Константин Федотов "Дембель неизбежен Том 3."

Бляха, мягко говоря, была не ахти, плохо очищена от краски, плюс изрядно поцарапанная.

– Чего ты самую ущербную взял-то? – спросил я у Темы.

– А это ему уроком будет, что не все тут за деньги покупается. – ухмыльнулся парень и вложил ему бляху в руку. – И чтобы вечером я видел в ней свое отражение!

– Аргумент. – согласно кивнул я. – Чего смотришь, бляху меняй, а эту куда хочешь прячь, хоть в задницу, а увижу ее у тебя – отберу! Понял? – надавил я на парня.

– Так точно. – едва не разрыдавшись, ответил Смычков и, сняв ремень, начал менять бляху.

– В общем так, воины. Меня зовут младший сержант Семенов, и я ваша головная боль на ближайшие полгода. Политика у меня простая, я сказал – вы сделали. Не сделали, значит, будем учиться выполнять команды с первого раза. Ясно? – спросил у них я.

– Так точно. – обреченно ответили новобранцы.

– Я не слышу? – прикрикнул я. – Всосали информацию?

– Так точно! – хором выкрикнули бойцы.

– Отлично, тогда сейчас снимаем шапки и выкладываем в них все содержимое карманов. Сука, только попробуйте что-то заныкать! – гаркнул на них я, и парни начали суетливо вынимать все из карманов.

С молодыми я решил не церемониться, нет, гонять их попусту и заниматься всякой ерундой я не намерен. Мне незачем самоутверждаться, с самооценкой у меня порядок. Но я также осознаю, что если буду с ними сюсюкаться, то они очень быстро сядут мне на шею и положат на меня с прибором, а мне этого не хочется. Так что буду с ними строгим, но справедливым и не дам никому из наших над ними глумиться, как это делали наши дедушки.

Только я хотел приступить к осмотру, как в казарму влетел Кельм, он, бедняжка, так спешил, что даже запыхался. И, тяжело дыша, своим голодным взглядом вцепился в пакеты с едой, что стояли у ног новеньких.

– Ну вот, начинается. – тяжело вздохнув, сказал я.

Глава 2

Кельм окинул взглядом молодежь и с важным видом прошел перед ними.

– Курить есть у кого? – вальяжным голосом спросил он.

– Так точно, товарищ ефрейтор! – заявил один из бойцов и достал из кармана пачку сигарет.

– Красава. – ухмыльнулся наш здоровяк и, взяв пачку из рук салаги, положил ее в карман.

А затем, раскрыв пакет, что стоял у его ног, порылся в нем и достал из него палку колбасы и половинку нарезного батона. Глядя на этого товарища, что мне ни разу не товарищ, я испытывал отвращение и злобу к нему. Я как младший командир, что сейчас пытается выстроить свой авторитет перед младшим призывом, просто не мог ударить в грязь лицом. А то кто меня уважать-то будет. Стою тут перед ними важный, рассказываю, как мы служить дальше будем, а сейчас наблюдаю, как Кельм нагло забирает у них вещи, так поступать нельзя. Тем временем Кельм без зазрения совести уже подошел к следующему бойцу и полез в его пакет.

– Кельм, верни все обратно и вали отсюда! – с вызовом сказал я.

– Че, #ля? – отпрянув от пакета, возмутился здоровяк и повернулся в мою сторону.

– Ты всt слышал, что тут неясного? – с нажимом добавил я.

– А ты ничего не попутал? Че, дедом себя охреневшим почувствовал? – приблизившись ко мне на пару шагов, прошипел он.

– Это не твои бойцы! И нечего к ним лезть! Ведешь себя как свинья последняя! – сжав кулаки до хруста, ответил ему я и подошел к нему вплотную.

Кельм быстро окинул взглядом казарму на предмет присутствия в ней офицеров. В дежурке сейчас было пусто, так как дежурный по части убыл в штаб. Ротный сидел у себя в канцелярии, а все остальные были на территории.

