Юрий Винокуров "Звёздные рыцари"

Несмотря на проверенную веками конструкцию, двигатели иногда не срабатывали или парашют не раскрывался. Из-за воздействия Мертвого мира или же криворукости техников, которые готовили модулю к полетам. Это было неизвестно, да и не важно. Не важно для тех бедолаг, которые метеором стремительно летели вниз и разбивались об поверхность.

Похоже, этому модулю тоже не повезло. Мне трудно представить – на каком этапе, ведь скомканный и рваный парашют вроде присутствовал, вот только похоже модуль ударился о скалу при посадке. И ударился сильно. Настолько сильно, что его чрезвычайно прочный корпус развалился на три неравные части.

Посадочный модуль «Romashka», при взгляде на него сверху напоминал цветок с двенадцатью лепестками. Собственно, самим посадочным модулем являлась центральная часть – «соцветии», где располагалась абсолютно все механизмы. «Лепестки» же были жилыми капсулами, где располагались люди.

Насколько я знаю из истории, именно к этой компоновке люди пришли не сразу. Изначально использовались аналоги посадочных десантных модулей доблестной космопехоты, в которой бойцы сидели в одном помещении в противоперегрузочных креслах. Да и количество людей в одном модуле была сильно больше. Изначальная человеческая расчетливость указывала на то, что собрать в модуле сотню людей будет гораздо дешевле, чем разбивать их на условные десятки. Тем более, что подавляющее большинство всё равно не переживет инициацию и сдохнет прямо в момент приземления.

Однако, было одно «но». Одно очень серьезное «но». И называлось это «но» – статистика инициации. Статистика – штука неумолимая и неподкупная. И сухая статистика показывала следующее. При высадке первой волны участников Голодных игр на поверхность Мертвого мира происходит следующее:

– примерно 90% погибают в первые минуты/часы от взрыва собственного Источника;

– примерно 10% мутируют (теряя при этом разум и становясь дополнительной угрозой для выживших);

– примерно 0.2–0.4% инициируются – т.е. жалкие 2–4 тысячи человек из миллиона становятся потенциальными Звёздными Рыцарями.

Так вот во втором пункте и таилась потенциальная угроза для массового совместного сброса участников Голодных игр.

Мутанты… Вот где была настоящая проблема. Весь ужас Голодных Игр. Для немногих выживших, разумеется.

Их никто и никогда не создавал искусственно. Не было безумного учёного, ломающего ДНК ради идеального солдата. Это был так называемый «побочный эффект». Ошибочный отклик человеческой плоти на первозданное излучение элериума.

На бумаге всё выглядело просто – или ты умираешь, или инициируешься, или… становишься другим. Проблема заключалась в том, что вероятность третьего варианта – слишком высока.

Учёные в академиях Империи и семи Великих Государств называли это «эволюционным сбоем на клеточном уровне в условиях неконтролируемой гиперэнергетической среды». Военные описывали это проще: «Биоопасность: максимальная. Контакт: нежелателен. Агрессия: полная». А простые люди называли их одним словом: “смерть”.

На Арлекине мне «повезло» увидеть весь этот процесс лично. Людей, теряющих свою людскую суть, когда плоть перекручивается, как перегретый металл. Когда кости вытягиваются, ломаются и срастаются обратно в дикой агонии. Когда мозг плавится, а сознание трескается. Иногда мгновенно, иногда в течение бесконечных часов и дней, в некоторых случаях неделями.

Вначале мутирующие люди кричат и молят о помощи. Они не понимают, что происходит. Затем их сознание окончательно угасает. И на первый план выходит совсем другое существо. Существо, что хочет только одного – убивать.

Я вспоминал один отчёт ученых Золотой Лиги, который прочитал при подготовке к миссии на Арлекине. Тогда он казался далёкой теорией, абстракцией. А теперь это стало реальностью, от которой зависела моя жизнь.

«Мутационные изменения у подвергшихся воздействию активного элериума проявляются на уровне стволовых клеток в течение 1–180 минут с момента контакта.

Основные векторы трансформации:

– усиление мускулатуры и костной массы;

– анатомические аномалии (частичная или полная перестройка физиологии организма, возникновение вторичных конечностей, усиленное зрение, ночное зрение, обострение обоняния, часто – прорывное увеличение силы и скорости);

– психоневрологические отклонения: деградация фронтальных долей, снижение когнитивных функций, импульсивная агрессия, инстинктивное поведение;

– в редких случаях наблюдается сохранение фрагментов сознания – речь, реакция на имя, эмоциональная память.

