Никита Киров "Г.Р.О.М. 4"

Валере я одну вещь не сказал: Монгол – крайне упрямый и жестокий, и мне с ним договориться будет сложно.

Но я всё равно буду искать нужные слова. Ведь у меня есть, чем его заинтересовать.

Глава 2

РОВД Железнодорожного района

В трёхэтажном здании ещё работали, несмотря на поздний час. Свет горел как на первом этаже, где располагалась дежурная часть, так и на втором и третьем, где сидели опера.

Оперуполномоченный майор Седов, который в последнее время всё чаще занимался своей неофициальной второй работой, постоял снаружи, покурил и прикинул, тщательно ли он подготовился. Время позднее, долго собираться было некогда, но он сделал всё от него зависящее, чтобы всё было не зря, раз уж обещал помочь.

В руке опер держал чёрный пакет с бутылкой коньяка и лимоном, там же лежал изъятый давным-давно самопал под патроны двенадцатого калибра, замотанный в газету «Бекетовский криминал». Это повод подойти к криминалисту. На газете виден заголовок: «Найдено золото серийного убийцы-ювелира».

В кармане у Седова лежали несколько деталей от пистолета ТТ и магазин с патронами, но без пороха, учебные и уже помутневшие от старости, с пробитым капсюлем.

Учебный пистолет лежал у него в гараже с незапамятных времён, остался от отца. Поменять бы его целиком, но в протоколе, само собой, указаны номера изъятого ствола, так что не выйдет.

Поэтому пришлось его разобрать. Об этом никто не говорил, но Седов это сделал, он понимал, что если бы ему не доверяли, то на это дело поставили бы другого. Но раз доверяют, значит, требуется, чтобы всё вышло в лучшем виде. Коршунов хоть и молодой, но в людях разбирается и знает, к кому обратиться. Вот Седов и обдумал, как сделать всё в лучшем виде.

За патроны тоже может быть срок, учитывая, что арестован сам Коршун, который когда-то был пехотинцем в атамановской группировке, где его прочили в бригадиры. Так что скидки на суде ему не будет. Многое зависит от того, что скажет он сам, но младший брат Лёхи Коршунова в этом плане опытный, наученный, что без адвоката говорить нельзя вообще ничего. Ну а прессовать такого сложно.

– ?прст, – тихо пробормотал Седов. – Куда я лезу…

Но ответ у него был – из этого дела торчали уши подставы. Протокол он видел, понятых знал, как работали некоторые его коллеги – представлял прекрасно. То, что они рубят «палки» и каким образом, он знал отлично.

Так что ствол изъят, пальчиков на нём хоть и нет, но оружие передано на экспертизу, а те понятые уже участвовали в таких случаях и за пузырь что хочешь подпишут. Ствол – мокрый, но пока это ещё не доказано, ведь баллистической экспертизы не было. Но уже утром об этом будет известно всем.

Даже изломанный пистолет будет признан оружием, если его легко восстановить, ведь в статье УК РФ ещё и указано «оборот основных частей оружия». Но братва, бывало, отмазывалась и от таких случаев. И здесь, коль к делу не подключён РУБОП, тоже может получиться. Да и Уголовный кодекс действовал всего полтора года, все в нём ещё путались, адвокаты этим пользовались охотно. Сам же Седов знал старый УК РСФСР наизусть, но когда сверялся с новым, то постоянно подглядывал в записи.

Ну и человеческий фактор никуда не делся, а о нём опер Седов знал не понаслышке.

Значит, просто сломать оружие недостаточно. Если там легко заменить ствол, ударник или повреждённый магазин, то неисправным оно признано не будет, и за ношение такого положена статья, как за полностью боевое. Даже если получится доказать, что стреляли из другого оружия, то за ствол всё равно дадут срок, пусть и меньше.

Но Лёха Коршунов знал, к кому обратиться, раз сразу попросил Седова помочь. Работа должна быть комплексной, не только с уликой, но и с деталями преступления.

Сам майор понимал, что хотел Коршунов на самом деле. Первым делом – не дать повесить на его брата убийство, с которым что-то сделать будет сложно, поэтому нужно убрать самые твёрдые улики.

Ношение огнестрела, особенно неисправного – не такая жёсткая статья, здесь уже появляется пространство для манёвра, да и расследует такое дело милиция, а не прокуратура. Если не смогут подтянуть Коршуна под убитого коммерсанта, то дальше будет проще, появится возможность как-то повлиять и на тех, кто подкинул оружие, и на тех, кто стрелял в коммерсанта, и на тех, кого заставили давать показания. Да и тех, кто стрелял, этот манёвр запутает.