– Эх, Дерзкий, ну ты сам напросился! – злобно прошипел он и, вручив колбасу одному из бойцов, толкнул меня в грудь.

Наши весовые категории были слишком разными, в нем живого веса под сто килограмм, а во мне дай бог семьдесят будет, плюс он выше меня. Но пасовать я сейчас не мог, так как на меня смотрели как мои молодые, так и еще с десяток пацанов из моего призыва.

После сильного толчка я сделал несколько шагов назад и встал на месте. Кельм тут же приблизился ко мне и сделал замах своей здоровенной рукой. Однако скорость не его конек, да и как боец он был не очень. Я присел, пропуская руку над головой, и тут же ударил его кулаком в живот, от чего парень охнул.

– Ах ты сука! – зарычал он и, сделав резкий выпад вперед, взял сгреб меня в охапку, словно решил крепко обнять, поднял над полом и начал сжимать, что было силы.

Его руки обхватили меня в районе пояса, а сжимал он меня, словно гидравлический пресс, того и гляди переломает пополам. Но руки мои были свободны, быстро сообразив, я хлопнул ладонями ему по ушам, дезориентируя его, от чего мой дембель опять зашипел и ослабил хватку. И я, воспользовавшись моментом, ничего лучше не придумал, как схватить его за воротник и всем весом резко дернулся назад. Кельм не удержал равновесие, и мы начали падать на пол. Во время падения я сгруппировался и уперся ему ногами в живот, в момент соприкосновения с полом я продолжал держать Кельма за ворот, а мои ноги выстрелили вперед, как две сжатые пружины, и откинули здоровяка назад, и в этот момент я разжал руки, отпуская соперника. Боец пролетел около двух метров вниз головой, ударился о бетонную стену и рухнул на пол.

Такого поворота событий никто не ожидал: ни молодежь, ни Кельм, ни мои сослуживцы и уж тем более я. Тут просто дело случая, чувство собственного превосходства со стороны дембеля и немного, хотя нет, много удачи. Дело нужно было довести до конца, ведь на меня сейчас все смотрят. Я подбежал к Кельму, что сейчас был немного шокирован от произошедшего и уже уселся на задницу, облокотившись на спиной стену.

– Сигареты отдал и съ#бался отсюда в ужасе! – прошипел я, присев перед ним на корточки.

– Ты думаешь, этим все закончится? – пытаясь строить из себя крутого парня, спросил у меня Кельм. Хотя по его бегающим глазкам я уже прекрасно понимал, что он испугался.

– А что будет? Дружков позовешь? Кого? – ухмыльнулся я. – Бобкова? Миронова? Петрова? Сиди тише воды и ниже травы и жди дембеля, а то хуже будет! Понял меня? – шепотом сказал я ему, чтобы уж совсем не унижать его.

– Понял. – согласно кивнул парень, и я протянул ему руку, чтобы помочь встать на ноги.

Кельм вынул из кармана чужие сигареты, вытащил оттуда три сигареты и вернул их законному владельцу, после чего вышел из казармы.

– Еще желающие повы#бываться найдутся? – окинул я всех присутствующих взглядом.

О, мой риск окупился с лихвой. Это чувство, никогда такого не испытывал раньше. Мои друзья смотрели на меня с восторгом в глазах, а в глазах новобранцев я видел неподдельный ужас, и это было чертовски приятно.

– Чего застыли? Команда была все из карманов доставать! – строго произнес я, глядя на бойцов, от чего они вздрогнули.

Около часа я потратил на то, чтобы осмотреть каждого из них, проверял все тщательно и отбирал все запрещенное, вроде ножей, непонятных брелков, журналов с голыми девушками и прочей лабуды. Также я изъял все мобильные телефоны и зарядки, на них уже имелись бирки, так что я просто сложил их в коробку. Пакеты с едой я пока оставил в каптерке и провел солдатам небольшой экскурс по казарме. Затем я каждого обеспечил спальным местом и дал им время на перекур, Бобков сам предложил сводить их, ну а я и не был против.

