– Беги сюда! Я помогу! Сюда! – крикнул я неизвестной женщине, которая не могла меня не услышать.
На пару мгновений крики приостановились… А потом возобновились и, кажется, начали смещаться в мою сторону. Только сейчас до мозгов дошло, что действия мои были… не самыми умными. Мягко сказано. Во-первых, глупо лезть в бой, не имея никакой информации о противнике, в мультивселенной встречаются такие твари, которым простое копье в принципе повредить не способно вообще и никак. Ну, если только его не держит какой-нибудь легендарный герой, что и обычным железным кинжалом архидемона затыркать способен за счет одной лишь своей крутизны и прилагающихся навыков. А во-вторых, подставиться под угрозу, способную так напугать незнакомку, будучи в ну очень хреновой физической форме, – идея откровенно идиотская! Если передвигаться в своем текущем темпе, то у меня получится обогнать или обойти с фланга разве что только особо медлительную черепаху либо ее инопланетный аналог. А с околонулевой маневренностью победить в ближнем бою удастся либо неподвижное чучело, либо другого такого же инвалида.
– Вот всегда у меня так: сначала делаю, потом думаю… Отчего и страдаю… Сначала с врагами, потом с тем, чтобы трофеи с них сбыть… – Подхватив лук и колчан со стрелами, я огляделся по сторонам и поковылял к ближайшему дереву, у которого достаточно толстые ветки росли на относительно доступной высоте. Со второй попытки я закинул на них свое древковое оружие, ибо в первый раз оно раздвинуло листву и грохнулось вниз, едва не ранив хозяина, а после начал карабкаться следом. Не знаю, с какой дрянью мне предстоит столкнуться, но какого-нибудь медведя сверху вниз колоть всяко удобнее, чем если он идет на тебя, растопырив лапы с огромными острыми когтями, а те же волки лазить на верхотуру за добычей вообще не умеют. Даже за их развитыми версиями, обладающими пусть отнюдь не человеческим, но вполне себе работающим разумом и волшебными способностями, таких талантов не числится. Дистанционной атакой вот древолаза какого сшибить могут, это да…
Крики прекратились: видимо, издававшая их женщина либо сообразила беречь дыхание, либо уже запыхалась до полной невозможности вопить. Однако лес полнился постепенно усиливающимся шумом, который производить может только какое-то крупное существо, прущее на всех парах и грубо проламывающееся через занимающий нижние ярусы кустарник. Что-то приближалось, и я взялся за лук, впервые присмотревшись к нему поближе. Конструкция была нехитрой: гнутая толстая палка и туго натянутая веревка, в несколько витков обмотанная вокруг ее концов. Нечто подобное заботливые родители мастерят своим детишкам, если не боятся, что те останутся без глаза во время игры в индейцев. Только размер больше да тетива весьма тугая, натянуть ребенок вряд ли сумеет… Ее, кстати, вроде бы полагается снимать в те дни, когда оружие не используется… А может, и нет, может, это от лука зависит… Мой опыт обращения с подобными игрушками вообще-то околонулевой! Причем как в реальности, так и в воспоминаниях о будущем! Только вот других инструментов, пригодных к дистанционному поражению цели, к сожалению, нет. Ну ладно, стрел много, авось какой-нибудь и не промажу… Особенно если бить буду в упор.
На полянку, куда меня перенесло, вломилась женщина, дышащая как загнанная лошадь. Хотя, скорее, девушка, лет двадцать, может, даже меньше. Была она не очень высокого роста, с темными волосами, стянутыми в хвост, облачена в короткие спортивные штаны и легкую, местами порванную маечку, слабовато подходящую для прогулки по лесу. Кожа лица и разрез глаз выдавали уроженку Азии или, по крайней мере, потомка переселенцев откуда-то из тех краев. Судя по всему, паника крепко овладела сей особой, поскольку она, вырвавшись на оперативный простор, замедлилась лишь на миг и ринулась дальше, похоже, меня попросту не заметив. А следом показался и тот, кто ее так напугал и до сих пор преследовал. Гоблин. Дохлый. Почти до одних только костей разложившийся. Тело зеленокожего гуманоида, отлично знакомого мне по ночным кошмарам, даже в выпрямленном состоянии не превышало бы отметки полтора метра, а сейчас он казался еще меньше, поскольку передвигался на четырех конечностях, подобно животному, и изрядно отощал, потеряв процентов двадцать-тридцать своей прогнившей массы. Собственно, по этой причине он беглянку-то и не догнал – живые представители этой расы носятся как наскипидаренные, даже в рукопашной по ним иначе как широким рубящим ударом хрен попадешь… Мертвые, если они, конечно, в относительно хорошем состоянии, тоже особо прыти не сбавляют… Но этот зомби, у которого из-под ошметков сползшей клочьями шкуры аж череп проглядывал, почти лишился своего естественного опорно-двигательного аппарата, ибо тронутые разложением мышцы от прилагаемых усилий просто рвались, и, по всей видимости, покуда не обзавелся его магическим аналогом, позволяющим всяким костлявым андедам не просто двигаться, но и делать это с неожиданной шустростью.
