И вот однажды ночью я гуляла в саду, как вдруг увидела, что кто-то перемахнул через забор. Я так испугалась, что закричала: “Ты кто?!” И только когда выбежали слуги и родители, я увидела стоящего передо мной генерала Вальтерна Моравиа, которого тут же спешно выпроводили из дома. А меня завели в дом, запретив даже выходить на улицу. Теперь мне приставили охрану из слуг, а в комнате всегда дежурили две-три горничные.
И хоть родители настояли на том, чтобы я вышла замуж за старика и быстрее овдовела, я решила, что лучше за молодого.
Если быть честной до конца, то я готова была выйти замуж за кого угодно, лишь бы уйти от череды бесконечных скандалов, обвинений и упреков.
К моему удивлению, жених мне даже понравился. Строгий, обстоятельный, довольно симпатичный. Он не дрогнул, когда ему сообщили новость о моем позорном положении. Он подумал несколько минут и дал согласие на брак.
Едва ли не с криком: “Благодетель ты наш!” – папенька и маменька бросились его любить. Я же поступок оценила. Так же как и решение убраться из столицы, чтобы никто не заподозрил, что ребенок родился раньше срока.
Я крепко зажмурилась, глядя на нас с мужем. Хоть и не был богат на момент свадьбы, но с недавних пор деньги у нас появились, причем довольно приличные. Месяц назад какой-то дальний родственник – добрая отлетевшая душа – оставил Валентайну внушительное наследство. И с этого момента наши финансовые дела пошли в гору. Раз мы могли позволить себе солидное столичное поместье и роскошные наряды.
Прикосновение его пальцев к моей руке вывело меня из задумчивого транса. Сейчас я готова была думать о чем угодно, лишь бы не сойти с ума.
– Это наш шанс, – прошептал он, крепко обнимая меня.
Я подняла вопросительный взгляд на мужа.
– Шарли, милая, – произнес Валентайн, его голос звучал твердо, – мы уже говорили об этом. Я рискнул всем, женившись на тебе. Я закрыл глаза на все, потому что есть условие: я погашаю ваши долги, а наш ребенок никогда не узнает, кто его отец. Даже я не знаю, кто его отец! И я никогда не попрекал тебя этим. Я сделал все, чтобы прикрыть твой позор. Заметь, что мальчику по документам шесть лет, хотя на самом деле ему уже семь! Именно поэтому мы удалились в Лисмирию, подальше от чужих глаз. Думаешь, мне приятно сидеть в провинциальном холоде в поместье, которое досталось мне от тетушки? Нет! Я ни разу не жаловался, не выказывал возмущения. Хотя я не привык, что единственным развлечением будет прогулка по окрестностям!
Глава 8
Я вдруг почувствовала, будто вышла из транса, опустив глаза на камин.
– Кириан считает меня своим отцом, и так будет всегда, – добавил муж.
Перед глазами плясали огненные всполохи. Казалось, что горит поместье, и маленький мальчик в центре этого пламени.
– Если он выживет, – прошептала я, чувствуя, как горе разрывает сердце на части, – он такой маленький…
– Ты забываешь, – с обидой в голосе произнес Валентайн, – мне было всего семь, когда я стал главой семьи. И я вложил в воспитание Кириана очень многое. Я уверен в нем. Он справится!
– С чем? С полчищами врагов? С огнем в поместье? – я чувствовала, как слезы катятся по лицу. – Я – мать. Он еще совсем ребенок. И верит, что мы придем к нему на помощь! Что я приду! Что мама придет и спасет его!
– А если ты поедешь туда… – перебил Валентайн с нажимом в голосе.
Я и забыла, что нужно не вставлять свои ремарки, пока муж не закончил мысль, поэтому терпеливо стиснула зубы и вздохнула.
– Ты погибнешь сама. Я не хочу тебя терять. Больше всего на свете я не хочу потерять тебя!
– Ты так говоришь только потому, что Кириан – не твой сын! – произнесла я, и в голосе прозвучала боль.
– Да, к сожалению, – признал Валентайн. – Но ты – моя родная жена. И ты можешь подарить мне моего ребенка.
Он прямо интонационно выделил это слово. "Моего!". Я почувствовала, как муж выдыхает, словно пытается унять волнение.
– Когда ты будешь готова стать матерью моего ребенка, я буду счастлив. Быть может, хоть это сподвигнет тебя родить мне наследника. Это не значит, что я буду любить кого-то больше, а кого-то меньше. Ни в коем случае. Просто ты понимаешь, что наследником семьи Легард станет мой ребенок. Но Кириана я тоже наследством не обижу. Он получит достаточно много. Но главой семьи станет мой сын, которого ты мне родишь! Поэтому… успокойся, не делай глупостей и, главное, оставайся дома. Нас и так сейчас обсуждают во всех гостиных!
Валентайн сглотнул, осматриваясь. Он усадил меня в кресло.
С выбором мужа мне даже повезло. Обычно такие люди умели хранить даже чужие постыдные тайны, если они касались его и его семьи. Ведь самым страшным для них было то, что кто-то посмеет подумать о них плохо.
