Не пойми меня неправильно. Я не такой уж и хиляк. Сам увидишь через несколько глав. Но после знакомства с Миллером я решил перебраться за какую-нибудь другую парту. Подальше, поспокойней, где не так вредно для здоровья.
Но только я собрался сесть, как Миллер крикнул:
– Это тоже мое место!
Нет, ты понял, к чему он клонит?
К тому времени, как в дверь вкатился мистер Рурк, наш классный, я только и мог, что стоять столбом, гадая, можно ли провести следующие девять месяцев, ни разу не сев за парту.
Рурк посмотрел на меня поверх очков:
– Прошу прощения, мистер Катч… Катча… Катча-до…
– Катчадориан, – подсказал я.
– Будь здоров! – крикнул кто-то, и класс грохнул смехом.
– Тихо! – заорал мистер Рурк и поставил в журнале галочку напротив моей фамилии. – Ну и как у тебя дела, Рейф? – спросил он тут же, улыбнувшись, словно добрый дедушка.
– Все хорошо, спасибо, – ответил я.
– Тебе, должно быть, не нравятся стулья в этом классе? – спросил он.
– Нет, что вы, – сказал я, потому что нельзя же было объяснить все как есть.
– Тогда СИЮ. СЕКУНДУ. САДИСЬ!
Да, мистер Рурк – это вам не Миллер. В мистере Рурке живет два человека, и я с ходу познакомился с обоими.
Сидеть прямо перед Миллером дураков не было, поэтому единственное свободное место оставалось именно там.
А я иногда бываю таким идиотом, что глупее просто некуда. Так и сел, не оглянувшись. И тут же, конечно, полетел вниз, вниз, и так до самого пола.
Ну хоть что-то хорошее в этом было: по сравнению с тем, как все началось, хуже уже некуда.
Правда, было и плохое, и заключалось оно в том, что насчет хорошего я здорово ошибался.
Глава 3
По крайней мере, у меня есть Лео
Знаете детский стишок про Джека Спрэта и его жену – он не ел жирного, она не ела постного, зато вдвоем они могли съесть что угодно? Вот и у нас с Лео то же самое, только мы делим не жирное и постное, а слова и рисунки. Понимаете? Я рассказываю, а Лео отвечает за картинки.
Лео иногда со мной говорит, но вообще он говорить не любит. Просто не любит, и все. Если ему нужно будет сообщить, что у тебя дома пожар, он, скорее всего, нарисует тебе картинку. Он у нас разговорчивый, как жираф. (О да, разумеется, я знаю о жирафах все и держу их вместо кошки.)
Эй, Лео, поздоровайся.
Вот видишь?
И если правда, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, тогда мой друг Лео может рассказать больше всех, кого я знаю. Просто надо уметь слушать.
Так что вот: Тихий Леонардо – мой лучший друг, хоть в школе, хоть где угодно. Он и так умный, а скоро у него голова вообще перестанет проходить в дверь, так что пока проходит – признаюсь: очереди из желающих записаться ко мне в друзья, честно говоря, не наблюдается. В общем, не ищи мое имя в толковом словаре под статьей «всеобщий любимец».
И тут мы плавно подходим к дальнейшим событиям первого учебного дня.
Глава 4
Тынц-тынц-ты-ды-дынц
Обычно мы собираемся в своем собственном классе, а уж оттуда нас отправляют на первый урок – но сегодня все не как всегда. Сегодня состоится Общее! Школьное! Собрание! в честь начала учебного года, и все только об этом и твердят.
То есть, конечно, все, кроме меня.
Нас согнали в спортзал и заставили сесть на маты. Впереди было устроено возвышение с микрофоном, а на стене висел плакат: «Добро пожаловать в нашу школу!»
Первым вышел директор, мистер Дуайт. И начал говорить. Говорил он примерно так:
После чего вытащил на сцену чирлидерскую команду, а чирлидерши вытащили школьных футболистов, регбистов и велогонщиков, а уж те стали такое вытворять, что все повскакивали с мест и орали как сумасшедшие. (То есть, конечно, все, кроме меня.) Натуральный цирк – не хватало только шатра да парочки танцующих слонов.
После этого миссис Стрикер объявила, что все, кто хочет избираться от своего класса в школьный совет, должны выйти к микрофону и обратиться к собравшимся.
Человек шесть-восемь из разных классов тут же встали, как будто только этого и ждали. Наверное, мистер Рурк что-то такое говорил еще в классе, но я не слушал, потому что был слишком занят: ждал, когда же Миллер воткнет мне в шею карандаш. С такими мыслями трудно сосредоточиться.
