Лия Седая "Женитьба по-кавказски"

– Мама-а, – завыла я тихонько, безуспешно пытаясь выдернуть свои пальцы из железного захвата. – Мама, прости!

– Значит, так! – дядька вдруг встал, грузно опираясь на стол, что я утром отмывала. – Каринэ! Пошла в дом!

Я бросилась в сторону, но Тимур не отпустил.

Не просто не отпустил! Наоборот, подтащил к себе, обнял, обхватил за талию. И притиснул к себе как законную супругу. Ой, Всевышний! У нас при старших даже с законными женами такого делать не разрешается, а он!

Ну, все…

Теперь точно похоронят.

Интересно, а пригласительные на собственные похороны я еще успею девчонкам разослать? Я б красивые какие-нибудь выбрала. Мрачно-черные с розовым.

И с трагической надписью. Что-то типа: «Невинно убиенная дева».

– Дядь, ты своей женой командуй, – нахально посоветовал ему Тимур. – А со своей я как-нибудь сам разберусь, лады?

– А твоей тут нет! – съехидничал дядька. – И Каринэ твоей женой не будет, я ее продал уже. Заберут ее завтра! Считай, все!

– К-как продал? – я испуганно взглянула на маму.

Она что, знала?

Знала и мне не сказала?! Да, нет! У мамы был такой же потерянный взгляд. Не могла она такого сотворить, не могла!

– Аслан, как продал? – мама подскочила. – Что значит, продал?

– А вот так! – стукнул дядька по столу жирным кулаком. – Хватит, нагулялась! Опозорила всю семью, считай. Я тебя давно предупреждал, Нана, что ее надо приструнить.

– Аслан! – взревела мама.

Я смотрела на их ругань огромными глазами.

Нормально вообще? Я что, вещь какая-то, как можно меня вот так продать? Что вообще значит продал? Тимур хмыкнул, еще крепче меня обнимая. Я вскинула на него взгляд, а он только подмигнул.

– Обожаю семейные скандальчики, солнце, – он заговорщицки подмигнул. – Не обращай внимания.

Какой «не обращай»? Он с ума сошел?

Тут вообще-то моя судьба решается!

Да он просто пользуется ситуацией тоже! Я чувствовала, как его пальцы поглаживают меня по талии. Как сжимают, захватывая все новые участки моего тела и легонько их тискают.

Вот жук!

– Прекрати! – зашипела я змеей, выкручиваясь как можно незаметнее.

– Не нравится? – мужская ладонь сползла еще ниже.

– Тиму-ур.

– Ммм, – он почти замурлыкал как кот. – Мне так нравится, как ты меня зовешь. Встает сразу, прикинь?

Встает? Что встает?

Я откровенно затупила под жарким взглядом военного.

– Каринэ! – крикнула на меня мама.

– А? – я почти подпрыгнула.

– Нет, вы посмотрите на нее! Не стыдно тебе?! Шагай в дом, быстро!

Ой-ей-ей…

Этот тон я с детства помнила. Если мама начинала так разговаривать, значит, жди беды. Либо крапивой отходит, либо будет нотацию читать дня два, не меньше.

– Тимур, пусти меня, – тихо попросила я.

Сил выносить этот цирк у меня уже не было. Ноги просто не держали. Хотелось побежать в свою комнату и влезть под одеяло с головой, как в детстве. И чтобы все плохое как-нибудь само собой рассосалось.

Тимур меня как будто понял. Посмотрел мне долгим взглядом в глаза и расслабил руку.

– Уверена?

– Да, – я опустила взгляд. Смотрит он как будто в душу. До пяточек достает, все видит, все понимает.

– Ничего не бойся, поняла. Никто тебя никуда не заберет. Маму уведи, а с дядей я щас перетру по-мужски.

Мне не хотелось представлять, что Тимур с ним сделает.

Мне самой было наплевать на дядьку, но вот мама…

– Шагай, бесстыжая! – приказала она, хватая меня за руку.

Я почти побежала за ней.

Всхлипывала, утирала нос рукой, но не сопротивлялась. Шарахнулась в сторону, когда за спиной закрылась дверь дома, и мама развернулась ко мне.

– Дочка, ты с ума сошла?!

– Мама, я не виновата! – коленки окончательно растаяли, и я медленно поползла по стене вниз. – Мама, прости, пожалуйста, я не хотела!

– Чего ты не хотела? – наступала она на меня. – Чтобы весь рынок обсуждал, как тебя русский мужчина за собой таскал? Чтобы Муслима избил? Или чтобы меня трясли эти все кумушки, что я плохо тебя воспитала? Мне четверо позвонили! Четверо! Ты понимаешь, что это значит?!

Я рыдала уже в голос.

Прикрывала голову руками, ожидая, что мама влепит мне пощечину. Но даже если бы она так сделала – она будет права! Я ее подставила. Единственная дочка опозорила благочестивую женщину на старости лет.

