– Я не знала своего отца, – вскинула гордо подбородок, в ожидании, когда чтец проберется в мою голову. «Даже не сомневайся. Я тебя выкину оттуда». Но маменькин кулон оставался холодным, как и мой голос. – В приюте нам давали два отчества: мальчикам – Владимировичи, девочкам – Владимировны.
– Родион Алексеевич, может, перейдём к делу?Тишина повисла, как туго натянутая струна. Мишанин не моргнул, лишь уголок его рта дёрнулся – то ли усмешка, то ли гримаса боли. Земцов громко кашлянул, разрывая паузу:
Но чтец уже отступил, разочарованно щёлкнув языком. Порой я замечала такое презрительное отношение со стороны чистокровных магов. Несмотря на установленное равенство в нашей стране, маги всегда немного держались в стороне от полукровок и людей. Детей, рожденных от магов вне брака, продолжали забирать в приюты, чтобы дать должное воспитание.
Как мне сказала директриса приюта, Елена Григорьевна, едва я десять лет назад переступила порог мрачного здания… Воспоминание нахлынуло внезапно, унося меня в прошлое.
Холод. Первое, что я запомнила. Каменные стены, пропахшие плесенью и ладаном. Узкие окна, через которые пробивались косые лучи солнца, разрезая полумрак трапезной. Притихшие дети разного возраста сидели за длинными столами. Елена Григорьевна в черном платье стояла в центре, наблюдая, как меня вел к ней пожилой мужчина.
– Ты должна благодарить Творца, дитя, – ласково произнесла Елена Григорьевна, а в голубых глазах создательницы сверкал лед. – В таборе тебя ждала участь вора или проститутки. А здесь… – Директриса провела рукой по воздуху, и появился небольшой шар. Он медленно проплыл ко мне, осветив мою старенькую одежонку. – Тебя научат быть полезной стране.
– Я хочу к маме! – выкрикнула я, сжимая в кулаке единственное, что осталось от прежней жизни – серебряного орла с расправленными крыльями на шнурке. Учителя в чёрных мантиях за спиной директрисы перешёптывались, их тени на стенах изгибались, как пауки, еще больше пугая меня.
Елена Григорьевна наклонилась, её дыхание пахло мятными леденцами. – Если бы твой отец признал тебя – ты бы жила в его доме. Но он предпочёл забыть… – Директриса бросила взгляд на мои вислые рукава, выпачканные в грязи, – …об ошибке. Твое место здесь, и если не будешь соблюдать правила, то тебя накажут.
Наказывали меня часто…
– Значит так, Арина Владимировна, – голос Мишанина, хриплый, как от многолетнего курения, вырвал из задумчивости. Чтец вернулся к столу и сидел в кресле. – Подготовки у вас никакой, несмотря на то что вы больше года работаете в сыскном отделе. Дайте мне дело Волковой, Павел Павлович.
Земцов, пыхтя, приподнялся, протягивая чтецу черную тонкую папку с потрепанными уголками. Мишанин раздраженно выхватил ее и раскрыл.
– Вы что же думаете, я не изучил вашу биографию перед нашей встречей? Не знаю, что вас забрали в десять лет от цыган и вы воспитывались в приюте? Еще немного – и вы бы мне тут слезки пустили, – резко продолжал говорить Родион Алексеевич. – Главное правило агента – отключить эмоции, всегда быть начеку и подозревать даже кошку, которая крутится возле ног.
Я же застыла, впиваясь ногтями в ладони и чувствуя себя полной дурой. Все правильно говорил чтец, голову я не включила, поддалась эмоциям. Вспомнила проклятый приют, жестокость директрисы, безразличие учителей к слезам одинокой девочки. Снова стало жалко себя… Выходит, не прошла я проверку. Сейчас Земцов велит мне вернуться в кабинет, и я продолжу стучать по клавишам печатной машинки, тихонько воя от тоски.
– Не знаю, кто там, – Мишанин поднял палец вверх. – Решил, что только вы сможете справиться, но я бы вам и поиск собственной собаки не доверил.
– Волкова отлично справляется с розыском животных… – попытался защитить меня начальник и замолчал от жесткого взгляда чтеца.
– Садитесь, – приказал Родион Алексеевич, и я шагнула к столу, чтобы присесть на указанный стул. – Дайте ей дело доктора Мартена. Слышали о таком?
