– Но обыскать Логово стоило бы! – Гера резко крутнулся на своём болиде, выписывая колесами затейливый пируэт.
– Осторожно! – Акулина попыталась ухватить кресло за рукояти, но Герасим ловко увернулся. Похоже, он уже свыкся не только с инвалидным креслом, но и с собственным увечьем.
– Я так понимаю, кражу века совершили из-за вазы, а не из-за праха деда. – Герасим продолжал закладывать виражи, оставляя следы от протекторов на начищенном до зеркального блеска паркете. – Значит, отношение к вазе будет максимально бережное и спрятать её нужно так, чтобы она случайно не разбилась. Из дома её вряд ли вынесли, но можно проверить. – Он остановился, уставился на Арнольда. – Я же могу посмотреть записи с камер наблюдения?
Арнольд поджал губы и молча кивнул. Очевидно, ему не очень нравилось, когда домочадцы вмешивались в техническую жизнь Логова. Безропотно он подчинялся лишь одному человеку, но прах этого человека бесследно исчез на вверенной ему территории, и крыть было нечем.
– В таком случае, я бы глянул! – Гера бросил быстрый взгляд на сестру, та одобрительно кивнула. – По крайней мере, в этом случае мы можем быть уверены, что прах деда не вынесли из дома.
– А мне интересно, как мы будем производить обыск, – сказала Мириам, вглядываясь во тьму за окном. – Логово – это не однокомнатная квартира, тут полно закутков и, уверена, тайников. При желании, в доме можно спрятать не только погребальную урну, но и целый саркофаг.
Алекс подумал, что в словах Мириам есть определенный смысл. Не будучи профессионалами, ни один из них не сумеет качественно обыскать дом от чердака до подвала. И даже профессионалам, если вдруг дед, как управляющий фондом, решит их привлечь, понадобятся часы, если не дни. И вот вопрос, захочет ли дед втягивать в историю с исчезновением праха своего давнего товарища посторонних?
– Василий Петрович, – сказал дед после секундных раздумий, – мой автомобиль уже ждет вас. Вертолет тоже полностью готов. Думаю, нет нужды предупреждать вас о строгой конфиденциальности полученной информации?
Дед вперил в нотариуса внимательный взгляд, тот закивал и попятился.
– Разумеется, Андрей Сергеевич! Я все понимаю! Это часть моей работы и моей безупречной репутации.
– Благодарю. – Дед кивнул и улыбнулся. – Арнольд, будь добр, проводи господина Оленева к машине.
На какое-то время в гостиной воцарилась напряженная тишина, все терпеливо дожидались, пока нотариус покинет дом. Первой заговорила Акулина:
– Дед только помер, а в Логове уже завелась крыса.
– Думаешь, она завелась после смерти старика? – спросил Тихон с кислой улыбкой.
– Думаю, что многие из нас получили совсем не то, на что рассчитывали, – отчеканила Акулина.
– Не многие, а все, – поправила её Мириам. – Лука Демьянович и при жизни был очень… – Она прищелкнула пальцами, – неоднозначным человеком. А у ж после смерти оттянулся по полной.
– По миру никто из нас не пойдет, – сказала Клавдия.
– По миру не пойдет, но главный источник нашего благосостояния уплыл в неизвестные руки, – сказал Тихон и бросил вороватый взгляд на деда. У Алекса снова зачесались кулаки.
– Я слышу нотки сомнения в твоем голосе, Тихон?
Деда не нужно было защищать. Дед и сам был тем ещё хищником. И в семье Славинских все это прекрасно знали. Странно, что Тихон вдруг подзабыл.
– Я не сомневаюсь ни в вашей порядочности, ни в вашей компетентности, Андрей Сергеевич! – Лицо Тихона побледнело и снова покрылось испариной. – Но, согласитесь, передача большей части всех активов в какие-то сомнительные фонды – это очень странное и очень несправедливое решение!
– Кстати, чьи конкретно интересы будут представлять эти фонды? – спросила Таис. Оказывается, она могла проявлять поразительную приземленность, когда дело касалось финансов.
– К сожалению, я связан условиями завещания и не могу об этот распространяться, Тася, – ответил дед.
– Даже по-родственному? – Таис расплылась в неискренней улыбке. – Мы же тут все свои, Андрей Сергеевич.
– Ага, прям группа единомышленников! – фыркнула Акулина, а потом уставилась на Алекса.
Алекс едва не попятился. В этой семье он мог выдержать бой с любым, но бой с Акулиной казался тем ещё испытанием.
– Ты что-то хотела? – спросил он с холодной вежливостью.
– Конечно! – Акулина тряхнула головой. – Я бы хотела в личное пользование Акулинку! Это как минимум! Но сейчас мне хочется знать, что за письмо написал тебе дед! За что он отвалил тебе такие деньжищи? Что скажешь, Увар?
– Я ещё не читал письмо, Шарп. – Алекс широко улыбнулся и похлопал ладонью по карману пиджака, в который сунул послание от Луки Славинского.
– Так прочти!
– Непременно! Вот приеду домой и прочту. – Он продолжал улыбаться, думая над тем, как ему повезло, что он не является частью этого змеиного клубка.
