Екатерина Орлова "Давуд. Мое спасение"

– В пятницу я лечу с семьей на отдых, поэтому не получится.

– Тогда после возвращения. Вы всей семьей летите? – спрашивает, и я чувствую, как он косится в мою сторону.

Что же это у нас за связь такая необъяснимая, что я каждым волоском на коже ощущаю внимание Давуда? Это немного сбивает с толку и даже беспокоит.

– Да, отдохнем немного. Жена хочет успеть посерфить, пока я еще разрешаю ей это.

– Что ж, тогда хорошего отдыха и до встречи. Госпожа Аиша, – произносит он мое имя таким голосом, что я покрываюсь плотным слоем мурашек.

Киваю, не поднимая взгляда.

Наконец гость брата покидает дом. Я медленно выдыхаю и снимаю никаб. Делаю несколько вдохов, насыщая легкие кислородом.

– Все хорошо? – спрашивает Сауд. Перевожу взгляд на брата и киваю. – Просто мне показалось, будто ты некомфортно чувствуешь себя в присутствии Давуда. Если это так, только скажи, и больше ты его не увидишь.

Почему-то от этой перспективы неприятно сжимаются внутренности.

– Сауд, ты не убережешь меня от встречи со всеми мужчинами. Чтобы так получилось, мне нужно стать затворницей. А я не к этому стремлюсь.

– Ты права, – кивает брат. – Но если станет невыносимо, только скажи.

Я ласково улыбаюсь и легонько сжимаю его большую руку в благодарность за заботу.

Спустя час отправляюсь в конюшню. Она находится на территории брата, но я хочу покататься по пустыне. Сейчас, когда солнце поднимается все выше, ни один нормальный человек не появится на песках, которые уже через пару часов будут напоминать раскаленную лаву. Туристы, выезжающие на сафари, уже наверняка вернулись в свои отели, и до вечера в пустыне не будет ни единой живой души.

Вывожу из стойла Бархана и оглаживаю его черную гриву. Он в ответ приветственно фыркает, пока я приговариваю ласковые слова, которые мой скакун так сильно любит.

– Госпожа, я отправлю с вами сопровождающего, – предлагает конюх Вафи. Его седая борода шевелится, когда он говорит.

– Спасибо, Вафи, я недалеко. Справлюсь.

– Госпожа, скоро станет слишком жарко.

– Я недалеко, Вафи, – повторяю. – До ближайшего бархана.

– Я сообщу господину.

– Он в курсе, – вру я.

Не хочу, чтобы брат знал, иначе вокруг меня тут же появится с десяток всадников, которые будут контролировать периметр.

Поправляю сбрую Бархана и забираюсь на него. Снова глажу и похлопываю по могучей шее, а потом мы выезжаем с территории конюшни. Огибаем длинное стойло, подъезжая к воротам. Я надеваю крупные солнцезащитные очки и заправляю край шелы так, чтобы он закрывал нижнюю часть моего лица.

– Доброе утро, госпожа, – здоровается помощник конюха и торопится открыть мне автоматические ворота.

Бархан нетерпеливо перетаптывается на месте и фыркает в ожидании, когда ворота наконец отъедут в сторону, и я пущу его в галоп.

Как только образуется достаточный проем для коня, я направляю его за пределы поместья брата. Мы проезжаем еще немного по мощеным дорожкам, а потом спускаемся на песок.

Я чувствую, как конь подо мной вибрирует. Эта  дрожь передается и мне, заставляя сердце заходиться от радостного предвкушения.

Крепче перехватываю вожжи и, легонько стукнув пятками по бокам скакуна, пускаю его в галоп.

Что бы со мной ни происходило, как бы я ни боялась выходить с территории брата в одиночку, никогда не могу отказать себе в поездке на Бархане на сумасшедшей скорости.

Даже сквозь ткань шейлы слышу свист ветра. Кожа под одеждой намокает от пота. Чувствую, что становится все жарче. Но мне плевать.

Сейчас я снова свободная. Настоящая. Живая. Только здесь ощущаю себя таковой.

Даже в семье на меня давят рамки. Нужно сдерживать эмоции, подбирать слова, помнить про воспитание и подчиняться нормам приличия.

Только пустыня – моя подруга – позволяет мне все. Принимает меня такой, какая я есть. Со всеми моими неровностями, шероховатостями, дикими сторонами, которые много лет во мне подавляли.

