– Ммм! – она утыкается лбом мне в плечо.
Нежный доверительный жест. Яна, словно птенчик, отчаянно ищет защиты. Опоры, которую потеряла. А – я дерьмо. Пользуюсь ее уязвимостью, но ничего не могу сделать. Не отпущу!
Руки живут своей жизнью. Гуляют по стройным бедрам. Задирают Янкино платье.
Словно животное, я чувствую ее возбуждение. Ноздри раздуваются от терпкого аромата девичьей смазки.
– Любишь ты злить меня, – рычу, накручиваю ее волосы на кулак.
Хочу смотреть на нее. Видеть, как в голубых глазах плещется желание. И пусть оно лишь реакция на стресс, это меня устраивает. Рывком сдвигаю ее трусики в сторону.
– Ты в этом ходишь по барам, Яна? – жестко тяну назад волосы этой строптивой девчонки. – Неприятности ищешь?
– Чтобы ты спасал меня, – несмотря на покорную позу с раздвинутыми ногами и опущенными ресницами, Янка не сдалась, – бегал за мной. Думал обо мне…
– Еще месяц назад, – шепчу на ее ушко, наслаждаясь мурашками и водя пальцами по мокрым складочкам, – ты убежала… сказала, что не станешь моей никогда. Посмотри на себя теперь…
Янка зло зыркает на меня. Задел за живое? Ухмыляюсь. Не ты одна умеешь кусать словами, милая. Она едва заметно ерзает на столе, стараясь сесть на мои пальцы.
– Нет, – шепчу, убирая руку, – ты играешь на моих нервах, Яна. Никто не имеет на это права…
– Я имею! – яростно шипит, как дикая кошка. – Ты мой! Еще с того дня, когда попросил остаться после лекции…
Усмехаюсь. Тогда я лишил ее девственности. Год назад, после моей лекции в ее университете. Она долго строила мне глазки, химию между нами распознал бы даже мертвый.
Сейчас все только усугубилось…
– Ты знаешь, что надо делать, – отступаю, смотрю на строптивую тигрицу сверху вниз.
Яна с вызовом облизывает губы. Еле держусь, чтобы не нагнуть наглую девчонку над столом и не всадить в нее каменный член. Он от нашей перепалки набух и стал очень твердым.
Девушка слезает со стола. Опускается на колени. Смирилась? Нет! Жду от нее очередную провокацию. Яна медленно расстегивает ремень на моих брюках. Рывком стягивает их с меня вместе с боксерами.
– Эта штука бы лучше смотрелась внутри меня, – шепчет, облизывается, – и доставила бы мне больше удовольствия.
– Приступай, – выпускаю наружу свою тьму, во всех смыслах.
Яна берет в руку мой член.
– Большой, – сообщает мне, игриво улыбаясь, – со мной он всегда такой. Как думаешь, кто из нас сейчас главный, ммм?
Провоцирует.
Молчу. С трудом сдерживаю желание обхватить ее затылок и нанизать до самых яиц. Распахнуть податливое горло и показать, что бывает, если вовремя не закрыть рот.
Но Янка понимает мой взгляд. Порой кажется, что она испытывает удовольствие от моей злости. Ей нравится, когда я в ярости и беру ее жестко. На грани фола.
– Ох, – она ласково язычком облизывает головку, я тут же улетаю.
– Ахуенно, продолжай, – хриплю.
Янка заглатывает глубже, сама начинает сладко стонать. Ее горло вибрирует, вынуждая меня терпеть. Мягкие движения блондинистой головы безумно заводят.
– Даа… да, блядь! Давай… – рычу, начиная двигать бедрами навстречу ее мягкому влажному горлу.
– МММ! – Янка сама заводится, стягивает верх платья, показывает мне стоячие соски.
Хочу вобрать их в рот. Вырвать крик из горла наглой девчонки. Но в миг, когда я уже почти кончаю, эта хулиганка резко отстраняется, встает и бежит к двери кабинета.