Значит, надо действовать. С этими мыслями Седов вошёл в здание, поздоровался в дежурке со всеми и поднялся на третий этаж. Криминалисту Железнодорожного РОВД повезло, он единственный в городе, у кого была полноценная лаборатория, а не заставленный старой пыльной мебелью закуток, как бывало у остальных криминалистов. Даже раковина была, чтобы помыть руки.

Пожилой щуплый мужик с зализанными волосами сидел в засалившемся белом халате и писал с дымящейся сигаретой во рту, перед ним возвышалась горка справок. Стол чистый, но из-за обилия бумаг казалось, что на нём беспорядок. Ящик стола приоткрыт, внутри что-то лежало.

– Миша, здорово! – сразу окрикнул его Седов.

– Артём Сергеич, – у криминалиста Кацмана был густой баритон и чёткая дикция, как у ведущего новостей.

Кацман поднялся и оправил халат, потом вытер правую руку о полы одежды.

– Какими судьбами? Никак перевёлся сюда?

– Да иду мимо, смотрю – работаешь до сих пор, ёклмн, – Седов усмехнулся. – Дай думаю – зайду.

– Я тебя всегда рад видеть, дорогой товарищ, – Кацман хитро посмотрел на него. – Но ты ко мне без повода не придёшь, да же?

Криминалист повернулся к своим бумагам, а опер заметил стоящий на шкафу гранёный стакан и переставил его за микроскоп, чтобы Кацман его не увидел.

– Вот ты морда, – Седов поставил на стол пакет. – Не без повода, конечно, но повод – крепкая ведомственная взаимопомощь. Ты же старый аксакал, Миша, а у нас – пацаны работают, нихрена не знают, ничё не умеют. Подскажи по старой дружбе, а я вот – смотри!

Он поставил на стол бутылку коньяка.

– Меня ещё отец учил, – Кацман уставился на неё. – Миша, говорил он, не надо быть самым умным и самым полезным, никогда не доводи ситуацию до того, чтобы стать незаменимым. В колхозе больше всех работала лошадь, но председателем она так и не стала. Вот и ты будешь пахать, как лошадь. А я вот его не послушался, вот ко мне со всего города и идут в любое время дня и ночи. Но в такие моменты, – он взял бутылку коньяка и постучал по ней ногтем, – я бываю рад, что полезен. Ну и что у тебя?

– Да смотри, изъяли тут, – Седов достал из пакета самопал. – У нас парнишка работает, но он ноет – экспертизу надо, да в главк отправлять, так, мол, не скажу. А вот ты посмотри своим намётанным взглядом, подскажи – эта байда может стрелять или нет?

Самопал этот – самоделка, выточенный токарем для ограбления сберкассы, которое так и не удалось. Крайне грубая работа, больше напоминающая обрезок водопроводной трубы с деревянной рукояткой, чем оружие. Он лежал у Седова на всякий случай, и вот этот случай настал.

– Ты сам сказать не можешь? – Кацман с укоризной посмотрел на него.

– Да могу… да законы эти новые, об оружии, мать их, – опер начал загибать пальцы, – УК новый. Вообще, это светит на статью?

– Эх, ну смотри, какая очередь. На неделю минимум.

Криминалист наклонился и выдвинул ящик стола. Внутри лежали ножи, от небольших китайских выкидух и складничков до здоровенного тесака с ручкой, перемотанной изолентой. Ещё была граната с открученным запалом, сам запал, что валялся рядом, и два пистолета. Один похож на ПМ, но надпись гласила, что это ИЖ-79, и ТТ с биркой. Вот он-то и нужен.

– Этот не только проверить, – Кацман ткнул в тэтэшник, – этот ещё отстреливать надо, завтра причём. Торопят наши опера, вообще сегодня вечером хотели. А я его даже в руках ещё не крутил, некогда всё.

– А кто такой смелый, что тебя торопит? – спросил Седов.

– Филипёнок и Гантимур, повязали кого-то с ним, палку хотят срубить по-быстрому.

Филиппов и Гантимуров, значит. Одного недавно чуть не вытурили из органов, подбрасывал улики, другой был под следствием за взятку. Седов не поддерживал с ними знакомство, потому что точно знал, что у этих двоих рыльце в пуху. Хватало и нормальных ментов, с кем можно было выпить после работы, а от этих стоило держаться подальше.

Вот этот ТТ и интересен. Вообще, по правилам полагалось хранить пистолет в оружейке при дежурной части, криминалист мог брать его только для экспертизы и обязан был возвращать, когда уходит, даже если идёт на обед. По факту – ствол мог спокойно себе лежать в ящике ствола, никому до этого не было дела.

Но воровать его никто не собирался, наоборот – Коршунов хотел использовать его в каких-то схемах.