– Читай сейчас! – Продолжала настаивать Акулина, и никто не пытался её образумить. Ничего удивительного, всем было любопытно, что такое написал Лука внуку своего единственного друга.
– Дома, – сказал Алекс, наслаждаясь тем, как выходит из себя Акулина.
– Позвони мне, как прочтешь! – потребовала она.
– Нет.
– Нет?!
Никто и никогда не осмеливался говорить «нет» Акулине Славинской, потому что подобное поведение было чревато. Акулина была известна своей злопамятностью и злокозненностью, но за тридцать лет существования с ней почти бок о бок, Алекс научился усмирять и злокозненность, и злопамятность.
– То есть, ты хочешь сказать, что не собираешься посвящать нас в происходящее? – Акулина побледнела, поджала губы и стала похожа уже не на акулу, а на готовящуюся к броску гадюку. Хрен редьки не слаще, как сказал бы дед. – Нас?! Тех, кого весь этот… цирк касается напрямую?!
– Детка, угомонись, – сказала Мириам с мечтательной улыбкой. – Алекс тоже часть этого, как ты выразилась, цирка. Если потребуется, он расскажет. Ты же расскажешь, мой мальчик? – Мириам подмигнула Алексу, и он не удержался от улыбки.
– Если посчитаю нужным, – ответил с легким поклоном.
Кажется, Мириам удовлетворил такой ответ, потому что она отсалютовала ему бокалом. Интересно, каким по счету за этот безумный вечер? Алекс подумал, что Мириам страшно повезло с метаболизмом, окажись он на её месте, уже давно валялся бы вусмерть пьяный где-нибудь в библиотеке.
– Предлагаю решить, как мы будем исполнять последнюю волю деда! – Вклинился в возникшую паузу Демьян.
– И какие варианты? – заинтересовался Тихон.
– Нет тела, нет дела, – буркнул уткнувшийся в телефон Герасим. – Предлагаю ничего не делать, пока прах деда не отыщется.
– А если этот прах уже смыт в унитаз? Или развеян по ветру? – процедила Акулина.
– Если так, то дело все равно сделано, систер! Дед хотел сначала по ветру, а потом в Лисий ручей. Ну вот! Воздух и вода – все, как было завещано!
– Герасим, нельзя быть таким циничным! – Таис неодобрительно покачала головой, и её длинные, выкрашенные в неестественно черный цвет волосы мотнулись из стороны в сторону. В этот момент она была похожа не на греческую гетеру, а на стареющую русалку.
– Мы не будем ничего делать! – Конец спорам положил дед. – По крайней мере, до тех пор, пока не отыщем прах.
Его лицо было одновременно мрачным и усталым. Алекс его понимал. Именно на плечи деда легли основные хлопоты, связанные со смертью Луки Славинского. Единственная активность, которую проявили родственники, была связана с их желанием присутствовать на поминальной церемонии. Да и эту активность проявили далеко не все. В крематории, помимо деда и Клавдии и Арнольда, присутствовали лишь «безутешная» вдова, Акулина и Тихон. У остальных нашлись куда более неотложные дела. Кроме того, Алекса не покидало ощущение, что и те, кто явились на церемонии, сделали это исключительно для того, чтобы убедиться, что всемогущий Лука Славинский, наконец, закончил свой земной путь.
Это было весьма циничное и весьма вероятное предположение. Не было среди домочадцев старика никого, кто не испытывал бы к нему если не ненависти, то, как минимум, обиды. Пожалуй, исключением можно было считать верного Арнольда, но исключение лишь подтверждает правило. Лука Славинский при жизни был жесток и деспотичен. Его жестокость распространялась не только на чужих, но и на самое ближайшее окружение. Алекс не был уверен, что даже дед испытывал искреннее горе в связи с утратой старого товарища и многолетнего делового партнера. Иногда Алексу казалось, что стариков связывает не только и не столько дружба, но расспрашивать об этот деда он не считал нужным.
– То есть, инсценировать финальное действо с прахом деда мы не будем? – спросила Акулина уже спокойным, даже деловым тоном.
– Не будем. – Дед кивнул.
– И выносить сор из избы? – Мириам посмотрела на него поверх бокала, который снова был наполнен. И когда только успела?
– Не будем. – Дед снова кивнул.
– А что нам тогда делать? – Всеобщую растерянность выразила Элена. Она смотрела на пустой столик в стиле Людовика Четырнадцатого так, словно все ещё надеялась обнаружить на нем китайскую вазу с прахом своего почившего мужа.
– Расходимся? – Озвучил всеобщее желание Гера. Славинские, вынужденно собравшиеся под одной крышей, уже мечтали разбрестись по собственным комнатам. Или приступить к поискам праха. Это уж у кого на что хватить задора. – Я как раз успею пересмотреть записи с камер наблюдения.
– Скинешь потом мне, – сказал дед тоном, не терпящим возражений.
Гера молча кивнул, уткнулся в свой телефон.
– Я бы в самом деле поднялась к себе, – сказала Таис нерешительным тоном. – Страшно перенервничала… И дорога…
– Я, пожалуй, тоже. – Клавдия глянула на наручные часы.