– Нет, – тихо ответила я, и в тот же миг на колени рухнула папка с кроваво-красным грифом «Секретно».
– Открывайте, – велел Родион Алексеевич. Его голос, ещё минуту назад режущий, как наточенная бритва, теперь звучал ровно, по-деловому. И я подобралась, потянула за черную ленту… И тут же по ткани побежали серебряные искры, сработала защита создателей. Я замерла.
– Не бойтесь, вам не оторвет пальцы, – усмехнулся Мишанин.
«Снова проверка?» Мелькнула мысль, но я уже открыла папку и сразу же увидела черно-белый рисунок, на нем был изображен овальный предмет, чем-то похожий на яйцо. Тени на нем легли так, что артефакт казался живым – пульсирующим в такт моему дыханию.
– Это опасный артефакт, который несколько лет назад создали в секретной лаборатории под Руаном, – Мишанин чиркнул спичкой, поджег сигарету. Дым заклубился над столом, придавая его словам зловещую театральность. – Мощность артефакта настолько велика, что он способен уничтожить целый город. Доктор Мартен, зрячий, – Родион Алексеевич перевернул страницу резким движением.
Черно-белое фото аккуратно крепилось к бумаге. На меня смотрел мужчина в белом халате. Седые волосы прилизаны, видимо, зрячий так пытался прикрыть лысую макушку. Худощавое лицо с маленькими глазками и длинным носом напоминало крысиную морду.
– Украл артефакт и сбежал с ним в Германию. Немецкие дипломаты до сих пор лицемерно разводят руками, когда их спрашивают о беглеце, – Мишанин ударил костяшками по столу. – Не только наши вещатели сообщают о страшной катастрофе, которую принесет миру Германия, если артефакт не уничтожить. Есть сведения, что немцы вовсю пытаются создать нечто подобное, пока у них не выходит. Но все это лишь дело времени, – усмехнулся Родион Алексеевич. – Здесь написана биография доктора Мартена, почитаете потом.
Я провела пальцем по строке «жертвы эксперимента – сорок семь человек», ощутив под подушечкой шероховатость типографской краски. Буквы казались выпуклыми, как шрамы на коже… и слишком резко перелистнула следующую страницу. На пол плавно упала фотография, которую я поспешила поднять.
– Эрих барон фон Лихтен, вещатель, – голос Мишанина прозвучал нарочито небрежно, но я уловила в нём стальной подтекст. Он выпустил табачный дым в потолок. А я забыла, как дышать, жадно разглядывая привлекательного молодого мужчину в черном костюме. Его аккуратно зачёсанные светлые волосы подчёркивали высокий лоб и прямой нос, а чётко очерченные губы добавляли лицу выразительности. Но больше всего внимание привлекали глаза – чёрные, как бездонный омут. Даже на снимке они притягивали взгляд. Я могла бы вечно смотреть в глаза Эриха и слушать мелодию нашей магии. В горле встал ком, я быстро заморгала, чтобы прогнать непрошеные слезы. В ушах зазвучал эхо-голос: «Я найду тебя, Арина! Мы обязательно встретимся!»
– Фон Лихтен – наш агент, он работает на немцев в Серой Лиге, саботируя некоторые проекты. В Германии все чаще звучат призывы о чистоте крови и магии. Только чистокровные маги достойны стоять у власти. Вот и представьте, Арина Владимировна, что произойдет, если немцы разгадают загадку артефакта. – Родион Алексеевич повернулся к карте, которая висела за его спиной. – Они поставят мир на колени, а Франция со своим «защитным куполом» будет торговаться за место у кормушки.
– Теперь вы понимаете, насколько важна ваша миссия?Мишанин взглянул на меня через сизый дым.
– И опасна, – добавил Павел Павлович, который все это время молчал. – Отправленные агенты больше не вышли на связь, и мы ничего не знаем об их судьбе. Арина, ты можешь отказаться, тебя никто не станет осуждать. Мы найдем более опытного агента.
