Маркус переводил взгляд с одного человека на другого. Сев в кучу мокрой травы, он принялся энергично чесать ухо задней лапой.
– Ты друг? – спросил человек с посохом.
– Надеюсь на это.
– Ну да, – закивал турист. – Ты ведь из «Набата». Раз твой кот оттуда, то и ты тоже.
– Верно. – Сталкер подошел ближе и протянул руку. – Я Шептун.
– А меня зовут Григорием, – ответил турист. – Но, раз у вас имена не в ходу, можешь называть меня Гиббоном.
– Приветствую в Зоне, Гиббон, – сказал Шептун без тени улыбки. Он и не думал шутить над чужими кличками. Теперь это было всего лишь имя его нового знакомого и не более того. Без ассоциаций, без аналогий. – Я долго тебя выслеживал.
– Знаю, – ответил турист. – Считай это взаимной проверкой.
– Стало быть, поговорим?
– Поговорим, – согласился Гиббон. Слегка усмехнувшись, он добавил: – Разумеется, поговорим. Мне очень интересен человек, который решил притащить в Зону кота.
* * *
Маркус трусцой бежал впереди хозяина. Раз Шептун объявился, то они идут домой. А там и поесть дадут. Больше его ничто не волновало.
– Значит, «Набат», – повторил Гиббон. – Слышал я про вас.
– Все слышали.
– Но не все говорят одно и то же.
– Иначе никогда и не бывает.
Гиббон замолчал. Шептун ожидал новой порции банальных, ничего не значащих фраз. И внутренне перевел дух, когда ведомый заговорил о другом:
– А здесь и впрямь опаснее, чем считают в деревнях.
– Неужели? – Шептун внимательно проследил, как Маркус сходит со знакомой тропы, чтобы сделать крюк метров на пять, и прошел точно по его маршруту. – Обычно сплетники все преувеличивают.
– В этот раз недооценивают. Может, в деревнях сидят подставные.
– В смысле?
– Агитировать новичков двигаться в Зону.
– Думаешь? – усомнился Шептун. – Здесь вовсе не приветствуют гражданских. Ты должен был заметить, если прожил здесь хотя бы пару дней.
– Я здесь меньше одного, – пояснил Гиббон. – Меня перевели через забор сегодня ночью.
Шептун такого не ожидал.
– Ты производишь впечатление человека знающего, – признался он. – По крайней мере, о «Набате» слышал. А это значит, что как минимум ты не просто встретил здесь какого-нибудь одиночку, но и говорил с ним. Да еще так, что он поделился с тобой своим мнением о клане. «Набат» – не та тема для разговора, которой делятся с первым встречным. Так что у тебя была возможность поговорить с кем-то по душам, серьезно поговорить. Оружия у тебя и впрямь нет – стало быть, ты не мародер. Палатка потрепанная, но хорошая, плотная. Значит, тебя не грабили. Для новичка в Зоне ты провел очень счастливый день, Гиббон. День насыщенный и в то же время спокойный.
Гиббон слушал сталкера не перебивая.
– Значит, мы оба счастливцы. – Он пощупал посохом землю перед собой и только тогда решился ступить на нее. – Ты здесь намного дольше, чем я, это сразу видно. Но все же не бьешь ножом в спину, зато с легкостью подставляешь свою, соглашаясь идти первым. И все лишь потому, что я погладил твоего кота. Неужели в Зоне этого хватает, чтобы различать черное и белое?
– Маркус более значим, чем кажется. – Шептун внимательно смотрел, как кот осторожно трогает лапой стебель, раздваивающийся у середины. – Ты заметил, что я иду точно по его следу? Не всегда по прямой.
– Заметил. Кот ощущает аномалии?
– Верно. – Шептун подбросил на ладони болт с привязанной к нему ленточкой. – Маркус чует аномалии лучше, чем любой военный детектор. Мы ими, кстати, не пользуемся.
– «Мы» – это ты и кот?
– Нет. Я про наш клан. «Наш» – это мой и кота.
– Ясно. – Гиббон оперся о посох обеими руками и прищурился. – У тебя есть практические основания доверять Маркусу?
– Есть. Он пока ни разу не ошибался. А вот мне приходилось.
