– Вы, наверное, считаете меня сумасшедшей?
– Нет. Я видел вашего мужа и готов это подтвердить.
– Кому подтвердить? – вскинулась женщина.
– Вам… Или кому-то еще надо подтвердить?
– Нет, – торопливо отвела она взгляд в сторону.
Но я продолжал на нее смотреть, мне хотелось знать все, а торопиться некуда.
– Чайку? – предложил я.
– Ну что вы! – встрепенулась она и оглянулась, как будто нас мог подслушивать ее муж.
– Семена не будет, петух уже прокукарекал, – сказал я, не сводя с нее глаз.
– Петух?
– Прокукарекал. И нечистую силу прогнал… Вот видите, мы с вами оба немного того.
– Вы надо мной издеваетесь! – с возмущением воскликнула она.
– Да нет, просто пытаюсь разобраться… Вы приняли меня за своего мужа. Почему?
– Все, хватит! – Марта отмахнулась от меня, как от нечистой силы, и повернула к своему дому.
– Если что, заходите! – крикнул я ей вслед. – Или звоните!
Марта могла бы спросить номер моего телефона, но она даже не замедлила шаг. Вдоль домов тянулась тропинка, она-то и привела женщину к ее дому. Наверняка дверь и калитку она закрыла за собой на все засовы. И не мужа она боялась, а меня.
Но так я и сам себя боялся. И если я собирался начать новую жизнь возле кладбища, то мне нужно было перебороть себя, свой страх перед загробным миром. Именно поэтому я и отправился на кладбище.
Пересек ворота, немного прошел вглубь, остановился, огляделся. Нет никого, не мелькают зловещие тени, не стонут покойники в могилах, не раскачивают свои кресты. Но так ничего и не должно быть. Я же молча стою, не кричу, не буйствую. Вот если вызову гнев покойников и не сбегу от них, тогда кладбища можно не бояться.
Но крикнуть я так и не решился, не совсем же сошел с ума. И все же мой внутренний вызов был принят. Налетел ветер, угрожающе зашумели деревья, в лицо, щелкнув меня по носу, прилетел сорванный с ветки лист. Ветер мог разыграться сам по себе, но почему это случилось сейчас? Совпадение? Вряд ли, но все возможно.
Я ухватился за совпадение, это помогло мне избежать паники. Я даже не ускорял шаг, покидая кладбище.
Ветер успокоился, как только я пересек линию ворот. Я пытался держать себя в узде, но ход все-таки ускорил. Этот ветер окончательно меня добил.
Я закрыл за собой и калитку, и дверь, выпил водки для спокойствия духа, постепенно успокоился, а еще одна стопка окончательно привела меня в чувство. Но заснул я только лишь после того, как за окнами окончательно рассвело.
Разбудило меня ощущение, будто на меня кто-то смотрит. Лика вернулась? Но в комнате никого не было. Я поднялся, обошел дом – никого. Вернулся в спальню, лег, но кто-то продолжал смотреть на меня. Вдруг это души покойников наводнили дом, чтобы лишить меня покоя?
Заснуть я не смог, снова поднялся, вышел на кухню, открыл холодильник, но глянул почему-то в окно. И увидел Марту, которая стояла за воротами и смотрела во двор. Стояла и смотрела, гневно нахмурив брови.
– Что-то случилось? – спускаясь с крыльца, спросил я.
Марта нахмурилась еще сильней, взгляд ее метал молнии, но вслух она отвечать на мой вопрос не стала.
– Вы заходите, – предложил я, открывая калитку.
Но женщина даже не шелохнулась.
– Зачем вы это сделали? – спросила она.
– Что я сделал?
– Пойдемте!
Марта резко развернулась и направилась к дороге, увлекая меня за собой. Я пожал плечами, но последовал за ней.
Она привела меня на кладбище, к могиле своего мужа. На плитке, которой был застелен весь надел, мелом было написано: «Ты изменила мне!» Буквы крупные, но выведены тонким слоем, зато на восклицательный знак мела не пожалели, пухлый такой получился лепесток, с жирной под ним точкой.
– И что это такое? – спросил я.
– Это я и хотела у вас спросить! – воинственно глянула на меня Марта.
– Вы думаете, что это я?
– Вчера ночью вы ходили на кладбище! – пригвоздила она меня.
– Ну, ходил…
– Зачем?
– И где бы я, по-вашему, взял мел?
– Откуда я знаю, где вы взяли мел?