– Ну ты чё, Миша? – произнёс Седов. – Не надо мне бумажек, пусть наш криминалист их пишет. Просто скажи – светит что с этим или нет? Если да – понесу, чтобы наш салага проверял, если нет – выброшу куда-нибудь. ДетЯм отдам, пусть в войнушку играют.

– Ладно, по старой дружбе. Только детЯм не давай, – криминалист строго посмотрел на него. – Ещё чего не хватало, детЯм пушки давать.

Сначала работа, потом – коньяк, принцип у Кацмана такой. Он сел за стол, включил настольную лампу, открыл затвор самопала и пристально посмотрел внутрь.

Седов же украдкой взял пачку «Балканки» криминалиста и вынул оттуда все сигареты, кроме одной.

– Ну, технически, – произнёс Кацман и на ощупь взял последнюю, – стрелять можно, если ударник поменять. Но я тебе как эксперт скажу – я эту гадость отстреливать не буду, потому что этот ствол тонкий от двенадцатого калибра лопнет, и без глаз ещё останешься. Руки-то у изготовителя явно не из плеч растут.

– Ладно, чего-нибудь придумаю, но… – Седов показал на коньяк. – Тут ещё один вопрос есть.

– Справку всё-таки сделать? – криминалист покачал головой.

– Да не надо сейчас, давай завтра. Тащи лучше стаканы, хватит работать, ночь на дворе.

– Да чё таскать, у меня…

Кацман поднялся, оглядел шкаф, но стакана нигде не было.

– Опять опера стащили, ё-моё, – он покрутил головой. – Ворюги-халявщики. Ещё и сигареты кончились, – Кацман потряс пустую пачку. – Ща, за сигаретками сбегаю, и стакан отберу у уродов. Вот это точно Филипок взял, он тут крутился вечером. Вечно сигареты тащит! Проверь ТТ да проверь ТТ! Тьфу на него, гада такого! Я тебя закрою здесь? – Кацман покрутил ключами на пальце. – А то начальство ругается, если тут посторонние сидят. Вдруг кто придёт?

Спросил с таким видом, будто боялся, что опер сбежит с бутылкой.

– Да без базара, как молодёжь говорит, – Седов усмехнулся.

Криминалист так в своём халате и побежал, захлопнул дверь, ключ провернулся в скважине. Вообще не парится над безопасностью, но он Седова знает давно. Опер поцокал языком, неодобряя сам себя, но достал из ящика ТТ и положил на стол тряпочку с детальками, которые взял с собой.

Номера есть, что на раме пистолета, что на затворе, они вписаны в протокол. Но поменять бы не вышло, тот учебный ствол был уже порядком потёртый, а этот как новенький, видно, что после изготовления так и лежал в масле. Но что внутри – никто не скажет, не разбирая оружие.

Он нажал на кнопочку рядом с рукояткой, магазин выпал, Седов по одному вытащил патроны и заменил на холостые. Этим же магазином сдвинул пружину затворной задержки сбоку, вытащил её и снял сам затвор вместе со стволом. Ствол снял, заменил на тот, что притащил с собой – просверлённый.

Ударно-спусковой механизм вытащил целиком, вставил свой. И финальный штрих – заменить боёк на укороченный, чтобы не вышло разбить капсюль. По лбу бежал пот, руки перепачканы в масле, но опер продолжал.

Закончил и собрал всё на место. Оружие теперь к стрельбе непригодно. Если бы ещё ствол был намертво приделан к затвору, чтобы не было возможности его быстро снять, то Кацман вообще бы назвал его охолощённым макетом.

Хотя, возможно, признает таким, бывали такие случаи, но в любом случае за орудие убийства это оружие не сойдёт. Седов убрал пистолет на место, помыл руки от масла в холодной воде, затем взял ножик из кучи других и порезал подсохший лимон на листе бумаги.

Вскоре за дверью раздался топот, в замке загрохотал ключ, красный Кацман влетел внутрь, держа в руке два стакана.

– Ты же резал не тем ножом с красной ручкой? – спросил он, остановившись.

– Нет, китайским этим, – Седов показал на него.

– Ух-х, – криминалист вытер лоб. – А то на красном – расчленёнка висит, ножик маленький, а режет как скальпель.

– Что за расчленёнка?

– Да бомжа какого-то разобрали вечером, – Кацман махнул рукой. – Жмурика видел, он будто под пилораму упал. Или к мяснику на стол попал. Фотки глянь, если интересно. Но лучше не смотри, скажи спасибо, что не на твоей земле. Поэтому и выдернули меня в ночь, главк с ума сходит из-за этого. Ну, – он показал на коньяк, – вздрогнем?

Он поморщился, когда выпил, затем взял самопал.

– Значит, разорвёт ствол? – ухмыляясь про себя, спросил Седов.