Мишанин повернулся, чтобы затушить сигарету в пепельнице, и я увидела, как его губы растянулись в усмешке. Он ждал моего отказа. Отказа, который вернул бы меня к папкам с пропавшими собаками, к сочувствующим взглядам коллег, к жизни, в которой я навсегда останусь «девчонкой», полукровкой из приюта. Эта миссия – единственный шанс вырваться из клетки рутины и доказать всем, и в первую очередь себе, что я не просто «зеленоглазая искательница», а нечто большее. Да, она смертельно опасна. Но разве жизнь, которую я влачу сейчас, не является медленной, тихой смертью? «Нет, – яростно подумала я. —Умру, но докажу, что полукровка из приюта стоит десятка ваших чистокровных асов». Вэтом безумии, был хоть какой-то смысл. И да, в конце этого пути мерцал он – Эрих. Моясеребряная душа. Я сжала фотографию так, что уголки впились в ладонь. Вещатель смотрел на меня, и его взгляд, даже застывший на бумаге, обжигал. «Я жду тебя!»,– словно читалось в черных очах.
– Я согласна, – выдохнула я, не узнавая собственный голос.
– Ну что ж, – медленно протянул Родион Алексеевич. – Похвально, что вы готовы послужить отечеству.
Если Мишанин и был недоволен, то никак этого не показал. Павел Павлович, обычно красноречивый, теперь молча теребил седой ус, он больше не пытался меня отговаривать.
– С сегодняшнего дня вы не искательница сыскного отдела, а агент Тень Оккультного бюро и моя подчиненная, – строго сказал Мишанин. Он щёлкнул портсигаром. – В Берлине бесследно исчезли наши агенты. Все они были связаны с поиском доктора Мартена. Вы должны собрать всю информацию о судьбе агентов, спасти… они еще живы. Имена и фотографии все здесь, – чтец указал на папку, которая все еще лежала на моих коленях.
– Вещателей сложно обмануть, а вы еще и без опыта, поэтому поедете в Германию под своим настоящим именем.
– Под своим именем? Но немецкие чтецы…Я не удержалась от вопроса, вырвавшегося скорее как протест против кажущейся нелепости:
– Вашими мыслями займемся мы, – резко оборвал он, и его карие глаза на мгновение сверкнули. – В Оккультном бюро есть свои создатели. Вам изготовят амулет-блокиратор. Примитивный допрос он не выдержит, но от случайного «заглядывания» в толпе – защитит. В Польше вы получите стикс. Это таблетка, которая защищает от любого воздействия мага, но и здесь есть минус… зрячий вам не поможет в случае ранения.
– Я знаю, что такое стикс, – тихо произнесла я, чувствуя, как загорелись щеки.
– Отлично. А теперь не перебивайте, – строго сказал Мишанин. – Легенда – беглянка, которая ненавидит Россию, власть, лишившую ее семьи. С помощью магии искателя вы легко перебрались через границу с Польшей, где познакомились с еще одним русским беглецом, – Мишанин вытащил из папки новую фотографию. Мужчина на снимке смотрел пустым взглядом. Он был одет в черную форму особого отдела, темные волосы коротко стрижены, нос с горбинкой, тонкие губы, подбородок слегка вытянут. – Трофимов Матвей Александрович, искатель, наш агент. Он вам поможет добраться до Берлина и встретиться с бароном. Вы будете работать с Матвеем в паре, из вас двоих – он старший. А теперь задание: найти опасный артефакт и любым возможным способом передать или доставить в Россию.
– Не уничтожить? – удивленно спросила я. Павел Павлович хмыкнул, отклоняясь на спинку кресла.
Взгляд Мишанина впился в меня, стало не по себе. Пальцы непроизвольно сжали сильнее папку, но голову не опустила. Так и не научили меня в приюте полному подчинению.
– Представьте, Волкова, – Родион Алексеевич открыл портсигар и достал сигарету, – что артефакт – это чаша, наполненная ядом… или лекарством. – Губы моего нового начальника дрогнули в подобии улыбки. – Наша задача – не разлить содержимое.
– Приказ есть приказ, и он не обсуждается, Волкова. – Чтец ткнул в меня пальцем, обведенным желтым никотиновым налетом. – Умри, но выполни задание! Теперь – это ваш девиз, Арина Владимировна. Готовы послужить родине?Я не понимала, для чего везти опасный артефакт в столицу. Если что-то пойдет не так, то пострадают тысячи людей. Заметив мое замешательство, Мишанин строго произнес:
– Готова, – ответила я, стараясь отогнать прочь сомнения.
Через минуту я покинула кабинет Земцова, держа под мышкой толстую папку. Мне велено было отправиться в соседнюю комнату и заняться изучением материала, что я и сделала с большим удовольствием. Не терпелось почитать об Эрихе.