Первыми выступали шестиклассники. Сначала два придурка, я их не знаю, потом парень по имени Мэтт Крущик, который до четвертого класса жрал собственные козявки, а потом…
– Привет! Меня зовут Джеанна Галлатта.
Ей сразу захлопала половина шестого класса и даже кое-кто из седьмого и восьмого. Я раньше эту Джеанну не видел. Должно быть, она училась в Милбрукской начальной школе. Я-то ходил в школу Сигрейв, мы там на физкультуре ловили крыс, а большинство ребят (включая меня) получали бесплатные завтраки.
– Я думаю, что буду хорошим представителем от класса, потому что умею слушать, – сказала Джеанна. – Уметь слушать – это важнее всего.
Я слушал. Я еще как слушал.
Она была очень симпатичная. Знаете, бывают такие лица, на которые можно смотреть не отрываясь. И еще она была такая спокойная и невозмутимая, как будто совсем не думала, что она чем-то лучше остальных. Хотя она-то как раз была лучше.
– У меня много хороших идей насчет того, как сделать нашу школу прекрасней, – сказала она. – Но сперва я хочу кое-что сделать.
Отходит такая от микрофона и идет прямо туда, где сижу я. Смотрит на меня в упор и спрашивает:
– Тебя зовут Рейф, да?
Тут я вдруг понимаю, что стал ничуть не разговорчивей Лео, однако все-таки выдавливаю ответ.
– Ну да.
– Хочешь, на перемене пойдем в столовую и возьмем большую порцию картошки фри на двоих? – спрашивает она.
– А то. Чур, я угощаю, – отвечаю я, потому что у меня в кармане бумажка в двадцать долларов, которую я как раз нашел сегодня утром.
– Нет, – говорит она, – я угощаю.
Все только на нас и смотрят. Оркестр заводит какой-то марш, чирлидерши радостно вопят, а Миллер-киллер насмерть давится арахисом из конфетки M&M’s. Я выигрываю в лотерею, во всем мире наступает мир, а миссис Стрикер говорит, что ввиду моей исключительной образованности я могу пропустить весь шестой класс и отдыхать до следующего года.
– …И надеюсь, вы за меня проголосуете, – сказала Джеанна, и все вокруг захлопали как сумасшедшие.
Я почти не слышал того, что она говорила. Но свой голос отдам за нее.
Глава 5
Эти жестокие, жестокие правила
Следующей говорила Лекси Винчестер. Я знаю ее еще по старой школе. Лекси ничего, хорошая. Но голосовать я буду за Джеанну. Прости, Лекс.
Когда с говорильней было покончено, я решил, что нас сейчас отпустят.
Как бы не так.
К микрофону опять вышла миссис Стрикер и подняла над головой зеленую книжечку так, чтобы все видели.
– Знаете ли вы, что это такое? – спросила Стрикер.
– А как же, – проворчал откуда-то сзади Миллер-киллер. – Пустой треп, вот что это.
– Это, – объявила миссис Стрикер, – «Устав средней школы Хиллз-Виллидж». В этой книге собрано все, что вам следует знать о том, как вести себя в школе, – и о том, чего в ней делать не следует.
Вышли несколько учителей и стали раздавать такие же книжки всем, кто был в спортзале.
– Когда получите книжку, откройте ее на первой странице и читайте вслед за мной, – велела Стрикер. И начала читать… ме-е-едленно-пре-ме-е-едленно… – Раздел первый. Дресс-код средней школы Хиллз-Виллидж…
Заполучив свой экземпляр, я быстро пролистал книжонку до конца. Шестнадцать разделов и двадцать шесть страниц. Иными словами, сидеть нам тут до Рождества, и то если повезет.
– …Все учащиеся обязаны одеваться уместным для учебного заведения образом. Запрещается ношение одежды более чем на два размера больше собственного размера ученика…
КАРАУЛ! Вот именно так я и подумал. Первый день в школе, а нас уже пытаются уморить скукой. Пожалуйста, остановите миссис Стрикер, пока она еще кого-нибудь не убила!
Лео вытащил ручку и стал что-то рисовать на обороте задней обложки. Стрикер перевернула страницу и стала читать дальше.
– Раздел второй. Предметы, ношение которых в школу запрещено. Запрещается приносить в школу электронную аппаратуру, за исключением того, что необходимо при проведении занятий. Запрещены сотовые телефоны, айподы, фотоаппараты, ноутбуки…
И так далее.