Я смотрела на мужа, понимая, что из всех вариантов он был самым лучшим.
К тому же он был влюблен в меня. Я видела его отношение к Кириану, и в этот момент мне казалось, что я даже люблю Валентайна. По-своему, конечно. Без страсти, без огня. А может, это была не любовь, а благодарность?
Но сейчас я понимала, что сидеть сложа веер ни в коем случае нельзя! Чем дольше я здесь сижу, тем больше шансов, что я никогда не увижу своего мальчика!
Глава 9
– Нет! – я вырвалась из мягких оков кресла и направилась к двери. Валентайн схватил меня и вернул в кресло, нависая надо мной. – Ты разве не понимаешь? Я должна поехать! Обязательно!
– Подумай, – мягко сказал он, тяжело вздохнув. – Ты – леди. А леди не место в суровых фронтовых условиях. Там очень опасно. Хорошо, допустим. Ты как-то доберешься до Северного Форта. И что? Что дальше? Там дальше враги! Дальше не пустят. А что, если ты все-таки доберешься? Что с тобой сделают эти изголодавшиеся солдаты? Свои или вражеские? Поэтому успокойся. Лучше дождемся новостей от генерала.
Каждый раз, когда звучало слово «генерал», Валентайн менялся в лице. Он тут же начинал усмехаться, вспоминая, чьей невестой я была и чья я жена теперь. Его очень тешила эта маленькая странная победа, распирая его гордостью за свою фамилию.
– Но я хотя бы попробую! А вдруг генерал Моравиа ничего не станет делать? – произнесла я, сглатывая и едва сдерживая волнение внутри. – Лучше попробовать, чем сразу сдаться! Я буду знать, что сделала всё возможное и невозможное для спасения ребенка!
– Я уверен, что он откликнется на твою просьбу, – с каким-то пренебрежительным смешком заметил муж. – Или я не видел, как он на тебя смотрел?
Я снова направилась к зеркалу, пытаясь вызывать магией поместье. Как вдруг я увидела сына. Он был бледным и растрёпанным.
– Кириан! – закричала я, бросаясь к зеркалу, которое пошло рябью.
– Мама! – послышался голос Кириана. Он обернулся, а потом посмотрел на меня. – Мама, все исчезли! И горничная, и дворецкий! Мама! Я проснулся один!
– Всё хорошо! Ты пока спрячься! И не выходи! Просто спрячься! – прошептала я, как вдруг по зеркалу пошли светящиеся полосы, и всё исчезло.
Я раз за разом пыталась вызвать сына, но оно молчало. Тишина без ответа меня убивала. Раз за разом я рисовала знак, но больше ответа не было.
– Ты уже вызываешь раз сотый, – произнес Валентайн, положив руку мне на плечо.
– И что? Надо будет и тысячный! – дернулась я, хотя сама понимала, что это бесполезно.
В дверях прокашлялся дворецкий, держа в руках газету.
– Простите, господин, госпожа. У нас тут… новости, – произнес он тихо, словно удручённо.
Я вскочила с кресла и выхватила из рук дворецкого газету и чуть не порвала её. Заголовок бил по глазам: «Наша армия потерпела поражение, но врага удалось сдержать! Нам удалось отбить Фалендор, но не удалось выбить врага из Лисмирии!».
Я медленно опустилась в кресло, словно земля под ногами исчезает. Мне показалось, что я ползу в никуда, проваливаюсь в бездонную пропасть.
Глава 10. Дракон
– Итак, перед тобой выбор, – произнес мой отец, его голос звучал строго и безжалостно. – Или ты бросишь армию на верную смерть, чтобы спасти ребенка своей драгоценной Анны-Шарлотты. Или ты возьмёшь себя в руки и начнёшь думать головой.
Я стиснул зубы.
В роскошном кабинете отца царила тишина, нарушаемая лишь тихими звуками движений и редкими шорохами бумаги. Стены были украшены тяжелыми гобеленами с изображениями древних битв и героических подвигов, а позолоченные рамы картин мерцали при слабом свете свечей.
Портрет над камином был мне особенно дорог. На нем была изображена моя покойная матушка. Рядом с ней висел портрет моей мачехи.
Я вспомнил, что однажды сам чуть не женился на ней. «Одна невеста на двоих!» – пестрели заголовки газет.
Я действительно однажды поступил как подлец и обесчестил девушку. И это вскрылось во время моей помолвки с Анной-Шарлоттой. Обесчещенная девушка стала женой моего отца, который влюбился в нее как мальчишка. А Анна-Шарлотта после обморока во время помолвки сделала вид, что мы с ней не знакомы.
А буквально через неделю стала женой Легарда и уехала в Лисмирию.
Время шло, боль притупилась.
Я все это время любил её – и не мог остановить это чувство. Я знал, что это запретно. Шарли – жена другого человека. Я понимал, что нарушаю границы, поэтому поначалу старался держать себя в руках, старался не показывать это в глазах, когда она рядом, чтобы не выдать свою ревность, свою страсть, которая горела внутри.