– Димон, ну ты выдал конечно! – подбежал ко мне Степка. – Я тут вспомнил, как быковал на тебя летом около курилки, ты это… зла не держи, кто знал, что ты у нас крутой боец. – шутливо добавил он.

– Ага, спасибо, сам от себя в шоке. – согласно кивнул я.

– Что, давай молодых тряхнем на хавчик, что там у них в пакетах было? – предложил Тема.

– И ты туда же? – посмотрел я на него.

– Понял, понял, не дурак, ты только не бей меня. – шутливо выставив перед собой руки, хохотнул Тема.

– Сейчас вернутся, в ленинской их усажу, пусть подъедают все, там и мы угостимся. Не отберем, а угостимся. Не будьте как этот урод. – высказал я свое мнение.

– Ты прав, задрал он, не человек, а какой-то комбайн, вечно все в свою молотилку забрасывает, последнее готов отобрать. Словно из блокадного Ленинграда приехал. – согласно кивнул Степан.

– Вот и я о том же, с молодыми тоже не жестите, а то мне потом от старшины огребать, еще пожалуется кто. – добавил я.

– Сдались они мне, я их ждал, чтобы они в кубриках убирались и листву мели, а то меня уже тошнит от этих кантиков и метелок! Да и ты меня уже по казарме загонял, изверг! – высказал свое мнение Артем.

– Если бы все так думали. – ответил ему я. – А что мы тут стоим, пошли покурим что ли? – предложил я.

– Товарищ младший сержант, ваше слово для меня закон! – приложив руку к виску, кривляясь, сказал Тема.

Остаток дня прошел спокойно, я рассадил новичков в ленинской и вернул им пожитки, чтобы они быстро их ликвидировали. Чаек, конечно, набежало немало, но тут, как говорится, Ленин завещал делиться. Мы тоже урвали несколько бутеров с колбасой и взяли себе немного печенья с конфетами под кофеек.

Позже с новичками пообщался ротный, и даже замполит приходил читать им лекцию о том, куда они попали и чем будут заниматься ближайший год.

Настроение у всех было хорошее, дембеля ждали момента, когда уже уйдут отсюда, мы радовались пополнению, только молодежь грустила немного, и я их прекрасно понимал, им еще трубить и трубить.

Вечером перед отбоем я сидел в бытовке в компании молодежи и спокойненько подшивал свой китель, как вдруг дверь в бытовку с грохотом отварилась, и в нее кто-то вошел. Я сидел к двери спиной и не видел того, кто так пафосно вломился в нее.

– Вы что, духи, попутали? Вставать нужно, когда дедушка заходит! – недовольным самодовольным голосом заявил кто-то. Я даже не узнал, что это за чудо такое сюда вломилось.

Бойцы моментально вскочили на ноги и устремили свой взгляд на вошедшего.

– А тебе что, лошара, отдельная команда нужна? #ули ты расселся? Одембелеть уже успел? Еще и нестриженный, вот тебе китель, подшей, но чтоб по красоте, с матрасом было, а то дедушке шею натирать будет! Зайду через десять минут, китель подшитый и ты уже стриженный под ноль! Ясно? – начал кто-то давать задания, видя меня со спины, и кинул китель прямо на меня.

Встав на ноги, я обернулся посмотреть, кто же такой отважный сюда вломился, и каково же было мое удивление, когда я увидел, что передо мной стоял Вадик Горшков. Нет, я ожидал почти кого угодно, но не его. Этот закомплексованный увалень, что бегал жаловаться старшине, а сейчас постоянно гасится у ротного в канцелярии в роли писаря, раскрылся для меня с новой стороны.

Осознав, что натворил, Вадик тут же побледнел, и его даже начало потряхивать. Видимо, вспомнился наш конфликт в курилке.

