Екатерина Орлова "Давуд. Мое спасение"

– Ладно, – вздыхает Абаль, – раз не езжу с тобой, значит, несильно хочется.

Я смеюсь и киваю.

– Так и есть. На серфинг же у тебя находится время.

– О, кстати! Я уговорила Сауда, мы поедем на Бали. Хотим пригласить тебя с собой. Недели на три. Пока еще нет большого живота, хочу покататься на доске. Нам всем будет полезно отдохнуть. Как ты на это смотришь?

– Когда?

– В пятницу вылет.

– Почему бы не начать новый жизненный этап с отдыха на островах? Я согласна.

Скольжу взглядом по снующим на ипподроме людям. Европейки в красивых нарядах и шляпках. Многие арабские женщины тоже. Невероятное зрелище. Хотела бы и я обладать смелостью надеть костюм или платье с красивой шляпкой.

Вздыхаю, и этот вдох застревает в горле.

Сауд общается в компании мужчин. Мой брат улыбается, попивая воду из стакана. Но не он привлекает мое внимание.

Рядом с ним стоит мужчина.

В белых брюках, песочного цвета рубашке и такого же цвета мокасинах. Он держит руки в карманах брюк и смеется, слегка откинув голову.

Сердце подскакивает к горлу, и я, не моргая, смотрю на этого мужчину. Он стоит спиной ко мне. А мне так нужно увидеть его лицо! Прямо сейчас! Я даже привстаю, как будто это заставит его обернуться.

Он одет так же, как тот, которого я увидела во дворе брата. Но это просто невозможно!

Наконец ведущий объявляет начало заезда, и мужчины начинают расходиться по своим местам.

Я мысленно прошу этого в белых брюках обернуться, но он пожимает руку моему брату и… уходит!

– Аиша, – слышу голос Абаль. – Аиша, все хорошо?

– Что? – оборачиваюсь и растерянно смотрю на невестку.

– Все нормально? Ты взволнована.

– А… да нет… так, показалось.

– Точно все в порядке?

– Да, точно, – киваю.

Прячу под никаб стакан с водой и большими глотками выпиваю почти все.

По коже бегут мурашки.

Внутри какое-то такое волнение, что я никак не могу взять себя в руки. По телу то и дело проходит легкая дрожь.

Да что ж я так разволновалась?

Начинается заезд. Я наблюдаю за лошадьми и жокеями. Получаю удовольствие. Но в памяти образ незнакомого мужчины, от которого меня слегка потряхивает.

Я не понимаю пока природы этой дрожи. То ли мне страшно, то ли просто волнительно. Хочется убежать и спрятаться, но я заставляю себя сидеть на месте и смотреть на заезд.

– Номер восемь, – говорит Абаль, вырывая меня из задумчивости. – Какая красивая лошадь, правда?

– Что? А, да, очень красивая.

– Аиша, точно все хорошо? У тебя голос дрожит.

– Да-да, все в порядке. Я только… отлучусь в уборную, ладно?

– С тобой сходить?

– Не надо, – отзываюсь и слегка сжимаю руку невестки.

Она провожает меня взглядом до выхода из ложи. Я чувствую это по теплу, растекающемуся по спине.

В уборной снимаю никаб и, намочив руки холодной водой, аккуратно прикладываю к пылающим щекам, чтобы не смазать макияж.

Что ж это за сумасшествие?

Надо как-то успокоиться, но я не знаю, как.

Успокоительные и антидепрессанты я не принимаю уже год. Но сейчас не отказалась бы. Потому что кажется, будто мои руки никогда не перестанут дрожать.

– Фу-у-ух, – выдыхаю. – Это всего лишь мужчина, – шепчу. – Незнакомец. Я больше никогда его не увижу.

Только что за иблис заставил меня увидеть образ мужчины? И ведь не в пустыне, не среди барханов, а во дворе моего брата! Как такое вообще могло произойти?

Немного отдышавшись и успокоившись, надеваю никаб и возвращаюсь в ложу. Абаль снова внимательно всматривается в меня.

– Аиша…

– Абаль, ты зря тревожишься, – произношу уже спокойно, хотя руки все еще подрагивают. – Все и правда в порядке.

– Хорошо, – соглашается подруга.

До конца скачек мне удается успокоиться. Во время аукциона мы с Абаль и Саудом прогуливаемся к лошадям, где мой брат предлагает купить мне нового скакуна, но я отказываюсь.

– Бархан прекрасно справляется, – напоминаю ему о подаренном мне два года назад арабском скакуне. – Спасибо, брат.

– Я бы уже поела, – говорит Абаль.

– Кстати, об этом, – произносит Сауд. – Сегодня вечером у нас на ужине будет особенный гость.

И вот снова мое сердце пропускает удар, а потом заходится в сумасшедшем ритме.

– Кто? – спрашивает Абаль.

– Мой новый деловой партнер, Давуд. Он планирует построить себе дом неподалеку от нашего. Я предложил ему поужинать в пустыне, а потом переночевать у нас. Если конечно, ты не против, моя дикая роза.

– Не против, – тут же отзывается Абаль. – Все равно его разместят в мужской части на первом этаже. Нужно сказать Мадине подготовить для него комнату.

– Еще успеешь. Пойдем поедим, раз ты голодна.

– Оставайся, мы пойдем на женскую половину, – говорит Абаль и разворачивается лицом ко мне. – Аиша, ты выглядишь испуганной.