– по неподтвержденным данным, возможны хаотичные проявления аномальных способностей, аналогичных способностям человеческих одаренных.

Заключение:

Мутанты, возникающие в результате искажения ДНК из-за излучения элериума, представляют собой крайне нестабильные боевые единицы.

Крайне опасны и непредсказуемы. Контакт и управление невозможны. Рекомендуется немедленное уничтожение всех особей, желательно без ближнего контакта, с расстояния.»

Именно из-за возможной мутации человечество и пересмотрела методы высадки на Мертвые миры. Просто из-за того, что по согласно простейшим математическим выкладкам, в условном посадочном модуле после посадки из ста человек умрут восемьдесят девять. Один человек (при удачном стечении обстоятельств) инициируется… А десять человек превратятся в мутантов. И, в отличии от инициированного, мутанты гораздо быстрее начинают действовать. Иногда – практически мгновенно. И шанс выжить у одного инициированного против десятки монстров практически отсутствует.

Человечество экспериментировало и в конце концов сначала из научных центров, а затем и с конвейеров промышленных предприятий начали сходить «Romashka». Каждый её лепесток – отдельная капсула для отдельного человека, из которой можно выйти только набрав восьмизначный код на механическом замке, который каждый участник вводит самостоятельно до старта, плюс провести несложные манипуляции с запорным механизмом. Несложные для человека – но невозможные для мутировавшей твари, которая полностью теряет человеческий разум. Вот такая нехитрая страховка, позволяющая инициированным не сдохнуть от когтей мутанта сразу после посадки.

Вот только, похоже, наши ученые недооценили разум мутантов. Или это конкретно мне так «повезло». Потому что мой модуль приземлился жестко, но удачно. Однако, первое, что я увидел, когда отстегнулся от противоперегрузочного кресла и отдраил входную дверь – оскаленную рожу мутанта.

Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается. Сейчас я не торопился выбираться на открытую местность, предпочитая внимательно оглядеть все со стороны. Для этого я даже запустил «Пробуждение инстинктов» – такую же, как и «Выброс энергии», безранговую технику, которая кратковременно усиливает все чувства (слух, зрение, обоняние) и позволяет замечать врагов в условиях плохой видимости и даже предчувствовать атаки. После действия техники, правда, наступает перегрузка – тошнота и мигрень, но у меня они проявляются достаточно легко.

Зрение тут же обострилось, как будто я поднес к глазам бинокль с автоматическим зумом, воздух наполнился неслышимыми ранее многочисленными шумами, а в нос ударили резкие запахи, сильнейшим из которых был замах немытого тела – моего собственного тела. Сука…

«Romashka» развалилась на три части. Центральный отсек и шесть «лепестков» были искорежены до неузнаваемости, превратившись в груду металлолома, скорее всего именно этой частью модуль и врубился в скалу при жесткой посадке, четыре и два «лепестка» лежали по-отдельности, и именно они интересовали меня в первую очередь. А учитывая, что два отсека из шести были открыты – кто-то явно выжил и выбрался наружу. Вопрос заключался в следующем – это были инициированные или мутанты?

А еще на до сих пор закрытых капсулах были отчетливо видны глубокие царапины, оставленные то ли ломиком, то ли когтями. И это не добавляло мне оптимизма.

Никакой опасности вокруг в данный момент не было. Ну, или я её просто не чувствовал. Однако, что пройти мимо такого подарка судьбы я попросту не мог. Медленно, но неуклонно подступала жажда, да и пустой желудок требовал к себе внимание. Поэтому, перехватив поудобней лопатку я осторожно направился к ближайшему ко мне обломку, который как раз состоял из двух «лепестков», в одном из которых была настежь открыта входная дверь.

Ещё одной из особенностей посадочного модуля «Ромашка» было то, что выживший инициированный – при желании, наличии сил и кое-какого разума – мог бы повысить свои шансы на выживание, забрав в том числе снаряжение других, менее везучих соратников. Конечно же, если удача будет на его стороне.

Любой из отсеков-лепестков посадочного модуля можно было вручную открыть снаружи, если ты не опасался встретиться лицом к лицу с новорождённым мутантом.

