Иман Кальби "Черный Лотос. Воскрешенный любовью"

Я улыбнулась сестре.

– Это очень глубокий знак, Ира. Знак надежды и возрождения, вечной жизни, торжества красоты…

Она задумалась.

– Ты все-таки из нас всех самая глубокая… У меня нет твоих мозгов и никогда не будет… Слушай, а ведь символично, что его называют Лотосом. Прямо совпадение…

Не то слово…

Вся эта история и потому мне была все более интересна…

– У тебя точно получится сделать такую переводилку до завтра?– перевела я тему, потому что рассуждать с молодой Ирой про глубину египетской культуры не хотелось от слова совсем.

– Точно. Я так сто раз делала, когда выпускную коллекцию готовила. К тому же, не думаю, что он запомнит рисунок в точности до каждого миллиметра. Вопрос в другом- что папа меня убьет, когда увидит, что вместо этого премилого розового буйства из рюш я надену платье женщины-вамп с голой спиной…

Об этом пока нет смысла думать… На худой конец, должна же быть хоть какая-то сатисфакция у оскорбленной и преданной женщины даже в их мире…

– Итак, еще раз: по нашей схеме…– беру я сестру за руки и она неуверенно кивает,– ты подкупаешь менеджера клуба, открывая то, кто ты есть на самом деле- будущая жена ее шефа. Если артачится, угрожаешь, что уволишь и со света сотрешь в порошок, если она тебе не подыграет… потом снова нужно включить хорошего полицейского – говоришь, что это твой сюрприз ему перед свадьбой…

Дальше мы проходим в гримерку. Я с тобой как помощница и визажист.

Рокируемся. Я прячу лицо. Выхожу танцевать… Он ведется, конечно… Зовет меня уединиться… Я развожу его на разговор, спрашиваю про свадьбу. Когда лезет ко мне своими ручонками, бью по паху и быстро ретируюсь, напоследок сказав, что неверные мужчины не получает ничего, кроме разочарования… Мы быстро сбегаем. Занавес…

Про «быстро сбегаем», конечно, придется импровизировать на ходу, но… любой план хоть в чем-то да хромает… Вся надежда на менеджершу, смертельно напуганную стервой- будущей женой босса…

А еще все-таки на то, что папа не прибьет Иру, когда она явится на свое восемнадцатилетие с голой спиной и лотосом на пояснице, точь в точь таким, как набит у меня…

Глава 3

Любая авантюра- это страшный риск, дико будоражащий кровь.

В этом вся ее прелесть.

Я любила авантюры.

А еще ненавидела несправедливость…

А этот Даниил Черный явно нуждался в том, чтобы предстать перед суровыми и бесстрастными судьями загробного мира…

Стильное место.

Даже слишком.

Даже не скажешь, что бордель.

А он определенно со вкусом.

Почитала про него, пока ехали в клуб.

Какая красивая картинка для внешнего потребления- гостиницы в России и за рубежом, рекреационные центры, рестораны… И меценат какой наш Даниил Феликсович Черный… По паспорту- Чернов… Я читала его бдиографию и усмехалась- было в ней нечто искусственное, пластиковое. Что-то явно отсутствовало, было подчищено. Обычно за таким стоит желание скрыть нелицеприятную тайну…

Благо, что я-то знаю, что стоит за таким богатством.

Бандит. Огромный легальный бизнес которого- это лишь белая вершина черного айсберга, который скрывал гораздо большую громадину кровожадного, противозаконного и кровавого…

Мама всегда говорила, что за любыми очень большими деньгами всегда стояло преступление, строго настрого предостерегая от того, чтобы связываться с кем-то очень влиятельным или богатым.

Мужчины нашего мира этот факт даже не скрывали…

А он безбашенный, этот Даниил. Сам подставляется, сам участвует в разборках, боксом занимается.

Тело у него, конечно, отменное, судя по фото.

Да и на лицо ничего, если бы не очевидные черты мерзавца.

Этот шрам на острой скуле, слегка отросшие вороньи волосы, раскосый колючий взгляд.

В нем явно намешана какая-то колдовская кровь…

Интересно, какая…

– Ты с ним даже ни разу не говорила?– посмотрела с подозрением на сестру. Ну, как так? Ведь про то, что дочь Немезова и Черный скоро будут обручены, даже в СМИ писали.

–Нет, поджала она раздраженно губы,– он не изъявил ни малейшего желания, хоть отец и предлагал. Сказал, зачем нам разговаривать до свадьбы, тратить время. Типа когда поженимся, тогда поговорим и не только… Да и вообще, женщины нужны не для разговоров. Представляешь, козлина, так и сказал!

Теперь уже я недовольно поджала губы.

