Минута и в моих руках оказалась аптечка.
Ура!
Стерильная перевязь, вата и нашатырь – все было.
Увидев шприцы и ампулы с анальгином, я обрадовалась еще больше.
Зубами разорвала упаковки бинтов. Завернула в них куски ваты и, убрав ладонь своего пугающего помощника, прижала к ране.
– Помогите его посадить, нужно найти выходное отверстие пули.
– Посадить? Ты рехнулась?
Я его понимала.
Большинство людей не знает, как нужно оказывать первую помощь при огнестрельных ранениях.
А может, он мне просто не доверяет.
Это более вероятно, я ж не идиотка. Вон как наблюдает за каждым моим движением.
Но сделать это было необходимо!
– Сажайте!– повысила я голос.– Я сама не смогу, он тяжелый.
Он охренел.
Секундная заминка показалась мне вечностью.
Я успела вспотеть под тонкой блузкой и сразу же замерзнуть.
На него, наверное, никто никогда не повышает голос.
Но черноглазый подчинился.
Очень аккуратно, бережно присадил раненого.
Пострадавший сразу застонал, но глаз не открыл.
– Вот черт,– заскулила я внутри себя.– Если пробили легкое, то выжить ему вряд ли удастся уже. Интересно, что с плеврой?
Мне было страшно.
Очень страшно.
Счет идет на секунды.
Что, если он сейчас умрет на моих руках?
Глава 2
Но останавливаться я не имела права. Есть пациент – есть знания и препараты. Делай все, на что способен. Только не навреди!
Я сжала зубы, задвигая страхи на задний план, и стащила остатки рубашки, кровавые лохмотья, с покатых плеч. Мне нужно осмотреть его спину. Нужно выходное отверстие.
Но его не было.
Пуля внутри. Это значит только одно – операция. Но ее здесь не провести! Нужны инструменты, нужна стерильность! Тихий стон коснулся моих ушей.
Я схватила аптечку, набрала в шприц обезболивающее и воткнула иголку в мощное плечо.
Попробую снять шок для начала.
Сунула ампулку нашатыря в руку черноглаза и велела дать вдохнуть раненому. Держать рану и артерию уже не было смысла, я просто приклеила бинты пластырем. Было бы выходное отверстие – перевязала бы.
Но, увы.
Раненый поморщился от резкого запаха спирта и приоткрыл глаза.
– Если пуля раздробила ребро, то осколки могли повредить легкое. Плевра скорее всего повреждена, иначе, откуда такой шок? Лучше бы, конечно, чтоб застряла в кости.
Я говорила вслух сама с собой. Раздраженно потрясла окровавленными пальцами. Постучала каблучком по полу.
Всегда так делала, когда задумывалась над чем-то.
И ахнула от догадки!
С силой попыталась развести челюсти раненого, чтобы открыть рот.
Не смогла.
– Помогите!
– Ты нормальная? Зачем, твою мать?!
– Если во рту есть кровь, значит точно повреждено легкое. Надо просто проверить. Понимаете?
На его злость и ругательства обращать внимание уже не было времени. Хотелось молиться, чтобы этого не было! Но я была врачом и в высшие силы не верила. Чутье, шестое чувство, подсказывало, что мне повезло.
И вот этому мужчине тоже.
Обезболивающее уже действовало, шок ослабел. Глаза уже не закрывались окончательно. Не полное сознание, но и не отключка.
Значит, все не так плохо!
– Вы охренели, что ли тут? Что за телка, Хан?
От неожиданности я подскочила и даже отступила от стола с лежащим на нем пациентом.
Почему они все тут кричат и угрожают?
Нормально разговаривать нельзя?
В комнату быстро, но с достоинством, вошел еще один мужчина. Невысокий, седовласый, в костюме и с пижонским платком на шее. Но я не обратила на него особого внимания.
То, что он держал в руке – вот что заинтересовало меня гораздо больше.
