Яромила. Ледяная княжна
Айлин Лин
Мия Лаврова
Я, доктор геологических наук Виктория Северцева, провалилась под лёд в Арктике и очнулась в теле юной княжны Яромилы из XIII века. Мой отец-князь погиб, город захвачен тевтонцами, и теперь я бегу в Новгород с верным дружинником Ратмиром. Родня хочет выдать меня замуж и забыть о павшем Словенске, но я не намерена смиряться с судьбой и идти у них на поводу. Впереди – встреча с Александром Невским и выбор между безопасностью и борьбой за родные земли. И всё бы ничего, и не с такими проблемами сталкивалась… Но вот что делать с проснувшейся в моей крови магией даже не представляю…
Проды по Пн, Ср, Пт.
Дорогие читатели!
Просим вас не относиться к данной книге как к исторически достоверной. Этот роман всё же больше фэнтези. И пусть некоторые события и реалии XIII века послужили вдохновением для создания истории, все персонажи, места действия и сюжетные линии являются плодом авторской фантазии.
Приятного чтения!)
Мия Лаврова, Айлин Лин
Яромила. Ледяная княжна
Глава 1
Лёд подо мной треснул с тихим, неприятным звуком.
Я успела подумать: как глупо, как нелепо умереть вот так, на краю света, в двухстах километрах от ближайшего поселения. Успела вспомнить лицо мамы, её последнее сообщение: «Витка, береги себя, не лезь в эти трещины». Успела пожалеть о том, что так и не решилась на детей, теперь от Виктории Северцевой, кандидата геологических наук, специалиста по арктическим льдам, не останется ничего, кроме научных статей в малотиражных журналах.
Шельфовый лёд Земли Франца-Иосифа поглотил меня, как прожорливая пасть. Тьма сомкнулась над головой с мокрым чавкающим звуком. Ледяная вода мощно ударила в грудь, выбила воздух из лёгких. Я попыталась грести вверх, к спасительному пятну света, но тяжёлые полярные ботинки тянули вниз, как гири.
Не паникуй, Витка. Думай.
Термос с горячим чаем… Он же полый внутри, даст плавучесть. Я вырвала его из кармана куртки, прижала к груди. Не помогает. Полынья затягивается сверху молодым льдом, прозрачной плёнкой, а через час она станет непробиваемой корочкой.
Сколько у меня времени? При температуре воды минус два по Цельсию – максимум пятнадцать минут до потери сознания.
Я боролась. Клянусь, я боролась изо всех сил! Но лёд не прощает ошибок. Он забирает всё: тепло, силы, надежду. Когда ноги перестали слушаться, а пальцы окончательно онемели, я поняла… всё кончено.
Странно, но умирать оказалось не больно. Холод сначала жёг, потом стал почти приятным, как тёплое одеяло, которое медленно накрывает с головой. Сознание плыло, мысли путались. Мне почудилось, что подо льдом горит какой-то свет – голубой, пульсирующий, живой. Он приближался, становился ярче, и я подумала: может, это галлюцинация перед смертью? Говорят, мозг в последние секунды создаёт удивительные видения…
А вскоре этот свет коснулся меня.
И тогда я услышала голоса.
«Снежная ведунья… время пришло… лёд треснул…»
Голоса шептали на языке, которого я не знала, но почему-то понимала. Кристаллы льда вокруг меня вдруг заискрились, засветились изнутри, каждый превратился в крошечное солнце. А потом…
Потом наступила тишина.
Я очнулась от криков и лязга металла.
Грохот битвы безжалостно ворвался в сознание. Звон мечей, вопли раненых, треск ломающихся дверей. Что-то тяжёлое рухнуло где-то рядом, задрожали половицы под ногами.
Моргнула, пытаясь сфокусировать зрение. Надо мной виднелись резные балки потолка, расписанные красными и золотыми узорами. Я лежала на широкой постели под собольим покрывалом. На мне была длинная льняная рубаха с шёлковой вышивкой, поверх неё бархатный сарафан с серебряными пуговицами. На пальцах золотые перстни с самоцветами.