– В том-то и дело, что ниоткуда, я же не учитель…
– Учитель бы до такого не додумался.
– Так, подождите! – Я приложил палец к переносице. – Давайте с самого начала!.. Зачем это мне?
– Вы еще вчера издевались надо мной, – не очень уверенно ответила Марта.
– Это ваше субъективное мнение. Не имеющее ничего общего с объективностью.
– Вчера вы правильно все поняли. Я не должна была находиться в доме у постороннего мужчины, мне стало совестно… Да, вы правильно все поняли. И написали, что я изменила…
– Кому?
– Своему мужу, разумеется. Вы озвучили голос моей совести.
– А может, ее озвучил ваш муж? Кого вы вчера у меня увидели, кто там стоял за воротами?
– Это не важно. – Марта отвела в сторону взгляд.
– Ваш муж видел, как вы выходили из моего дома.
– Не надо!
– Может, он это написал… Вы же каждое утро ходите к нему?
– Это невозможно! – обессиленно пробормотала она.
– Но вы же искали его вчера. Вы бегали за ним.
– Я сошла с ума… И вы это поняли…
Марта еле держалась на ногах, в лице ни кровинки, зрачки сузились.
– Вам нужно присесть, это я понимаю.
Я открыл калитку, взял ее за руку, подвел к скамейке, в тенек.
– Теперь идите, – посмотрела на меня Марта. – Вам нельзя здесь.
– Муж заревнует? – насмешливо спросил я.
Она возмущенно встрепенулась, но тут же себя осадила и, уронив голову на грудь, прошептала:
– Не издевайтесь…
Я окинул взглядом пространство справа от себя. Памятники в строгом порядке, вся свободная земля под плиткой, два деревца, но ни единой травинки. И ни мусоринки. Одна только странная надпись портила картину.
– Уютно здесь у вас, – сказал я. – А вот холодильника нет… Сейчас водички принесу.
Придя домой, наспех побрился, почистился, взял бутылку холодной минералки, стакан для Марты. На обратном пути подумал, что женщина могла уйти, не дождавшись меня, но нет, она сидела на скамейке в прежней позе. Вроде бы ничего не изменилось, а надпись исчезла. Только вода подсыхала на плитке в том месте.
– Зачем же вы уничтожили улики? – спросил я, наполняя стакан.
– Какие улики? – не поняла Марта.
– Ну, кто-то же сделал надпись.
– Какую надпись? – Она смотрела на меня пустыми глазами, как будто ей нет никакого дела до моих бредней.
– Не было ничего?
– Нет.
– Значит, вы на меня не обижаетесь?
– Идите домой.
– Я-то уйду… А придет ночь. А вместе с ней и ваш муж.
– Ничего, я справлюсь.
– С ним справитесь или вообще?
– Идите!
– Ну, хорошо… – Я вытащил из кармана смартфон, вывел на дисплей наборник номера. – Скажите мне свой телефон.
– Зачем?
– Как хотите.
Я вернул телефон на место, поставил бутылку с водой на столик и повернул к выходу.
– Восемь – девятьсот шестнадцать… – сдалась Марта.
Я кивнул, набрал номер и сделал прозвон. Ее телефон не ответил, видимо, его не было при ней.
– Если что, звоните, – сказал я на прощание.
Останавливать Марта меня не стала, но не успел я зайти в дом, как она постучала в калитку. Тихонько постучала, но я услышал. Может быть, потому, что ждал.
Глава 4
Она зашла во двор, но калитку за собой закрыть не позволила, удержала ее рукой:
– Пусть будет открыта… Если вы не против…
Я понимающе кивнул. Покойный муж должен знать, что его вдова не изменяет ему с замечательным соседом.
В дом она заходить не стала, даже в беседке увидела интимное уединение. Я рукой протер скамейку возле крыльца и прошел в дом за минералкой, у меня еще оставался небольшой запас. Было и пиво, но я не рискнул его предложить.
– Что вы меня все время водой поите? – с легким возмущением спросила Марта, неохотно принимая наполненный стакан.
– Вода нервы успокаивает.
– А мне нужно успокоиться?
– А разве вы не для того здесь, чтобы найти успокоение для своей души?.. – Я повел рукой в сторону ее дома. – Мужа похоронили, сами рядом поселились…
– Это не ваше… – Марта осеклась и отвела взгляд в сторону. – Да, я поселилась рядом с могилой мужа, чтобы обрести вечный покой.
– Вечный?
