Я замерла.
Это что, снова он?
Я обернулась едва-едва. На полголовы. Вспотела даже за секундочку от напряжения. Он…
Тимур, уже полностью одетый в форму, шел к калитке и на меня даже не смотрел. Не заметил? Да быть такого не может! Он же как зверь чуткий, я замечала не раз уже. Значит, специально проигнорировал?
Вот мерзавец!
Я тут о нем думаю, уже почти всю голову выжгла стыдом, а ему хоть бы хны! Облапал и дальше пошел!
– Шайтан! – я топнула ногой, шипя от злости. – Ну, погоди! Придешь ты на ужин! Я тебя так накормлю!
Я остервенело заскребла по сковороде губкой.
Мама рассказывала, что его прислали сюда в командировку. Его и нескольких других военных. Расселили по гостевым домам принудительно. Нам, к несчастью, достался вот Тимур. Нет бы, приличного какого дали жильца.
Я вздохнула.
Ну, ладно. Я еще тут пару недель посижу, чтобы маму не расстраивать и уеду. Немножко потерпеть осталось. Город манил своим шумом, бурной жизнью. Да и на работу уже пригласили. Тут, в приморском поселке мне было отчаянно скучно!
Я быстренько домыла посуду, разложила ее по полкам, чтобы вода стекла и достала огромную кастрюлю с готовым фаршем. Готовить я любила. И умела.
Кушать тоже любила.
Поэтому никогда стройной и звонкой и не была. Была фигуристой и женственной, как мама утверждала. Желанная невестка для любой семьи.
Для рождения крепких детей и работы, конечно же.
Я фыркнула в голос.
Просто предел мечтаний! А как же любовь? Я ведь еще даже и не знаю, что это такое. Даже первой любви у меня не случилось, мальчишки в школе казались мне нескладными и смешными. А в консерватории и того хуже: все были патлатыми и как будто не от мира сего. Музыканты!
На краю стола весело и громко заверещал звонком телефон.
– Вот шайтан, – я с досадой вытерла руки от мяса. – Да, мама!
– Дочка, мне только позвонили, беги на рынок. Там сейчас дядя Муслим привезет барашка. Я договорилась ножку взять. Деньги я ему сама отдам, ты ее забери просто, ладно?
– Мама, как я баранью ногу понесу? – я даже на лавку упала от такой просьбы. – Она же тяжелая!
– А тебе сын дядя Муслима и поможет.
Ах вот оно что!
Я стиснула зубы, заставила себя промолчать. Мама за свои старые делишки взялась. Каждые каникулы, когда я приезжала домой, она пыталась меня свести с каким-нибудь «хорошим» парнем.
Теперь вот, новенький какой-то.
– Ладно, мама, – сквозь зубы ответила я. – Но ты должна мне пообещать, что это в последний раз!
– Что в последний раз? Что в последний раз? – завелась она с полоборота. – Тебе двадцать три! Уже диплом имеешь! Я внуков дождусь когда-нибудь? Или ты меня и дальше позорить будешь?
– Я пошла на рынок. Пока, мама.
Бросать трубку не хотелось. Я маму любила. Но вот это ее сводничество доводило меня до бешенства. Неужели я не в состоянии разобраться сама с этим вопросом?
Конечно, ей это дядька напел!
Я же у него как соломина в глазу! Просто идея навязчивая отдать меня замуж как можно выгоднее. Тьфу ты…
Телефон снова пиликнул.
«Надень то красное платье, что я тебе купила»
Мама! Я почти взвыла от досады. Красное платье было обалденным! И я его не надевала специально. Хранила до особого случая. Когда он мог наступить – кто знает? Но для какого-то сыночка неизвестного мне дядьки надевать такую вещь…
Я почти заревела от обиды.
И ведь ослушаться я не могу! Никогда так не делала! Мама для меня все. Она меня вырастила, всегда поддерживала, защищала от нападок дядьки даже в некоторых вопросах.
Как я могу?
Я запихнула фарш обратно в холодильник. Вымыла руки. Скрепя сердце, переоделась в то самое платье. И вдруг поддалась порыву. Распустила еще влажные волосы, расправила кудри, разбросала их по плечам.
Краситься не буду, жарко, да и не перед кем.
Закрыв дом на ключ, я вышла за калитку. Прямо перед воротами стояла машина. Здоровенный пикап защитного цвета. Навалившись на борт, возле него стоял Тимур.
Как будто ждал кого-то.
Я отпрянула назад во двор. Мамочки мои, он что, действительно собрался меня воровать?!
Глава 3. Тимур
– А т-ты…
Моя зайка кавказская от страха даже заикаться начала.
