«А это ей понравилось».
– Посмотрим. Проект только запущён, мы называем его «Феномен». Группа феноменов не изолирована. Их не все принимают – люди, знаете ли, зачастую консервативны, и всё новое воспринимают, как угрозу собственной…
– …стабильности, которой нет? – хмыкнула Тара.
– И быть не может. Неумолимость перемен дошла ещё не до всех, что тоже норма. Однако пусть вас не удивляет, что многие занятия феноменов проходят вместе со студентами традиционных факультетов.
– Почему? Любите дразнить собак?
«Интересно, удастся ли ей его вывести?» – хмыкнул я, качнув головой.
Рас был невозмутим, как всегда. Иначе вряд ли из него вышел бы пастырь для всей этой орды юных дарований. Я бы так не смог.
– Если вы об орфах, дразнить их опасно. Кстати, пока вы не привыкли, один из них будет повсюду сопровождать вас во избежание проблем с вашим даром.
Тара промолчала – ошарашена, наверное. Мне стало её жаль: я же видел, как она испугалась плазменных охранников. Лучше б Рас заблокировал ей магию до начала занятий!
– Что касается уроков, – продолжал мой друг проректор, – магия всё равно остаётся магией, законы волшебства и физики пока ещё действуют, так что освоение базы никто не отменял. Теперь, Тара, мне нужны ваши документы, я поручу вас секретарю. И постарайтесь контролировать свой гнев, с орфом не деритесь, это чревато. Разрушения на территории учебного заведения в наши планы точно не входят. Думаю, Линден вас об этом предупредил.
Дальше я слушать не стал. Вышел из академии, сел в машину и помчал обратно, в южный Видэк. Уверен, моих аргументов и письма уважаемого проректора, родственника императора, хоть и весьма дальнего, хватит, чтобы избежать трибунала и сорванных звёздочек. Только я почему-то сразу стал придумывать повод вернуться…
?
Тара
Проректор всучил мне орфа! Вот это подарок! Зря он мне показался добрым. Недаром мама говорит, что я плохо разбираюсь в людях…
В двери сунулась светящаяся чёрно-фиолетовая морда мистического добермана. Проректор подозвал его к себе и положил ладонь на голову, бормоча что-то с прикрытыми глазами. От близости мерцающего монстра меня пробрало до костей.
– Никого не бейте, Тара Элон, и вы его даже не заметите, – с фальшивой мягкостью заявил проректор Растен.
– А это надолго?
– Нет, если вы на деле докажете, что умеете себя контролировать как сознательный, взрослый человек. Идите за ним. Орф проводит вас к секретарю и в общежитие.
Собака глянула на меня немигающими лиловыми глазами и вышла в коридор. Да уж, лучше б меня сопровождал аландарец!
Но делать было нечего. А то, что мне страшно, я ни за что не покажу! Подхватив сумку с вещами, я поторопилась за псом. Теперь я уже не глазела на интерьеры, а почти бегом, как доберман, добралась до секретаря, тощей, глазастой женщины средних лет с мутными глазами жареной барабульки. Ей было плевать и на меня, и на орфа, она выдала мне бланки для заполнения, сунула пропуск, инструкцию для студентов, бланк для заселения и для интенданта. И выставила за дверь.
Орф помчался дальше. Мы вышли с противоположной стороны башни, прошли по дорожке к пропасти, окаймлённой мокрой после дождя травой насыщенного зелёного цвета.
Оказалось, что Академия состоит вовсе не из одной башни. Позади раскинулся целый городок, он был спрятан от глаз внутри самого настоящего фьорда. Тучи уже начали рассеиваться, пропуская редкие лучи солнца, и я увидела, что зелёная равнина за башней вовсе не цельная, она была только вершиной плато. Ниже располагались здания, домики, спортивные площадки и даже что-то похожее на парк или лес – отсюда не разглядишь. Вот только как туда добраться? По этой крутой белой лестнице в скале с тысячами ступенек?
Орф не дал мне долго рассматривать виды, он зашёл на железную площадку с высокими перилами и навесом. Я прочла на аландарском «лифт». Встала рядом, и в считанные секунды мы оказались внизу.