Именно здесь я наконец смогла вдуматься в масштаб происходящего. Помимо досье на доктора Мартена, там были сводки разведки. Мишанин в кабинете лишь наметил контуры, а здесь открывалась вся картина, и от этой картины перехватывало дух.
Вырисовывались пугающие детали: Франция теперь разрабатывала защитный купол, и если артефакт не будет найден, то нам всем придется идти к ним на поклон. И это – несмотря на то, что наши создатели тоже бились над подобной защитой.
Но и это было еще не всё. Немцы, не теряя времени, уже успели построить три лаборатории под землей. А рядом лежал самый тяжелый для восприятия документ – список и фото пропавших агентов с краткими, будничными пометками Мишанина на полях.
Читая это, я понимала, что Павел Павлович был прав. Это была не просто миссия – это была мясорубка, в которой уже исчезли профессионалы. И я, зеленая выпускница, лезу туда по зову сердца и из-за тоски по канцелярскому креслу. Стало страшно по-настоящему.
Мишанин ни словом не обмолвился о парной магии. Могло ли это означать, что никто так и не узнал о нашей встрече с бароном десять лет назад? Эрих скрыл ото всех. Но почему? «Так ведь и ты молчала», – хмыкнул внутренний голос.
– Все узнаю при встрече, – прошептала я, прижав фотографию светловолосого вещателя к груди.
Глава 2
Магия искателя удивительна. Там, где ни один маг не скроется, искатель легко спрячется. Но больше всего у зеленоглазых магов получается уходить от погони.
Мы, искатели, легко находим людей, но сами остаёмся невидимыми для преследователей. Наша магия как бы создаёт вокруг прозрачный щит, укрывающий от любого магического взора. Именно поэтому пересечь границу нелегально для меня оказалось проще простого. Я даже отказалась от помощи провожатых, уверенно заявив, что справлюсь сама. Цыганке с даром искателя скрыться от пограничников – раз плюнуть. Всё, что требовалось, – это карта местности.
Мишанин долго проводил мне инструктаж. Он заставлял меня раз за разом повторять выдуманную легенду, пароль для Трофимова и Эриха. Снова и снова Родион Алексеевич задавал одни и те же вопросы. Он не успокаивался, пока мои ответы не стали машинальными.
– Вещателей можно обмануть, – голос Мишанина звучал тихо, но каждое слово врезалось в память, – Главное – не строить чёткие планы. Думай о чём-то одном, а потом переключайся на другое. Вещатели видят будущее только тогда, когда решение окончательно принято. А когда человек сомневается, будущее становится размытым, его практически не разглядеть.
Слова Мишанина эхом отдавались в моей голове, пока я шла по узкой тропинке, ведущей к границе. Для меня они были самыми загадочными магами, ведь до Эриха я никогда с ними не общалась и не знала таких подробностей. Вещатели редко рождались, а когда появлялись на свет, то их будущее, как правило, было предопределено… В прошлом они были советниками королей, сегодня – занимали высокие посты. Эрих наверняка в «Серой Лиге» был не простым сотрудником.
Первые лучи солнца робко и ласково касались земли, окрашивая небо в нежно-розовые оттенки. Природа оживала: птицы начали петь свои утренние песни, а в воздухе витала свежесть, смешанная с ароматом росы и цветущих растений. Рассвет – отличное время, чтобы незаметно пересечь границу.
Вдалеке показались огни пограничного поста. Я остановилась, серебряные нити, как магический щит, окутывали моё тело, делая меня невидимой не только для обычных глаз, но и для магического взора. Пограничники, стоявшие на посту, мельком взглянули в мою сторону, когда от моих движений заколыхалась высокая трава. Сильный ветер помог мне сбить с толку магов.
Ещё несколько шагов – и я оказалась по ту сторону границы. Прошла! Сердце радостно забилось в груди, пусть я и знала, что это только начало моего пути. Впереди ждала неизвестность, мои способности искателя ещё не раз пригодятся в этом опасном путешествии. Никогда прежде я не бывала в другой стране. В приюте нас заставляли учить иностранные языки, поэтому я отлично владела английским и немецким.
Итак, самая лёгкая часть задания была выполнена, теперь оставалось дождаться Трофимова.
