Прапорщик. Назад в СССР. Книга 6
Максим Гаусс
Выполнение боевого задания оборвало мою жизнь. Долгая и насыщенная служба офицера спецназа, полная взлетов и падений закончена. Однако судьба распорядилась иначе и дала мне второй шанс.
СССР, 1986 год. В жарком Афганистане продолжается война.
Обучение в особом центре подготовки ГРУ закончено. Впереди череда боевых выходов, каждый из которых может стоить жизни! А тут еще на горизонте появляется старый враг…
Максим Гаусс
Прапорщик. Назад в СССР. Книга 6
Глава 1. Разговор по душам
Поспать у меня, конечно же, не получилось.
Под удивленные взгляды бодрствующих товарищей по медицинской палате, меня отвели в ординаторскую, где никого не оказалось. Попавшаяся нам по пути на лестнице Ниночка с металлическим подносом в руках, в ужасе уставилась на подозрительного майора. Когда мы прошли, она торопливо бросилась куда-то вглубь коридора. Явно не просто так.
Майор Кикоть был в начищенных ботинках, военной форме «Афганке», на погонах по одной звезде, но угадать в нем представителя военной контрразведки было невозможно. Пока мы шли, я все гадал в голове – где же я промахнулся? Тот факт, что он здесь, а еще публичное заявление из его уст о том, что я задержал по подозрению в государственной измене… Это что же должна быть за причина, что заставила его покинуть удобный кабинет, где-то там, за ленточкой?
Шел я, конечно же, прихрамывая, опираясь на трость. В госпитальной светло-коричневой одежде я не выглядел тем, кем был на самом деле.
– Что, шальная пуля? – послышался сзади самодовольный голос майора.
– Вроде того… – не оборачиваясь, отозвался я.
Чекист шел за мной, при этом едва сдерживая торжествующий вид. Открыв дверь в ординаторскую и убедившись, что внутри никого нет, он пропустил меня внутрь. Выждал пару секунд и вошел следом, закрыв за собой дверь. Указал на ближайший стол, на котором лежали какие-то папки и журналы.
– Ну чего встал, садись! – произнес он, указав на стул с подранной спинкой. – Только давай сразу условимся, без глупостей, хорошо?
– Непременно.
Я обратил внимание, что у него при себе был кожаный планшет, в котором лежало достаточно много бумаг. Неужели майор явился сюда с конкретным намерением и вескими доказательствами, что я враг советского народа? Да ну, чушь. Не может такого быть.
Усевшись напротив меня, он вновь посмотрел на меня довольным взглядом.
– Ну что, товарищ сержант Громов! Поговорим?
– Если есть о чем, то конечно! – кивнул я, глядя на него спокойным взглядом. – С комитетом государственной безопасности лучше дружить, чем наоборот.
– Ну да, ну да! – тот покивал головой, неторопливо расстегивая планшет. – Ну, это как посмотреть. В общем, так… Я к тебе давно присматриваюсь, еще с той самой встречи, когда мы с тобой встретились в первый раз, во время твоего подвига по задержанию двух странных душманов.
– Почему странных?
– Потому что душманы так не поступают. Вдвоем пробраться в воинскую часть и попытаться подорвать склад с боеприпасами. Это глупо. Ты ведь помнишь, что я говорил в прошлый раз? Один застрелил другого и хотел ликвидировать себя, но не получилось. Так вот, они оба живы. Оба, конечно же, под давлением, дали показания. Говорят, у них был сообщник, который и предоставил им возможность проникнуть внутрь.
– Считаете, это был я?
– Не знаю. Ты мне расскажи, Максим… Я провел по тебе огромную работу и вот теперь, картина практически сложилась. Мне нужно от тебя только признание, и все. Я наконец-то, отдохну.
– Признаюсь! – спокойно заявил я. – Признаюсь в том, что ни в чем не виноват!