Они часто приезжали на балы и званые вечера. Иногда я ее видел. Я видел, как она улыбается. От ее улыбки внутри сжималось, как будто я тону, и единственный способ не утонуть – это спрятать всё это под маской спокойствия.
Сколько раз я ловил себя на мысли, что мне хочется подойти, сказать что-то. Да что угодно, лишь бы просто услышать её голос, но я всеми силами подавлял это желание. Я знал: если я это сделаю – это сделает только хуже.
Я молился всем богам, чтобы однажды всё это ушло, чтобы я смог отпустить ее и оставить в покое.
И вот однажды я запретил себе любить ее. Я просто понял, что однажды не смогу с этим справиться. Я так долго боролся, чтобы не потеряться полностью, чтобы не разрушить ее спокойствие.
И даже сегодня я чувствовал стену между нами.
Я посмотрел на отца, который делал вид, что смотрит донесения, а сам ждал моего ответа. С того момента прошло семь лет. Но что-то в наших отношениях изменилось. И это – моя вина.
Годы идут, но тень прошлого не отпускает меня. Это прошлое лежит пятном на моей совести. И я никогда себя за это не прощу.
Наверное, моя сила в этом «непрощении». Именно оно заставляет меня первым идти в бой. Без страха и без сомнения.
За время службы я понял одно. Сомневаются только те, кому есть что терять. Тем, кому терять нечего, не сомневаются.
Я все потерял. Я потерял ту единственную. Теперь она – чужая жена.
Я научился не любить ее.
Научился не думать о ней каждую минуту, с горечью осознавая, что она теперь принадлежит другому.
Но сегодня все изменилось.
Я еле сдержал себя в руках.
Она смотрела на меня с такой надеждой, наплевав на все правила приличия.
И я поймал себя на мысли, что еще немного, и я бы бросился туда, в Лисмирию. Направил туда войска. И мне было бы плевать, какой ценой удалось бы отбить эту провинцию.
Поэтому я старался сохранять спокойствие. Чувства, запертые в чулане души, прорывались наружу, но я держал себя в руках.
Я понимал, что я обязан спасти этого ребенка. Но сделаю это сам. Я не хочу рисковать солдатами, их жизнями.
Легендарный генерал Аллендар Моравиа, мой отец, сидел за столом. Его фигура казалась еще более внушительной на фоне роскошного интерьера. Он был одет в алый мундир с золотыми пуговицами, а его лицо было суровым и решительным, словно камень, выдержавший века.
– Отец, я в любой момент могу потерять командование, – сказал я, глядя отцу прямо в глаза.
Глава 11. Дракон
В этот момент вся роскошь кабинета казалась мне чужой и холодной.
Я знал, что отец наблюдает за мной, даже если его лицо оставалось спокойным.
И не ошибся.
Черная бровь отца приподнялась, словно он задал мне вопрос раньше, чем его губы приоткрылись.
– С чего бы это? – в его голосе послышалась настороженность.
– Среди исмерийцев было много сильных магов. И наверняка они готовы ко встрече с драконом. Я знаю, что нужен достаточно сильный маг, чтобы оглушить дракона внутри меня, чтобы вывести меня из боя. Тогда я долго не смогу летать и оборачиваться. Меня никто не станет слушать. Я прошу тебя, чтобы, когда это случится, ты заменил меня на посту и взял командование армией на себя.
Огромный камин, облицованный мрамором, мягко потрескивал, отбрасывая теплое сияние на богатую мебель: кожаное кресло с высокой спинкой, массивный дубовый стол, покрытый картами и книгами. В воздухе витал запах старого дерева и старых пыльных книг. Запах моего детства.
Отец смотрел на меня долгим, оценивающим взглядом, словно пытаясь понять, насколько я серьезен.
– А ты не лезь на рожон, – произнес он строгим голосом.
– Разведка доложила, что там почти все боевые маги. Если вдруг в меня попадут, и я при этом выживу, мне понадобится две недели на восстановление. К счастью, средство есть. К несчастью, это небыстрый процесс. За это время враги могут уже продвинуться вперед, захватив новые земли. Сейчас силами бойцов Северного Форта их удалось сдержать и отбить Фалендор, но на границе с Лисмирией мы столкнулись с ожесточенным сопротивлением и вынуждены были отступить и ждать подкрепления. Сейчас в Северный Форт стягиваются основные силы.
– Я все это знаю. Вернемся к тебе. Полагаю, ты собрался делать глупости.
Отец усмехнулся с горечью, и его голос стал холоднее.
– Ты хочешь подставить под удар армию, чтобы вытащить оттуда ребенка своей дорогой Анны-Шарлотты? – произнес отец, глядя на меня так, словно насквозь видит.
– Я не собираюсь отправлять туда армию! – произнес я, резко мотнув головой.
– О! Еще лучше! Ты решил все сделать сам! – отец сделал паузу, и его лицо стало маской, скрывающей всю глубину чувств. – Очень осмотрительно!
