас будут проблемы? – с печальным вздохом спросил мужчина.
– У нас будет война, – кивнула Салэм и, нахлобучив шляпу на голову, пошла к ожидавшему дредхорсту. – У нас будет война.
Глава 6
Граница графства Мизинг, походный лагерь.
– Ваше сиятельство, к вам гонец из Фолкбурга.
Младший сын барона Фрайзера, служащий при графе Мизинге адъютантом, согнулся в поклоне, едва вошел в походный шатер своего патрона. Поджарый седой мужчина с короткой стрижкой как раз вытирал шею белым полотенцем, убирая остатки пены. Безукоризненно выбритый, он производил впечатление на окружающих своим грозным видом.
Будучи магами, многие аристократы не выглядели на свой возраст, однако перешагнувший за восьмой десяток Байрон Мизинг на фоне остальных благородных своего поколения казался настоящим зверем. Массивная фигура, широкие плечи, раздвоенный и при этом выпирающий вперед квадратный подбородок. Голыми руками старый чародей мог сворачивать монеты в трубочку.
– Веди, – приказал граф, вручая полотенце слуге.
Адъютант тут же скрылся за пологом и вернулся уже в компании крепкого мужчины средних лет в форме городской стражи королевского домена. За это время слуга успел подать хозяину рубашку и выйти через другой вход, оставляя господина разбираться с делами.
– Ваше сиятельство, – поклонился гонец.
Он не выглядел каким-то особенным, совершенно типичная внешность для уроженца северных королевств. Однако при этом Байрон Мизинг сразу ощутил, что присланный к нему – не простой стражник, а кто-то достаточно близкий к городской власти.
– Говори, с чем пришел, – приказал граф, поправляя воротник шелковой белой рубашки.
Следить за своим внешним видом его сиятельство не переставал даже в походе, руководствуясь принципом стабильности. Нет ничего более удручающего подчиненных, чем расхристанный облик начальства, а потому в любой ситуации нужно вести себя и выглядеть безукоризненно.
– От восточной армии Риксланда к Фолкбургу была направлена кентурия, – доложил стражник. – Ее перебили демоны.
Граф вскинул седую бровь.
– У вас в городе остановился член ордена? – уточнил он.
Его сиятельство немного удивился, что в таком захолустье, каким, безусловно, являлся всеми забытый Фолкбург, у Аркейна нашлись какие-то свои интересы. После тех лет, когда границы Меридии сильно сдвинулась, некогда пограничный город превратился в рядового поставщика зерна и мяса, но таких по всей стране – в кульке кучка.
– Нет, ваше сиятельство, – ответил гонец. – Маг, который призвал демонов, держит лавку в городе и торгует бытовыми артефактами. Бургомистры щедро заплатили ему за защиту.
Байрон хмыкнул.
– А ко мне тогда зачем послали, раз у вас есть свой защитник?
– Бургомистры боятся, ваше сиятельство. Этот демонолог совершенно точно не гражданин Меридии, хотя никто и не знает, из какого конкретно он рода.
– Вот как? – протянул граф, давая знак адъютанту, чтобы тот подал гонцу питье. – И ваш город считает, что демонолог может попытаться навредить бургомистрам?
– Мне лишь велено передать, что город откроет ворота перед вами, ваше сиятельство. Одна кентурия – это очень серьезно, но, по прогнозам того же демонолога, Риксланд теперь пошлет больше войск.
– А ваши бургомистры не хотят платить дороже, – с понимающей ухмылкой кивнул граф. – Жалкая чернь только и думает о своем кошельке. Впрочем, недаром это сословие считается низким. Только настоящий аристократ ценит свою страну, остальные в первую очередь ищут способ набить карманы.
Гонец не стал никак комментировать слова его сиятельства и, благодарно кивнув адъютанту, принял кувшин с водой. В три мощных глотка осушив емкость, он отдал ее обратно, ожидая решения графа.
Байрон Мизинг же не спешил. Ему и так было ясно, что в случае необходимости чужой чародей окажет сопротивление, и тогда уже ему, графу, не имеющему прав на королевский домен, придется познать на себе гнев демонов. Однако и упускать шанс, чтобы встретить кентурии Риксланда на союзной территории, нельзя – инициативу нужно реализовывать, а не упускать.
– Передай бургомистрам, что я иду к Фолкбургу. Если они захотят договориться, выслушаю. Но моя основная цель – защитить Меридию, так что их внутренние проблемы меня не касаются. Однако как истинно благородный человек, я не могу пройти мимо просьбы о помощи. Все запомнил?
Гонец кивнул, и по знаку графа адъютант вывел его из шатра. Байрон же скупо улыбнулся и потер руки, разогревая ладони.
Заклинание далось ему привычно легко, и между пальцев заструились потоки мельчайших частиц Земли.
– Слушай мой приказ, дух, – едва слышно шевеля губами, произнес он. – Следуй за гонцом и передай мне, о чем станут говорить с ним в городе.
Песчинки на секунду сформировались в крохотную фигурку человека и тут же осыпались на пол шатра.
Маг Воздуха мог бы подслушивать разговоры напрямую, но опытный чародей Земли тоже может это делать, если достаточно тонко управляется с даром. Ведь речь создает колебания не только воздуха, но и вибрации окружающих объектов.
А Байрон Мизинг был опытным чародеем.
– Посмотрим, что там за маг такой появился, – хмыкнул граф и решительным шагом покинул свой шатер.