Неудовлетворенное желание бьет по венам, вызывая приступ ярости.
– Ну уж нет! – рычу, пытаюсь натянуть штаны. – Ах ты… ЯНА!
Реву ей вслед, но девчонка с хохотом скрывается за дверью. Быстро надеваю брюки. Зверею. Глаза наливаются кровью. Ну все, Яна! Игры кончились!
Несусь вслед, стояк очень мешает, но злость сильнее.
И в миг, когда Яна уже дергает ручку двери своей комнаты, настигаю свою строптивую блондинку.
– Ай! Мурад! – вскрикивает, когда я грубо дергаю ее на себя. – Что ты… ОТПУСТИ!
Но я не слушаю. В крови бурлит ярость, смешивается с возбуждением. Животное во мне взяло верх, и сейчас Чикина получит по заслугам. Совесть издает предсмертный хрип и рассыпается в пыль.
– Сейчас моя очередь, – хриплю, кайфуя от сопротивления Янки, – поиграла и хватит. Пора подчиниться.
– Пусти! – рычит.
Захожу в свою спальню, швыряю Яну на постель. Она нагло смотрит на меня, словно до сих пор считает себя хозяйкой положения.
Ничего, девочка, сейчас я это исправлю.
Расстегиваю ремень на брюках.
Глава 3
Яна
Открываю глаза. Все тело ломит, но это приятная боль. Жмурюсь от яркого света, потягиваюсь.
Он уехал. Как всегда, всю ночь трахал меня и свалил. Не могу сдержать горький стон. И так каждое утро!
Сбрасываю одеяло. Топаю в душ. Включаю прохладную воду, смываю с себя терпкий мужской запах.
Мысли помимо воли несутся назад, в самую глубину темной ночи…
***
– Пришло время серьезных игр, девочка, – Мурад бродит темным жадным взглядом по моим голым бедрам, медленно расстегивает наспех застегнутый ремень на брюках.
Хищник. Настоящий, первобытный. Все мое женское трепещет и раскрывается под этим темным взглядом.
Растягиваюсь на кровати, стягиваю платье с бедер и швыряю в Горцева. Ловит его одной рукой, прижимает к носу.
Рядом с Мурадом во мне поднимается что-то темное. Жуткая собственница, отчаянно желающая его всего целиком. Чтобы не было этих постоянных посиделок с партнерами, ночных сидений в офисе и непонятных командировок.
Только я.
Но кем я хочу для него быть? Просто любовницей… или все-таки любимой девушкой?
– Ты меня сильно разозлила, Яна, – слова словно мед для моих ушей.
– Я знаю, – выдыхаю.
Хочу продолжить, но прикусываю язык. Как объяснить, что только когда он зол, я чувствую себя его вселенной? Может это эгоистично. И некрасиво. Но так есть.
Мурад швыряет мое платье в кресло, снимает брюки вместе с боксерами и резко наваливается на меня. Одним движением рвет на мне трусики.
– Они дорогие, – шепчу, сгорая от желания.
– Куплю новые…
Вот такой дикий Мурад сводит меня с ума. Не ледяной жестокий бандит, а горячий восточный мужчина. Присваивающий. Его жадные касания успокаивают.
– Янка, – рычит, покрывая мое лицо поцелуями.
Сладкими, слегка колющими от жесткой бороды. Зарываюсь пальцами в его волосы, сжимаю.
– Что тебя тревожит? – вдруг спрашивает, в черных глазах мелькает вопрос. – От чего ты так бежишь?
– Меня тревожит то, что ты еще не во мне, – тихо шепчу, облизывая губы.
Не хочу этих разговоров, не сейчас! Я не готова! Сейчас хочу его член внутри. Слегка приподнимаю бедра, трусь мокрой киской об его истекающую смазкой головку.