Что за?…
Воспоминания хлынули потоком – чужие, но удивительно яркие. Этот терем. Эта комната. Отец… Удельный князь Владимир Мстиславич, высокий мужчина с седой бородой и добрыми глазами. Мать княгиня Февронья, умершая три года назад от лихорадки. Долгие зимние вечера у печи, когда отец рассказывал о делах княжества. Первые уроки грамоты у дьяка Евсея. Вышивание с мамкой Улитой…
Яромила. Княжна Яромила Владимировна.
Это не мои воспоминания. Это память того тела, в котором я оказалась. Четырнадцатилетняя дочь псковского князя, единственная наследница рода, гордость отца и надежда княжества.
А теперь во мне – в её теле – живёт сознание доктора геологических наук из XXI века.
За окном что-то с грохотом обрушилось Я вскочила с постели и бросилась к окну. Внизу, во дворе терема, кипела схватка. Люди в кольчугах и белых плащах с чёрными крестами рубились с псковскими дружинниками. Тевтонские рыцари. Кровь на снегу. Дым от горящих построек.
Словенск пал.
Знание пришло из глубины памяти Яромилы. Не из книг. Ливонцы осаждали город уже полгода. Отец надеялся на помощь из Новгорода, но помощь не пришла. А сегодня утром они пробили стену у главных ворот…
– Княжна! – В дверь ворвался дружинник в окровавленной кольчуге. Молодой, не старше двадцати, с русыми кудрями и яростными глазами. – Княжна Яромила, надо бежать! Рыцари во дворе, стены не удержать!
Я знала его. Ратмир Михайлович, сын боярина Михаила Храброго. Верный воин, готовый умереть за княжеский род. В памяти Яромилы он был почти старшим братом, учил её ездить верхом, стрелять из лука, защищал от обидчиков.
– А отец? – спросила я, и голос прозвучал тонко, по-детски. – Где князь Владимир? – против воли лились странные вопросы. Я знала всех их, и в то же время они были для меня незнакомцами.
Лицо Ратмира помрачнело:
– Князь… князь сражается у Троицких ворот. Он велел увезти тебя в безопасное место, княжна. Кони готовы, надо спешить!
Я кинулась к сундуку, начала хватать драгоценности, чисто инстинктивно, по памяти Яромилы. Золотые гривны, серебряные браслеты, связка ключей от княжеской казны. Руки дрожали, но не от страха, а от непривычности к чужому телу.
"Что со мной происходит? Как я здесь оказалась?", – бились мысли, а тело действовало само.
– Княжна, быстрее! – торопил Ратмир. – Ливонцы уже в сенях!
Я накинула меховую шубу, сунула ноги в сапожки на мягкой подошве. За дверью послышались тяжёлые шаги, грубые голоса на незнакомом языке. Но я понимала каждое слово. Боже как же всё это странно и дико!
– Prinzessin muss hier sein… Durchsucht alle R?ume…
«Принцесса должна быть здесь… Обыщите все комнаты…»
Немецкая речь. Они ищут Яромилу, то есть меня. Я их ценная добыча.
– Окно, – прошептала я. – Ратмир, через окно!
Он кивнул, распахнул ставни. Холодный декабрьский ветер ударил в лицо. До земли сажени три, но под окном лежал большой сугроб.
– Прыгай, княжна. Я за тобой.
Я перелезла через подоконник, повисла на руках и разжала пальцы. Снег принял мягко, но холод тут же пробрался под шубу. Через секунду рядом с глухим стуком приземлился спутник.
– За мной! – он схватил меня за руку и потащил к конюшням.
Мы бежали между горящих построек. Везде валялись тела: и в кольчугах, и в тёплых кафтанах. Ратники сражались до конца, но силы были слишком неравны. У конюшен Ратмир быстро оседлал двух коней, своего боевого и мою любимую Зорьку, гнедую кобылку с белой звёздочкой на лбу.
– Куда? – спросила я, взбираясь в седло. Яромила умела ездить верхом. А как же иначе?
– В Новгород. Там князь Александр, он…
Ратмир не договорил. Из-за угла терема выбежали трое рыцарей. Увидев нас, они закричали что-то на своём языке и бросились в погоню.
