Я помотал головой и уставился на него. Кот сел рядом и посмотрел мне в глаза. Та вчерашняя повязка, которую я так старательно намотал ему на голову, теперь при свете дня выглядела нелепо.
– Эм, – произнёс я глубокомысленно. – Так, где тут можно обратиться к специалисту? У меня, кажется, крыша всё-таки протекла.
– Да хватит уже рефлексировать! – рявкнул голос в голове. – Убирай эту пакость с моей башки и пойдём в дом. Тебе нужно во всём разобраться и озаботиться легализацией. А вот когда твои права будут закреплены, тогда можешь сесть и поплакать, если будет такое желание. Но долго этого делать не советую. Сожрут и даже «здрасти» не скажут.
– Да кто ты такой?! И почему я тебя слышу? – заорал я, вскакивая на ноги. – И где моя машина, вашу мать? И почему здесь за ночь выросли дубы?
– Дубы здесь всегда росли, твоя машина, да хрен её знает, где-то в твоём мире осталась. Я – Хранитель четвёртого Блуждающего замка. А почему ты меня слышишь… Вот это самый сложный вопрос на самом деле. Сугубо философский и требующий разностороннего рассмотрения, – голос замолчал, а потом добавил: – Минаевы меня не слышали. Вообще. Пришлось жестами научиться с ними объясняться.Так что да, вопрос действительно очень философский, затрагивающий множество процессов бытия…
– Угу, и, возможно, рассматривать его нужно всё-таки в психушке, – я потёр шею.
– Это как угодно. Главное, дела сделай. И желательно нормально женись, чтобы обеспечить замок наследником. А потом можешь чем хочешь заниматься: в психушке лежать, на драконов охотиться, с Макеевым задружить – это тот ещё экстрим, на самом деле. А пока пошли в дом, я тебя просвещать начну, чтобы ты начал уже ориентироваться. Познавать этот мир будешь вместе со своей рефлексией, если тебе так хочется.
– Кто такой Макеев? – из всей кучи информации, которую, ну, пусть будет кот, вывалил на меня, я почему-то выбрал самую для себя безопасную. Так, мне, во всяком случае, показалось.
– Твой сосед, граф Макеев. Ничего, ты скоро с ним познакомишься, сам рад не будешь. А теперь пойдём домой, нечего на газоне валяться, ещё увидит кто, потом разгребать последствия замучишься, – и кот побежал к дому, распушив хвост. Мне не оставалось ничего другого, как пойти за ним.
На этот раз никаких мистических выкрутасов и закрытых дверей не было. Замок стоял, освещённый солнечным светом, словно приглашал меня войти и уже как следует осмотреться.
В огромном холле я остановился и хмуро огляделся по сторонам. Никуда не пойду, пока не получу ответы хотя бы на часть вопросов.
– Что произошло? – спросил я, скрестив руки на груди, отмечая, что всё ещё держу злосчастный договор, уже помятый, как моя жизнь.
– Что конкретно тебя интересует? – кот запрыгнул на лестницу, поднялся на несколько ступеней, чтобы быть на одном со мной уровне, и только после этого повернулся ко мне.
– Всё!
– Не надо так орать, Андрюша. Нервные клетки, правда, не восстанавливаются, – в голосе ясно прозвучали кошачьи мурлыканья.
– Откуда ты моё имя знаешь? – теперь я говорил устало, пытаясь взять себя в руки и на время смириться с тем, что я где-то не в родном мире. Хотя звучало это ещё более шизофренично, чем говорящий кот. Хоть и слышал его только я, и звучал голос прямо в голове.
– В договоре прочитал, – невозмутимо ответил кот.
– В каком договоре? – я невольно посмотрел на зажатый в руке свиток.
– Ага, в этом самом, – подтвердил кот, и я начал медленно открывать этот проклятый договор.
Строка с именем того, кому подарено поместье с оригинальным названием «Кошачья лапа», была заполнена, хотя я могу поклясться, что ещё ночью на этом месте была пустая строка. Сейчас же здесь красовалось моё имя.