– Быстро поднимайся, непутевая! – схватила мама меня за плечо.

Захлебываясь слезами, я заставила себя встать. Посмотрела в родное мамино лицо. Что она со мной сделает? Неужели замуж выдаст принудительно? За кого? За того, кому дядька меня пообещал?

– Где твой чемодан? Живо собирай вещи! Пошла, ну!

Глава 7

Снаружи что-то громко шуршало и скрипело.

Я вскинула голову и тут же застонала. Ох-хо-хоо… В затекшую от неудобного положения шею тут же кольнуло болью.

– Ох, Всевышний, – я обхватила ее ладонью и поморщилась.

Почему так темно?

Я растерянно огляделась вокруг. Да я же уснула сидя на полу. Среди разбросанных вещей, рядом с раскрытым настежь чемоданом, в который смогла собрать только несколько футболок и юбок.

И что, уже ночь? Сколько времени?

Я подскочила на ноги как ошпаренная. Красное платье так и осталось на мне. Я бросилась к двери. Закрыто! Мама меня заперла! Заходила же ко мне точно вечером! Увидела, что я уснула в слезах и не разбудила даже.

Я закусила палец.

А что это значит?

Значит, Тимур ушел. Чем вчера все закончилось, зачем мама отправила меня собирать вещи? Куда я теперь?

– Солнце, – в окне тихо звякнула стеклинка. – Ты спишь?

– Тимур? – я в ужасе шарахнулась к двери комнаты, прижалась к ней спиной.

Стекло в раме дрогнуло и резко просело вниз.

Я успела увидеть только мужские пальцы в полумраке, что подхватили его.

– А ты кого ждала? – улыбающееся лицо моего военного кошмара появилось в окне.

– Точно не тебя!

– А зря. Вариков-то у тебя больше нет. Ну, и что стоим? Иди ко мне.

– Тимур, что ты делаешь? – я скомкала платье в кулаках, делая пару шагов ему навстречу. – Уходи! Мама проснется, с ума сойдет!

– Как что? Ворую тебя, – он нагло пролез в окно, забираясь в мою спальню. – Ты ж хотела по-кавказски жениться, вот я и это… Исполняю мечты любимой женщины. А у вас не так воровать невест принято?

Я с тихим стоном обняла ладонью собственный лоб.

Нет, он реально сумасшедший.

– Ты представляешь, что ты делаешь? – зашипела я. – Ты меня так подставил, что мне теперь матери в глаза смотреть совестно! Кем я в ее глазах выгляжу?

– Ай, ты моя умничка! Ты уже собираешься, да? – Тимур внимательно осмотрел бардак на полу. Меня он опять не слышал вообще! – Какая ты у меня предусмотрительная, солнышко! Не жена, а золото будешь!

– Тиму-ур…

– О, да-а, – в его глазах замерцали искорки. – Еще раз так сделай…

Я даже ойкнуть не успела, как он сгреб меня в охапку.

Придавил к двери мощным телом, практически размазал по ней. И выдохнул жарко в губы:

– Знала бы ты, как я меня от тебя прет, солнце. Ты бы уже сама ко мне прибежала, отвечаю.

– Да отпусти ты меня, чудовище! – я закрутилась в его руках, но толку было чуть.

– Чувствуешь? – он толкнулся в меня пахом. – Хочет тебя как бешеный. Сочная ты, не могу. Колом стоит и не падает нихера!

Я запищала.

Это что, это он про собственный…ммм, орган говорил, что он встает?

Мамочка-а!

– Ах, ты, похотливое создание! – я вцепилась в его плечи. – Отпусти меня немедленно!

Давление большого тела стало вдруг сильнее. Тимур оторвал мои руки от своих плеч, переплел наши пальцы и поднял их кверху, упираясь в стену. Воздух! Воздух исчез, стоило ему снова меня поцеловать.

Хотя это был не поцелуй.

Он меня как будто пожирал. Напирал на меня, прижимался твердостью мышц. Сильный наглый язык надавил на мои зубы, заставил их раскрыться. И проскользнул в мой рот, выталкивая последний кислород.

Но через секунду как будто что-то изменилось.

Его напор ослаб. Движения уже не пугали, стали мягче. Я задыхалась под ним, пыталась вдохнуть, но не могла. Выталкивала его язык из своего рта, но только скользила по нему сильнее в ответ. Принимала его, прогибая свой.

Тимур больше меня не принуждал.

Он словно давал себя распробовать. Поглаживал мои пальцы своими, не пугал. Стирал нежностью мой страх, приучал к себе осторожно. Я тихонько застонала, когда он отстранился буквально на миллиметр. Не отпустил, не разорвал поцелуй. Дал вдохнуть, втягивая в себя мою губку.

Выгладил ее языком, слегка сжал зубами.

Это вот так люди целуются на самом деле?

Про это мне рассказывали подружки в университете? В голове мелодично зазвенели колокольчики, а в животе резко стало тепло. Нет, не тепло! Мне жарко!