Маркус перестал возиться со стеблем и, наступив на него, не торопясь пошел дальше.
– И что, Маркуса хватает на всех? – спросил Гиббон, спускаясь по холму вслед за Шептуном. – Или у каждого «набатовца» по коту?
– Мы пользуемся болтами, – ответил Шептун. – Знаешь, как это работает?
– Знаю. Не знаю только почему.
– Да какая разница? Тут же дело не в болтах.
– В этом у меня и сомнений не было.
Внизу холма виднелся своеобразный круг из камней, наваленных вручную. Но было это очень давно, о чем свидетельствовала густая поросль вокруг них. Полное ее отсутствие внутри круга, в центре которого было широкое кострище, говорило о том, что этим местом пользовались для перекуров.
– Здесь безопасно? – спросил Гиббон.
– Относительно. Видишь, на камне мелом нарисованы палочки? Это количество случаев, когда здесь удалось безопасно посидеть.
– Я насчитал всего пять палочек.
– А разве этого мало? Целых пять раз тут кто-то отдыхал. И спокойно уходил, без приключений.
Гиббон внимательно оглядел камни.
– Значит, отдыхать в Зоне можно только в специально отведенных местах? – спросил он.
– Конечно. Иначе быстро погибнешь.
– От чего?
– Да кто ж знает?
Гиббон молча смотрел на Шептуна.
– Давай здесь отдохнем, – предложил Шептун. – Я уже много часов на ногах.
– Не возражаю. – Гиббон отложил посох, снял с себя вещмешок и палатку. Провел рукой по камню, дунул на него и лишь тогда сел, вытянув ноги. – Если бы я прошагал в этом месте половину дня и ничего не нашел, я бы устал куда сильнее.
– Как ты узнал, что я ничего не нашел? – Шептун позволил Маркусу запрыгнуть ему на колени.
– По твоему рюкзаку. Он слишком тощий, чтобы в нем могло находиться что-то важное. Контейнеры для артефактов тоже пусты.
– Гиббон, далеко не всегда в Зоне ищут что-то материальное.
Турист развязал горловину мешка, вытащил банку тушенки. Раскрыл перочинный нож.
– Разведем костер? – предложил он.
– Нет, – мотнул головой Шептун. – Можем привлечь внимание бродяг. База уже близко, там все будет.
– Ну хорошо. – Гиббон вскрыл банку и принялся есть. Судя по аппетиту, он ел впервые с момента появления в Зоне.
– Говорю же, база недалеко. Там бы и поели.
– Я еще не решил, хочу ли на вашу базу.
Шептун отвернулся.
– Ладно, – согласился он. – Я расскажу тебе о клане.
– Ты не обязан.
– Обязан. Должен же я обрести до конца то, за чем сегодня гнался.
Кот, словно почувствовав, что ему пора прогуляться, спрыгнул на камень и потянулся.
– Но прежде чем я начну, – проговорил Шептун, – расскажи мне, что слышал о нас.
– Это можно, – согласился Гиббон. – Три года назад в районе Чернобыльской АЭС прогремел мощный взрыв. Так появилась Зона. Центр оказался накрыт непроницаемым куполом, а за его пределами начала твориться всякая чертовщина.
Шептун покивал, услышав такое определение.
– Военный отряд, посланный на разведку, погиб. – Гиббон отправил в рот очередной кусок тушенки. – И, как это обычно случается, место наводнили гражданские. В основном – религиозные фанатики, правительственные шпионы и откровенно больные люди.
– Про шпионов нам вряд ли кто расскажет.
– Про все остальное тоже, но мы ведь это знаем? Дальше – в Зону начали поступать люди уже относительно здравомыслящие. Как поговаривают, это потому, что у военных появилась потребность в добровольцах, готовых лезть в самое пекло. А пекла хватало, так как Зону удалось худо-бедно изучить. По крайней мере, поняли, что тут наблюдается смещение физических законов.
– И местами – биологических.
– Да. Помимо аномальных участков Зона рождала предметы, меняющие природу материи вокруг. И первыми объектами применения артефактов стали сами сталкеры. Люди, которые эти предметы добывали.
