Бастилия недоуменно моргнула:
– Ты что, не злишься на меня за то, что я это скрывала?
Я пожал плечами:
– Бастилия, ну сам-то я какая-то пародия на знатного наследника, так почему меня должно волновать, что и ты такой оказалась? И потом, ты же мне не врала. Ты просто не любила говорить о себе.
…А теперь держитесь крепче, грядет нечто весьма, весьма странное. Круче говорящих динозавров, удивительнее стеклянных птиц, даже безумнее тех моих аналогий с рыбными палочками.
Глаза Бастилии наполнились слезами.
И… она меня обняла.
Слушайте, девчонки, можно, я вас кое о чем попрошу? Пожалуйста, не увлекайтесь обнимашками без предупреждения! Для многих из нас (а я говорю примерно о половине подростков мужского пола) пережить подобное – это как бутылку острого соуса вылить прямо в горло!
В этот момент я не видел себя со стороны, но полагаю, что отреагировал на столь неожиданный поворот сюжета несколькими невнятными и невразумительными звуками, дурацким выражением лица и едва ли не пусканием слюней.
– …Не могу нарушить регламент и заступиться за первогодка, нарушившего кодекс рыцарей Кристаллии, Бастилия, – проговорил кто-то рядом со мной.
Я кое-как вернулся к осмысленному восприятию реальности. Оказывается, Бастилия уже выпустила меня из неспровоцированных, несогласованных объятий и отошла побеседовать с отцом, а в комнате стало заметно меньше людей: лишь кое-кто продолжал подпирать стены, с любопытством разглядывая наше маленькое общество.
– Понимаю, отец, – заявила Бастилия. – Не волнуйся, я вынесу их попреки, как надлежит члену ордена.
– Моя ты девочка. – Король положил руку ей на плечо. – Только не принимай близко к сердцу их болтовню. Мир, знаешь ли, далеко не такой черно-белый, каким рыцари порой его видят.
Дролин, услышав это утверждение, изумленно вскинула бровь. Я смотрел на короля в синем и золотом, на Дролин в серебристых доспехах и думал, как же хорошо они смотрятся вместе, какая они прекрасная пара. Только Бастилию было жаль. Неудивительно, что она вечно натянута как струна. По отцу – королевская кровь, по матери – несгибаемая воля и рыцарство. Вот и взрослей тут, зажатый со всех сторон такими-то валунами!
– Бриг, – привлек внимание короля дедушка Смедри, – нам надо обсудить то, что намерен сделать Конклав.
Король повернулся к нему:
– Боюсь, Ливенворт, ты немного опоздал. Решение уже почти принято. Конечно, своим голосом ты волен распоряжаться по собственному усмотрению, но он вряд ли изменит существующее положение дел.
– Да как вам в голову могло прийти сдать Мокию? – спросил дедушка Смедри.
– Чтобы спасти жизнь людей, друг мой, – устало выговорил король, и я прямо ощутил гнетущую тяжесть его венца. – Выбор, прямо скажем, не радостный, но если это остановит кровопролитную войну…
– И ты в самом деле ждешь, что они сдержат данное слово? Хайпующие Хайнлайны, Бриг, что за безумие!
Король покачал головой:
– Потомки не назовут меня правителем, который получил предложение мира и отверг его, Ливенворт. Я не разжигатель войны. Если есть какой-то шанс заключить альянс, урегулировать конфликт… Однако это лучше обсуждать без посторонних глаз. Пойдем-ка в мою гостиную…
Дед коротко кивнул, потом попятился и подозвал меня жестом.
– Что думаешь? – прошептал он, когда я подошел.
Я пожал плечами:
– По-моему, он говорит искренне…
– Искренность – его основная черта, – шептал дедушка Смедри. – Он человек страстей… Уж верно, Библиотекари немало потрудились, запудривая ему мозги, чтобы довести до подобного состояния. Впрочем, его голос в Конклаве не единственный…
– Но он же король! Или как?
– Он – Верховный король, – воздел палец дедушка Смедри. – Главнейший наш предводитель. Однако в коалиции есть державы и помимо Налхаллы. В Конклав входят тринадцать королей, королев и высших сановников вроде меня. Голосование тайное, но… Если мы склоним большинство из них голосовать против заведомо проигрышного перемирия, у нас будет шанс его отменить!
Я кивнул:
– Как я могу помочь? Что надо сделать?