– Ох, – выдыхаю. – Просто показалось, что наездник сейчас упадет с лошади, – киваю ей за плечо, выдумывая на ходу. – Пойдем поедим?

Кивнув, Абаль идет к женским ложам, а я следую за ней. Там можно будет приподнять ткань никаба, чтобы спокойно поесть, потому что мы будем скрыты от посторонних глаз. Но в то же время по моему лицу невестка сможет понять, насколько я напугана.

Что за гость посетит дом брата вечером? Если это тот мужчина, как мне не умереть от страха и… какого-то священного трепета, который он на меня нагоняет?

Глава 3

Вздрагиваю, когда моей ноги касается мягкая шерстка, и опускаю взгляд вниз. Карамель задирает голову и, мурлыкнув, прищуривается.

– Хулиганка, ты меня напугала, – зарываюсь пальцами в шерсть, а кошка продолжает тереться о мои ноги.

Потом она резко разворачивается и бежит на балкон, а я срываюсь за ней.

– Карамель! Карамель, вернись в дом!

Подхватываю кошку брата у самой балюстрады и бросаю взгляд на пустыню. Воздух все еще плавится, но на улице стало значительно прохладнее.

Прищурившись, всматриваюсь в дорогу, ведущую к особняку брата, по которой едут два джипа. Сердце почему-то начинает частить так, что тяжело сделать вдох.

Это едет тот самый гость брата, никаких сомнений. Сглатываю и крепче прижимаю к себе кошку.

Машины останавливаются у ворот, а потом въезжают на территорию и скрываются за домом.

– Госпожа, – в комнату заходит служанка, – господин сказал, что вас будут ждать внизу.

– Ладно, – выдыхаю. – Моя сестра приехала?

– Да, госпожа Ильхам уже здесь, – отчитывается Зухра. – Она в гостиной с вашими племянниками.

– Хорошо, спасибо, я сейчас спущусь.

Закрыв дверь на балкон, опускаю Карамель на кровать, а сама возвращаюсь к туалетному столику в гардеробе, чтобы надеть никаб. Знаю, Сауд скажет, что это слишком. Точнее, мог бы сказать лет восемь назад. Но сейчас он позволяет мне одеваться, как мне того хочется.

А я желаю скрываться от мира. Потому что нигде, кроме дома брата, не чувствую себя в безопасности с открытым лицом.

Когда-то монстр, который лишил меня невинности не только физически, но и морально, сказал, что у меня лицо… я даже не стану повторять это слово. Но им обычно называют женщин, которые предоставляют интимные услуги за деньги. Вот с кем он сравнил меня. Сказал, что мои губы созданы, чтобы…

– Аиша, – вздрагиваю от голоса сестры и поворачиваю голову. – О, как красиво ты подвела глаза, – восхищается Ильхам, буквально врываясь в комнату вихрем свежего воздуха, которого мне иногда так сильно не хватает.

Ильхам потрясающая. Она нежная, добрая, светлая. И Сауд пригрозил отцу, что если тот отдаст младшую сестру замуж без согласования с ним, он и ее заберет, чтобы спрятать от родителей.

Вообще мой брат стал много и часто идти против воли отца, что раньше в нашей семье было совершенно неприемлемо. Но после того, что произошло со мной, отец перестал быть таким категоричным.

– Добрый вечер, моя хорошая, – улыбаюсь и приобнимаю сестру, которая наклонилась ко мне.

– Можно я помогу тебе? – спрашивает она, кивая на мой черный никаб.

– Конечно, – киваю и поворачиваюсь к зеркалу.

– К Сауду приехал гость. Очень красивый мужчина.

– Ильхам! – восклицаю и смотрю на сестру с притворным возмущением, а она по-девичьи хихикает.

Как же мне хочется, чтобы она сохранила в себе эту чистоту и восторженность!

– А что? Я так, только одним глазком, – подмигивает сестра. Ее подведенные сурьмой глаза светятся игривым огоньком. – Он меня не видел, я спряталась за кадками с теми огромными растениями, которые насадила наша Мария.

Сестра очень любит настоящее имя невестки. Ей оно кажется экзотическим, и она напрочь отказывается называть Марию как-то иначе. Хотя, надо сказать, Сауда это немного бесит. Но такая уж наша Ильхам.

– Ох, – качаю головой и цокаю языком, когда сестра аккуратно надевает на меня никаб.

– Да ладно тебе! Красивый, богатый. Что еще надо?

– Не торопись, мы еще его не знаем.

– Представь себе, если Сауд решит выдать тебя за него. Он не такой, как тот урод… Прости, я увлеклась, – стихает Ильхам.

А я чувствую, как в жилах застывает кровь.

Я больше никогда не выйду замуж!

Ни одному мужчине не позволю прикоснуться ко мне!

Я слишком долго залечивала свои раны. А некоторые залечить так и не удалось. Мое время ушло безвозвратно.

Теперь я хочу жить с семьей брата, заботиться о них и дарить им радость. Это и есть мое личное счастье.

– Кстати, Сауд говорил, как его зовут? – спрашивает сестра, поправляя ткань никаба.

– Давуд, – произношу, а потом начинаю хмуриться.

Какое же знакомое имя…

Когда-то давно – кажется, будто в прошлой жизни, – в моем университете был преподаватель. Говорили, что он внештатный, скорее приглашенный гость, который специализировался на инвестициях.