– А в чем проблема? – с раздражением спрашивает отец, принимая от бармена бокал с виски.
– Я не хочу. У меня здесь планы и вообще… – развожу руками, не понимая, как объяснить.
Отец точно не поймет, если я скажу истинную причину. Да пока я буду там учиться, Довлатов женится на этой шавке и нарожает кучу детей.
– Какие планы? Не смеши меня. Ты хоть представляешь, сколько денег и времени я потратил, чтобы это организовать? Тебе нужно достойное образование, которое откроет для тебя перспективы. Потом ты скажешь мне за это спасибо. Если бы в свое время я не послушал отца, то не был бы сейчас тем, кем являюсь. И потом, ты хотела самостоятельности. Вот он, твой билет во взрослую жизнь, – кивает на конверт.
– Я хотела машину и квартиру здесь. А не за тысячи километров в чужой стране! Я не поеду! – шиплю, как кошка, потому что хочется кричать. Если мой брат учился за границей, то я-то почему должна повторять его судьбу?
– Поедешь! Вопрос закрыт! – отрезает отец. – Виктор Сергеевич! – обращается к приглашенному гостю и уходит. Тем самым обозначая, что вопрос закрыт.
Не поеду!
Почему он решил, что имеет право решать мою судьбу?
На самом деле я очень хорошо знаю своего отца. И если он захочет, то я поеду куда угодно. Меня просто посадят в частный самолет и увезут. А отец хочет. Все мои доводы – для него капризы и блажь. Так было всегда. Была бы жива мама, она бы меня не отпустила. И Нелли, вторая жена отца, встала бы на мою сторону. А Надя… Перевожу на нее взгляд. Это Надя. Она старше меня всего на три года и заглядывает отцу в рот. Отец для нее царь и бог: как скажет, так и будет.
От досады допиваю шампанское и беру еще бокал.
Торт и салют проходят для меня уже фоном. Настроение окончательно испорчено. Довлатов где-то потерялся со своей белобрысой шавкой. Видимо, снова пошел трахать ее в подворотне. Животные! С друзьями я почти не общаюсь, мой план флиртовать оставшийся вечер со Славиком стал бессмысленным, ибо главный зритель, кому предназначен спектакль, ушел.
Все расходятся к полуночи. Музыка стихает, официанты убираются в шатре. Отец с Надей поднялись к себе. А я беру сигареты, захожу за дом в слепую зону, где нет камер, сажусь на ступеньки и курю, смотря в небо.
А может, к черту всех и действительно уехать? Найти там себе британца и выйти за него замуж. Назло Вадиму. Только вот ему плевать. На моей свадьбе он также будет аплодировать и зажимать какую-нибудь бабу.
Скотина!
– Курящая девушка – словно пепельница. Завязывай, мелкая.
Вздрагиваю, когда слышу голос Довлатова. Он подходит ближе и садится на ступеньки рядом. Сначала по привычке хочу выкинуть сигарету в траву и сделать вид, что не курила. Но быстро прихожу в себя. Демонстративно затягиваюсь.
Мелкая…
Пошел он к черту!
Глава 2
Елизавета
– Что это было? – так спокойно интересуется Вадим, внаглую отнимая у меня сигарету, и затягивается сам. Ненавижу сейчас себя за то, что неосознанно глубоко вдыхаю мужской запах. Я, походу, фетишистка и получаю особенный кайф от мужского запаха. Он как наркотик, хочется еще и еще, до мурашек и головокружения.
– День рождения мой был, если ты не заметил, – кусаюсь в ответ. Во мне сейчас столько злости и обиды, что хочется закатить скандал. Только вот головой понимаю, что я не его женщина и как бы предъявлять нечего. И вот мне бы, дуре, встать и демонстративно уйти, а я сижу с ним рядом.
– А стекло, разбитое над моей головой, это такой перфоманс? – ухмыляется Довлатов. Шутник.
– А это воспитательная мера, – тоже язвительно усмехаюсь. – Очень неприлично зажимать белобрысую шавку на чужом празднике.
– Ее зовут Света. Не нужно оскорблять девушку, прикуси язык, – недовольно поучает меня Вадим.
– Да плевать мне, как ее зовут. Была бы приличная тёлка, никто бы не оскорблял.
– А Света, значит, неприличная?
Смотри, как заступается за свою тёлку. И от этого мне хочется его треснуть. Тяну руку в желании отобрать сигарету. Я не хочу курить. Я хочу прикоснуться губами к фильтру, к которому прикасались губы Вадима.