Нельзя было допустить падения Мокии. Бездействовать было просто недопустимо, и я был не намерен сидеть сложа руки.
– Я переговорю с Бригом, – сказал дедушка Смедри. – А ты пойди отыщи своего двоюродного брата Фолсома. Ему было поручено блюсти интересы Смедри здесь, в Налхалле. Он должен быть лучше всех осведомлен о том, что за безобразие здесь творится.
– Заметано!
Дедушка порылся в карманах смокинга:
– Вот. Возвращаю.
В руке у него была линза. Одиночная и бесцветная. В линзах окулятора я заметил ее яркое свечение, оно было даже мощнее, чем у линз переводчика.
Точно! А ведь я о ней уже почти успел позабыть!
Эту линзу я обнаружил в Александрийской библиотеке, на гробнице Алькатраса Первого, моего предка. Однако ее способности не спешили мне открываться, я и отдал ее деду для изучения.
– Ну и как, разобрался ты в ней? – спросил я, забирая стеклышко.
Он с энтузиазмом закивал.
– Пришлось сотни опытов поставить. Я еще вчера хотел тебе рассказать, но…
– Но ты опоздал.
– Именно, – улыбнулся в усы дедушка Смедри. – Как бы то ни было, линза оказалась очень полезной. Очень и очень! Это почти мистика! Я сам никак поверить не мог, три раза для надежности перепроверил!
Я успел разволноваться, воображая, как линза вызывает души усопших, чтобы они сражались на моей стороне. А может, я буду наводить ее на врагов и те рассеются облаками багрового дыма?
– Так что все-таки она делает?
– Она позволяет определить, правду ли тебе говорят.
Ох, не такого я ожидал…
– Да, – подтвердил дедушка Смедри. – Это линза правдоискателя. Я и мечтать не мог, что однажды буду держать в руках такой редкий экземпляр. Сколь примечательный случай!
– И… она даже не взрывает тех, кто обманывает?
– Боюсь, нет, мальчик мой.
– И багровый дым из них не валит?
– Не валит.
Я тяжко вздохнул и, делать нечего, сунул линзу в кармашек. Наверное, она вправду полезная. Хотя, найдя это стеклышко, тщательно спрятанное в саркофаге, я реально надеялся, что заполучил грозное оружие.
– Не расстраивайся, внучек, – подбодрил Великий окулятор. – Ты, похоже, не вполне понимаешь, какое сокровище положил в карман. В ближайшие несколько дней эта линза нам о-го-го как пригодится. Держи ее под рукой!
Я хмуро кивнул:
– Дед, а у тебя не найдется еще парочки линз поджигателя? С возвратом, естественно.
Дед хихикнул:
– Не наигрался как следует с прошлой парой, да? Нет, у меня таких больше нет… хотя… дай-ка гляну… – Он снова зашарил по внутренним карманам смокинга. – Ага!
И вытащил пару линз. Их окутывало скромненькое сияние, стекла отливали фиолетовым. Я не оговорился – фиолетовым! Можно подумать, мастера-стекловары, изготовители окуляторских линз, желали всех нас уподобить анютиным глазкам. Или у них случайно так выходило?
– Ну и что они делают? – без надежды в голосе произнес я.
– Это оборотные линзы, – сказал дед. – Надеваешь, мысленно сосредотачиваешься на каком-нибудь образе, и они тебя маскируют под человека, которого ты задумал.
Ух ты, круто! Оборотные линзы я взял в руки с трепетом, уже исполнившись предвкушения.
– А под предметы замаскировать могут? Под камень, например?
– Полагаю, могут, – подтвердил дедушка Смедри. – Правда, получится булыжник с нацепленными очками. Во что бы ни превратили тебя эти линзы, сами они останутся заметными и неизменными.
В моих глазах это сразу поубавило их могущество, но я решил, что применение им всяко-разно найдется.
– Спасибо. – Я пожал деду руку.
– Вернемся в замок – попробую откопать для тебя еще какие-нибудь оружейные линзы, – пообещал он. – Здесь мы, не иначе, провозимся еще часа два или три, потом будет пауза перед вечерним голосованием. Сейчас около десяти утра. Давай встретимся в замке Смедри через три часа и обсудим, кто что разузнал.
– Добро.
Дедушка Смедри подмигнул мне:
– Итак, до встречи после полудня. Если разломаешь что-нибудь ценное, смело вали все на Дролин, ей будет полезно встряхнуться!