От границы до небольшого приграничного городка пришлось топать пешком. Из вещей я взяла только самое необходимое: смену нижнего белья, туалетные принадлежности, пару блузок, юбку и платье. Из защиты был только мамин кулон, моё умение самообороны и маленький нож. Да, ещё взяла карты Таро. Все-таки я родилась в таборе, приют не смог вытравить из меня всё цыганское, как ни пытался.
Стикс, таблетки, которые защищали от воздействия других магов, Мишанин мне не выдал:
– Получите у Трофимова, вам их давать ни к чему. Если вдруг вас задержат на границе, то стикс лишь усугубит ваше положение.
Я промолчала, хотя хотелось едко ответить:
– Искателя поймать невозможно, если он этого не захочет.
Но промолчала, пусть Родион Алексеевич лучше узнает, что границу я прошла, чем буду словами доказывать ему обратное.
Примерно через четыре часа я уверенно шагала по старинной брусчатой мостовой, мимо аккуратных двухэтажных домов с резными ставнями и небольших магазинчиков, чьи витрины манили яркими вывесками. Неожиданно поднялся ветер, небо стремительно заволокло свинцовыми тучами.
Август выдался на удивление холодным и дождливым – редкое явление для этих мест. Я мысленно похвалила себя за то, что предусмотрительно взяла с собой лёгкий плащ. Едва успела накинуть капюшон, как первые тяжёлые капли ударили по мостовой. Прохожие торопливо прятались под крышами домов, я же решила не останавливаться, хотя стопы горели. Время поджимало. Встреча с напарником должна была состояться в двенадцать пятнадцать.
Перед глазами предстала карта польского городка. Маршрут был выверен до мелочей: дойти до центральной площади, свернуть направо у ратуши, миновать мастерскую часовщика, перейти на противоположную улицу, свернуть в узкий переулок и – я на месте.
Капли дождя становились всё крупнее, барабаня по плащу и мостовой. Я ускорила шаг, стараясь держаться ближе к стенам домов, где дождь бил не так сильно. Мокрые камни под ногами блестели, а в воздухе витал характерный запах дождя, смешанный с ароматом свежей выпечки из ближайшей пекарни.
Проходя мимо часовщика, я бросила взгляд на его витрину. Старинные часы тикали размеренно и спокойно, а стрелки неумолимо приближались к назначенному времени.
Свернув в переулок, я оказалась в полумраке. Дождь здесь почти не чувствовался, но капли, стекающие с карнизов, создавали причудливую симфонию. Два дома… Первый – с облупившейся краской, второй – с новенькой вывеской сапожной мастерской. Третий дом был моей целью.
Я остановилась у неприметной двери, украшенной витиеватой резьбой и вывеской «Кафе Медовый Грифон». Напарник должен был появиться с минуты на минуту. Я поправила плащ, сделала глубокий вдох и толкнула тяжёлую деревянную дверь; над головой мелодично звякнул медный колокольчик. Тёплый воздух, пропитанный ароматами жареного мяса и кофе, окутал меня, а мой желудок требовательно запросил еды.
Внутри кафе царила атмосфера домашнего уюта. Неяркий свет старинных ламп создавал мягкие тени на стенах, украшенных картинами с сельскими пейзажами. Гостей было немного: в углу расположилась молодая пара, погружённая в беседу; перед ними дымились две чашки ароматного кофе. За центральным столиком женщина с двумя девочками наслаждалась ванильным мороженым. Четверо мужчин за столиком у стены вели оживлённую беседу, подкрепляя её сытными блюдами. Я должна была присесть за второй столик от двери. Он как раз пустовал и идеально подходил для наблюдения за входом и остальными посетителями.
Тут же ко мне подошла молоденькая официантка с длинной рыжей косой, которую она небрежно откинула назад. Девушка заговорила со мной по-польски, я не знала этот язык и стала отвечать на немецком. Официантка недовольно сморщила курносый нос и, видимо, кого-то позвала… Из кухни появился молодой человек, его тёмно-синяя униформа была аккуратно отглажена, а на фартуке не было ни единого пятнышка. Он вежливо улыбнулся и, к моему облегчению, заговорил на безупречном немецком:
– Добрый день, фройлен. Чем могу служить?
Я расслабилась и сделала заказ, попутно осматривая помещение. Мои глаза невольно скользили по каждому углу, выискивая что-то необычное. Время шло, а мой напарник всё не появлялся.