Майор цыкнул, наградил меня ледяным взглядом, который я с легкостью выдержал.
– Максим, не устраивай цирк!
– Никакого цирка и нет. Но я готов слушать вас дальше, товарищ майор!
Повисла напряженная пауза – чекист буравил меня ледяным взглядом и думал, как же ему поступить в сложившейся обстановке. Обычно, при упоминании КГБ СССР, любой советский гражданин сразу же был готов сотрудничать по любым вопросам. Будь я сейчас зеленым солдатом, он бы непременно надавил авторитетом, либо силой. Оружием, в конце концов. Кстати, кобура с пистолетом, висела у него на поясе.
Но меня таким не пронять – он наверняка знал, где именно я проходил обучение и кем теперь являюсь. Я крепкий орешек, который с ходу не расколоть. А потому, постучав карандашом по столу, выбрал иную, более лояльную стратегию.
– Хорошо, давай вернемся к началу разговора. Ты утверждаешь, что не имеешь никакого отношения к тем душманам?
– Нет, не имею. Кроме самого факта их задержания.
– А они ведь и не духи! Вернее, вообще не афганцы! Они хазары!
– А какая разница?
– Никакой. Но их цель была предельно ясна – уничтожить склад. А все потому, что им пообещали хороших денег. Но тот, кто их нанял, своего лица не показывал. Они только сказали, что этот человек военный, молодой. Возрастом около двадцати лет.
– Ага… И вы решили, что это я?
– А почему нет?
– Товарищ майор, я вам тогда сказал и повторюсь снова… Зачем мне нужно было подставлять их? Ну, допустим, я взял. Меня наградили, даже звание и какую-нибудь награду. Ну а дальше? Кому нужен какой-то рядовой, который совершил подвиг? Меня что, должны куда-то перевести?
– Вполне. Например, в учебный центр ГРУ, куда ты и должен был ехать изначально. А по ошибке попав в ту воинскую часть, в самой заднице Туркменской ССР, ты начал искать способы отличиться. Чтобы тебя заметили.
– А зачем мне это нужно?
– Ну, теперь-то ты в ГРУ? – ответил вопросом на вопрос чекист. – Добился же того, чего хотел?
– Еще нет.
– О, как! – поразился чекист, хорошо отразив эмоции удивления. – И что же еще ты планируешь?
– Получить офицера!
– Зачем?
– Всегда хотел быть офицером!
– Врешь, Громов! – Кикоть стукнул кулаком по столу. – Что ты мне тут байки рассказываешь?! Я наводил о тебе подробную справку. Не было у тебя никакого стремления становиться офицером советской армии. Не было!
– Ну да, да… знаю. Вы, товарищ майор, свой нос засунули даже ко мне домой. Звонили матери, наверняка и отца искали, да? Жаль, не нашли, да? А еще в институт звонили, делали запрос на все, чем я занимался. Так я никому и не говорил, что хочу стать военным. Дети что, не могут скрывать от родителей свои желания?
Кикоть посмотрел на меня раздраженным взглядом, но быстро успокоился.
– Я вот все понять не могу. Если у человека есть талант к чему-то, его непременно нужно развивать. Откуда ты так хорошо стреляешь, если стрелковый тир никогда не посещал? На охоте не был. Как ты это объяснишь?
– Не знаю. Талант, от природы.
– У-у… ну, конечно. А знание боевых искусств? Ты ведь не ходил на секции, да их в Батайске и нет толком. Я проверял. Самому научиться владению боевыми техниками невозможно!
– Если есть желание, все возможно! – парировал я. – Ну, в пределах разумного, конечно. Что еще выглядит подозрительно? Умение хладнокровно действовать в сложной обстановке?
– Хороший пример. Тоже сам научился?
– Не знаю, сколько себя помню, всегда думал головой, держал эмоции под контролем. Все получалось само собой, лучше, чем у других…
Кикоть секунд двадцать молчал, шурша бумагами. Чего там только не было, в основном все рукописное.