Яркий, но уже достаточно потасканный, чемоданчик медицины катастроф. Сокровище! Этот тот самый доктор, которого вызвали для раненого?
– Ты не забыл, с кем говоришь, Док?
Вопрос был задан тихо, но так, что меня продрало мурашками от страха. Спросили бы так меня – я бы в обморок упала.
– Извини. Это кто? Зачем ты подпустил к Русу эту телку?
Я съежилась. Вот сейчас достанется и мне.
– Я врач.
– Ах, врач!– доктор не останавливался на минуту. Сбросил пиджак, снял платок, закатал рукава рубашки, продезинфицировал руки до локтя и стал раскладывать препараты на краю стола.– Как интересно. А какой врач?
– Травматолог,– сглотнула я.
– Чудно! Интересно, откуда вы тут взялись, но это потом. Что ж, коллега, расскажете, что с пациентом?
Я никак не могла понять, он издевается или резко поменял ко мне отношение после окрика черноглазого.
– Огнестрельное ранение. Без выходного отверстия. Легкое не повреждено. Возможно, плевра. Целостность ребер под вопросом. Большая кровопотеря.
Я волновалась отчего-то как на экзамене. От моих ответов могла зависеть жизнь этого мужчины.
И мнение черноглазого обо мне.
Я задницей чувствовала, что это очень важно.
– Понятненько. Хан, прикажи всем выйти. Будем пулю доставать, да, коллега?– седовласый доктор бросил мне хитрый взгляд из-под густых бровей. Он уже раскрыл чемоданчик и вытягивал в шприц большую ампулу.– Мойтесь!
Я с готовностью бросилась к ящику. Схватила бутыль и щедро плеснула себе в ладонь.
Спирт!
Чистый медицинский спирт. Отлично!
Тщательно протирала руки, смывая кровь с пальцев и ладоней.
Запоздало охнула от того, что совершенно забыла о банальной осторожности. Чужая кровь! А если бы у меня были порезы? Могла бы заразиться чем-то.
Но нигде не защипало, травм на коже не было.
Охрана, повинуясь жесту Хана, потянулась на выход. Хмурые все, как один.
Я уже поняла, что никакой «скорой» не будет. Вот этот доктор будет спасать жизнь раненого прямо здесь и в одиночку. Прямо вот на этом столе.
И я буду ему ассистировать.
Если позволит Хан.
– Док,– тут же послышался его голос.– Ты работаешь один. Девку я забираю.
Черноглазый медленно отошел от стола, уступая место врачу. И шагнул ко мне.
– Хан, Рус поймал пулю в ребро, скорее всего,– доктор выпрямился и замер над раненым.– Мне нужна будет помощь.
– Возьми кого-то из ребят.
– Они не медики. А девушка сделала все правильно. Она фактически спасла Русу жизнь. Не сняла бы шок, он бы не дожил до моего приезда.
Черный взгляд обжег меня злостью.
Затаенной дикой ненавистью.
– Если б не эта сучка – Русу не пришлось бы спасать жизнь.
Глава 3
– Кто ты?
Ломая пальцы, я сидела перед Ханом.
– Повторяю, кто ты?
В голове вспыхивали флешбэки.
Вот Ленка убеждает меня пойти в клуб. Я отнекиваюсь. В перерывах между дежурствами я предпочитала отсыпаться. Хоть как-то приходить в чувство.
Работа в больнице была тяжелой, практически изнуряющей. Когда становилось совсем невмоготу, я закрывала глаза и повторяла как мантру: «Ты сможешь. Тебе очень это нужно, терпи. Это твой шанс»
– Ты скоро засохнешь здесь!– убеждала меня Ленка, закатывая глаза.– Я не спорю, твой труд чрез-звычайно полезен, но ведь и жить нужно когда-то. Мужика найти, сексом регулярно заниматься. Тебе всего двадцать четыре!
И я ей поддалась.