Мчусь, то поднимаясь на пустынные барханы, то спускаясь. Конь периодически вязнет в песке, но он у меня парень привычный к такому, так что только фыркает и несет меня дальше и дальше. Так далеко, что в какой-то момент понимаю, увлеклась.

Натягиваю вожжи, заставляя Бархана остановиться. Мы стоим на высокой дюне. Солнце уже практически в зените. Еще час-два, и оно начнет сжигать все, на что попадают его лучи.

Бархан топчется на месте и тяжело дышит, пока я осматриваюсь.

Вдруг замечаю, как к нам движется белый джип. Внутри меня что-то неприятно дергается, и я, развернув коня, срываю его с места.

Мы несемся обратно к дому моего брата. Сердце заходится, заставляя то и дело разгонять коня на максимум. С огромного бархана мы чуть не скатываемся, потому что под нами вниз съезжает песок.

– Быстрее, – шепчу в тишину. Слышу, как приближается джип, и вскрикиваю, пытаясь пустить коня еще быстрее. – Давай, малыш, – умоляю его, задыхаясь.

Бархан перескакивает на следующую дюну и несется во весь опор.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть, насколько близко к нам джип, и с ужасом обнаруживаю, что машина буквально метрах в тридцати от нас.

Дергаюсь, но теряю равновесие и на полной скорости слетаю с коня, падая на песок. От удара из легких вылетает воздух, и я кубарем качусь вниз по бархану, в то время как мой конь несется дальше к дому.

Я оказываюсь под большой дюной, куда на огромной скорости несется тот самый белый джип. Он тормозит в нескольких метрах от меня, и я с ужасом наблюдаю, как открывается водительская дверь.

Глава 10

Мои глаза широко распахнуты, но я едва ли вижу лицо мужчины, который торопится ко мне от машины. Упершись руками в песок, как могу быстро отползаю от него, передвигаясь на ягодицах. Но все равно недостаточно быстро!

– Аиша? Аиша, вы в порядке?

На мгновение зажмуриваюсь и снова распахиваю глаза, сталкиваясь взглядом с Давудом.

– Что вы здесь делаете? – спрашиваю, задыхаясь от ужаса.

Меня до сих пор трясет так, что сердце колотится, как ненормальное.

– Выехал покататься, а потом заметил всадницу и решил посмотреть. Вы невероятно красиво держитесь в седле.

Надо, наверное, поблагодарить за комплимент, но в горле пересохло, и я только хмуро киваю.

Давуд протягивает руку, чтобы помочь мне встать, но я смотрю на нее с осуждением и пытаюсь подняться самостоятельно. Запястье простреливает болью и, вскрикнув, я опять падаю на песок.

– Давайте помогу.

Одну ладонь Давуд кладет мне на спину, а второй хватается за мой локоть. Помогает подняться, прожигая своими прикосновениями даже через ткань рубашки с длинным рукавом.

По телу пробегает волна дрожи, и я не могу определиться, приятная она, или нет.

– Вы уже можете отпустить, спасибо, – напоминаю Давуду, когда оказываюсь на ногах, но он не убирает руки.

На пару секунд в голове проскальзывает воспоминание о нашей встрече на кухне, и тело снова покрывается мурашками.

Меня начинает раздражать такая реакция организма. Слишком я чувствительна к присутствию этого мужчины. Будто каждый волосок на теле, словно антенна, настроен на него.

Давуд медленно – словно нехотя – отстраняется, и мне становится немного легче дышать. Условно легче. На самом деле я продолжаю дрожать, каждой клеточкой тела ощущая присутствие мужчины рядом.

– Ваш конь ускакал, – говорит Давуд.

Я поднимаю голову и пытаюсь посмотреть в сторону дома брата, но дюна, само собой, мешает. Перевожу взгляд назад на мужчину и киваю.

– Да. Он, судя по всему, почувствовал мой страх, и сам испугался.

– А чего испугались вы, Аиша? Мне казалось, вам нравится пустыня.

Хочется вернуть на лицо шейлу, которая открепилась во время падения. И тут я понимаю, что она совсем слетела, потому что пустынный ветерок треплет мою косу, из раза в раз доставая из нее новые тонкие пряди волос.

Резко поднимаю руку, чтобы нащупать на шее ткань, но запястье снова простреливает, и рука опадает.

– Позвольте я вам помогу, – произносит Давуд.