– Знаешь, что странно?
– Полагаю, в работе военного контрразведчика странным кажется все?
– Громов, не беси меня! Я не про это!
– Я вас слушаю, товарищ майор! Говорите!
– Вот был человек, молодой парнишка, ничем особо не интересовался. Ну, кроме шахмат и прочего, несерьезного… Жил с мамой, без отца. Учился вроде и хорошо, но звезд с неба не хватал. Окончил школу, но вместо того, чтобы идти в армию, взял и поступил в институт. И вдруг, ни с того ни с сего, за какую-то ерунду, которую можно было бы решить с привлечением в дело родителей, ты вылетаешь из учебного учреждения и сам добровольно идешь в армию. Причем, судя по результатам прошлых медицинских комиссий, в особенности у психолога, ты в армию не хотел. Боялся Афганистана, боялся войны. А потом, на медкомиссии сборного пункта ты показываешь невероятные результаты. Будто два разных человека за одной внешностью. Это как?
– А очень просто, – невозмутимо ответил я. – Повзрослел, передумал. Какова же ваша версия, товарищ майор?
– Моя версия… – Кикоть посмотрел мне прямо в глаза. – Что ты не тот, за кого себя выдаешь!
– Ну, это не новость. То же самое мне говорил мой первый командир роты, капитан Воронин.
– Ты меня не понял, Максим! – он улыбнулся, словно голодный шакал, увидевший кусок свежего мяса. – Я считаю, что ты двойник! Двойник настоящего Громова!
Признаюсь, после услышанного я впал в ступор. Такого я не ожидал.
– Да-а… – протянул я, чуть усмехнувшись. – Вот это фантастика! Да вам бы, товарищ майор, книги писать. У вас это хорошо бы получилось, с такой-то фантазией.
– Но я не пишу книги, я работаю в комитете государственной безопасности! Уже тринадцать лет.
– Подскажете координаты, где людей клонируют? Или где двойников готовят, я бы с удовольствием посмотрел на своего двойника. Следуя вашей логике, куда же я дел настоящего Громова? В подвале института в стену замуровал? Кирпичами заложил? Я вам по секрету скажу, еще и заминировал, чтобы такие, как вы, туда не лезли. Тьфу!
– Громов! Твою мать! Помни, с кем ты говоришь!
– Я помню. С сотрудником КГБ СССР?
– Именно. И при этом я являюсь одним из лучших сотрудников отдела и всего управления.
– Это хорошо, поздравляю! Ну, тогда обоснуйте ваше смелое заявление, а то как-то это непрофессионально выглядит!
– Ишь ты, Громов… Языкастый какой! Этому тебя в ГРУ научили?
– Нет. Я таким всегда был. Но в вашу сыскную деятельность это не вписывается, да?
– Не язви, Громов! Терпение у меня не безгранично! Я могу тебя закрыть очень надолго!
– Без доказательств? – я поднял бровь. – Интересно, с удовольствием на это посмотрел бы!
Снова повисла продолжительная и напряженная пауза.
– Я вот не пойму, ты чего такой бесстрашный? Хочешь проблем с самой влиятельной структурой во всем СССР? Это нужно быть дураком, чтобы на такое пойти!
– А я и не иду. Это вы мне навязываете. Выдаете желаемое за действительное! Раз уж объявили во всеуслышание о моем задержании, так потрудитесь объяснить, где же это я изменником стал?
Несколько секунд Кикоть просто буравил меня уничтожающим взглядом, но я и бровью не повел. Затем он взял фотографию из стопки бумаг и протянул мне.
– Узнаешь?
На черно-белой фотографии был изображен я сам. В американской военной форме, лежащий на носилках и без сознания. На втором фото, форму с меня уже сняли – она лежала бесформенной кучей рядом. Там же, на фото, был запечатлен лист бумаги, но что на нем, разобрать было сложно.