– Я здесь, гнилушка! – Стрела уже была в руках, но, прежде чем использовать ее по назначению, пришлось чуть уколоть кончиком железного наконечника тыльную сторону ладони, обагрив острие маленькой каплей крови. Натянуть тетиву и выстрелить затем было нетрудно… Да только, видимо, получилось у меня как-то неправильно, ибо снаряд до монстра метров пять не долетел, бесполезно плюхнувшись на землю. Однако нежить все равно резко остановилась, а после куда более медленно и осторожно двинулась к оперенной палке с острым наконечником, покрытым человеческой кровью. И притом кровью совсем не того человека, которого монстр уже преследовал и обязательно бы догнал, когда у добычи кончатся силы на то, чтобы мчаться во весь опор. – А ну давай! Иди сюда!
Подгнивший труп гоблина подчинился и, испустив нечто среднее между стоном и рычанием, направился в сторону моего дерева. Обращенные к ней слова тварь понять не могла, мозгов у низшей нежити, а на любую иную столь прогнивший труп не тянул даже со скрипом, было примерно как у крысы. Бешеной такой крысы, охваченной нестерпимым голодом, главенствующим над всеми другими инстинктами, включая чувство самосохранения. Ну, может, совсем чуть-чуть побольше. Двигаться, идти по свежему следу, драться и жрать – это все, на что подобные ходячие трупы были способны. А еще они были жадными до усрачки. Как обезьяны, которые могут засунуть лапу в кувшин с узким горлышком за зерном или фруктами, но после никуда от этой посуды не уйдут, поскольку кулак обратно не пролезает, а вытащить из ловушки пустую ладонь не позволяет жадность. Когда гнались за одной добычей, но видели другую, запросто могли переключиться на новую цель, если считали, будто ту проще задрать. Например, она ранена и истекает кровью. Их органы чувств не гнили, ну, может, только чуть-чуть, однако куда важнее зрения, обоняния или там слуха для подобных монстров было чутье жизни, свойственное всем немертвым. И для него маленькая алая капля сияла как маяк в ночи.
Вторая стрела оказалась удачливее и клюнула передвигающегося на четвереньках гоблина куда-то в спину, впрочем, не нанеся особого ущерба. Это тело уже было мертво и частично разложилось, как оно могло бояться каких-то там царапин?! А третьим выстрелом я опять промазал, после чего аккуратно отложил лук в сторону и взялся за копье.
Тварь достигла подножия дерева и принялась карабкаться вверх. К сожалению, с классическими киношными зомби, которые могут лишь кое-как ковылять с ноги на ногу и не умеют преодолевать мало-мальски серьезные преграды, она имела не так уж много общего… Даже в голову бить было почти бесполезно, поскольку сгнившее мозговое вещество для тех процессов, что хотя бы с натяжкой можно назвать процессами жизнедеятельности, просто не требовалось. Монстра при удаче получилось бы ослепить, выбив избежавшие гниения и чуть светящиеся багровым буркалы, но на дистанции в несколько метров он все равно нашел бы сколь угодно хорошо замаскированную без помощи магии добычу, ведомый одним лишь своим бесконечным голодом и прилагающимся к нему чутьем.
Первый удар своим лезвием я нанес по верхней, левой руке нежити, срезав чуть ли не у корня пару гнилых пальцев, оснащенных большими острыми когтями. Так-то и у нормальных гоблинов они отнюдь не маленькие, заметно обгоняющие в практичности и смертоносности любой человеческий маникюр, но все-таки будут поменьше раза в два-три. Еще парочка ударов оказалась не такой удачной, но какие-то фаланги не надрезала, так поломала.