Я медленно скатал документ, подошёл к лестнице и сел на вторую ступень. Портрет ещё этот. Нужно было думать о том, что происходит и как мне из всего этого выбраться, но в голове засела одна-единственная мысль: а как же условие контракта с прекрасной Натальей Павловной? Это что же получается, я неосознанно нарушил наш с ней договор?
И тут до меня дошло: дамочка же всё-таки решила меня подставить! Может быть, у самого замка названия и не было, а вот у поместья, где он играл роль главного дома, вполне. «Кошачья лапа» – вот как всё, что меня сейчас окружает, называется. Вот же стерва! Решила заполучить то, на что не имеет прав, моими руками! А если бы я ей успел отдать договор? Хотя в нашем контракте чёрным по белому написано: если она меня обманывает, и это выяснится, неважно каким путём, то я отдаю договор настоящему владельцу.
Ну, так я и отдал. В договоре моё имя стоит, вот себе я его и отдал. Вашу мать! И тут я выдержал и расхохотался, сжимая договор в руке, помяв его окончательно. Я смеялся и смеялся, пока кот не спрыгнул ко мне и не ударил лапой по лицу. Лапа была тяжёлой, хорошо хоть когти не выпустил, гад шерстяной. Я резко успокоился, а кот снова запрыгнул на свою ступеньку и теперь сверлил меня оттуда немигающим взглядом.
– Рассказывай, – окончательно успокоившись, я повернулся к коту. – Всё с самого начала рассказывай. И начни с того, кто ты такой и почему я тебя слышу?
Глава 4
Геннадий Александрович Макеев, серьёзный юноша восемнадцати лет от роду, возвращался после утренней прогулки домой. Ему не спалось этой ночью, и перед рассветом он решил прогуляться до границы с землями Минаевых. Так получилось, что главный дом родового поместья Макеевых стоял неподалёку от этой границы, всего-то в двух километрах к северу.
Выбравшись из дома в четыре утра и собственноручно оседлав своего жеребца Цезаря, сын графа Александра Макеева поспешил в сторону границы. В предрассветном тумане ему думалось лучше, а в голову сами собой залетали рифмы. А некоторые из них тут же преобразовывались в приличные стихи. Да и конь застоялся, и так Цезарю было хорошо пронестись прямо по полю вскачь…
Правда, мозги у Геннадия имелись, и топтать траву на поле он не стал, краем объехал. Цезаря стреножил, не давая сильно резвиться, когда соскочил с коня, чтобы пройтись по разнотравью, а то и упасть в шелковистую траву…
И дело здесь было вовсе не в жене управляющего поместьем Князевых! Геннадий даже не предполагал, что эта миловидная двадцатилетняя особа так же, как и он, любит гулять в предрассветных сумерках поблизости от «Блуждающего замка».
Они так мило поговорили. Он читал ей стихи, она тоже… что-то в этот момент делала. И вовсе не виноват юный граф, что Анфисе Ильиничне стало внезапно жарко, и она случайно сняла чулки, которые в итоге каким-то странным образом оказались у Гены в кармане.
Да, именно так он и будет рассказывать отцу, если не успеет проскользнуть в свою спальню до того момента, как граф Макеев заметит его отсутствие.
Геннадий свернул своего коня на дорогу, ведущую к их поместью, и невольно бросил взгляд на пустырь, где ещё недавно стоял величественный замок. Он ещё не привык видеть здесь пустое место вместо былого великолепия. Зрелище угнетало какой-то безнадёжностью, словно земля, на которой не так давно располагался и сам замок, и прекрасный парк, и живописный пруд, внезапно заболела. Хотя нет, пруд никуда не делся, как и часть парка. Вон они виднеются отсюда.
Макеев-младший придержал коня возле раскидистой берёзы на холме и спешился. Да, отсюда было прекрасно видно дубовую рощу и часть подъездной дорожки. Вот уже много сотен лет «Блуждающие замки» не перемещались в поисках новых хозяев. Все уже и забыли, как это бывает. Сохранились только хроники, в которых сказано, что раньше это происходило чаще, пока появление новых людей не регламентировали на всех уровнях.
