Но тут магический дар коротко ударил меня в ребра. Таким образом он давал понять, что происходит что-то интересное.
– Подожди, Игнат, – сказал я. – Сам посмотрю.
Я вышел на балкон. Возле ворот и в самом деле стоял потрепанный мобиль городского извозчика. Сам извозчик в этот момент как раз открыл дверцу, помогая своему пассажиру выйти.
Это же Коля Сосновский, удивился я, узнав гостя. Легок на помине.
Выглядел Сосновский неважно. Он был в измятом вечернем костюме и неуверенно озирался по сторонам, словно никак не мог понять, куда попал. Когда извозчик уехал, Сосновский подошел к калитке и осторожно дотронулся до бронзового колокольчика. Колокольчик коротко звякнул.
– Встретить его? – спросил Игнат.
– Не надо, – остановил я слугу. – Пожалуй, я сам встречу.
Я сбежал по лестнице, мельком взглянул на себя в старое зеркало в ореховой раме, висевшее в прихожей, и пригладил волосы. Затем вышел на крыльцо и подошел к калитке.
– Здравствуй, Коля! – приветливо кивнул я. – Не ожидал, что ты приедешь, но я рад тебя видеть.
Я открыл калитку, чтобы впустить Сосновского.
– Мне сообщили, что твой отец недавно скончался. Прими мои соболезнования.
– Спасибо, Саша, – неуверенно кивнул Сосновский.
Входить он не спешил. Так и топтался возле калитки.
– Ты живешь здесь? – к моему удивлению спросил он, как будто не знал, к кому приехал.
Но я не подал виду, что удивился. Решил, что молодой граф Сосновский еще не пришел в себя после похорон отца.
– Здесь, – кивнул я. – Проходи.
– Саша, мы не виделись с самого выпуска, – сказал Сосновский. – Но я не знаю, к кому еще обратиться. Мне нужна твоя помощь.
Его глаза были красными, как будто он не спал всю ночь. Это же предположение подтверждал и измятый костюм.
– Входи, – улыбнулся я, – пойдем ко мне в кабинет, там все обсудим.
Я провел Сосновского в кабинет и предложил присесть.
– Благодарю, – рассеянно кивнул он, тяжело опускаясь в кресло.
Я сел за свой письменный стол и посмотрел на него.
– Слушаю тебя, Коля.
– Саша, со мной случилась ужасная история, – начал он.
Голос его хрипел от волнения. Сосновский закашлялся.
– Хочешь воды? – предложил я.
– Да, – кивнул он, не переставая кашлять.
Графин на столе оказался пуст, поэтому я послал зов Игнату. Через минуту слуга появился в дверях со стаканом в руках.
– Прошу, ваше сиятельство, – сказал он Сосновскому.
Сосновский сделал несколько глотков воды и благодарно кивнул, возвращая стакан.
– Игнат, наполни, пожалуйста, графин водой, – вежливо напомнил я.
Когда Игнат вышел, я снова обратился к Сосновскому:
– Расскажи, что произошло.
– Но ты сможешь мне помочь? – с непонятной настойчивостью спросил он.
– Это зависит от того, что ты мне расскажешь, – улыбнулся я. – Но в любом случае я тебя внимательно выслушаю.
– Хорошо, – кивнул Сосновский.
Его худые пальцы нервно стиснули подлокотники кресла.
– Мой отец умер неделю назад, – начал он. – Ты не представляешь себе, Саша, что мне пришлось пережить за эту неделю. Похороны, общение с родственниками. А ведь у нас большое дело. Нельзя было прекращать отгрузку леса. Управляющие постоянно дергали меня вопросами.
– Понимаю, – кивнул я.
– Вчера должно было состояться оглашение завещания моего отца, – продолжил Николай.
– Должно было? – нахмурился я.
– Оглашение состоялось, – поправился Сосновский.
– Что-то пошло не так?
– Да. Я приехал к нашему адвокату Юрию Андреевичу Стригалову в его кабинет в юстиц-коллегии на Городовом острове. Меня удивило, что вместе с нами в кабинете был какой-то незнакомый человек. Купчина с бородой, уверенный и громкоголосый.
На мой взгляд, Николай Сосновский рассказывал не слишком существенные подробности, но я не стал его перебивать.
– Юрий Андреевич достал из сейфа завещание и прочитал его, – медленно сказал Николай и в отчаянии посмотрел на меня. – Саша, мой отец лишил меня наследства.
– Полностью? – не поверил я. – За что? В чем ты провинился?
Николай Сосновский покачал головой.
– Нет, не полностью. Отец оставил мне дом в столице, титул и весь наличный капитал… Но загородное имение и Сосновский лес – все ушло в чужие руки!
Он в отчаянии посмотрел на меня.