– Товарищ дедушка, китель вам подшить? – переспросил я у парня. – Это я сейчас мигом сделаю. Извините, пожалуйста, что сразу не встал, как вы вошли. – начал вживаться я в роль.

– Дддим, ииизвини, яяяя не знал, что ты тут. – начал давать заднюю наш бравый дедушка.

– Ты что, сучонок? Попутал? Еще раз я увижу тебя в подобном амплуа, я тебя в пол как гвоздь вколочу! Понял меня? – надавил я на него и швырнул в него китель.

– Да, понял. – потупив взгляд и опустив голову, ответил парень.

– А теперь свалил отсюда в ужасе! – рыкнул я, и парень тут же выскочил за дверь.

Я обернулся и посмотрел на молодежь.

– А теперь вы. – строго произнес я. – В армии погоны на кой-хрен нужны? – спросил я у всех присутствующих.

– Ну, чтобы звания там видно было. – предположил один из новеньких.

– Все верно, так какого хрена вы подрываетесь, когда в казарму вошел рядовой, а тут, на секундочку, младший сержант сидит? – строго спросил у них я, но откликом мне был лишь тупой взгляд, направленный на пол. – Ну ничего, я вас научу военному этикету. – добавил я и, забрав свой китель, вышел из бытовки.

На следующее утро после подъема я сидел себе спокойно в каптерке и ждал доклада об окончании уборки. Я смотрел новости по первому каналу и попивал горячий кофе, как вдруг дверь в каптерку отворилась, и на ее пороге показался старшина. При виде него, меня в жар бросило, и я подавился куском пряника.

– Кха-кха. Здравия, кха-кха, желаю. – закашлявшись, вскочил я на ноги и попытался поздороваться со старшиной.

– Неужто я такой страшный, ты словно смерть увидел! – хохотнул прапор, подойдя ко мне, и как вхреначил мне ладонью между лопаток. У меня синяк от такого удара на груди могу остаться, но кашлять я перестал.

– Спасибо. – поморщившись от боли, сказал я.

– Да пожалуйста. – улыбнулся он, присев на кресло, в котором минутой ранее я сидел. И, отхлебнув кофе из моей кружки, окинул меня взглядом. – Ну что, какие дела тут у нас? Я смотрю, ты руки распускать начал? – ехидно спросил он у меня.

– Все нормально, пополнение прибыло вчера. Ничего я не распускал, не понимаю, о чем вы. – сделав непринужденный вид, ответил я.

– Семенов, ты дурочку-то из себя не строй, у тебя для деревенского слишком умное лицо, так что не катит. – ухмыльнулся прапор.

– Я даже не знаю, как это расценивать, как комплимент или как оскорбление. – улыбнувшись, ответил я.

– А это как тебе больше нравится. Чего ты с Кельмом сцепился? – прямо спросил у меня прапор.

– За дело, товарищ старшина. – пожав плечами, ответил я. – Синяков нет, жалоб тоже нет, ну если это не он вам пожаловался. Ну и не было ничего.

– А если бы покалечил его или, не дай бог, шею свернул? Нахрена ты его так в стену швырнул? – сжав кулак, возмутился старшина.

– Так вышло. – опустив взгляд в пол, ответил я.

– Ты же нормальный парень, почему ты вечно такой конфликтный? Постоянно вокруг тебя какие-то склоки происходят. Неужели дипломатически ничего решить нельзя? – начал причитать прапор.

– Товарищ старший прапорщик, ну вы же знаете этого барана. О чем с ним говорить? Да и я что, самоубийца, первым на него кидаться? Вы эту детину видели? – начал оправдываться я.

– Ладно, все, жертва, мать твою, иди порядок проверяй, пока я этого делать не начал! – отмахнулся от меня старшина. – Кстати, вкусный кофе. – добавил он, сделав еще глоток из моей кружки.

– Специально для вас старался. – улыбнувшись, ответил я.

– Ага, как же, подхалим недоделанный. – хохотнул прапор, переведя взгляд на телевизор.