Но иногда эти замки теряли здесь хозяев и перемещались куда-то, никто не знал куда именно, кроме нескольких «ходящих» – магов, которые могут идти по тропе, оставленной замком между мирами.
Случалось и так, что замки не находили новых хозяев за отведённое время и исчезали из этого мира навсегда. А с их исчезновением было связано много разной, ненужной никому волокиты. Особенно это касалось оставленных без присмотра земель, чаще всего богатых и приносящих хороший доход, на которые в этом случае претендовали все соседи.
Сегодня был последний день, и если замок не вернётся…
И тут Геннадий внезапно замер, глядя, как воздух над пустошью внезапно подёрнулся дымкой, потом появилось искажение, а затем… Молодой граф не знал, как это можно объяснить словами: словно с неба упало огромное зеркало, разорвав пространство вокруг на две части, а затем это зеркало начало медленно вращаться, и в каждой половине зеркала отражалась часть этого мира и, скорее всего, чужого. В чужом мире стояла осень, во всяком случае, тяжёлые тучи и облетевшие деревья указывали именно на это. Здесь же стояло жаркое лето, только-только июнь перевалил за свою середину.
Но Гена понял, что это другой мир, когда ясно увидел, отразившуюся в зеркальной глади, огромную вековую сосну. Он точно знал, что поблизости сосен нет, они здесь не растут и поэтому никак не могут отражаться в зеркале. Да и осенняя хмарь вызывала подозрение.
Зеркало начало вращаться, и вращалось всё быстрее и быстрее, пока образы не слились в одну линию и не образовалась самая настоящая огромная воронка.
А ещё через пару минут в образовавшемся водовороте из образов возник величественный замок и встал на своё место. Даже две половины подъездной дорожки соединились между собой очень чётко, без намёка на разрыв, а вода в пруду даже не колыхнулась, словно замок и не исчезал вовсе, а пустошь, мозолившая взгляд соседей в последнюю неделю, им привиделась.
Геннадий попятился, наткнулся спиной на стоящего неподалёку коня и, развернувшись, вскочил в седло. Верный Цезарь не отреагировал на попытки хозяина куда-то скакать. Он стоял как вкопанный, глядя на открывшуюся картину.
– Ну же, поехали, – Гена дёрнул поводья, и Цезарь, словно опомнившись, рванул в сторону дома.
***
Граф Александр Макеев вышел на балкон четвёртого этажа своего особняка. Облачён он был в шёлковый халат, а его светлые волосы всё ещё укрывала сеточка, которую граф не снял после сна. Было раннее утро, и Александр решил выпить чашечку кофе на балконе, встречая рассвет. Ну и чтобы убедиться, что его сын всё-таки ездил на ночное свидание с этой Анфисой.
Мальчику, конечно, нужно расти и набираться опыта, но как бы чего не вышло. Гена закончил в мае столичную школу магии, и теперь стоял вопрос о его дальнейшем образовании. Да и о помолвке не мешало бы подумать. Чтобы никто из его временных пассий не питал странных иллюзий. Да. Нужно подумать о помолвке. Павел Беркутов много раз намекал, что пора бы уже Гену с его Настей познакомить.
Вроде бы Ольга Афанасьевна, жена Павла, традиционный бал устраивает через месяц.
– Решено, – провозгласил граф, отсалютовав чашкой с кофе встающему солнцу. – На балу мы с Павлом ещё раз всё серьёзно обговорим, и с главой его рода, графом Олегом, в том числе, и если дети друг другу понравятся, прямо на балу объявим о помолвке.
Граф закрыл глаза, наслаждаясь теплом солнечных лучей, скользящих по коже, но пока ещё не обжигающих. И тут произошёл внезапный толчок, заставивший особняк содрогнуться, да так, что граф чуть не пролил на себя кофе. Макеев, застигнутый врасплох, едва удержался на ногах, озираясь по сторонам.
– Что за… – граф недоговорил начатую фразу. Он смотрел широко распахнутыми глазами в ту сторону, где снова над деревьями возвышался соседский замок.
Захотелось грязно выругаться, а потом и вовсе материться на трёх языках, не выбирая выражений. Сегодня был последний день, отведённый «Блуждающему замку» на поиск владельца. Но, если судить по хроникам, никогда ещё замок не появлялся буквально в последнюю минуту. Или это происходило быстрее, или не происходило вообще.
Граф склонялся к последнему варианту и уже готовился вместе со своими юристами к битве за землю. К счастью, времена, когда тот же Князев мог объявить ему войну за спорные территории, канули в Лету, а в суде у Макеева были бы неплохие шансы выиграть эту битву.
И тут замок вернулся. И вернуться он мог только в одном случае – ему удалось найти хозяина.
– Да чтоб тебя! – крикнул граф и швырнул полупустую чашку на пол. В стороны брызнули осколки и кофейная гуща, но, как ни странно, Александру полегчало.
Подождав пару минут, пока перестанут дрожать руки, он призвал дар и начал быстро создавать магического вестника. Заклинание не сложное, но требующее сосредоточения, уж слишком тонкими нитями дара приходилось манипулировать.
Голубка села ему на руку, и граф принялся надковывать послание князю Даниле Петровичу Первозванцеву, председателю Дубровского дворянского собрания. Пускай лучше человек, наделённый полномочиями, первым познакомится с новым членом их общества, а уж потом, после него, сам граф Макеев нанесёт визит, по-простому, по-соседски. Всё равно только у Первозванцева есть право на легализацию иномирца, прибывшего сюда, чтоб его оборотни с мантикорами не поделили и на куски разорвали!
Как же всё не вовремя! И принесла же его нелёгкая! Александр выпустил вестника: голубка взлетела и практически сразу исчезла в снопе ярких искр, отправляясь к адресату.
В это же время к дому подлетел Гена на своём Цезаре, и Александру с балкона четвёртого этажа было не совсем понятно, кто из них больше взволнован. Стянув с волос сеточку и потуже завязав пояс халата, граф поспешил вниз, чтобы встретить сына в холле и узнать подробности.
Цезаря в это время уводил конюх, а Гена прохаживался по подъездной дорожке, нервно пиная попадавшиеся под ноги камешки.
– Отец, я ездил на утреннюю прогулку, – сразу же заявил Геннадий, как только увидел вышедшего к нему Александра. – Мне не спалось…
– Гена, мне плевать, где ты был и с кем, – отмахнулся граф. – Что ты видел?
– Я не знаю, как это описать, – Геннадий покачал головой. – Словно само пространство исказилось, или преломилось, или… Нет, у меня просто нет слов, – он приложил пальцы ко лбу. – Я не представляю, сколько энергии потребовалось, чтобы этот переход совершить.
– Гена! Замок на энергетической жиле стоит, ему хватит энергии на несколько таких переходов, я тебя не об этом спрашиваю! Ты видел новых владельцев? – рявкнул Александр.
– Нет, – Гена покачал головой. – Даже слуг не видел.
– О, боги, – Александр потёр двумя пальцами переносицу. – И после этого кто-то будет меня упрекать в том, что у меня с твоей матерью были плохие отношения. С чего бы им быть хорошими, если эта женщина умудрилась родить мне сына – идиота. Гена, все слуги сидят в Матвеевке! Они туда ушли сразу после похорон Минаева. И теперь ждут решения нового хозяина, нужно им возвращаться или же он предпочтёт нанять кого-то другого!
– Да я знаю, – растерянно ответил Геннадий. – Просто как-то сразу не сообразил. Я, знаешь ли, слегка обескуражен.