Мне принесли заказ: свекольный борщ, от которого поднимался пар, наполняя воздух сладковатым ароматом тмина. Рядом дымилась порция бигоса – тушёная капуста с нежными кусочками говядины, копчёной грудинкой и черносливом. На десерт я заказала пончики, их золотистая корочка блестела от клубничного варенья, а рядом стояла кружка травяного чая, где листья мяты описывали круги в прозрачной воде. Всё так ароматно пахло, что я сразу приступила к трапезе, но взгляд невольно скользнул к круглым часам на стене напротив. Большая стрелка неумолимо двигалась к двенадцати. Что же могло случиться? Я старалась не поддаваться панике. Успокаивала себя, что всё хорошо, Трофимова, скорее всего, задержали дела. Но нехорошее предчувствие сжимало сердце, и я начала думать, как быть, если мой напарник так и не появится.
Ехать одной до Берлина? Место встречи с Эрихом я знала, пароль тоже, только… Как быть с документами? Они лежали в потайном кармане сумки, но без печати пограничного контроля – это просто бумажки. Официально я не прошла границу. Да уж, тупик.
Женщина с девочками покинула кафе, а я приступила к десерту. Какими же вкусными здесь были пончики! Решила, что закажу ещё и спрошу у Юлиуша (так, кажется, звали официанта), где можно недорого снять квартиру. Польские деньги имелись, Мишанин не скупился. Сказал: «Для такого дела ты должна быть всем обеспечена». Только хватит их на месяц, если не шиковать…
Едва я собралась подозвать Юлиуша, как звякнул колокольчик. В проёме двери замерла девушка в светло-зелёном платье, похожем на весенний лист. Её соломенные волосы были собраны в небрежный пучок, а на плече болталась красная сумочка. Незнакомка оглядела присутствующих, а затем воскликнула на русском с лёгким акцентом:
– Арина! Сколько лет, сколько зим! – Девушка бросилась меня обнимать, и от её духов – жасмин с горьковатой полынью – перехватило дыхание. Я замерла, пытаясь прийти в себя и определиться, как быть.
– Ты хоть улыбнись, – процедила сквозь зубы незнакомка. Её карие глаза чтеца пристально наблюдали за мной; по виду она была ненамного старше меня.
– Привет, – выдавила я улыбку. Мой нож лежал в рюкзаке, но чтобы его достать, надо было наклониться… непродуманно и глупо. Кулон не предупреждал, значит, магичка пока не лезла в мою голову.
– В полдень обычно дождь в Эльблонге, а сегодня ни облачка, – произнесла девушка пароль Трофимова.
– Мой зонт всегда со мной, дождь мне не страшен, – тихо сказала я, сжимая кружку так, что пальцы побелели.
– Быстро допивай чай и уходим, – прошептала незнакомка, и громче для посторонних ушей добавила: – Это прекрасно!
К нашему столику подошла официантка, она хмуро взглянула на меня и, коверкая слова, произнесла:
– Русский тут все знает. Зачем говорила на немецком?
Магичка недовольно поджала губы. Что не так? Да, плевать.
– Потому что я из Дрездена, – пожала плечами я и, подхватив свой рюкзак, поднялась. Официантка фыркнула, будто не поверила, забирая оплату.
Когда мы вышли на улицу, чтец резко сунула мне в руку таблетку.
– Это стикс. Срочно прими.
Дождь противно моросил, и я накинула капюшон. Мы петляли между кирпичных домов с облупленными ставнями, уходя к окраине. Жители попрятались от дождя – только старуха в чепце, выливающая помои, бросила вслед косой взгляд. Я застегнула ворот плаща, бежать на сытый желудок было тяжело. С каким удовольствием я бы сейчас упала на кровать и проспала до утра.
Чтец шла впереди, резко обходила телегу с сеном, ныряла под арки домов. Иногда она оборачивалась, чтобы убедиться, что я не отстала. Незнакомка так и не представилась и больше не заговаривала со мной. Я тоже молчала, хотя так и тянуло спросить: «Почему меня не встретил Трофимов?».
Девушка завернула за угол, я последовала за ней и оказалась прижата к стене рукой незнакомки:
– Что случилось? – с тревогой спросила я.
– Потом поговорим, сейчас надо от них скрыться, – торопливо произнесла чтец. Её взгляд метнулся к концу переулка. – Слушай внимательно, если вдруг так случится, что мы с тобой… потеряемся, то ищи укрытие. Неважно где, главное – спрятаться. Выйдешь вечером и ориентируйся на собор.
