Алекс Стар "Свёкр с Кавказа. Десять уроков любви"

Умер от этого нежного лица.

Чистого.

Настоящего.

Искреннего…

Она была живая! Настоящая!

Мне захотелось больше никогда не отпускать её лицо. Смотреть в него вечно.

Я впервые почувствовал рядом что-то живое.

– Папа, это Илона, – услышал словно из другого мира голос своего сына.

– Зачем ты привёл эту шлюху сюда, в мой дом?! – крикнул я на него.

В тот момент я ненавидел своего сына.

И себя.

За то, что она принадлежала ему.

– Я не шлюха, – вдруг услышал дерзкий звонкий голос.

И моё сердце разбилось вдребезги…

6

Илона

Вдруг дверь распахивается, и я вздрагиваю, ожидая увидеть своего свёкра.

Я боюсь больше всего на свете этого мужчину. И одновременно больше всего на свете хочу его увидеть.

Он как странное запретное желание, записанное у меня на подкорке головного мозга.

Я помню, как перед свадьбой выбирала платье, и как я мечтала понравиться ему.

Отцу моего жениха. Заслужить его доверие. Восхищение.

Хотела, чтобы он перестал смотреть на меня как на одну из своих девок. И его оскорбление, которое он бросил мне в лицо прямо при первом нашем знакомстве, жгло моё сердце. Как свежий незаживший шрам.

Я ведь тогда посмела ответить ему. Надерзить. До сих пор не верю, что я ответила самому Усману, которого все боятся!

– Я не шлюха, – звонко отчеканила я.

И словно желая придать своим словам вес, добавила, не сводя с него взгляда:

– Спросите своего сына.

И тут же вспыхнула, как алый мак.

Не могу поверить, что я сказала своему свёкру, что я девственница! Он же всё понял.

Помню его иронично поднятую бровь, когда он перевёл взгляд на Рустэма, и тот только твёрдо кивнул в ответ:

– Она моя невеста, отец. И я женюсь на ней.

Сказал, как отрезал, и я вдруг поняла, как же я люблю его.

Не зря я не позволяла ни одному мужчине до него прикасаться ко мне!

– Делайте, что хотите, – усмехнулся тогда мой свёкр в ответ, равнодушно отводя от нас взгляд в сторону, и я вдруг заметила, как напряглось всё его сильное мускулистое тело.

Как у хищника, который готовится к прыжку.

Он ведь только что вышел из бассейна, и капельки воды всё ещё подрагивали на его загорелой коже, стекали по густым волосам на груди, животе, и я вдруг испугалась сама себя, когда вдруг осознала, что я просто сижу и пялюсь на своего будущего свёкра!

На его пресс с кубиками. И то, что ниже…

Нет! И я испуганно вскинула глаза вверх, словно ошпарившись, и сразу же упёрлась в его насмешливый взгляд, который снова полоснул меня, как ножом.

Это его равнодушие. Насмешки… Словно я одна из тех девок, которых водили к нему…

Он – чудовище.

Все женщины для него – просто пустое место. И я всего лишь одна из них. Ещё одно пустое место в его пустом, как пустыня, взгляде.

И теперь я точно знаю, что и его сын – это всего лишь сын своего отца.

Это он чудовище!

Вздрагиваю, вспоминая свою брачную ночь.

Как мне было сначала волнительно. Страшно. До холодных мурашек внизу живота.

А потом просто стало больно. Очень больно.

Я просто не могла себе представить, что близость с любимым человеком может принести такую боль.

Мы женаты меньше года, но мне кажется, что прошла целая вечность. Мне всего лишь чуть больше восемнадцати, но мне кажется, что я уже древняя иссохшая старуха…

– Усман Эльдарович ждёт, – вдруг слышу я голос словно из другого мира, резко прерывающий мои мысли, и я вздрагиваю от неожиданности.

На несколько секунд я даже умудрилась забыть, где я нахожусь.

Я готова к встрече с монстром?

– Илона? – снова этот насмешливый взгляд. Лёгкий кивок головы. – Чем обязан такой честью?

– Я хочу развестись с вашим сыном! – вдруг выпаливаю я ему прямо в лицо.

Без подготовки. Без предупреждений.

И машинально делаю шаг назад. Словно уже опасаюсь его гнева.

Все знают. Как он страшен в гневе.

– Что? Развестись? – не ведёт он и бровью. – Ты в порядке? Ничего не болит? Тебе не хватает денег? Ты в чём-то нуждаешься? – сверлит мой свёкр меня своим насмешливым взглядом, и я снова чувствую себя рядом с ним беззащитной маленькой дурочкой.