Честно говоря, я прекрасно помнил об этом и планировал после посадки хорошенько набить свой рюкзак для дальней безопасной дороги. Тем не менее, несколько факторов совпали для меня чрезвычайно неудачно.

Сначала, мои планы поломал мутант, который каким-то образом выбрался из своей капсулы быстрее меня, и в результате скоротечного боя я оказался достаточно серьезно ранен.

Вторым фактором была красная зона с непригодным для дыхания воздухом, из которой рекомендовалось выйти как можно быстрее. Ну и вой тварей-шакалов неподалёку заставил принять окончательное решение, в результате которого я поспешно отдалился от своего посадочного модуля с такими жалкими припасами. С другой стороны, учитывая дальнейшее развитие событий, я всё равно бы остался ни с чем. Но такой негостеприимный первый приём от Скверны меня настораживал.

Как часто говорил Ульрих: «Ничего в жизни не происходит просто так, и Вселенная всегда даёт свои знаки».

Я не до конца понял, какие знаки Вселенная мне дала в момент посадки, но в этот раз я планировал забрать с раздолбанного посадочного модуля всё, что только мог, ведь это должно было сильно облегчить дальнейший путь.

Осторожно подойдя к отломанному куску посадочного модуля с двумя отсеками, я первым делом заглянул в открытую дверь. Штурмовая винтовка всё ещё висела на креплении на стене, рюкзак с припасами также был закреплён на полу. Посадочные ремни были не отстёгнуты, а разорваны.

«Ясно. Ещё один мутант».

И снова у меня вопрос к конструкторам и учёным. Неужели они ошиблись с хвалёной «умной защитой» от мутантов? Либо же мутации вышли на новый уровень, в результате чего их не сдерживает уже хитрая защита, рассчитанная на потерю разума.

Думать об этом я буду потом, а прямо сейчас я быстро забрался внутрь. Ловко отцепил винтовку, защёлкнул магазин, снял с предохранителя и передернул затвор. И сразу же почувствовал себя в разы более комфортно.

Да, порождения мёртвых миров отличались от обычных зверей, на которых охотился мой отец со своими друзьями ради забавы и куда меня брали с самого детства. По-другому и быть не может, ведь насыщенный элериумом энергетический фон планеты явно поработал над генами местных тварей, превратив некоторые из них в настоящие машины убийств, в том числе позволив обладать энергетическими техниками. И обычными пулями справиться с порождениями Мёртвых миров попросту невозможно. Но, имеем то, что имеем.

Положив винтовку на колени, я уселся в кресло лицом к открытому входу и осторожно потянул молнию, открывая тёмно-зелёный прорезиненный баул со снаряжением. Первым делом – фляга с водой. Припав к горлышку, я одним махом опустошил её на треть.

Вода продралась сквозь пищевод, как через сухую пустыню, буквально физически царапая гортань. Кажется, моё мнимое отсутствие жажды было таковым лишь на психологическом уровне. А с другой стороны, если я не умер физически, то что-то мне помогло. Как только вода достигла желудка, его буквально скрутил спазм от сильного голода. Поэтому следующим я распаковал пачку пищевого рациона космической пехоты, с усмешкой отметив, что срок годности у этого закончился двенадцать лет назад. Это притом, что сам срок составлял пятьдесят лет.

Честно говоря, мне не доводилось есть ранее подобные рационы с нормальным сроком годности, и я не мог оценить разницу, хотя спрессованный брикет бурого цвета, по моим ощущениям, храниться может вообще вечно. Идеальное сочетание белков, жиров и углеводов, рассчитанное на то, чтобы солдат мог функционировать на благо Империи и Императора.

На вкус – редкостная дрянь. Было ощущение, что я ем простую землю с прогорклым, кисло-солёным вкусом. Но эта дрянь давала силы. Силы, которые мне сейчас необходимы для дальнейшего выживания.

Один брикет был рассчитан на сутки. Но только в этой сумке находилось четыре упаковки по семь брикетов на условный месяц. Так что смысла экономить не было. Поэтому, один за другим, с трудом отламывая куски от «дубовой» плитки, я съел сразу три порции, осушив при этом двухлитровую флягу полностью.

