Сколько времени прошло?
Нет окна, нет возможности даже предположить. Сумочку с телефоном и часы у меня отобрали еще там, где лежал раненый.
Выжил ли он?
Наверное. Раз я еще до сих пор жива. Хан не похож на человека, который будет угрожать просто так или вообще кидаться словами.
Холодно. Здесь очень холодно.
Может, про меня вовсе забыли?
Мысли текли вяло, как-то отстраненно. Словно я думала не о себе.
То, что Ник просто подставил меня, я поняла только во время разговора с Ханом. Специально подтащил к лестнице и закрылся мной от возможных ответных выстрелов.
Это было спланированное покушение на Хана. Он его ждал. А мне просто не повезло. Не я, так была бы какая-то другая девушка.
Но какая в этом разница? Тут, в этой страшной комнатке сижу сейчас именно я.
Никаких звуков не было слышно. Я не понимала толком, где я и зачем я тут. Какая от меня польза Хану, если я просто случайно оказалась там, где не стоило бы?
Никакой.
Вот только он в это не верит.
Я устало прикрыла веки.
Чувства притупились. Не было злости. Не было страха.
Лишь тоска.
Липкая, опутывающая сознание как паутина.
Мерзкая.
Гадкая.
Я опять скатывалась в тупое равнодушие. Привычное равнодушие к себе и к условиям, в которых я оказалась.
Такого терпения было в моей жизни достаточно всегда. С самого детства. Равнодушие матери, которую больше интересовала своя личная жизнь. Мои же заботы казались ей глупыми, зря отнимающими время.
Количество мужчин, что она сменила, поражало. Хорошо хоть домой она их не таскала. За это я была даже ей благодарна. Но такой образ жизни самого родного человека наложил отпечаток и на мои отношения с мужчинами.
Я их боялась. Недоверяла. Постоянно ждала какой-то подлости, предательства.
И они предавали.
Легко.
Их было немного, этих мужчин. Всего двое в моей жизни. Но мне хватило.
И пару лет назад я поставила на отношениях крест. Поэтому Ленка все время меня и грызла.
Ленка.
За это время я вспомнила о подруге несколько раз.
Она же наблюдала за мной в клубе. Присылала сообщение даже, чтоб я прочла на часах. Почему она не стала искать меня после всей этой заварушки?
Если бы она обратилась в полицию, меня бы уже нашли. Обыскать клуб после перестрелки логичнее всего, да?
Значит, она меня не искала.
Хан говорил про то, что меня бросили. Он именно это имел в виду? Неужели что-то знал?
Вот черт!
Я непроходимо тупая.
Как же я не подумала!
Она ведь ушла куда-то с этим вторым парнем, Виктором! А что, если он ее тоже схватил и куда-то увез? Как Хан меня.
Что, если ей тоже нужна помощь? Или даже больше, чем мне?
Но как я помогу подруге, если сама сижу тут взаперти?
Я с силой растерла лицо ладонями.
Что же делать? Что же мне делать?
Не знаю, но что-то точно нужно. Невозможно просто так сидеть и ждать.
Я всунула ступни в босоножки и застегнула ремешки. Встала с нагретого стула и поежилась. В этой комнатке не было батарей и было холодно, несмотря на то, что на улице лето.
Затекшее тело заныло. Мышцы стонали, хотелось согнуться, скукожиться, обхватить себя руками.
И заплакать.
Но позволить себе это – значит, смириться окончательно. А я и так терпела достаточно.
До сих пор терплю.
Через силу я стала делать обычную зарядку. Такую, какую заставляют на уроках физкультуры в школе. Я медик, я знала, что именно эти простые упражнения очень хорошо разогревают мышцы. Разгоняют кровь и помогают ожить.
Помахала руками, покрутила ими, чтобы согреть суставы. Сделала несколько наклонов, шумно вдыхая и выдыхая. Задирать ноги было неудобно, короткая юбка мешала. Подтягивать ее я не решилась. Не то место, где можно себе такое позволить.
Я внимательно осмотрела углы и потолок. Мало ли, вдруг у них тут камеры стоят, а я буду скакать с голой задницей. На потеху этим громилам?
Обойдутся.
Немного разогревшись, я почувствовала себя лучше.
Живее.
Вот только вместе с теплом вернулся и страх.
Что делать-то? Долбить кулаками в дверь? А если по голове дадут?
Кидаться на амбразуру с шашкой наголо я точно не стану. Я же разумный, адекватный человек.
Вроде бы.
Надо договариваться, а не кулаками махать.
Единственная сложность – с Ханом вообще можно договориться?
Я опять потерла лоб.
Он не производил впечатление совершенного отморозка. Пугал меня до жути, да. Но вместе с тем, он думающий, адекватный.
Во всяком случае, я очень надеялась, что я не ошибаюсь. Потому что если это не так, то, что мне делать?
Я шумно выдохнула и решительно протянула руку к обшарпанной металлической двери.
Замок внутри нее неожиданно лязгнул и дверное полотно дрогнуло.
Глава 5. Хан
Рыженькая откровенно испугалась.
Распахнула опять свои глазищи и отпрянула от меня.
Ведьма зеленоглазая.
Интересно даже, насколько ее глаза вообще способны расширяться? Казалось, что вот-вот и выпадут, но нет…
Красивая девка. Это было невозможно не заметить.
Женственная до одури.
Даже сейчас, довольно помятая после прошедшей ночи. Не выспавшаяся. Запуганная.
Такая нежная. Такая хрупкая. Такая беззащитная.
Я внимательно осмотрел ее с головы до ног.
Девчонка была весьма привлекательна. Стройненькая, грудь небольшая, но стоит торчком. Как раз в мою ладонь поместится. Юбка на высокой попке натянута плотно, открывает круглые коленки. Кожа на них чуть розовее, чем на икрах. Нежная, гладкая.
Как откровение.
Длинные рыжие волосы. Целая копна. Надо будет обязательно потрогать.
Я представил, с каким кайфом можно будет запустить в этот золотистый водопад руку, сжать пальцы, намотать на руку. Притянуть ее голову к своему паху.
Уфф.
Да уж.
Я бы с удовольствием покувыркался с ней в другое время. Возможно, оставил бы ее рядом с собой даже не на одну ночь.
Что-то царапнуло душу, но думать об этом пока было некогда.
Не сейчас.
Сейчас у меня на нее другие планы.
– Ждала меня?
Она смутилась. Отвела взгляд, закусила розовую нижнюю губку.
Блядь.
Красиво.
– Ждала!
В зеленых глазах сверкнула крохотная молния. Лобик наморщился, а взгляд уперся мне в переносицу.
Ух ты. Девочка решила показать зубки?
Зря.
– Ждала это хорошо. Созрела что-то мне рассказать? Признаться?
– Мне больше нечего вам рассказать. Все, что я знала – уже рассказала.
Она насупилась. В глаза не смотрит, но не отступает.
Обхватила плечи руками. Тонкие пальцы напряжены, видно. Царапает неосознанно ткань кофточки, сопит напряженно.
Да у нас тут бунт?
Ну-ну.