– Военные нас не трогают, пока мы приносим артефакты им. Взамен нам дают ресурсы для жизни. – И в последнее время в их число вошло огнестрельное оружие.
Гиббон пошевелил палкой в куче холодной золы.
– Сталкеры начали гибнуть от рук конкурентов, – произнес он. – Так продолжалось, пока некоторые из них не решили организовать собственную общину. Никто не знает, кто первый предложил такой способ выживания. Но это сработало.
– Это правда. Впрочем, идея была коллективной. Объединяться перед лицом опасности естественно для людей.
– Так появился «Набат». Клан с почти пещерным образом жизни по меркам нашего времени. И с этой поры стало чуть легче.
– Что еще известно про нас?
– Немного. Клан имеет важное социальное значение. Хотя бы из-за того, что теперь в Зону стали не просто проникать снаружи, но и постоянно жить в ней. «Набат» не принимает к себе всякое отребье, к которому приравниваются все ненадежные люди. Для вас слабость лучше, чем сила, направленная в минус. Но в случае опасности вы можете дать отпор. С вами считаются и стараются не трогать. На ваши караваны никогда не нападают. Вы придерживаетесь принципов равенства и братства. Чтобы вступить в ваши ряды, достаточно знать вашу историю и погладить кота.
– Насчет последнего пункта я бы поспорил, – рассмеялся Шептун. – Окончательное решение принимает Грач. Но ты ему понравишься, Гиббон. Таких, как ты, здесь мало.
– А как ты?
– Полным-полно.
– Почему ты так уверен, что я понравлюсь Грачу?
– Я знаю его предпочтения в людях. Ты красноречив, причем всегда точно по делу. Это очень хорошее качество. Быть может, в Зоне главное – это выхватить нож первым. Но в «Набате» прежде всего ценится умение держать под контролем свои мысли и слова.
– Красноречие – сплошной обман, – произнес Гиббон. – Оно создает больше проблем, чем помогает разрешить. Так же, как и грубая сила. Они считаются противоположностями друг друга, но всегда идут рядом. Ведь на наибольшее насилие способны только те, кто привык жечь глаголом, только уже исчерпал запас красивых и убедительных слов. И наоборот. Кто не видит иного способа решить свои дела, кроме как размахивать мечом направо и налево, тот рано или поздно оказывается загнанным в угол более сильным противником. И вот тогда, и только тогда, рождается настоящее красноречие.
Шептун протянул туристу руку, и тот пожал ее.
– Рад с тобой встретиться, – сказал Шептун. – Давай я зарою твою банку.
– Зачем? – поднял брови Гиббон. – Я сам где-нибудь выброшу.
– Это традиция. Просто на счастье. А с тобой побудет Маркус.
Кот моргнул, услышав свое имя.
– Годится, – сказал Гиббон. – Обещаю, с ним ничего не случится.
Шептун отошел в чашу. Быстро прокопав маленькую яму саперной лопаткой, он положил банку в нее и присыпал землей. Выпрямился, посмотрел на солнце, находящееся почти в зените. Несмотря на климатический пояс, зенит в Зоне иногда случался. Что-то в атмосфере преломляло лучи. Может, оттого здесь и стоит почти вечная осень.
Вдалеке блестел купол Заслона. Огромный сероватый щит, закрывающий центр, всегда блестел в полдень. Вызывающе искрился, привлекал внимание. Казалось, стоит протянуть руку, и она наткнется на мягкую, упругую материю, деликатно отталкивающую любого гостя. Одной Зоне было известно, что находилось под этим волшебным панцирем, который не брали никакие пушки.
– Какие же тайны ты скрываешь? – пробормотал сталкер.
Истошный визг прервал его размышления. Шептуна словно облили кипятком с головы до ног, с такой скоростью он подскочил на месте и повернулся. Он и не подозревал, что Маркус способен на такие звуки.
Прорываясь сквозь хлеставшие по лицу ветки, Шептун понесся к скопищу камней. Рюкзак остался там, вместе с ножом в притороченных к лямке ножнах. Почти не сбавляя темпа, Шептун схватил с земли два камня – один для броска и второй для удара. Он не рисовал перед собою никаких образов поджидавшей его опасности. Знал, насколько губительны такие догадки. Нужно было импровизировать.