– Твою мать, – Мурад тыкается в мой лоб своим, таранит взглядом, – ты с ума меня сведешь… я, блядь, чокнусь с тобой!
– Трахни меня, – продолжаю тереться, почти насаживаюсь на его толстый член, – прошу… умоляю… я не хочу говорить. Тебя хочу…
Его взгляд очень красноречив. И снова мы ныряем в его тьму. Толчок. Горцев распахивает мои стеночки, проскальзывая в самую глубину.
– Блядь, Яна… ты такая мокрая. Неужели так сильно хочешь? – ухмылка на красивых губах.
Киваю. Мурад выходит, затем толкается еще сильнее. Вскрикиваю, низ живота опаляет сладкая боль. Так всегда, когда он только входит. Я слишком узкая для его толстого члена.
Но постепенно мои мышцы обволакивают его. Сжимают, вознося на небеса. Я знаю свою женскую силу. И этот бешеный самец подчиняется.
Ведь я так боюсь снова остаться одной. Что меня оставит тот, кого я…
Но методичные толчки выбивают из меня все мысли. Это то, что я ищу. Полное освобождение. Порок, обволакивающий нас и отрезающий от всего мира. Именно сейчас у меня есть хоть что-то…
Горцев ставит меня на четвереньки. Таранит киску снова и снова. Рычит, вколачивая в меня член. Сильно хватает за бедра, фиксирует.
А я кричу. Не сдерживаю себя, выпускаю все накопившееся. Сейчас нет страха, есть только блаженная пустота…
Но и ее недостаточно. Мурад не может полностью наполнить меня. Нужно что-то… или кто-то?
***
Выключаю душ. Возвращаюсь в реальность. Да, я прячусь. Убегаю от боли потери.
Но вчерашняя мысль поразила. Недостаточно…
Я выжимаю из Горцева всю страсть, весь огонь. Но этого мало. Я не знаю, как понять собственные мысли.
Надеваю узкие джинсы, наверх полупрозрачную блузку. Природа наделила меня упругой «тройкой», так что лифчики я не ношу.
Повар Мурада оставил завтрак в холодильнике.
Беру себе фруктовое парфе и сажусь завтракать в одиночестве. В голове мелькают обрывочные воспоминания, словно из другой жизни. Наши завтраки с папой.
Каждое утро, прежде чем уехать в офис, он спрашивал, как я спала. Что мне снилось. И я с радостью рассказывала ему. Папа… почему ты оставил меня? Что мне теперь делать?
Я всегда считала себя сильной, но теперь, словно потерянный котенок. Мурад вырвал меня из моей трагедии, посадил в золотую клетку. Но, несмотря на драгоценные прутья, это все равно темница.
Тихо всхлипываю.
– Яна Васильевна, – слышу голос моего личного охранника Николая, быстро смахиваю слезы с ресниц.
– Ты достал код?
– Я не думаю, – мнется он, – босс меня уволит.
– Коль, – кладу ладонь на его огромную руку, поглаживаю, – мне нужен доступ в кабинет Мурада. Он не хочет помогать мне с наказанием той суки, что убила моего отца. Но я знаю того, кто сможет помочь. И уверена, что в кабинете Горцева все есть. Его адрес или телефон.
Уолс. Чудовище с черными глазами и татуированной шеей. Тот, кто, не моргнув глазом, похитил меня и выставил на аукцион. Монстр без души. Но при нашей последней встрече я оставила на его шее глубокие следы своих когтей…
Я знаю, что он связан с Горцевым. И если бы Мурад хотел, давно бы уничтожил мою мачеху. Если не хочет, я сделаю это сама…
– Ну так что? – смотрю прямо в глаза молодому спецназовцу, которого Мурад оставил охранять меня. – Поможешь мне, или я сама вскрою его кабинет, а потом буду все отрицать и скажу, что это ты?
Парень испуганно смотрит на меня. Хлопает глазами.
– Ладно, – берет салфетку и черкает код от второго кабинета Мурада.