– К себе, так к себе, – промурлыкала Мириам и, прихватив бутылку коньяка, направилась к выходу из гостиной. – Кто-нибудь хочет составить мне компанию? – спросила она с порога. – Помянем Луку Демьяновича.
– Ты уже напоминалась, – процедила Акулина.
– Детка, яд ещё ни одну женщину не сделал красивее и моложе, – усмехнулась Мириам. – Уж поверь, я знаю, о чем говорю. Всего хорошего! – Она взмахнула рукой и нетвердой походкой вышла из гостиной.
– Горько, – сказал Таис со скорбной улыбкой. – Горько видеть, как человек опускается на самое дно из-за своего порока.
– Чья бы корова мычала! – рявкнула Акулина и, ухватив кресло Геры за рукояти, подтолкнула по направлению к двери.
– Эй, систер, полегче! – возмутился Гера, пытаясь сманеврировать так, чтобы вырваться из хватки Акулины, но та держала крепко, возражений и воплей младшего брата не слушала.
– Ладно, – сказал Тихон, ни к кому конкретно не обращаясь, – у меня ещё дела.
Демьян бросил на старшего брата ироничный взгляд, по примеру Мириам взял из барного шкафа первую попавшуюся под руку бутылку и ринулся вслед за Акулиной и Герой. Из анфилады коридоров послышался его громкий голос:
– Эй, ребятки! Я с вами!
Элена ушла как-то вообще незаметно. Может быть, не посчитала нужным прощаться с посторонними людьми. А может, поспешила на поиски китайской вазы. Алекс бы поставил на второе.
– Устала? – Дед посмотрел на потирающую глаза Клавдию.
Та кивнула.
– Есть с чего, дядя Андрей. Скажи, ты в самом деле собираешься пустить все это… – Она обвела взглядом опустевшую гостиную, – на самотёк?
Дед ничего не ответил, но его решительный взгляд был красноречивее слов. Несколько мгновений прошло в тишине. Этакая минута молчания для того, кому не нужны никакие минуты, перед кем совсем недавно открылась целая вечность. А потом дед улыбнулся и спросил:
– Может, поедешь к нам?
Клавдия покачала головой.
– Где родилась, там и пригодилась, дядя Андрей. К счастью, Логово – очень большой дом, есть надежда никого не встретить до самого обеда.
– Ну, как скажешь. – Дед легонько приобнял Клавдию за плечи, глянул на Алекса поверх её макушки, спросил: – Хоть ты со мной?
Алекс молча кивнул.
Глава 5
Их собственный дом находился в десяти километрах от Логова. В хорошую пору и при хорошей погоде добраться до него можно было пешком, но время было позднее, а погода не так чтобы очень хороша. Алекс вышел на улицу и словно очутился в парной. После кондиционированного воздуха помещений снаружи было душно и влажно. Обычное дело для экстремального дальневосточного лета. Жара, влажность, комары… Хорошо хоть, гроза уже закончилась. В лужах на подъездной аллее отражались безмятежные и невероятно яркие звезды.
Вместе с дедом Алекс прошёл к своему внедорожнику, распахнул дверцу со стороны водителя, подождал, пока дед усядется на пассажирское сидение, включил зажигание.
– Ты как? – спросил он, вглядываясь в темноту, которую лишь едва-едва растворял свет фар.
– Бывало и лучше. – Дед откинулся на спинку сидения, прикрыл глаза, продолжил: – А бывало и хуже.
– Ты знаешь, что в письме? – Алекс нащупал конверт в кармане пиджака.
– Нет. Оно же не мне адресовано, – сказал дед, не открывая глаз.
– Мне не нравится. – Алекс тронул внедорожник вперед.
– Что именно?
– Все. Но больше всего этот неожиданный подарок.
– Бойтесь данайцев, дары приносящих… – пробормотал дед. – Поражаюсь твоему терпению, Саня! Я бы уже давным-давно прочёл письмо.
– Что-то не горю желанием. Сдается мне, это не письмо, а ящик Пандоры.
– Не прочтёшь – не узнаешь, – отозвался дед философским тоном.
– Как думаешь, кто на такое способен? – Алекс не стал уточнять, на что именно. Они с дедом понимали друг друга с полуслова.
– Любой. – Дед открыл глаза, посмотрел на дорогу.
– Даже Клавдия? – Алекс скосил на него взгляд. Из всех Славинских дед больше всего выделял и любил именно Клавдию.
– Она востоковед, Саня. И китаист! Кому как не ей знать реальную стоимость той посудины!
– Мириам тоже знала.
– И Мириам я не сбрасываю со счетов. Она хитрая и очень расчетливая чертовка. Если тебе интересно мое мнение, физическая возможность и мотив есть у всех, кто был в Логове. Кем-то могла двигать алчность, а кем-то и ненависть. Вряд ли Лука мечтал о том, чтобы обрести последнее пристанище в канализационной системе. – Дед покачал головой. – Проблема лишь в том, Саня, что все они выползни из одного гнезда. И если начать тревожить это гнездо… – Он многозначительно поджал губы.