Мгновенно накатила лёгкая усталость и расслабленность. Я еле сдержался, чтобы не зевнуть и не устроиться прямо здесь, в этом кресле, чтобы подремать. Но интуиция мне подсказывала, что это не лучшее место для отдыха, и мне нужно двигаться дальше.

Я быстро провёл ревизию содержимого рюкзака, выкинув большинство и так небогатого набора для выживания. К сожалению, запасных комбинезонов участникам Голодных Игр не полагалось, как и запасных коммуникаторов, но зато мне пригодится спальный мешок, оборудованный растяжками, которые можно подвесить в кроне деревьев. Плащ-палатка и противогаз тоже пускай останутся.

Хоть я и не планировал заходить в опасную зону, где невозможно дышать открытым способом, но кислотные дожди, если верить справочнику, иногда выпадали и над условно безопасными зонами. Кстати, справочник я тоже решил оставить.

Достав из ножен дрянной нож, я проверил остриё и всё же решил его оставить. Задумчиво расстегнул чехол и посмотрел на лезвие сапёрной лопатки, а потом перевёл взгляд на свою. Удивительно, но факт: пережившая несколько встреч с твёрдыми черепами и костями местных тварей, мой шанцевый инструмент выглядел ничуть не хуже, а то и лучше своего практически новенького собрата.

– Пожалуй, оставлю я тебя себе, мой старый друг, – хмыкнул я, откладывая новую лопатку и поглаживая свою. – Вот только одёжку мы тебе новую дадим.

Я засунул свою лопатку в брезентовый чехол, который тут же прикрепил себе на ремень. После чего легко поднял полупустую сумку и выбросил её наружу, попытавшись создать как можно больше шума. И тут же вскинул винтовку, прислушиваясь.

Откат от применения техники «Пробуждение инстинктов» у меня уже прошёл в момент принятия пищи, но заново применять я её не собирался. Всё-таки естественный запас силы эсквайра далёк от настоящего Звёздного рыцаря. И если Вселенная мне каким-то непонятным образом его пополнила в пещере, это не означает, что я могу его тратить налево и направо.

Потраченный запас восстанавливается со временем обычными методами – пищей и водой, медитациями, либо же прямым потреблением элериума, если нужно мгновенно восстановить силы. Но последняя опция для меня сейчас недоступна. Будь у меня даже сам драгоценный элериум в наличии, я бы не рискнул сыграть в лотерею под названием «Сформируй свою первую Звезду и сдохни».

Выждав две минуты, я не услышал ничего тревожного и осторожно выглянул наружу. Осмотревшись, я спрыгнул на землю и так же осторожно обошёл этот обломок, оглядывая окрестности. Когда круг замкнулся, я оказался перед запертой дверью второго уцелевшего отсека. И да, мне не показалось. На чёрной, обгоревшей в результате прохождения атмосферы поверхности капсулы отчётливо были видны неглубокие борозды.

Хотя понятие «неглубокие» для металла, из которого сделана капсула, было понятием спорным. К примеру, ножом так глубоко я поцарапать дверцу бы точно не смог. Это значило, что тот, кто это сделал, обладал, во-первых, большей силой, чем у меня, а во-вторых, инструментом крепче, чем дрянной нож, которым нас комплектовали.

Я приложил ухо к двери, прислушиваясь, а потом аккуратно, не в полную силу, пару раз стукнул по двери прикладом, тут же прижавшись к ней спиной. Округа всё ещё хранила тишину, никто не выскочил из-за деревьев, поэтому я аккуратно приложил ухо к двери ещё раз. Посторонних шумов не было слышно и внутри капсулы.

Я с силой потянул за рычаг, который открывал предохранительную крышку. Под ней находилось металлическое колесо, похожее на колесо банковского сейфа. Я попытался провернуть его против часовой стрелки. Не тут-то было. Колесо не проворачивалось.

– Долбаные яйцеголовые, – выдал я в никуда очередной комментарий. – И как вы предполагали, свежеинициированный будет открывать эту хрень?

Я всё-таки не был свежеинициированным. Я был эсквайром, который уже длительное время привыкал к своим возможностям и к своей силе, готовясь стать полноценным Звёздным рыцарем. Поэтому, я слегка видоизменил «Выброс энергии», не запуская его не в своё оружие, а в своё тело, что добавляло силы моим мышцам.

Со второй попытки, с жутким скрипом, запор поддался. Дальше пошло легче, и вот уже глухой щелчок уведомил меня о том, что засов окончательно вышел из своего паза.