– Так, ты всё равно постоянно гуляешь по окрестностям, – принял решение Макеев, – вот и гуляй где-нибудь поблизости от замка. В Матвеевку заедешь, пива в таверне выпьешь, ну, не знаю, придумай что-нибудь. И постарайся разузнать всё о новом владельце замка и примыкающих к нему земель. Даром сильно не пользуйся, мы не знаем, как он к этому может отнестись. А то вон, этот старый дурак Князев даже светляка на своих землях не разрешает зажечь. Везде ему заговоры против него мерещатся.
– Но, папа, я же буду без магии совсем беззащитен…
– Возьми пистолет! И потом, я же не говорю про непосредственную угрозу. Если твоей жизни будет угрожать опасность, то можешь пользоваться чем угодно, – Макеев на секунду прервался. – Иди, пока отдыхай после прогулки и ванну принять не забудь. Ближе к обеду отправишься. К тому времени, может быть, что-то уже определится.
***
«Время – это река, текущая из прошлого в будущее. Она не изменяет своего течения никогда. Изменить прошлое невозможно. А разные миры образуются из-за того, что у реки появляются рукава, когда общая история в какой-то момент сворачивает в другую сторону…»
Я отложил книгу в сторону и задумчиво посмотрел на свернувшегося в кресле клубком кота Савелия. То, что он мне рассказал, было невероятным, но как-то иначе объяснить происходящее было невозможно, поэтому приходилось верить.
В этом мире была магия. Энергия, поступающая магам в резерв, бралась из разлитой в воздухе энергии энергетических жил. Собственно, этот мир свернул от основного пути в тот момент, когда сформировались эти самые жилы, но это дела давно минувших дней, которые Савелия волновали мало. Мол, захочу, сам прочитаю, тем более что библиотека в замке огромная, и ей может позавидовать даже императорская библиотека. Но это в том случае, если императору кто-то скажет, что у нас такая большая библиотека, естественно.
Итак, энергетические жилы. Всего их в мире тридцать, и на каждой когда-то стояли замки. «Блуждающие замки», если быть точным. Они появились вместе с жилами словно из ниоткуда и стояли этакими стражами, не дающими кому бы то ни было завладеть энергетическими жилами.
Но это было раньше. Сейчас замков осталось всего четырнадцать, и бесхозные жилы перешли государствам, на территории которых расположены. Но есть нюанс: жилы, над которыми не стоит замок, начинают отдавать в разы меньше энергии. Поэтому замки находятся на особом положении и под охраной. Опять-таки, к этому правители пришли не сразу, а постепенно, когда маги Академий изучили этот феномен.
Проблема пришла, откуда не ждали. Как оказалось, чтобы замок нормально функционировал, ему нужен хозяин. Савелий не знает, как это связано, но вот так. При этом замки довольно привередливы в этом плане: если род, владеющий замком, по каким-то причинам пресекался, как это произошло с Минаевыми, то «Блуждающий замок» срывался в другой мир.
У него была неделя, чтобы заманить идиота, то есть, нет, конечно, чтобы пригласить кандидата на роль хозяина. Требований было немного. Это должен быть сирота, не связанный семьёй и какими-то серьёзными обязательствами со своим миром. Ну и не дурак, само собой.
Замки исчезали нечасто, но случалось. Если за неделю не удавалось найти жертву, то есть хозяина, разумеется, хозяина, замок проваливался в Астрал, этакий отстойник для разной магической и сверхъестественной хреномути.
Четвёртому замку повезло: в последний день явился вполне подходящий экземпляр, и вот он вернулся на своё законное место.
– Что значит, хозяин замка? – хмуро спросил я.
– То и значит, – Савелий посмотрел на меня и зевнул. – Хозяин, владелец, тут нет двойного трактования. Минаевы в своё время немало земли оттяпать смогли, так что поместье прибыльное. Потомственное дворянство опять же.
– Ещё скажи, что титул у меня есть, – я нервно хохотнул, посмотрев на раскрытую книгу, лежащую передо мной.
– Ага, помечтай, – кот лёг и закрыл глаза. – Нет, ну, может быть, выслужишься когда-нибудь, барона получишь, но только вряд ли. Хозяевам «Блуждающих замков» титулы обычно не дают. Они и так не бедствуют.