История Иры неуникальна. Так уж заведено. Мир главарей подпольных кланов, балансирующих между большим бизнесом и нелегальными делами- это всегда солнце и луна. Днем они, как правило, семьянины с крепким тылом, кучей детей, а ночью- короли мира полутени, в жизни которых совсем другие женщины, пока свои законные сидят у окна и ждут… Любовницы, содержанки, актрисы и певицы, готовые бросить софиты своей публичности на мрачные тени мафиози. А те не скупятся на них в ответ- бриллианты, меха, кутежи на широкую ногу, совершенное наплевательство в вопросах того, чтобы быть пойманными с поличным за изменой…

История моей мамы во многом уникальна. Даже не знаю, как отец сподобился ее отпустить. Обычно, не отпускают. Обычно, браки с такими до гробовой доски- и нередко гроба именно этого самого бандита, ибо мрут бандиты тоже чаще и охотнее, чем обычные мужчины с гораздо меньшей харизмой.

У черного входа нас уже поджидали. Ирка на поверку оказалась не такой уж одуванкой. Она не только убедила менеджершу, что той обязательно нужно помочь нам проникнуть в клуб, но и даже чуть ли не соучастницей ее нашей сделала, представив так, что Даниил в целом-то в курсе о том, что происходит, просто играет роль…

Просто это вот такой сюрприз и что милая девочка Яночка на ресепшн после такой вот помощи будет обязательно вознаграждена, обласкана и продвинута по службе с повышением…

Бедная девочка Яночка…

Ладно, когда Черному будет предъявлено за его грехи и он воспылает интересом к моей сестре, а после моего танца иное невозможно, о ней тоже нужно будет замолвить словечко…

Рокирнулись мы, как единая команда. Я даже сама не ожидала, как быстро меня облачат за закрытыми дверями гримерной в наряд сладострастной обольстительницы. Все-таки есть сноровка у сестры, не зря же будущий модельер. Взгляд упал на пушистый ковер с орнаментом под ногами. Не первой свежести, конечно. Сколько людей, интересно, по нему топтались, но искусство ведь требует жертв…

– Ир…– пробубнила я сестре, которая старательно собирала мои волосы в пучок подобно тому, как это сделала я, а потом напялила огромные очки на глаза- и реально, почти не отличить от того образа, в котором я заявилась сюда с ней…

– А давай- ка помоги мне закрутиться в этот ковер…

– Чего? – посмотрела на меня, как на умалишенную,– ты на сцену идешь, а не в химчистку…

«Я либо влюблю его в себя, либо умру»,– процитировала я великую Клеопатру, которая именно так в свое время и предстала перед Цезарем, завернутая в ковер…

Наш Черный, конечно, скорее походил на второго любовника великой царицы- Марка Антония… И боевым духом, и беспорядочной тягой к женщинам…

Но что-то мне подсказывало, что когда Цезарь делился со своим ближайшим сподвижником выходкой юной египетской принцессы, которая всего одним эффектным появлением и красивым танцем смогла завоевать сердце величайшего из великих, тот уже затаил к ней тихенький такой, похотливый интерес, который после смерти Цезаря и перерос в историю страсти и одержимости, о которой помнили спустя много веков…

Глава 4

Дым стелился по залу, как змей – медленно, лениво. Музыка гремела где-то под кожей, не в ушах – в груди, в животе, между ног. Нет, там все-таки гремело жуткое желание потрахаться. Раздел ювелирки на этой неделе оказался гораздо более напряжным и нервным, чем я рассчитывал. Устал, как зверь. Хочется отдохнуть и отвлечься. Еще и завтра эта нелепица с обручением с девкой Немезова. Какая же скука и обуза. Была бы моя воля, женил бы на ней кого-то из замов, но таковы были суровые нравы нашего мира. Моя жена должна быть из дочерью криминала, именитая и породистая курочка, за которой стоит большая семья. Чистая, как горный хрусталь, и потому малолетняя, чтобы ничто не успело замутить ее «по сроку давности». Соответственно, безумно глупая. Потому что другого в ситуации, когда ты должен напялить на палец спутницы своей жизни булыжник на празднике ее восемнадцатилетия быть и не может…

Я откинулся на спинку кожаного дивана, обнял бокал виски, как хорошо знакомую любовницу, попытался расслабиться. В чем-то и правда было сходство между алкоголем и женщиной. Есть дешевый шмурдяк, от которого сильное похмелье и только отвращение. Есть попсовая вкусняшка- просекко или розе. Есть красное сухое- милфа чуть за тридцать, сочная и умелая в постели. Есть виски и коньяк. Особая категория. Таких можно и на подольше, но не женой, конечно. Постоянной любовницей. Эксклюзивные эксземпляры. А вот жена- напиток для непьющих. Чистая, родниковая вода, мать ее.

И сегодня я вообще не хочу думать о жене. Даже будущей…

Лениво огляделся вокруг – пацаны смеялись, кто-то выдувал кольца дыма, кто-то уже плотно целовался с девкой на коленях.