В этот момент я отпрыгнул в сторону, вскидывая винтовку, ожидая, как чёртов мутант сейчас с воплями выскочит наружу. Однако ничего не произошло. Поэтому я аккуратно достал из баула небольшой моток бечёвки, прикрепил один конец его к ручке и раскрутил его на всю длину, которая составляла десять метров, а потом попытался потянуть его одной рукой. Безуспешно.

Я аккуратно положил рядом винтовку и взялся за бечёвку двумя руками, намотав её на запястье, и потянул снова. Пришлось влить в тело ещё немного силы. В какой-то момент мне казалось, что синтетическая верёвка с вплетёнными металлическими прожилками не выдержит. Ну, или же не выдержит плоть моей руки. Жилы надулись у меня на шее, я прямо чувствовал, как покраснело моё лицо, но в тот момент, когда я уже хотел было плюнуть на свою затею и открывать дверь вручную, с лёгким треском осыпалась окалина с места стыка, и дверь широко распахнулась.

Я подхватил винтовку и направил её вовнутрь, но буквально сразу же понял, что опасности внутри нет. Об этом говорил запах мертвечины и распухший труп, всё ещё пристёгнутый к противоперегрузочному креслу.

– Ну, здравствуй, бедолага, – с кривой улыбкой произнёс я, медленно подойдя к отсеку, всё ещё не опуская винтовку. Кто его знает, этих мутантов. Может быть, и этот тоже мутант, только сидит и притворяется дохлым.

Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что всё-таки это был обычный мёртвый человек, который не пережил инициацию. Под всеми головными отверстиями у него были бурые засохшие потёки крови, а комбинезон на груди вспучился и пропитался кровью. Явный результат неудачной инициации.

Что ж, всё, что мне нужно здесь – это винтовка с магазинами и баул. К комбинезону с трупа я не притронусь. А вот его коммуникатор мне необходим.

Задержав дыхание и поборов брезгливость, я расстегнул ремень на запястье трупа, сняв коммуникатор. А затем забрал уже сумку и винтовку и быстро выпрыгнул наружу, с большим облегчением вдыхая свежий воздух. Я буквально чувствовал, как сладковатая вонь мертвечины плотно поселилась у меня в обонятельных рецепторах.

– Не будь таким неженкой, Виктор, – уверен, тебе придётся увидеть здесь кое-что похлеще, – подбодрил я сам себя и начал потрошить сумку мертвеца, перекидывая нужные мне вещи в «мой баул».

Собственно, я забрал оттуда всего лишь ещё одну плащ-палатку, ещё один спальник, ну и флягу, таблетки для обеззараживания, зажигалку, аптечку и упаковки с рационами. Больше мне ничего отсюда не нужно, чтобы добраться до лагеря.

Я с сомнением посмотрел на вторую винтовку М-1616. Давно снятая с вооружения даже самых нищих государств штурмовая винтовка. Не очень надёжная, но очень дешёвая в производстве, без магазина весила четыре килограмма. Вроде небольшой вес, но это всё-таки дополнительный вес. А с другой стороны, я вспомнил, как моя «родная» винтовка не пережила рукопашной, и всё-таки решил, что вторая винтовка не будет лишней. После чего задумчиво посмотрел на второй отколотый сектор «Romashka».

В четырёх с виду неповреждённых лепестках лежали ещё припасы. Вот только нужны ли они мне сейчас?

От размышлений меня отвлекло моё шестое чувство. Я почувствовал, что мне в спину кто-то смотрит. Быстро обернувшись, я вскинул винтовку и в прорези прицела увидел высокую худую тварь, почти лысую, с проплешинами серого ободранного меха. Из оскаленной пасти капала зелёная слюна, а непропорционально длинные, доходящие почти до земли конечности заканчивались пятипалой ладонью, на каждом пальце из которых был примерно пятисантиметровый изогнутый коготь.

Вот и нашёлся тот, кто поцарапал капсулы. Скальный упырь. Кажется, так они назывались в справочнике.

Я не успел нажать на спусковой крючок, лихорадочно вспоминая немногочисленную информацию об этих тварях, как откуда-то сверху, с невероятной для обычного человека высоты, мягко, один за другим, спрыгнули ещё пять его сородичей.

– Приехали… – пробормотал я себе под нос.