Теперь стены разлома по обе стороны напоминали скалы и горы, с одной даже стекал водопад. Он впадал в синее озеро, от которого разбегались в разные стороны ручьи и рукава. Белые мостики, дорожки, здания особенно контрастно выглядели под яркими лучами, прорезавшими сизую хмарь.
Орф не побежал к домикам, он рванул ко входу в грандиозную пещеру, окрашенную внутри белым. Мельком глянув вверх, я поняла, что в скале над пещерой красуются окна. Да, на самом деле пещера была общежитием с широким светлым холлом, турникетом, и старичком интендантом, который внезапно оказался совершенно приятным и добродушным и смахивал на более северную версию нашего Мусля.
Несмотря на почтенные годы, интендант по фамилии Гел-Бассен оказался очень проворным. Он проводил меня в лабиринты, которые оказались складом. Окинув меня взглядом, Гел-Бассен безошибочно определил мой размер. Выдал мне пару комплектов формы, одежду для боевой магии, спорта и ещё кипу бог знает чего, при этом улыбаясь так, словно знал меня всю жизнь, и будто орф, что следовал неотступно, был весёлой дворняжкой с хвостом бубликом.
– Скажите, пожалуйста, господин Гел-Бассен, – спросила я. – А здесь люди как? Добрые или не очень?
Раскладывая стопочками учебные пособия, в которые зачем-то входило страусиное перо, металлическое ядро и длинный вязаный шарф, он усмехнулся.
– Есть такая история. Сидел старик-привратник на воротах у города. Приходит путник и спрашивает: «А в городе люди добрые или злые?» Старик отвечает прищурившись: «А в тех местах, откуда ты, больше злых или хороших?» Путник нахмурился и стал поносить что есть мочи город, откуда пришел. Мол, были бы там добрые люди, зачем бы ему уходить? Привратник ему и говорит: «Ну, тогда тебе не к нам. Здесь все такие же, жуть какие злые!» А через час подходит к старику другой странник и спрашивает, добрые тут или злые люди живут. Старик так же спросил про его родной город. Странник и говорит: «Добрые у нас все, хорошие. Вот дела тут поделаю и домой поеду». Привратник ему и отвечает: «И у нас добрые, добро пожаловать».
– Это зачем же? – спросила я.
Интендант рассмеялся так, что глазки его стали узенькими-узенькими.
– А затем, что везде хватает и добрых, и злых. Другое дело, какова ты сама и кого замечаешь.
– Ну ладно, спасибо! – ответила я, нагружаясь коробками с выданным им добром.
– Тебе на второй этаж налево, комната двести три. Проголодаешься, буфет вон там, за мостиком, предъявишь пропуск, напоят чаем.
«А дома я бы уже давно пила чай с мамиными лепёшками и вареньем», – вздохнула я.
?
Орф привёл меня к лифту, как всегда заставляя почти бежать. Он даже подождал меня, пока я с трудом выбиралась, как грузчик на рынке, из белых кованых дверей. Я сгрузила коробки и сумку на пол перед комнатой и вздохнула, доставая из кармана пропуск.
– Ну что, ты со мной и жить теперь будешь?
Орф сидел, глядя сквозь меня, и отвечать не собирался. Ну да, плазма она и есть плазма, бесчувственная магическая материя, что с неё возьмёшь. Я снова вздохнула, потом протянула к нему осторожно руку, но погладить не решилась. Убрала.
– Ладно, если мы теперь с тобой вместе, надо будет тебя как-то назвать. Будешь… эммм… Гельвасий. Вместо моего кота. Тот Васий, а ты Гельвасий, раз тут все с приставкой «Гел».
Орф посмотрел на меня, как на дерево, и так же, как сидел у двери, растворился.
Проморгавшись, я снова протянула руку туда, где только что был орф. Пальцы нащупали не пустоту, а что-то колко холодное. Голова орфа вырисовалась призрачно фиолетовым контуром, словно он хотел показать, что на самом деле тут. А мои пальцы были в миллиметре от пасти. Я отдёрнула руку и, сглотнув, кивнула.