И мне хочется заорать ему в его лощёное лицо, что мне не хватает любви, и мне не нужны его грёбаные деньги, но я лишь тихо мямлю в ответ, едва разлепив губы:

– Спасибо. Я ни в чём не нуждаюсь. Но мне кажется, что мой муж не любит меня.

Я делаю усилие над собой, чтобы посмотреть в его холодные ледяные глаза, и снова чувствую, словно меня обожгло горячей лавой.

– Что ты знаешь о любви, девочка? – растягиваются губы свёкра в горькой усмешке. – С чего ты это взяла вообще?

И тут меня словно прорывает горный поток.

– Я много знаю о любви! – вырывается у меня. – И даже больше, чем вы думаете! Но я точно знаю, что если один человек любит другого, он не предаст его! – и слёзы душат меня, не давая мне договорить.

Я сама себя ненавижу за то, что я сейчас стою перед своим свёкром и вымаливаю у него же разрешения развестись с его сыном! И при этом реву, как маленькая девочка!

– С чего ты взяла, что он предал тебя? – Умар вдруг поднимается со своего кресла и направляется ко мне, и вместе со страхом я вдруг испытываю странное возбуждение. Оно пугает меня. Не даёт снова вздохнуть. Я стою перед ним, как провинившаяся школьница, захлёбываясь в собственных слезах, горе и необычном предвкушении.

Как сахар с солью. И перцем.

Я не хочу отвечать ему. Объяснять. Унижаться. Рассказывать, как я последние полгода живу, как в аду.

Потому что я точно знаю, что мой муж не любит меня. Не хочет. Изменяет мне с разными девками.

Но я лишь сглатываю застрявший в горле сухой комок. Не хочу во всём этом признаваться своему свёкру.

– Потому что я его видела… – сглатываю. – С другой… – смотрю сквозь Умара, но перед глазами стоит та картина, где мой муж в постели со своей любовницей.

И не одной…

– И ты из-за этого решила развестись? – вижу его холодный непреклонный взгляд.

– Да. Я не собираюсь это терпеть, – и я вся сжимаюсь от страха.

Мне кажется, мой свёкр разозлится, но я вижу, как его голова запрокидывается назад, и он хохочет.

Просто смеётся над моим горем.

– Нет, Илона. Конечно нет. Никакого развода.

– Нет?! – не верю я своим ушам.

– Ты сам во всём виновата.

7

Илона

Я не верю своим ушам. И хотя я боюсь этого наглого сильного мужчину, я мгновенно вспыхиваю как спичка от его обвинений.

Дерзко смотрю на него, выпаливаю, не думая:

– Виновата в чём?! В том, что полюбила вашего сына? В том, что до него у меня никого не было?! В том, что у меня мало опыта, и я не разбираюсь в мужчинах? И я не смогла вовремя разглядеть в нём подонка?! В том, что я отказывалась делать в постели то, что он хотел? Возбуждать его… – и тут я вовремя останавливаюсь, понимаю, что перешла все возможные границы. И меня могут сильно наказать за то, что я оскорбляю сына самого Умара.

Но мой свёкр лишь молча выслушивает меня, и я вижу, как собирается грозная морщинка у него между бровей.

Мне кажется, он сейчас замахнётся и влепит мне пощёчину.

Вся сжимаюсь в комок.

Но он лишь разворачивается и снова усаживается в своё глубокое кожаное кресло криминального босса.

Внимательно рассматривает меня, словно видит впервые.

– Ну так что? – снова уже тихим голосом спрашиваю я, хотя и так знаю ответ.

– Ну что же… – вдруг тянет Умар, доставая из большой лаковой коробки на столе толстую сигару.

Подносит её к своему хищному породистому носу и втягивает её аромат, слегка прикрыв глаза. Отрезает ножницами кончик и подносит к сигары краю зажигалку. Раскуривает её, и первые колечки ароматного дыма начинают клубиться вокруг его притягательного хищного лица.

– Я помогу тебе, – выпустив очередное колечко дыма, наконец-то произносит он, и сердце пропускает удар.

– Вы разрешите мне уйти? – робко переспрашиваю я, не веря своим ушам.

Неужели это так легко? Он отпускает меня?

– Конечно нет, Илона, – снова затягивается он сигарой, – я помогу тебе стать хорошей женой. Настоящей женой, – наконец-то заканчивает он, и я вдруг понимаю, как же я замёрзла.