Михаил Дорин "Военкор 2"

Мне стало понятно, что этот капитан мне не помощник, играть в игру «сам дурак» настроения не было. Я упёрся руками в столешницу и приблизился к нему.

– Давайте начистоту. Я же всё равно туда попаду. И чем раньше, тем меньше вам начальство будет выговаривать за задержку. Может, подумаете, к кому обратиться?

Капитан поджал губы, всячески демонстрируя, что «таких, как я» он видел немало и не слишком жаловал.

– Присаживайтесь. Попробую уточнить, кто примет, – он демонстративно медленно взял трубку внутренней связи. – Товарищ полковник, тут из «Правды», какое-то разрешение хотят… есть, так точно!

Он положил трубку и недовольно выдохнул.

– Ждите!

Минут через пятнадцать из двери напротив, вышел полный, лысоватый полковник с добродушным, но усталым лицом.

– Вы Карелин? Я член Военного совета, полковник Рыгин, – поздоровался он со мной.

Мы обменялись парой приветственных слов и пошли в его кабинет. Он был просторный, с вентилятором под потолком и портретом Черненко. На столе лежали кипы докладных и папки.

– Алексей Владимирович, газета «Правда», – представился я. – У меня редакционное задание. Есть необходимость попасть в Кандагар. Даны указания проверить данные о боестолкновениях. Хотим разобраться и рассказать советскому читателю об обстановке.

Замполит внимательно посмотрел на меня. Подумал и заговорил:

– Мы, честно говоря, сами ещё не всё знаем, – признался он. – Южное направление… там сейчас действительно горячо. Но с места сообщают, что в целом обстановка спокойная. Возможно, вам будет интересно на севере поработать? В Кундузе, например. Или Пули-Хумри?

Полковник предложил ещё пару мест, но все они были далеко от юга страны. Рыгин замолчал, налил себе воды и сделал глоток.

– Оно вам точно надо, Карелин?

Я коротко кивнул.

– Ладно. Завтра утром полетит наш вертолёт на Кандагар. Дам команду, чтобы вас включили в список на посадку. Ну а вы как доберётесь, на месте все согласуете. Идёт?

– Так точно, товарищ полковник.

– Только сразу предупреждаю, – полковник потянулся к телефону. – Не суйтесь никуда без сопровождения. Понимаете? Это вам не вести колхозные обозревать. Мне потом не нужны проблемы.

– Не первый раз, – заверил я.

– В Афганистане бывали? – явно удивился замполит.

– Приходилось. Служил в самом начале войны в 77-й бригаде.

Он слегка улыбнулся, пожал мне руку.

– Тогда доброй дороги, товарищ Карелин. И будьте так любезны весь материал, что пойдёт в Москву – сначала на мой стол, потом в Особый отдел. Только после этого – на передачу в редакцию.

Я вышел в коридор. В груди начало тянуть знакомое чувство – предчувствие большой и опасной работы.

Глава 2

На следующее утро, я вновь был на аэродроме. Место мне определили в одном из двух Ми-8, которые перевозили личный состав в Кандагар.

Погрузку ещё не объявляли, так что я познакомился со своими попутчиками – двумя офицерами, которые летели на замену в Кандагараский авиационный полк. Я решил, что нужно взять короткое интервью. Спросить, как попали в Афганистан и как себя здесь ощущают.

– Попал как и все. Разнарядка пришла, рапорт написал, прививки поставил. Теперь вот здесь, – улыбнулся один из офицеров.

– У меня всё то же самое, только я ещё на машину накопить хочу, – сказал второй.

Интересная цель у парня, но вполне себе мирская. В моём прошлом, парни в одну из ближневосточных стран тоже нередко ездили, чтобы заработать.

Помимо двух офицеров были ещё и две медсестры. Каждой лет по 30. Весёлые и разговорчивые. Видно, что в Афганистане уже как коренные жители. Ведут себя уверенно.

– Многие говорят, что за любовью поехали. Врут! Приключений захотелось на одно место, а теперь уезжать не хочется, – проговорила одна из медсестёр.

– Почему? Вас пугает мирная жизнь? – спросил я.

Девушка сразу не ответила, но лицо её стало несколько грустным.

– А я когда в отпуск приезжаю, не понимаю происходящего на улице. Все веселятся, обнимаются. Даже тебе улыбаются, но… мало кто может понять, – ответила девушка.

– К сожалению, именно здесь проходят лучшие годы нашей жизни. Здесь всё понятно и прозрачно.

Слушаешь девушек и не понимаешь. Война закончилась, в обществе и органах власти отношение к «афганцам» хорошее. Однако людей, пришедших с Афгана, война не отпускает.

– Смотри, новенькая, – кивнула одна из медсестёр в сторону невысокой девушки в белой рубашке, накинутой поверх чёрного топа.

Я обернулся и сразу понял, о ком речь. Та самая «новенькая» шла неуверенно, будто каждый шаг по раскалённому бетону давался ей с трудом. Она тащила за собой сумку на колёсах, которая норовила завалиться набок, и всё её существо словно говорило: «Я здесь случайно». Выглядела она как студентка-первокурсница, ещё не понимающая, куда попала. Она была блондинкой с вьющимися волосами, собранными кое-как в высокий хвост. Лицо бледное, с тонкими чертами. Глаза небесно-голубые, такие яркие, что на фоне местной пыли, они казались почти нереальными. Фигура хрупкая, тонкая талия, длинные ноги.

– Извините, а мне нужен вертолёт на Кандагар. Когда отправляется? Есть расписание? – спросила она у медсестёр, но те в ответ только громко рассмеялись.

– Ты откуда, чудо чудное? – хихикнула одна из них, глядя на блондинку так, словно та явилась с Марса.

– Я с Балашихи. Это в Подмосковье. Не были там? Очень красиво… – смущённо сказала она.

– Понятно. Видно, что москвичка. Тяжело тебе будет, – махнула другая.

– Так, а вертолёт-то когда отправляется?

– Скоро. Только расписания у него нет, милочка, – пренебрежительно заметила медсестра.

Как будто конкурентку встретили дамы. Я подошёл к «новенькой» и представился. Ей тоже можно задать пару вопросов.

– Алексей Карелин, корреспондент газеты «Правда». А вас как зовут?

– Юля… кхм, Юлия Андреева. Назначена на должность библиотекаря в солдатский клуб Кандагарского гарнизона.

– Ну это серьёзная должность, – посмеялась одна из медсестёр.

Я пожал руку девушке и постарался её поддержать.

– Вы не волнуйтесь. Все люди на войне выполняют важную работу. Я, например, люблю читать. Но писать люблю больше, – улыбнулся я.

– Да у меня образование медицинское, просто мест не было по разнарядке. Вот предложили только место библиотекаря.

Наш разговор с Андреевой прервала команда бортового техника – занять места в грузовой кабине.

Вертолёт поднялся в воздух в начале седьмого. Внизу тянулись каменистые хребты цвета выгоревшей охры. Иногда между ними мелькали кишлаки с плоскими крышами. Ни тебе антенн, ни иных признаков цивилизации. На некоторых склонах, если присмотреться, можно было заметить тропы, а кое-где и замаскированные зенитки.

Ми-8 вдруг дёрнулся вбок, а из-под днища со свистом вылетели две тепловые ловушки. Они вспыхнули и мгновенно погасли. На другом борту сделали то же самое.

Командир явно знал, что делает – мы проходили над «опасным квадратом».

Через полтора часа показался аэродром. Возле лётной полосы стояли «Шилки», за ними возвышались капониры, под которыми укрывали БМП. В стороне были установлены палатки инженерной роты и полевая баня.

В иллюминаторе был уже виден главный терминал Кандагарского аэропорта. Те самые арки и панорамные окна, большинство из которых разбито выстрелами, а на самом здании ещё видны чёрные следы от взрывов.

Ми-8 начал снижаться, вибрируя и притормаживая перед самым касанием бетонной поверхности. Есть касание.

Бортовой техник открыл сдвижную дверь, все начали выходить из грузовой кабины.

– Осторожно дамы! Наш лайнер – это вам не «Аэрофлот». Тут трапа нет, – помогал девушкам один из офицеров.

Юлия по-прежнему становилась всё бледнее и бледнее с каждой секундой.

– Загоришь ещё, чудо ты наше, – посмотрела на неё медсестра, которую болезненный вид девушки тоже насторожил.

Я вышел из вертолёта последним и уже на залитой солнцем стоянке осмотрел окружающую территорию.