– Хорошо, Гельвасий, что ты здесь. Теперь мне спокойно. А то я думала, что ты того…
Ничего более умного не придумав, я отвернулась, всеми фибрами чувствуя взгляд лиловых глаз орфа на себе. Приложила пропуск к двери под номером двести три и замерла.
Пространство за распахнувшейся дверью было под завязку заполнено бабочками. Малиновыми. Яркими, махровыми и полупрозрачными. Их было где-то… миллион.
Нет, это уже слишком!
Глава 6
Тара
Мне стало не по себе при виде целого сонма бабочек. Но орф материализовался полностью и прыгнул в комнату. Посыпались искры, огоньки пламени, которые мгновенно гасли.
Призрачные бабочки схлопнулись со звуком трескающихся мыльных пузырей, остальные гудящим роем вылетели в коридор. Я едва успела отскочить. Одна резанула меня крылом, оставив тонкий кровавый порез над запястьем. Я прижала его рукой, обалдело уставившись на штрихи содранной штукатурки там, где крылья «невесомых существ» задели стену.
В опустевшей комнате на одной из кроватей обнаружилась жуткая оболочка, похожая на полупрозрачный панцирь гусеницы великанши. Орф замер, глядя на неё и мерцая плазменными контурами.
– Это куколка? – спросила я даже сама не знаю кого, возможно орфа – никого больше здесь не было.
Плазменный пёс бросился вслед за бабочками. А я – обратно к интенданту.
– Там… – Я ткнула пальцем в сторону странной комнаты, запыхавшись перед стариком. – Что-то непонятное. Бабочки и куколка. Орф почувствовал нечисть, погнался по коридорам…
Словно в подтверждение моих слов мимо кабинки интенданта пролетела малиновым ворохом стая насекомых. Их было меньше, наверное, бабочки разделились. Гел-Бассен молниеносно выставил руку и щёлкнул пальцами. Бабочки тут же осыпались грудой пепла на порог и турникет. Запахло тленом.
– Что это? – Я поморщилась и отступила.
– Похоже, твоя соседка любит эксперименты.
– А это не она часом превратилась в куколку? – По моей шее пробежал холодок.
– Проверим. Иди-ка в буфет, попей пока чаю. Это…
– За мостом. Я помню. А мои вещи?
– Здесь не воруют.
Старик Гел-Бассен с прытью юнца бросился наверх, а я вышла из общежития, стараясь не наступать на подозрительный пепел. Повела плечами от неприятного запаха колдовства. Показалось, что именно так оно и должно пахнуть: гниением и мерзостью. Едва я вышла на воздух, орф материализовался рядом. Я вздрогнула, но взяла себя в руки.
– А, это ты! Догнал всех? – спросила я, не ожидая ответа.
У дверей буфета, похожего на уютную таверну, украшенную бело-голубыми цветочками на окнах, орф сам растворился. Наверное, ему велено не пугать других студентов. Впрочем, в буфете никого не было.
Я глянула на стойку и за неё, на пустые столики позади и на витрину с булочками, пирожками и бутербродами. И раз уже сказано было показать пропуск, я просто выставила к стойке глянцевую картонку, крикнула в надежде, что меня кто-нибудь услышит:
– Добрый день! Можно мне чаю и… бутерброд с рыбой?
– Можно пропуском в нос не совать, – пробормотал воздух и слегка сгустился.
Огонь свечи вспыхнул под металлическим чайничком, и он вместе с подставкой подъехал ко мне с другого края стойки. На тарелку плюхнулся бутерброд с сардиной, листом салата и колечком огурца.
– Ой, кто тут?! – отпрыгнула я.
Синяя тощая фигура с островерхим колпаком на прозрачных волосах и в длинном переднике поверх тёмной рубашки появилась по ту сторону стойки. По виду вроде низкорослый парень. Без тени, ибо сам тень, весьма призрачная.
– Дикая, что ли? Новенькая? Я тонтту.
Я нервно облизнула губы, вспомнив старую сказку.
– Домовой? А разве тут дом?
– А чем не нравится? Не уютно?