– Чем я буду заниматься? – спросил я кота.
– Да чем хочешь. Ты же частный детектив? Вот и зарегистрируйся как частный детектив, если тебе скучно. Здесь такие ребята имеются. Это тебе уполномоченный объяснит, когда примчится подробности выяснять. Но пока сообразят, пока приготовятся… Надо будет сегодня в Матвеевку смотаться, пожрать чего-нибудь купить. С дворецким опять же встретишься, и вместе решите, что делать со слугами будете. Замок большой, работы всем хватает. Да и людей нужно уже в известность поставить, а то, поди, как на иголках сидят, – и кот снова зевнул.
Слуги успели уйти из замка, когда тот переместился. Замок их предупредил заранее. Так уж получилось, что люди этого мира не могут переходить в другие миры. Смерть для них наступает не слишком приятная. Проходить могли вслед за замком «ходящие». Такие, как «эта сука Наташка Беркутова, в замужестве Минаева». Савелий просто ядовитой слюной брызгал, когда о Наталье Павловне говорил. Это она ранила его, когда Савелий близко к воротам подошёл, чтобы посмотреть поближе на незнакомый мир.
Кот настолько неадекватно на неё отреагировал, что я решил пока у него о дамочке не спрашивать. И так очень много информации, мне бы её переварить.
Последнее, что я спросил у Савелия, кто он, мать его такой, и почему я его слышу. На что кот ответил, что он Хранитель замка. Он осознал себя в тот момент, как замок появился над жилой. На вопрос, что входит в функции Хранителя, он сказал, что не моё собачье дело, но потом, видя мою физиономию, нехотя ответил, что постепенно он мне всё расскажет, но не сейчас, потому что я всё равно уже ничего не усваиваю. А вот почему я его слышу, на этот вопрос не мог ответить никто. Раньше такого никогда не случалось, и нигде в Хрониках, включающих описание всех замков, ничего подобного не было прописано.
– Так, ладно. Пойду до этой, как её, Матвеевки пройдусь. А то жрать что-то охота. А машин здесь, случайно, нет?
– Случайно есть, но они не на бензине работают. Вот появится у тебя начальник гаража, вот тогда он тебе всё объяснит. А пока пешком прогуляемся, здесь недалеко, – ответил кот и, соскочив с кресла, направился к выходу из библиотеки. Мы сюда переместились, когда поняли, что сидеть на лестнице не совсем удобно.
Я же встал, потянулся, разминая немного затёкшие мышцы, и направился вслед за Савелием.
Библиотекой заканчивался просторный левый коридор на первом этаже. Она была огромной и занимала почти все крыло. Но кроме неё в этом крыле был расположен кабинет и малая гостиная, которую Савелий назвал зелёной. Остановившись напротив дверей, за которыми располагался кабинет, кот указал на неё лапой.
– Деньги поищи. Марк вечно заначки делал на всякий случай. Даже в твоей деревне нам вряд ли кто просто бесплатно что-то даст. К счетам ты по идее должен допуск получить после легализации. Но когда все документы по инстанциям пройдут. А до этого нам кушать что-то нужно будет, – заметил кот.
– А почему здесь нет еды? – я нахмурился. – Только не говори мне, что в таком замке нет запасов.
– Ну, почему же нет, запасы есть. Крупы там разные, мука, что там ещё, колбасы. Но слуг-то тоже нет, и до легализации ты не сможешь их вернуть. Им же контракт надо подписывать, а твои полномочия ещё не подтверждены. Это, конечно, формальность, но клятву верности пылающей крови без неё не примешь…
– Так что ты мне голову морочишь? – перебил я его. – Раз крупа с мукой есть, значит, переживём! Я что, сам кашу не смогу себе сварить, да и тебе заодно?
– Чего? – Савелий уставился на меня. – Ты что, сам себе еду готовишь?
– Обалдеть, – я потёр лоб. – Представь себе. Ты, кстати, ешь нормальную еду?