В голове всплывали разные картинки из моего прошлого. Я сейчас будто смотрел на старые фотографии, где были запечатлены наши базы в Афганистане. Никогда бы не подумал, что придётся их увидеть вживую.

По всей стоянке самолётов обвалования с размещёнными в них МиГ-23. Есть и пара МиГ-29, возле которых охраны как у кортежа президента.

К ним выложены рулёжки панелями металлических покрытий К-1Д. Те самые шершавые железные плиты. Их я помню по дыркам в заборах.

Рядом с основной бетонной полосой выложена ещё одна из этих же металлических конструкций.

Транспортные Ан-12 и Ан-26 размещены перед зданием главного терминала аэропорта Кандагар. Грузовой терминал тоже не пустовал, будучи стоянкой военной техники.

В торце полосы началось какое-то движение. Загудели двигатели, и из капониров начали выруливать два МиГ-29. Похоже, что по тревоге подняли пару из дежурного звена. Не прошло и двух минут, как два истребителя вырулили на полосу и начали разбег. Двигатели ревут, а из сопел МиГи отбрасывают чёрные выхлопные дымы.

– Опять в сторону Пакистана, – стоял рядом со мной бортач, щурясь от солнца и наблюдая, как пара выполняет отворот вправо.

– Часто? – спросил я.

– В последнее время да. Весной мы с Шахджоя и Калата работали по большому скоплению. Думали, последние ростки деятельности «бармалеев» обрезали. Похоже, что нет.

– А что про колонны слышал? – уточнил я.

– Жгут, духи. Пацанов много погибло. И как будто ничего не произошло. Никакой реакции.

Закралась мысль, что идёт замалчивание потерь со стороны руководства. Но не то время. Раз в обществе правда про Афганистан начала открываться, значит, вряд ли бы у командования это получилось сделать без последствий. Или без указаний сверху…

К вертолёту подъехал УАЗ-469. Судя по тому, что стоящие рядом с Ми-8 техники начали выпрямляться, это была машина непростого человека. Да и вообще, в Афганистане вряд ли на таком УАЗе ездит не командир какой-либо части.

Из машины вышел человек и направился в сторону… девушки Юли. Подтянутый, в выцветшей песочной форме и чёрной папкой в руке.

– Девушка, у меня приказ вас доставить в расположение управления бригады, – тихо сказал офицер Юлии.

Я разглядел на погонах звёзды майора, когда приехавший пошёл в мою сторону.

– Вы Карелин? – шагнул он ко мне.

– Так точно. С кем говорю? – спросил я.

– Гвардии майор Салихов, заместитель командира 80-й гвардейской мотострелковой бригады по политической работе. Вас ждали. Проходите к машине, поедем к нашему комбригу знакомиться.

– Из Тадж-Бека звонили? – спросил я, присаживаясь на заднее сиденье.

Юлия уже сидела рядом, отвернувшись к окну. Пока ощущение такое, что девушка шокирована всем, что её окружает.

– Конечно. Мне сказали, что вы очень серьёзная фигура. Имеете государственные награды.

– Всего одну, – ответил я, вспоминая, что перед самым отъездом мне был вручён орден «Знак Почёта».

Машина начала движение в сторону выезда с аэродрома. Салихов в двух словах рассказал мне о задачах бригады и системе застав, которые вели в Кандагар с севера. Названия у этих постов охраны были самые разнообразные – «Нептун», «Пилот», «Элеватор» и другие.

На «таблетке» мы покатили к месторасположению полка.

– Обстановка у вас, говорят, тревожная? – начал я разговор.

Салихов хмыкнул.

– Духи малость активизировались. Двое убитых, пятеро раненых за последний месяц.

– В самом деле? – уточнил я, не поверив в столь малые потери.

Замполит повернулся ко мне. Выражение его лица было чересчур вопросительным.

– Полагаю, товарищ член Военного Совета в Кабуле, вам уже провёл инструктаж?

– Да. Сказал, чтобы я никуда не совался без сопровождения. Так что надеюсь, мне не придётся уточнять у полковника Рыгина, кто именно будет меня сопровождать.

Салихов сощурился. Похоже, что чем ближе я к боевым подразделениям, тем больше от меня хотят избавиться.

– В целом, обстановка у нас спокойная. Завтра пойдёт колонна на Газни. Если будете готовы и командир бригады разрешит, отправитесь с ними.