Мы рванули с места, петляя между постройками, перепрыгивая через поваленные брёвна и тела. Позади росли крики, лязг доспехов. Кто-то выстрелил из арбалета. Болт опасно просвистел мимо уха.
И тут, на выезде из города, у самых ворот, я увидела его.
Князь Владимир лежал в снегу, прислонившись спиной к стене. Кольчуга была разорвана, из раны на груди сочилась кровь. Рядом валялись трое убитых рыцарей. Он продал жизнь дорого. Седые глаза смотрели в небо, полузакрытые, но ещё живые.
– Отец! – крик вырвался из моего горла помимо воли.
Странно, но в этот момент я действительно почувствовала боль. Не рассудочную, а настоящую, живую, будто умирал мой настоящий отец. Память Яромилы слилась с моими эмоциями, и на секунду я забыла, кто я такая.
Князь с трудом повернул голову, увидел нас. Губы дрогнули в слабой улыбке:
– Доченька… успели… хорошо…
Ратмир спрыгнул с коня, упал на колени рядом:
– Князь! Мы увезём тебя, найдём лекаря…
– Поздно… Береги её, Ратмир. Она… она теперь последняя… последняя из рода…
Глаза его затуманились, грудь последний раз поднялась и опала. Князь Владимир Мстиславич, правитель Словенска, умер в снегу у ворот родного города.
А я сидела в седле и понимала: Ратмир ждёт, что я буду рыдать. Что брошусь на тело, буду клясться в мести, звать небеса в свидетели. Ведь это мой отец. Человек, который растил меня, любил.
Но я не чувствовала ничего, кроме холодного удивления. Этот человек был мне чужой. Я видела его впервые в жизни – ну, в этой жизни. И теперь должна изображать скорбь по незнакомцу.
Вперёд, Витка. Академия драматического искусства, экстренный курс.
– Отец… – прошептала я дрожащим голосом. – Отец мой… зачем ты покинул меня?!
Слёзы пошли сами, но не от горя, а от напряжения и холода. Страха. Но Ратмир принял их за истинную скорбь.
– Княжна, – он скорбно поджал губы. – Мне жаль… мне так жаль… Но мы должны ехать. Ливонцы догонят.
Я кивнула, утирая лицо рукавом шубы:
– Да… да, ты прав. Но я поклянусь… – Голос сорвался в нужном месте. – Поклянусь отомстить за отца! Словенск будет освобождён, а эти тевтонские псы заплатят за каждую каплю крови!
Глаза Ратмира вспыхнули. Он выпрямился, приложил руку к сердцу:
– Клянусь служить тебе, княжна Яромила! Клянусь помочь отомстить за князя Владимира! Пока не вернём вотчину, меч мой не узнает покоя!
Отлично. Первый фанатичной сторонник мести уже есть. Только мне оно надо?
Позади раздались голоса – враги приближались. Мы пустили коней галопом через городские ворота, в сторону замёрзшего Чудского озера. Снег летел из-под копыт, ветер хлестал по лицу. Словенск остался позади. Горящий, захваченный, потерянный.
Но в глубине души я уже строила планы. Не планы мести – я была учёным, а не мстительницей. Планы выживания. И, возможно, возвышения.
Значит, я княжна. Значит, у меня есть статус, связи, какие-то ресурсы. И есть верный рыцарь, готовый умереть за мою «месть». Неплохая стартовая позиция.
Память Яромилы подсказывала: в Новгороде есть дальние родственники, есть купцы, которые торговали с отцом. Есть князь Александр, который может дать приют словенской наследнице.
А у меня есть знания XXI века. Химия, физика, экономика, тактика…
Если не могу вернуться домой, построю новый дом здесь. И пусть весь мир узнает, что такое средневековая научно-техническая революция.
Впереди расстилалась белая гладь Чудского озера. Лёд был крепкий, способный выдержать вес лошадей. К весне здесь произойдёт битва, которая изменит историю. Но теперь в ней будет участвовать не только княжеская месть.