Тыкала в меня пальчиком, а сама назад пятилась. Не понял… Я, конечно, не модель из журнальчиков, морда бульдожья, но не настолько ж!
Твою мать…
– Ааа, ты этого испугалась? – я взял с капота тачки автомат.
Крошечка моя, какая ты у меня нежная. Мне, солдату суровому, даже в голову не пришло, что девочки могут оружия пугаться.
Я обошел машину и запихнул ствол в багажник.
– Это служебный, солнце. Не бойся. Я же офицер, при исполнении, мне положено.
– А-а-а, – она смотрела на меня как испуганная птаха. – А ты тут… Чего?
– Да вот, стою, товарищей жду, – я вдруг присмотрелся к ней. И чутка подохренел. – А ты куда это, скромная девушка кавказская?
– А что?
– В таком виде?!
Да она совесть потеряла, что ли?
Сисечки на голе! Мои сисечки! Я их только вот ощупал! Талия узенькая платьем обтянута, а после нее такие бедра начинаются, что воздух в грудаке колом встает. И не только он колом встает!
Все остальное тоже!
Я вовремя вспомнил, что передо мной девица невинная. И руку от паха, что потянулась вставший дыбом член поправить, убрал.
Рано.
– Пойди, переоденься! – рявкнул я на половину улицы.
Нахалка только головой встряхнула.
Локоны свои шелковые на спину перебросила, и нос в безоблачное небо воткнула.
– Вот еще! Ты мне не старший, чтоб указывать, как одеваться!
– Солнце, до греха не доводи, а? – я покачал головой.
– А ты что, боишься нагрешить?
Ох, блядь…
Ну, вот нахрена ты дракона за мошонку дергаешь, а? Зачем на проблемы нарываешься? Я же ревнивый, собственник до последней капли в яйцах.
Сказал – моя будешь, значит будешь.
– Либо ты переодеваешься, либо сидишь дома, – я ласково, как гиена, улыбнулся.
– А если нет? – она выставила грудь вперед.
– Тогда я тебя сам…раздену. И не факт, что одену обратно. Могу и не сдержаться. Ты настолько быстро за меня замуж хочешь выйти?
– Только попробуй! – она отскочила, прижимая хозяйственную сумку к груди. – Мой дядька тебя на лоскуты с братьями порежет, так и знай!
– Ага, конечно.
Видали мы этих дядек.
Я хмыкнул. Каринэ так усердно пугала меня родней, что становилось ясно как день: родня там пшик!
Я оттолкнулся от машины и подошел к ней ближе.
– Значит, так, красота моя. Либо ты переодеваешься, либо никуда не идешь. Я в последний раз предупредил. На руках занесу и стащу с тебя это платье, поняла меня?
– Мне, – она вжалась спиной в забор дома. Глаза забегали, куда угодно смотрела, только не на меня. – Это не я! Мне мама велела его надеть. Я не могу против сделать. Она приказала на рынок сходить!
Сука…
Я знал, что как тут на Кавказе устроено. Против воли родителей редко кто ходит. И уж точно это не моя Каринэ. Она девочка послушная, я уже заметил. Наблюдал за ней три дня с самого момента, как она вернулась домой.
Ни слова против матери не сказала.
Ни единого.
Я провел ладонью по волосам, уперся снова кулаками в бедра. Ладно. Я к такому особо не привык, но ломать вековые традиции не стану. Побалую свою малышку, но по своему, разумеется.
Пусть успокоится за матушку.
– В машину садись.
– Чего? – она вскинула голову. В темно-карих глазах снова вспыхнул страх. – Зачем?
– Со мной на рынок поедешь. Одна ты в таком виде шляться по поселку не будешь, ясно?
– Я с тобой не поеду никуда!
Она почти взвизгнула.
Красивый грудной голос взлетел до ультразвуковых высот. Упругая пышная грудь вздрогнула, заволновалась красиво в декольте. И я аж слюну сглотнул невольно. Вот бы тебя сейчас, правда, раздеть…
И лицом в эту прелесть зарыться.
Зацеловать ее до красных отметин, смять руками, сдавить сосочки до сладкого женского стона. Ладони зачесались нещадно. Да у меня по ходу уже фетиш тебя трогать, солнце!
– Ладушки, – я шагнул к ней.
Она заверещала.
Задергалась в моих руках, охнула, упав животом на мое плечо. Ммм, а ножки-то какие! Я не удержался, огладил упругую ягодицу, сжал легонько.
– Руки убери свои! Ааа!
– Солнце, какой у тебя голос, – я нагло гладил ее по ножкам. – Просто песня! Ты тренируйся колыбельные петь уже, ага? Мы это быстро замутим.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом
