Щёлкнула входная дверь, затем хлопнула сильнее обычного – видно, нервы и у него сдали. Я вздрогнула от резкого звука, но взгляд не подняла. Лишь когда за дверью стало совсем тихо, позволила себе вздохнуть.
Тишина давила.
И тут услышала новый звук – вибрация.
В темноте, забытый на тумбочке у двери, зажёгся экран телефона мужа. Вж-ж-ж! Аппарат вибрировал, растекая по полу бледный экранный свет. Я замерла, утирая слёзы тыльной стороной ладони. Сердце дрогнуло: на экране высветилось имя, которого я боялась и жаждала увидеть.
Зоя.
Я застыла, глядя, как телефон продолжает гудеть, мигая входящим вызовом. «Зоя бухгалтерия» – значилось под номером. Той самой бухгалтерии, в которой, как я догадывалась, уже месяц работала молодая блондинка Зоя. Сотрудница, ради которой мой муж три ночи подряд не возвращался вовремя домой.
Телефон дрожал, как сердце в моей груди. Казалось, он вот-вот выпрыгнет и разобьётся вдребезги, подобно моей жизни. Я медленно протянула руку, подползая ближе, и взяла трубку.
На дисплее мигала кнопка ответа. Всего одно движение – и я услышу голос этой женщины. Женщины, разбившей мою семью.
Я нажала на зелёный кружок и поднесла телефон к уху, молча, не дыша.
– Димочка? – донёсся сладкий голос, от которого мне тут же захотелось зажать нос: казалось, даже через динамик от него разит приторными духами. – Ты доехал? Я тебе звоню-звоню, милый…
Я дышала через рот, боясь сорваться и закричать в ответ. Звони-звоню… милый. Меня передёрнуло.
– Дим? – снова спросил голос, чуть настороженно. – Ты там? Всё хорошо?
Внутри меня поднялась тяжёлая волна отвращения. Я выдавила из себя два слова – глухо, угрожающе:
– Он занят.
В трубке повисло молчание. Затем Зоя подала голос, но теперь её тон стал колючим:
– А… это… наверно, жена. Что ж, передайте мужу: он забыл часы у меня. Пусть завтра заедет, а то жалко будет, если подарок от папы потеряется.
Где-то глубоко внутри меня лопнул ещё один невидимый сосуд. Кровь прилила к лицу. Часы, подарок от папы…
Я не выдержала и выпалила в трубку, переходя на шёпот от ярости:
– Послушай, тварь… Он домой к тебе больше ни ногой, поняла? Никогда больше!
– Ого, – хмыкнула она в ответ. – Это мы ещё посмотрим, женщина.
Мгновение сидела, стискивая в кулаке его дребезжащий телефон. Хотелось швырнуть его туда же, куда полетела кружка, но вместо этого я медленно поднялась. Колени дрожали, но я выпрямилась во весь рост.
В отражении кухонного окна блестели мои глаза – ярость постепенно сменялась ледяной решимостью. Теперь я точно знала: это война.
Глава 2
Я не сомкнула глаз до рассвета: сидела на полу, прислонившись спиной к холодной стене, и слушала, как за окном стихает дождь.
Я машинально прибралась на кухне, словно на автопилоте. Собрала осколки разбитой кружки дрожащими пальцами, вытерла липкие потёки чая со стены. От тёплого ещё недавно дома не осталось и следа: квартирой разлилось ощущение опустошённости, будто сквозняк выдул душу. Я знала – это не дом изменился, это во мне внутри зияла дырка размером с вселенную.
Когда-то мы выбирали эти обои вместе, думала я, стирая тёмные полосы. Смеялись, как неряшливо едим, если капли супа долетают до стен. "Да мы просто художники", шутила я тогда. Теперь вот, картина маслом – суп на обоях и разбитый брак по всей кухне. Чёрный юмор утра ударил по сердцу больнее, чем ночные крики.
Спасаясь от тишины, я включила радио на кухне. Из динамика хрипло донеслось что-то про погоду: ведущий бубнил, что дождь в Питере не прекратится до выходных. Когда же он вообще прекращался? – усмехнулась я про себя. Будто весь город плачет над моей бедой. Глупость, конечно; миллионы людей идут по своим делам, а у меня личная катастрофа. Но в одиночестве легко верить, что сама природа разделяет твоё горе.
Я собиралась с мыслями за чашкой обжигающего чёрного кофе (первый свежий напиток за долгие часы). Кофе горчил, и я отставила чашку, не допив – кажется, организм не принимал ничего, кроме злости. Перед глазами стоял тот миг, когда я услышала голос Зои по телефону. "Передайте мужу: он забыл часы у меня" – эта фраза впилась в память, как заноза. Зоя из бухгалтерии. Молодая, самодовольная дрянь, которая даёт моему мужу прозвище "Димочка" и смеет называть меня "женщина", говоря со мной сверхнорно.
Моя челюсть снова сжалась до боли, стоило вспомнить этот разговор. Нет, так просто я это не оставлю. Она думает, победила? Думает, что можно вот так забрать себе чужого мужа, а жене надменно бросить: "передайте мужу"? Как посыльной какой-то, как прислуге. Гнев разгорался во мне с новой силой, выжигая остатки ночной измотанности.
Я поднялась и решительно направилась в спальню. В голове назревал план, смелый в своей безрассудности. Я не привыкла пасовать. Если мой брак рушится из-за этой женщины, я взгляну ей в глаза. Нет, я не собиралась рыдать и умолять – эти часы давно прошли. Я хотела понять, что за человек сумел так легко вклиниться между нами. И да, я хотела мести, если честно. Хотя бы мелкой, но мести.
Быстро приняв ледяной душ (горячую воду снова отрезали на профилактику, как назло – вечно ЖКХ выбирает самый неподходящий момент), я оделась. Выбрала своё лучшее пальто – тёмно-синее, кашемировое, хоть и слегка облезшее на манжетах. Высушила волосы, собрала их в тугой пучок. Бледное уставшее лицо пыталась оживить косметикой: тональный крем скрыл красноту вокруг глаз, тушь вернула ресницам прежнюю длину. На скулах проступили жёсткие тени, когда я втянула щёки, рассматривая себя в зеркале. Ну, ничего. Боевая раскраска готова.
На тумбочке в прихожей валялись ключи от машины. Я решительно схватила их. Обычно в эту часть города удобнее было ехать на метро – пробки да и парковки нет, но сейчас мне хотелось иметь свою крепость на колёсах, куда можно ретироваться после столкновения. Да и автобусы с утра меня раздражали одной мыслью о толпе. Нет уж, сегодня только на машине.
Пока спускалась по лестнице, пару раз чуть не упала: ноги дрожали, да и скользкие ступени подъезда, покрытые грязью и сыростью, не способствовали грации. В старом лифте я не рискнула ехать – он ещё месяц назад застрял между этажами, и с тех пор мы ходили пешком, пока управдом разводил руками. Зато на первом этаже меня на миг отвлекла нелепая сцена: наш сосед, восьмидесятилетний дед Пашка, по обыкновению открывал окно на лестничной площадке, выпуская на улицу своего старого кота погулять. Кот, полный тёзка хозяина – Паша, – важно проследовал мимо меня, подняв хвост трубой, будто олицетворял мужскую независимость. Старик кивнул мне с заговорщицкой улыбкой:
– С добрым утром, Анна Викторовна, – прохрипел он бодро. – На работу уже?
– Ага, – буркнула я в ответ, силясь изобразить улыбку. – Доброе, Пётр Павлович.
Он прищурился, явно подмечая мои опухшие глаза, но ничего не сказал – только вежливо отвёл взгляд.
– Вы там держитесь, – неожиданно сказал он тихо, когда я уже выходила во двор. – Всякое бывает… но семья… оно того, крепче стали выходит, коли переживёт такое.
Я остановилась, поражённая тем, как точно дед Пашка умудрился угадать моё состояние. Хотела было ответить что-то, но он уже закрыл окно, и только кот Паша, усевшийся на крыльце, посмотрел на меня жёлтыми глазами, словно тоже надеялся, что я поняла этот внезапный урок мудрости.
Крепче стали… Хмыкнув, я направилась к своей старенькой "Шкоде", припаркованной у перекошенных ворот двора. Наверное, дед в курсе, что у нас случилось: тонкие стены, крики ночью – в коммуналке новости распространяются быстрее газеты. Да и вообще, старики всё видят. Его слова тем не менее запали в душу. Пережить – и стать крепче? А если не переживём, сломаемся? Впрочем, пока рано думать о подобном.
Я с силой хлопнула дверцей машины, заводя мотор. Сосед прав: семья должна держаться. Но как, чёрт возьми, держаться, если муж совсем потерял голову и нарушил все клятвы?
Дорога до офиса, где работал Дима, заняла минут тридцать – и это с пробками на Литейном. Я припарковалась в двух кварталах, на ближайшем свободном месте, и остаток пути прошла пешком. День обещал быть серым: низкие облака тёрли крыши, изредка сыпался мелкий моросящий дождик. Я ёжилась, кутаясь в шарф, и чувствовала, как в такт шагам внутри всё сжимается туже. Ноги подкосились, когда впереди выросло знакомое здание – офисный центр, где на третьем этаже располагалась фирма моего мужа.
Я замедлила шаг. План, казавшийся чётким дома, вдруг дал трещину: а что, если Дима там? Я ведь собиралась найти Зою, но как быть, если столкнусь лицом к лицу с мужем? Ворвусь к нему на работу, устрою скандал при коллегах? Этого ещё не хватало… Нет, с Димой встречаться сейчас нельзя, слишком свежа обида. Я пришла к Зое, только к ней.
Внутренний монолог прервался, когда прямо передо мной хлопнула стеклянная дверь офисного центра, и оттуда высыпала стайка людей. Я отпрянула в сторону и замерла, узнав среди вышедших саму Зою.
Она шла в компании двух таких же раскрашенных молодых девиц, оживлённо щебеча о чём-то. Сердце моё ухнуло. В реальности Зоя выглядела ещё более вызывающе, чем я представляла: платиново-белые волосы собраны в высокий хвост, из-под модного укороченного пальто цвета фуксии виднелась короткая кожаная юбка, на ногах – остроносые сапожки на каблуках-шпильках. Я нервно оглядела её с головы до ног и с трудом подавила гримасу презрения. Вот за этим ярмарочным кукольным блеском он променял наши годы?
Почти сразу я заметила, как Зоя кидает взгляд в мою сторону – конечно, я стою и смотрю не отрываясь, ещё бы не заметить. Она явно меня узнала: мимолётное изумление в её глазах сменилось высокомерной улыбочкой. Кивнув что-то подругам, Зоя оставила их курить у входа, а сама направилась ко мне, сверля глазами.
Я выпрямилась, хотя колени дрожали под одеждой. Внутри всё кипело, но я заставила себя выглядеть спокойной.
– Доброе утро, – сказала Зоя певуче, останавливаясь в метре. От неё сразу пахнуло шлейфом духов – сладких, до приторности, я невольно поморщилась. Именно этот запах я чуяла на рубашках мужа. – А я как раз о вас думала.
– В самом деле? – Я склонила голову набок, держа лицо каменным. – Лестно, конечно.
Она усмехнулась. Губы накрашены густо-сливовой помадой, на свету я видела тонкие морщинки вокруг её глаз – небось лет тридцать уже, просто маскируется под девочку. Ниже ресниц виднелись накладные блёстки, которые придавали взгляду кукольную наивность. Тоже мне, Мальвина.
– Что ж, коли вы сами пришли… – протянула она. – Наверное, за часами Димы? Я ему звонила, он не взял трубку. Надеюсь, он не слишком злился вчера, что я позвонила вам.
Она говорила ласково, будто извиняясь. Но в каждой интонации сквозил яд, перемешанный с показной вежливостью. Меня передёрнуло: эта змея, оказывается, ещё и артистка.
– За часами, да, – я всё ещё пыталась держать лицо, хотя пальцы уже дрожали мелкой дрожью. – И не только.
– Ах… – Зоя вскинула брови. – Ну разумеется. Вы, должно быть, расстроены. Мне очень жаль, правда.
Она чуть склонила голову, и из-под пальто выглянул острый край ткани её блузки – ярко-алой, как флажок. Казалось, она намеренно показывает мне: вот, смотрите, я молодая и дерзкая, жаль вам меня не переплюнуть.
– Жаль? – я усмехнулась, чувствуя, как закипает кровь. – Вам, Зоя, по-моему, ничего не жаль.
Её глаза блеснули.
– Анна, правда, я не хотела, чтобы всё так вышло, – промурлыкала она. – Мы с Димой просто… так получилось. Он столько рассказывал о вас, вы замечательная.
Боже, какая фальшь. У меня чуть зубы не свело. Я шагнула ближе, понизив голос:
– Смотрите, как бы вашей доброты люди не оценили. Ведь если жена такая замечательная, зачем вам чужого мужа уводить понадобилось?
Подружки Зои у входа явно прислушивались: одна что-то шепнула другой, хихикнули, поглядывая на нас. Щёки у меня вспыхнули – унижение палило изнутри.
Зоя же, похоже, наслаждалась моментом. Она чуть подалась вперёд и тихо, сквозь натянутую улыбку, выдохнула:
– Знаете, Анна, мужчина рядом – не собственность. Он сам выбирает, с кем ему быть. И если ваш муж выбрал меня – может, вопрос не ко мне, а к вам?
Я сглотнула горячий комок. В груди всё оборвалось на миг от её слов. Но тут же вскипело вновь.