Я ненормальная. Знаю…
Но Вадим не отдает мне сигарету, тушит ее на ступеньке и растирает в своих пальцах.
– Завязывай курить, мелкая. Некрасиво такой прелестной малышке травиться никотином.
Прелестной малышке…
Гад. Ненавижу!
Зачем так лицемерить?
– Так чем тебе Света не угодила?
– Достойные женщины не позволяют зажимать себя в подворотне. Делай выводы…
Поворачиваюсь, рассматривая профиль Вадима. Хорош, зараза. За глаза подчинённые называют его седым. Не просто так. Несмотря на то, что Довлатову всего тридцать семь, в висках у него немного седины. Словно его черные волосы немного припорошило снегом. Сколько себя помню, седина у Вадима была всегда, говорят, с молодости. Такая особенность. Но этому гаду идет. Придает особый шарм.
– Любая женщина позволит. Даже монашка, – усмехается Вадим. – Все зависит от того, как попросит мужчина или не попросит.
– Значит, этот бокал был адресован тебе! – слишком громко и эмоционально заявляю я.
– И тут возникает логичный вопрос, мелкая. Какого хрена ты следишь за мной?
– Я не слежу. Просто мимо проходила… – фыркаю, отмахиваясь.
Хоть я и люблю этого гада, но гордость никогда не позволит вот так унизительно в этом признаться. В моих фантазиях Вадим должен был сам обратить на меня внимание. Бегать за мной и признаваться в любви.
– Проходила мимо за домом? Куда шла, мелкая, в лес? – смеется надо мной. А меня злость берёт. Резко поднимаюсь с места. Не собираясь спорить. Отчасти, потому что Вадим прав.
– Я не мелкая. Не называй меня больше так никогда! – от досады, как ребенок, топаю ногой. – И куда я шла – не твоё дело.
– Окей, – Вадим поднимает руки, сдаваясь, продолжая смеяться надо мной. А я ухожу. Нет, даже убегаю.
Разве он не видит, что делает со мной?
Довлатов, хоть и гад, но далеко не дурак. Возникает ощущение, что он всё он видит и намеренно издевается надо мной.
***
Утро дается с трудом. Я выпила вчера слишком много шампанского, плюс не смогла уснуть от распирающих эмоций и обиды. Итог – головная боль и опухшее лицо.
Лето, я на каникулах, можно забить на все и продолжать валяться. Но нет. Мне нужно на тренировку. С пяти лет я занимаюсь танцами: сначала была народницей и отплясывала в детском хороводе, потом подалась в бальные танцы и года три оббивала парке румбой и ча-ча-ча. Последнее время меня затянуло в вог и фрейм ап.
Сегодня у нас генеральный прогон перед соревнованиями. Никак не могу подвести команду и не прийти. Я слишком ответственная. Хотя, если меня отправят в Англию, все это не имеет смысла. Но я еще глупо надеюсь, что ко мне прислушаются и отменят эту чёртову ссылку за границу. Какого черта я выучила английский на уровне носителя? Все это обернулось против меня. Если бы тупила, у отца и не возникло бы мысли отправить меня учиться подальше.
Поднимаюсь с кровати, принимаю прохладный душ, клею под глаза патчи, сразу натягиваю на себя специальные обтягивающие легинсы, которые повторяют контуры тела, они настолько эластичные, что позволяют двигаться, практически их не ощущая. Сверху чёрный спортивный топ, собираю волосы в простой высокий хвост. Кроссовки на ноги, рюкзак на плечо, спускаюсь вниз.
Мой отец консервативен до зубного скрежета. Мы всегда завтракаем все вместе за одним столом в одно и то же время. Жены у него меняются, но ритуальные завтраки – нет. А я с утра не ем. Максимум – кофе или фрукты. Но не посетить этот завтрак – себе дороже. Тем более хорошо бы прощупать почву. Надо же как-то убедить отца не отсылать меня за границу.
– Доброе утро, – вхожу в столовую. Отец пьет кофе, Надежда посыпает овощной омлет сахаром. Но это уже привычное дело. У беременных странные закидоны. И омлет с сахаром – это еще не самое удивительное сочетание. Позавчера она ела клубничное мороженое с каперсами и уверяла меня, что это вкусно.
– Привет, – улыбается Надя. Отец просто кивает, осматривая меня с ног до головы.