День сегодня был занимательным, ведь мы переходили на зимнюю форму. Нам выдали шапки-ушанки и «Белуги». «Белуга» – это, конечно, интересная вещь. Этакое термобелье образца сороковых годов, их бывает два варианта: обычные и утепленные, с начесом, но это уже когда на улице совсем станет холодно. По сути это обычная рубаха без воротника с тремя пуговками на шее и кальсоны на завязочках. Трусов при этом больше не выдают, вместо них мы теперь щеголяем в широких штанишках. Непривычно, конечно, но совру, если скажу, что это неудобно.

Также сегодня мы занимались утеплением казармы, а именно, затыкали ватой все щели в окнах и заклеивали смоченными в мыльной воде бумажными лентами. Дело было несложным, но очень нудным и муторным. А еще наши новоиспеченные дедушки при любой возможности спихивали работу на молодежь. Я, конечно, периодически подгонял своих сослуживцев, но против системы не попрешь. Сам также вкалывал вместо своих дедов, тут уже ничего не попишешь.

Остаток дня я заставлял молодежь наносить на форму клейма и клеить бирки на их кровати. Также объяснял, что и как должно лежать в тумбочках и прочие тонкости быта в нашей казарме. Из пятнадцати новеньких я уже точно могу сказать, что пять из них просто полнейшие затупки. Особенно Казаков, это вообще кадр, причем он не просто дурачок там какой-то, что из-за стресса и переживаний бедокурит. Вовсе нет, он реально недалекий, делает некоторые вещи с полной уверенностью, за что потом расплачивается. Так, например, воинское приветствие он отдает левой рукой и без головного убора. Я ему уже раз десять объяснял, но он, сука, просто непробиваемый. Вроде «Понял, виноват, исправлюсь», а через пять минут все по новой. А еще он не умеет завязывать портянки, отчего жалуется на то, что натирает ноги. Он уже месяц в армии и до сих пор не научился, я же, возомнив себя великим преподавателем, решил самостоятельно его научить. Но это было ошибочное решение, только зря потратил час времени и кучу нервов в придачу.

Еще очень сильно выделялся на общем фоне рядовой Ворошилов Василий Васильевич. Это был огромный паренек, которому даже Кельм уступал по габаритам. Смотрю на него – настоящий русский богатырь, светлые волосы, голубые глаза, острые черты лица и осмысленный такой взгляд. Вместо кулаков у него пудовые гири, да и размер берцев сорок шестой. Но был один нюанс, паренек этот был деревенским, а деревня находилась где-то очень и очень далеко и глубоко в тайге. Ворошилов прожил в ней всю жизнь и ни разу из нее не выезжал, все бы ничего, только он понятия не имел, как пользоваться телефоном, а при виде цветного телевизора от радости аж запрыгал на месте. Мобильники он хоть и видел, но в руках никогда не держал. В целом он был парнем добрым, спокойным, но нерасторопным, слегка неуклюжим и в целом адекватным, но все для него было в новинку и диковинку, и это раздражало.

– Вася, друг мой, ну какого хрена ты сюда все это притащил? – недоумевая кричал я на бойца, что приволок из бани все мешки с бельем, что лежали на лавках.

– Товарищ младший сержант, извините пожалуйста, я просто забыл, какие брать нужно, поэтому взял все, лишнее назад унесу. – виновато отвечал мне Ворошилов.

– Вася, да как ты их за раз-то дотащить смог, тут веса больше ста кило наберется? – не унимался я.

– Ой, да чего там. – отмахнулся он. – Я бревна зимой по пояс в снегу домой и потяжелее таскал. – улыбнувшись ответил он. – А один раз с охоты целого лося сам дотащил, волоком правда, но это потому, что он большой был. – добавил парень.

– Мда, следующие пять месяцев обещают быть интересными. – предвкушая будущие неприятности сказал я, покачав головой.

Глава 3