– Вы очень высокого мнения о себе, – процедила я. – Думаете, выбрал? Да он просто повёлся на кукольную мишуру, которой вы себя обвешали. Думаете, долго это продлится? Он опомнится…
– Опомнится? – тихий смешок. – Возможно. Только вряд ли вернётся к той, с которой ему скучно.
Она вонзила эту фразу, как нож, и мило улыбнулась, будто побалакивает о пустяках.
Я пошатнулась, но быстро взяла себя в руки.
– Скучно… – сказала я медленно. – Это он вам такое наплёл, да?
– Мы вообще говорим обо всём на свете, – небрежно отозвалась она, рассматривая свои безупречные розовые ногти. – Дима со мной… как бы это… открылся. Не то что с вами.
Моё терпение трещало. Я еще ни разу не била другую женщину, но сейчас руки прямо чесались. И всё-таки я продолжила разговаривать, только голос зазвенел:
– То есть вы хотите сказать, что мой муж с вами счастлив?
– А разве нет? – поддела она, щурясь. – Вы же видели, как он рвётся ко мне. Даже часы оставил, так спешил ночью уйти.
Холодок пробежал по спине. Значит, она не знает, что случилось у нас ночью. Он ушёл от неё в спешке – почему? Меня мучило любопытство, но спрашивать у этой змеи напрямую я не собиралась.
– Ладно, хватит, – я выпрямилась, с силой втянув воздух. – Не буду устраивать тебе спектакль. Просто верни часы и держись от моей семьи подальше.
Я протянула руку ладонью вверх. Она вскинула бровь:
– Конечно-конечно. Я сейчас в офис поднимусь, они на столе.
И вдруг добавила, улыбаясь:
– Вы на машине? Или как доберётесь? Часы дорогие, не потеряйте.
Её язык точно жалил. Я поняла подоплёку: знает, что моя машина старая, что я не на её уровне. Ну и пусть.
– Не переживай, – бросила я сухо. – Без советов обойдусь.
Зоя шагнула к подругам, что-то быстро сказала им. Те дружно уставились на меня – как на диковинку в зоопарке. Я задержала дыхание, но вскоре девушки скрылись внутри здания, оставив меня одну под моросящим дождём.
Я стояла, сцепив руки, и понимала, что дрожу не только от сырости. Этот разговор выбил у меня почву из-под ног. С каждой фразой Зои я всё отчётливее ощущала себя жалкой. Стою тут, выпрашиваю обратно мужа, а она из милости соглашается? Унизительно до жути.
Минут через пять Зоя вернулась. В одной руке у неё был белый пакет с логотипом ювелирного бренда, а в другой – знакомый кожаный ремешок часов. Мой подарок мужу на десятилетие свадьбы… и вот теперь он возвращается ко мне из рук любовницы.
– Вот, – она вложила холодные часы мне в ладонь. Я сжала их, не веря, что всё это происходит наяву. – Надеюсь, не разрядились. Хотя… если что, купите новые батарейки.
– Обойдёмся, – отрезала я, пряча часы в карман пальто. Мне не хотелось больше ни секунды тратить на эту перепалку. Всё внутри требовало бежать отсюда, иначе я либо разревусь, либо ударю её прямо здесь. А я не хотела дарить ей это зрелище.
Я повернулась уйти, но Зоя вдруг бросила вслед, нарочито громко:
– Анна!
Я обернулась через плечо. Она держала тот самый пакет.
– Держите, передайте мужу. Он заказал для вас подарок, но всё некогда было вручить, – пропела она, и глаза у неё искрились насмешкой. – Ну, годовщина же скоро, как никак.
Годовщина? У нас? О чём она?
Я механически взяла пакет, больше чтобы не привлечь внимания прохожих, и в недоумении посмотрела внутрь. Там, среди шуршащей бумаги, поблёскивали дорогие женские часы – новенькие, с бриллиантовой крошкой. Таких у меня сроду не было.
– Что за… – вырвалось у меня.
– Тот самый браслет о котором вы мечтали, – с издёвкой сказала Зоя. – Дима долго выбирал. Нравится?
Я захлопнула рот, не в силах понять, что происходит. Мой муж покупал мне такой подарок? Мне? Откуда он знал – я лишь раз в журнале засматривалась, да и то вполглаза. И деньги… У нас же не водилось лишних денег на такие шикарные украшения.
Похоже, сомнения отразились у меня на лице, потому что Зоя тихонько рассмеялась:
– Не волнуйтесь, он заплатил. Хотя и в кредит. Любящий муж решил, что дорогой подарок скрасит ваше одиночество.