– А я сразу это вижу, – похвастался криминалист. – Эта штука сама тебя убьёт, даже если в другую сторону стрелять будешь. Сразу смогу сказать, едва увижу. Да ты и сам знаешь, дружище, раз пришёл ко мне.

– А тэтэшник? – Седов показал на приоткрытый ящик.

– А это боевой, – Кацман протянул руку, и опер подал оружие. – Я его не смотрел, но… – он открыл затвор и чуть приподнял одну бровь. – Вот, знаешь, много с кем работал за свою жизнь, но с такими дебилами впервые. Даже не посмотрели – бойка-то нет, прикинь… или он сточенный уже? А здесь у нас что?

Он таким же манером, как совсем недавно Седов, снял затвор и отсоединил ствол, посмотрел внутрь.

– Даже не выстрелит, – криминалист бросил оружие на стол. – И чего столько криков из-за него было? Игрушка дорогая, а не волына.

– А может, – Седов стал говорить тише, но при этом разлил ещё по одной рюмке, – хотели, чтобы ты нарисовал, что это боевой? Торопили, чтобы ты сильно не смотрел, ёпрст. Они же могут лажу подбросить, ты же знаешь. Нашли учебный ТТ и решили палку срубить, подсунули первому встречному.

– Угу, – Кацман почесал затылок. – Ну, напишу, что охолощённый, пусть попляшут. Вздрогнули, Сергеич!

Седов ушёл через час, захватив с собой улики. А заодно пару фоток, которые взял со стола. Хоть это и не имело отношение к делу, но снимки его встревожили.

* * *

В это же время, морг

Глеб Сибиряков бывал в этом морге по первой работе, когда был опером в уголовном розыске РОВД этого района. Знал, что «мертвецкая» находится с этой стороны здания, там, где окна закрашены. Закрасили плохо, на отвали, решёток нет, если присмотреться поближе, то можно увидеть трупы, лежащие там на каталках в холодном помещении, отделанном кафельной плиткой. Да и тяжёлый запах говорил, что там хранится.

Никаких отдельных холодильных камер, трупы лежали на каталках в общем холодильнике. Чтобы добраться до нужного жмурика, придётся покатать все каталки, поиграть в «Тетрис», что занимает немалое время.

Сибиряк припал к окну. Свет в «мертвецкой» включён, голые тела видно хорошо. Их там десяток.

– Ну что там? – в нетерпении спрашивал Абхаз, приплясывая от ночного холода.

– Погоди, – шепнул Глеб. – Этот тот пузатый, видать, его сейчас повезут на вскрытие. Ну и вонь там, кабздец, пишите письма.

Судмед в белом халате и медицинской шапочке наконец добрался до нужной каталки, отодвинув остальные. На ней лежал пузатый мужик с большой лысиной. На волосатой груди запёкшаяся рана от пули. Похоже это тот коммерсант и есть.

Его он выкатил, но теперь надо вернуть на старые места другие тела, чтобы не стояли в коридоре. На это тоже уйдёт время. Санитаров нет, один в загуле, второй – уволился, судмед катает всё сам.

– Пошли, – позвал Глеб. – Сейчас Яковлев его вскроет, заберём маслину. Он быстро работает.

Они обошли здание, Сибиряк заглянул в окно кабинета… и сматерился. Яковлев спал на скамейке, свернувшись калачиком. Сторож спал в углу, оба пьяные.

Но пьяный судмед никого не удивит, как и сторож, они часто бывают алкашами. Что удивляло – кто всё-таки вёз каталку? Ответ мог быть только один.

– Убили кого-то важного, скорее всего, – задумчиво сказал Глеб, размышляя вслух, – Яковлев нажрался, и они дёрнули Паланяна из отпуска, чтобы к утру дал справку. Что-то срочное, значит, было. Или это та подстава, о которой Батя говорил, всех подняли, чтобы Коршуна утром давить.

– Споим этого Паланяна, да? – предложил Абхаз.

– Он алкаш, но не до такой степени. Так, надо подумать, – Глеб сел под окном и почесал затылок.

Время шло, но Паланян – профи, вскроет тело быстро даже выпившим. Значит, надо подгадать момент, чтобы подменить пулю. Судмед этого заметить не должен.

– Тогда давай, Сыбиряк, им люлей вломим? – Алибек похлопал кулаком по ладони. – Маски напялим, влэтаем туда – это ограбление, кричим.

– Кого ты там грабить собрался? Трупов? Нет, это на крайний случай, – Глеб задумался.

Можно позвонить Лёхе, что-нибудь придумает, но время идёт, у него свои дела, а раз он отправил сюда самого Глеба и Алибека, то, значит, решил, что справятся с этим. Сибиряк почесал лоб. Идейка крутилась-то где-то на поверхности.