– Саша, что это значит? Я ничего не понимаю. Я всю ночь бродил по городу и думал, но так и не смог ничего понять.
– Кому твой отец отписал загородное имение и корабельный лес? – спросил я.
– Этому самому купцу, – ответил Сосновский.
– Как его фамилия? – уточнил я, подвигая к себе лист бумаги.
– Порфирьев, – ответил Николай. – Он откуда-то из Вологды. Кажется, торгует рыбой и солью.
– Ты раньше знал его?
– Нет, я никогда его не видел.
– Понятно.
Я сделал карандашом пометку на бумаге.
– Но не это самое страшное, Саша, – настойчиво сказал Николай. – Имение, лес – это все не важно.
Он посмотрел на меня.
– После смерти отца ко мне должен был перейти наш родовой магический дар. Ты слышал о нем?
– Краем уха, – кивнул я. – Ну так что же?
– Дара нет. Наш родовой дар достался кому-то другому… я не знаю, кому.
Николай запустил руку за ворот измятой рубашки и вытащил золотой медальон на тонкой цепочке. Со злостью рванул его, и цепочка лопнула. Сосновский швырнул медальон на пол.
– Что это? – спросил я.
Он не ответил. Тогда я встал и сам поднял вещицу.
Это было деревце в палец величиной, выполненное из золота. Сосна, насколько я мог судить.
– Это ваш родовой амулет? – спросил я.
Николай Сосновский молча кивнул и закрыл лицо руками.
– Возьми его, – сказал я, протягивая ему амулет. – Он тебе еще пригодится.
Мой магический дар осторожно шевельнулся в груди. Ситуация была не просто необычная. Она не укладывалась в голове.
Вернувшись за стол, я задумчиво постучал карандашом по столешнице. Николай Сосновский никак на это не отреагировал. Так и сидел, опустив голову и закрыв ладонями лицо.
– Что ты думаешь об этом? – беззвучно послал я зов дому.
Дом ответил коротким сигналом. Он недоумевал вместе со мной.
– Да, я тоже ничего не понимаю, – согласился я. – Ладно, разберемся.
Осторожно постучав в дверь, вошел Игнат с полным графином воды.
– Игнат, накрой, пожалуйста, завтрак на двоих, – попросил я его. – Мы с Николаем Дмитриевичем будем завтракать вместе.
– Сделаю, ваше сиятельство, – понятливо кивнул Игнат.
– Коля, я приглашаю тебя остаться к завтраку, – сказал я Сосновскому. – Тебе нужно поесть. Судя по всему, с тобой произошла темная история. В ней много непонятного. Поэтому за едой ты расскажешь мне все подробно.
Николай Сосновский с надеждой посмотрел на меня.
– У меня есть деньги, Саша, – сказал он. – Я могу заплатить. Я заплачу, сколько скажешь. Только помоги. Ты же Тайновидец. Ты должен разобраться в том, что случилось.
– О деньгах мы поговорим позже, – кивнул я. – Сначала тебе нужно поесть. Идем.
Игнат накрыл завтрак на кухне. Я взглядом показал ему, что он может идти, и чуть ли не силой усадил Сосновского за стол.
– Сделаем так, – сказал я, – ты будешь есть, а я буду задавать тебе вопросы. Постарайся отвечать честно.
– Хорошо, – послушно кивнул Николай.
– Расскажи мне, в каких отношениях ты был со своим отцом? Между вами были какие-то ссоры, разногласия?
– Ничего такого не было, – покачал головой Николай. – У нас были прекрасные отношения, правда, Саша. Я с самого детства помогал отцу в делах. Учился у него, как выращивать лес, как заключать договора. Отец был мной доволен, он сам много раз об этом говорил.
– Хорошо, – кивнул я, – постарайся успокоиться. От чего умер твой отец?
– Он заразился болотной лихорадкой, – сказал Николай Сосновский. – Это обнаружилось слишком поздно. Он чувствовал себя не очень хорошо, но не хотел обращаться к целителям. А потом целители уже ничего не могли сделать. Он болел две недели, и с каждым днем ему становилось все хуже и хуже, пока, наконец…
Николай Сосновский замолчал, механически тыкая вилкой в тарелку.
– А во время болезни твоего отца не происходило чего-нибудь подозрительного? – спросил я. – Может быть, в вашем доме появились какие-то люди? Может быть, ты видел вокруг дома незнакомцев? Или еще что-нибудь. Постарайся вспомнить все. Любую мелочь.
Николай Сосновский беспомощно наморщил лоб.
– Нет, ничего такого не было, – сказал он. – К нам никто не приезжал. Мы с отцом живем вдвоем в загородном поместье, не считая слуг и работников.
– Может быть, с кем-то из них были ссоры?