– Ты забыла надеть штаны, – недовольно ворчит он.
– Я в штанах, – беру грушу, откусываю, смотря на отца с вызовом.
– Все равно что без них. Куда ты собралась в таком виде?
– На тренировку.
– А, снова твои танцульки, – снисходительно усмехается.
Да, он никогда не принимал мое увлечение всерьёз. Раньше было обидно, но сейчас я рада, что он не очень интересуется моими увлечениями. Ибо фрейм ап он не поймёт. Так и слышу его ор, что я стриптизерша. Объяснять, что это направление современной хореографии, бесполезно. А так пусть будут «мои танцульки», которые ему неинтересны.
– Пап… – начинаю я, делая умоляющее и самое несчастное лицо.
– Нет! – отрезает он, даже не выслушав.
– Пап, я не хочу. Чужая страна, чужой язык, чужие люди, мне страшно, – надуваю губы, как ребёнок. Есть в нем отцовские чувства или нет? Конечно, меня это все не пугает. И если бы не Вадим, я бы с удовольствием полетела в новую взрослую жизнь.
– Когда ты успела стать такой ранимой домашней девочкой? – скептически цокает отец.
– Олег, может, и правда не надо? – вмешивается Надя. – Мне бы тоже было страшно.
– Ты – это другое дело. А Лиза у нас бесстрашная. Надо бояться за Великобританию, а не за неё. Это просто очередной подростковый протест. В будущем она скажет мне спасибо, – пресекает попытку Нади мне помочь.
Что он заладил со своим «спасибо»?
Ладно, просьбы и мольбы его не берут. Не жалко ему дочь. Тогда бойкот. Закрываю рот и встаю из-за стола.
– Ты не поела! – кидает мне в спину отец. Не реагирую. Молча выхожу.
Надеваю черные очки. Иду к домику охраны и водителей.
Довлатов курит на крыльце, что-то вещая подчинённым. Хорош, зараза. Как всегда, мужская харизма так и прет. Хоть бы один недостаток, что ли, в нем найти. Но нет же. Нет у него недостатков. Весь такой красивый: спортивная рубашка, черные джинсы, широкий кожаный браслет на руке.
Завидев меня, мальчики с охраны кивают. Тимур улыбается, осматривая меня похотливым взглядом, улыбаюсь ему в ответ, натягивая самую обворожительную улыбку.
– Свободны! – как-то грубо рявкает на них Вадим. Парни разбегаются.
– Что это ты всех разогнал? Пусть Тимур отвезёт меня на тренировку, – повелительным тоном выдаю ему. И нет, я не зажравшаяся сука. Просто не могу простить ему вчерашней шавки. Я не дура. Понятно, что у взрослого мужика есть женщины. Но знать – это одно, а видеть своими глазами – другое.
– Ты же всегда требовала, чтобы я тебя отвозил? – выгибает брови. Да, я требовала. Потому что хотела быть ближе к нему, хотела, чтобы обратил внимание. – Что ты там сочиняла? Пристают к тебе мои парни? Не так смотрят? Опасность тебе грозит? Что сейчас изменилось?
– Ничего. Ты всегда мне не верил, насколько я помню. Скажи Тимуру, чтобы отвез, – настаиваю. – Я опаздываю.
– Почему именно Тимур? – прищуривается.
– Потому что… – дерзко заглядываю Довлатову в глаза.
– Поехали, – кивает мне на машину и тушит сигарету в пепельнице.
Да, я знала, что так будет. Тимур ко мне неравнодушен. Точнее, неравнодушен к моей пятой точке. С Довлатовым не все потеряно. Мне нужно сегодня затащить его на нашу репетицию. Пусть посмотрит на меня. Я лучше, красивее и сексуальнее, чем его телка.
– Штаны сначала надень, – велит мне Вадим, осматривая.
– Да что вы все заладили, я в штанах! – цокаю и иду к машине.
Глава 3
Елизавета
По дороге на репетицию зависаю на мужских руках на руле. Есть что-то сексуальное в этих сильных, грубых руках. Особенно когда они натруженные, с переплетением вен. И этот чёрный широкий кожаный браслет тоже идёт Довлатову, как никому. И машину эти руки ведут уверенно.
– Вадим, – привлекаю к себе внимание.
– Что ты задумала?
– Да почему сразу задумала? Я еще даже слово не сказала, – возмущённо вскидываю руки. Вообще-то задумала – да. Но сейчас не об этом.