Ночь – наша. Клуб – тоже. Мир – на паузе. Хотя бы до утра. До следующих баталий, воин и разборок. Хотя бы до этого нелепого обручения с малолеткой…

Закрываю глаза, вдыхая толстую струю сигары. Эстеты бы сейчас меня поругали. Сигару не вдыхают, а я делаю именно так. Люблю наполнять легкие пряно-горячим дымом. Он кружит голову, уносит подальше отсюда… Из этого города вечного дождя, гонки и соревнований с самим собой… Уносит к себе реальному.

Иногда мне казалось, что Москва удушит меня, что нужно быстрее отсюда свалить, а потом амбиции побеждали.

«Учись отдыхать, сынок. Вкусно. Тогда и работать будет получаться отменно»,– наставлял меня отец.

И я слушал и слышал его заветы…

Сегодня я отдыхаю. Уйду отсюда с сочной цыпочкой. Свежей, непочатой, как новая бутылка шампанского, игристой и быстро выветривающейся из головы. Для такого нужна именно женщина-шампанское…

Только вот одно выступление сменяется другим, а все не то… Совсем уж примитивно. Такую и у метро можно было снять… Сидр, пиво, самогон…

Зажатые, бездарные. Или наоборот, слишком технично подошедшие к танцу. Реально что ли решили, что я тут отбираю на международные соревнования, а не в свою постель?

Все же знают про тусовку Даниила Черного?

– Брател, если тебе та рыженкая вторая не зашла, я ее сегодня на член посажу свой, можно?– спрашивает Евдоким, моя правая рука.

Я равнодушно пожимаю плечами. Раз хочет, пусть берет.

Рыженькая и правда была ничего. На троечку. Хотя бы за цвет волос можно разок ее оттрахать. Пусть наслаждается парень. На этой неделе он здорово выложился.

Вдруг свет выключается. Раз – полумрак. Два – вспышка. Музыка затихает до ритма сердца. Это что-то необычное… Кто у меня тут? Артистка балета? Гимнастка, решившая подзаработать? Хотя бы мозг включила- куда приперлась…

Небрежная улыбка застывает на моем лице. Я прям чувствую ее- сведенными мышцами…

Свет гаснет совсем. Кто-то из мужиков матерится- мы не любим вот такие нежданчики, чтобы не доставать лишний раз с разбегу пистолеты…

Снова софиты, обращенные на сцену.

Что за фигня?

Посреди сцены ковер. Свернутый в рулон ковер.

Это стеб какой-то или реально подстава?

Мы все-таки хватаемся на автомате за оружие.

Но тут звучит музыка и ковер начинает двигаться. Поворот вокруг своей оси, второй, третий…

Я взвожу курок. Видит Бог, если сейчас это будет провокация, я перестреляю половину этого города…

Последний оборот- девка.

Словно выныривает из мрака. Медленно. Плавно. Воздух дрогнул. Мужики рядом притихли. Кто-то выругался себе под нос. Я… я просто замер.

Какое-то желание из бессознательного…

Она шла по сцене, как будто танцует не по полу, а по чьей-то душе. На ней – черное, легкое, как дым, полупрозрачное. И золото – жаркое, дерзкое, цепляющееся за грудь, за бедра, за ключицы. Все расставлено, как акценты в письме убийцы, который вынес приговор.

Член прострелило.

П…ц.

Эту дерзкую сучку я сегодня заставлю скулить подо мной.

Почему-то не сомневаюсь, что она дерзкая…

Лицо скрыто под черной вуалью. Только глаза – огонь в темных углях. И тело. Мда, тело – как будто создано для греха.

Она закрутилась. Встала на колени, выгнулась, провела ладонью по своему животу – и я видел, как по коже пошел ток, будто она чувствует свою же страсть.

Эта девочка знала о восточном танце не понаслышке… Какой-то джинн научил ее так двигать бедрами, какая-то злобная пустынная колдунья вдохнула в ее движения чары грации. Черной, вязкой, влекущей…

Спина выгнулась, волосы – водопад вниз, и вот она встает, поворачивается – и я вижу татуировку. Лотос.

Сука!

От поясницы, по бедру, по коже, как стебель, который обвивает ее, словно собственное проклятие. Он тянется ветками от цветка на пояснице вниз- по ягодицы, просвечиваемые через вуаль черного шелка…

И я – черт побери, я ощутил, как этот стебель лег у меня в ладони. Хотелось провести пальцами, прочувствовать каждую линию, каждый изгиб.

Она танцевала, как будто знает, что убивает. Она извивалась, как змея, как пламя. Иногда казалось, что она смотрит на меня – сквозь вуаль, сквозь музыку, сквозь ночь. И я начал сомневаться – она вообще реальна?

Галлюцинация. Сон. Искушение.