Я согласно кивнул, и мы разошлись в разные стороны.
Глава 5
Пора, пожалуй, рассказать не обо мне, а о ком-то другом. Прошу, не слишком расстраивайтесь! Все-таки нужно время от времени обсудить тех, кто не столь очарователен и умен и не производит такого неизгладимого впечатления, как я.
Верно! Вы угадали! Поговорим-ка о вас.
Иногда, посещая страны Тихоземья, я встречаю предприимчивых молодых людей, желающих помешать злым Библиотекарям править их родиной. Вы спрашиваете меня, как правильно организовать сопротивление. Так вот, у меня для вас ответ из трех пунктов.
Во-первых, всемерно и в максимальных количествах закупайтесь моими книгами. Им можно найти весьма разнообразное применение (я еще вернусь к этому чуть попозже), а кроме того, с каждого проданного экземпляра мы жертвуем деньги в Фонд защиты дикой природы имени Алькатраса Смедри, финансируемый с торговли шедеврами Алькатраса Смедри.
Во-вторых, ну… Второй пункт списка рекомендаций по организации сопротивления впечатляет несколько меньше первого, но тоже хорош. Просто читайте! Вы можете расширить круг чтения самостоятельно!
Библиотекари управляют миром при посредничестве средств массовой информации. Мой дедушка говорит, что информация – оружие покруче любого меча и даже линз окулятора, и я начинаю думать, что он, вероятно, прав. (Хотя бензопилы с цепями из царапучих котят – помните, мы их обсуждали во второй книге? – если и отстают, то ненамного.) Таким образом, наилучший способ борьбы с ограничениями, введенными злыми Библиотекарями, – это чтение книг. В превеликом множестве. Всяких разных, какие только попадутся вам в руки!
И тогда вы исполните пункт третий списка, о котором я сейчас расскажу. В-третьих, покупайте мои книги! Всемерно и в максималь… Что, я об этом уже говорил? Ну ладно, тогда пунктов будет четыре. Однако наше вступление затянулось, так что последний пункт обсудим попозже. Сейчас просто намекну, что там не обошлось без попкорна…
* * *
– Ну что ж, – сказал я. – И где мне найти этого… как его… Фолсома?
– Не знаю, – бескомпромиссно ответила Бастилия и указала рукой. – Может, следует спросить его матушку, стоящую вон там?
«Блин горелый, а ведь правда, – подумалось мне. – Фолсом – брат Квентина, значит Петтивэгон и его мать». Она тем временем оживленно (читай: в своей обычной манере) беседовала с Сингом. Я жестом пригласил Бастилию подойти к ним вместе со мной, но она замялась.
– Что такое? – поинтересовался я.
– Моя миссия официально завершена, – сказала она, морщась и поглядывая на Дролин. – Мне нужно доложить о выполнении возложенной на меня миссии в Кристаллии…
Дролин успела удалиться к выходу из чертога и оттуда созерцала Бастилию своим фирменным взглядом, одновременно требовательным и долготерпеливым.
– А как же твой отец? – возразил я, поглядывая в ту сторону, куда вместе с дедушкой Смедри удалился король. – Он едва успел увидеться с вами обеими!
– Заботы королевства превыше всего.
Для меня эти слова прозвучали как заученная агитка. Наверное, Бастилия то и дело слышала их, пока росла.
– Что ж, – поежился я. – В смысле… то есть… в общем, увидимся.
– Ага.
Я было собрался с силами, чтобы пережить еще одно объятие (для такого сверхусилия даже термин есть – «подростковая вынужденная перезагрузка»), но Бастилия просто потопталась еще немного на месте, потом едва слышно выругалась и двинулась на выход следом за матерью. Я остался один, пытаясь понять, с каких это пор между нами поселилась ужасная неловкость. (Еще я испытывал немалое искушение припомнить славные деньки, пережитые нами вместе. Вот Бастилия лупит меня по физиономии сумкой. Вот она пинает меня в грудь. Вот высмеивает какую-то глупость, которую я ляпнул. Я бы выглядел сущей жертвой притеснений, если бы не: 1) сломал Бастилии меч; 2) пнул ее первым; 3) потрясал девушку своим великолепием всю дорогу.)
Отчего-то чувствуя себя немножко несчастным и брошенным, я приблизился к тетушке Петти.
– Что, кончил миловаться с той девушкой-рыца-рем? – в лоб спросила она. – Классная штучка, верно?