Не дождавшись моего согласия, сокращает расстояние между нами, и я буквально физически ощущаю, как он вторгается в мое личное… нет, даже не личное – интимное пространство!

Сердце снова заходится. А когда его горячие пальцы касаются шеи, мои губы приоткрываются, и я втягиваю в себя воздух.

У меня такое ощущение, будто окружающий мир застывает. Мелкая песчаная пыль замирает в воздухе и не двигается. Даже ветер как будто стихает, и создается впечатление, словно мы с Давудом попадаем в пузырь, где только я и он. И я могу слышать его дыхание. Но это же невозможно! Только в нашей с ним истории, кажется, нет невозможного. Потому что я чувствую то, что вроде как не должна.

Давуд натягивает ткань шейлы и бережно покрывает ею мои волосы. Это похоже на какой-то таинственный и очень интимный ритуал, который заставляет сердце колотиться чаще.

Я не свожу взгляда с его лица, но он на меня не смотрит. В смысле, в глаза не смотрит. Давуд внимательно наблюдает за своими действиями, пока поправляет платок, а потом… он аккуратно заправляет под него растрепавшиеся пряди.

Я вздрагиваю, но с удивлением обнаруживаю, что у меня не возникает желания оттолкнуть его руки или его самого. Наоборот, мне как будто хочется прижаться теснее. Потому что от Давуда исходят сила и спокойствие, которые я ощущаю от брата.

Отбросив даже тень этого желания, отстраняюсь и сама заправляю здоровой рукой выбившуюся с другой стороны прядь.

– Мне нужно… – произношу тихо и хрипло, но понимаю, что он меня слышит. – Сауд будет волноваться. Наверняка ему доложат, что Бархан вернулся без меня. Так что мне пора.

– Позвольте отвезти вас.

– Нет! – восклицаю. А потом продолжаю уже чуть спокойнее: – Нельзя. Запрещено.

– Тогда проведу.

– Я не заблужусь. Я не так далеко от дома.

– Аиша, не глупите, – чуть раздраженно произносит Давуд. – В пустыне уже слишком жарко. Вы без воды, ваши очки сломались, – кивает он куда-то на песок. – Давайте я довезу.

– Я справлюсь. Не впервой.

– Вам не нужно справляться. Я рядом. Позвольте взять на себя заботу о вас. Обещаю, не будет ничего…

Он не успевает договорить, как я слышу рев двигателей квадроциклов. Поднимаю голову и наблюдаю за тем, как мой брат со своими охранниками несутся по вершине бархана, потом начинают спускаться, и Давуд делает пару шагов назад, чтобы отойти от меня на почтительное расстояние.

Сауд чуть ли не на ходу спрыгивает с квадроцикла и быстро подходит ко мне. Охранники остаются на месте.

– Аиша! С тобой все хорошо? – взволнованно спрашивает брат. – Ты не ушиблась?

– Только запястье повредила при падении. Но, кажется, это только ушиб. Прости, что напугала тебя.

Вижу, что брат хочет обнять меня. Но он знает, как после возвращения я отношусь к прикосновениям, поэтому просто сжимает мое плечо и поворачивается лицом к Давуду. Я же внезапно отмечаю, что не противилась прикосновениям нового партнера брата. Более того, наслаждалась этим.

Давуд внимательно смотрит на моего брата, не отводя взгляда.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Сауд. – Я думал, ты уехал.

– В ожидании встречи с подрядчиком, – отвечает Давуд, – решил прокатиться по барханам. И, судя по всему, не зря.

– Это Давуд спас меня, – говорю брату, чтобы избежать недоразумений.

– Тогда я должен быть тебе благодарен, – отзывается Сауд. – Проси у меня что хочешь.

– То, что госпожа Аиша в безопасности, – это уже достаточная награда для меня.

Сауд немного прищуривается и впивается взглядом сначала в Давуда, а потом и в меня. Я чувствую, как мои щеки заливает румянец.

– Что ж, в любом случае я твой должник, – говорит мой брат.

– Мне пора ехать, – отзывается Давуд. – Будьте здоровы, госпожа Аиша, – добавляет он и, пожав руку Сауду, уходит к своей машине.

Мы с братом провожаем Давуда взглядами. Как только он заводит машину и развернув ее, начинает подниматься по бархану, я слышу голос брата:

– Что у тебя с Давудом?