– Уютно, очень.
– Ну вот. Моя работа уют наводить и пирожки печь. А то, что ректор решил тут вместо дома комплекс построить, не моя забота. Тонтту свою работу хорошо выполняет.
– Спасибо. Извините… – пробормотала я в совершенном замешательстве. – У вас очень уютно. Спасибо за чай.
Кхм, я ехала сюда с ненавистью к аландарцам, почти в тюрьму, а тут домовые с пирожками, ректоры-кошки, орфы из плазмы, бабочки из тлена с острыми крыльями. И едва мне показалось, что в этом странном месте людей собственно и нет, как что-то вдалеке грохнуло. В небе сверкнула малиновая молния. С улицы раздались голоса.
Студенческий городок загудел, словно только что спал и вдруг ожил. И правда, за стеклянными витринами я увидела множество парней и девушек, в мантиях разных цветов, в брюках и куртках, с папками под мышками и без них. Группа молодых людей пробежала по мостику и ввалилась в пустой буфет. За ними разрумянившиеся девушки. Да уж, сейчас тут будет очередь, не протолкнуться! Я вовремя успела!
Взяв поднос с чайником и бутербродом со стойки, я шагнула неуверенно к первому попавшемуся столику.
Заметив меня, один из парней, высокий холёный крепыш кровь-с-молоком с копной ухоженных каштановых волос на голове, словно только что из салона, с квадратной челюстью и ямочкой на подбородке, расцвёл наглой улыбкой. В глубоко посаженных карих глазах зажглось ехидство.
– Ух ты, наш тонтту служанкой обзавёлся? И откуда? Фигурка ничего, но чего ж платье такое задрипанное – надеть было нечего, натянула половую тряпку?
«Наверняка аландарец!» – вскипела я, чувствуя в животе кокон силы. И тут же увидела фиолетовые переливы плазменного пса у окна. Бдит, чёрт. Но раз уж я «зеркалю», может, и наглость можно отразить?.. Движение энергии в сторону крепыша. Пояс на его штанах лопнул, штаны по шву тоже, упав к ногам парня. Сама не знаю, как я это сделала.
– Тряпку я вижу только одну. На полу, – со злой усмешкой заявила я и проходя чуть качнула чайник.
Коричневая жидкость с дымкой выплеснулась на пол возле штанов ошеломлённого нахала. Остальные студенты разразились смехом. И меня сразу попустило, кипящая внутри сила больше была не нужна.
– Как она тебя уделала, Эднат! – гикнул долговязый блондин.
– Ого, ты носишь шёлковые трусы! – присвистнул толстяк с курчавым чубом.
Нахал забился в попытках прикрыть исподнее и вернуть штаны на место. Девушки неистово захихикали. А я невозмутимо отошла к окну и села, водрузив поднос на стол. Надкусила бутерброд, даже не обернувшись на представление. Все веселились, нахал сопел.
Орф, переливаясь фиолетовым, торчал перед окном на страже то ли меня, то ли закона. Секунду спустя пунцовый Эднат возник передо мной. Придерживая штаны одной рукой, он стукнул кулаком второй по столешнице так, что чайник подскочил.
– Ты… ты пожалеешь, селёдка! Кто ты вообще такая?!
– Не твоя поклонница. О, ты уже в штанах? Повезло. – Я кивнула на орфа за окном, не удосужившись даже положить обратно бутерброд на тарелку. – А то глянь, кто готов в тебя вцепиться. Он со мной.
Еле сдерживая ярость, Эднат выпрямился. Толпа студентов глазела на нас в жадном ожидании корриды, забыв озадачить домового заказами и перестав на секунду давать ценные советы и гоготать.
А этот спортсмен, видимо, инструкции по безопасности читал… Косясь на орфа, он ткнул в меня пальцем и тряхнул копной, тяжело дыша.
– Ты. Пожалеешь. И орф тебя не защитит!
А я налила из чайничка кипятку в чашку, с улыбкой думая о том, что несчастный даже не представляет, как орф только что защитил его. При этом я ничего не нарушила. Отличное, скажу я вам, чувство! И сардина вкусная!
?