Восхождение нежити несколько замедлилось, поскольку цепляться ей стало заметно тяжелее, и за моими действиями она принялась следить внимательнее, дабы избежать или хотя бы ослабить последствия следующих атак. Но своих намерений дохлый уродец, до которого уже было рукой подать, не отбросил. Даже когда я сдвинулся по ветке чуть назад и наставил оружие в сторону переползающего туда же монстра. Острие, упертое куда-то в живот, настроя ходячего трупа не сбило, и тот без тени сомнения насадился на палку с железным наконечником и пополз вперед, пропуская древко сквозь себя и желая как можно быстрее добраться до столь близкой уже добычи… Которая мотнула рукоять своего оружия вниз и в сторону, подвешивая сильную и опасную, но довольно-таки легкую тварь над пустотой, стоило лишь врагу оторвать от опоры верхние конечности, дабы протянуть их в сторону оказавшегося уже совсем рядом человека и шагнуть к нему, отрывая от коры одну из ног.
У зомби захват перед укусом – это рефлекс из числа безусловных. А все потому, что жрать падаль или там зверье им бесполезно – хоть чуть-чуть утолить свой бесконечный голод и поднабраться силенок подобные мерзости способны исключительно в тех случаях, когда терзают разумную и все еще живую добычу. Ну а вырвавшийся из хватки человек, эльф или гоблин, который отбежит на пару метров да и сдохнет там от кровопотери из ран, попросту бесполезен. Даже более того – вреден, ибо может восстать из мертвых в качестве конкурента.
Испустив непонятный тоскливый сип, монстр, сползающий вниз под действием гравитации и собственной тяжести, попытался удержаться на копье, хватая руками древко, но частично отсутствующие, частично переломанные пальцы, тонкой моторике которых вдобавок мешали здоровенные когти, с задачей своей вовремя не справились, и нежить рухнула вниз, брякнувшись о землю, будто мешок с костями и гнилым фаршем. Ее это, разумеется, не убило, тут высоты-то всего метра три, ну, может, чуть больше… Однако когда ходячий труп вновь бросился к стволу и вторично пополз вверх, прыти в его движениях было как-то поменьше, чем раньше. Чего-то он себе, видимо, все-таки сломал и порвал, а потому и без того находящаяся не в лучшей форме гоблинская тушка не могла носиться так же резво, как раньше.
– Эй! Ты в порядке?! – Как оказалось, беглянка далеко не ушла и теперь стояла на дальнем краю поляны, наблюдая за нашим противостоянием.
– Все прекрасно! – ответил ей я, пытаясь хоть немного оттереть древко листьями от того, что на него налипло. Для своего насквозь гнилого состояния дохлый гоблин почти не пах – видимо, особо ароматные кусочки к настоящему моменту уже разложились и выдохлись… Но копье, пробившее дыру в его смердящем нутре, все-таки перепачкалось в протухшем жире или в чем-то подобном, от вони которого хотелось блевать. – Не подходи сюда пока! Вдруг он на тебя опять кинется…
Однако монстр преследовать девушку не пожелал. То ли забыл про нее уже, то ли считал, что сначала надо разобраться с проблемной добычей, которая дерется, а десерт оставить на потом. Второе восхождение монстра на дерево стоило ему еще трех пальцев, что я срезал аж четырьмя ударами, прежде чем снова сбросить вниз гоблинского зомби. В нормальном состоянии такой гуманоид весил бы килограммов пятьдесят-шестьдесят, а сейчас тянул едва на сорок. Плевое дело, если уловить момент, когда тварь своими когтями за кору не цепляется.
После третьего падения тварь, к этому моменту имевшая вместо верхних хватательных конечностей куцые культяпки и окончательно ставшая напоминать кусок гнилого мяса, явно призадумалась над своими перспективами в жизни, вернее, не-смерти. И попыталась уковылять подальше на хромающих ногах, решив оставить на потом сбор урожая с деревьев, откуда приходится регулярно падать. Да только кто же ей даст?!
Дождавшись, пока тварь уже не пробежит, а кое-как проплетется метров двадцать в сторону очень занервничавшей девушки, я быстренько спустился вниз и попытался атаковать гоблина в спину. Мертвец, к сожалению, приближение живой добычи со свежей кровоточащей ранкой не пропустил, развернулся ко мне своим полусгнившим личиком и вновь полез обниматься. И был бит. Копьем. Прямо в правую ногу, которую острый наконечник пробил насквозь, высунувшись с другой стороны гнилого бедра. А после я выпустил рукоять своего оружия и отпрыгнул назад.
– Что ты делаешь?! – вскричала незнакомка после того, как я разорвал дистанцию. – Он же сейчас тебя загрызет!
– Загрызалка не выросла, – отрезал я, скрипя зубами от боли в обожженной ступне и отходя к валяющимся на земле пожиткам, среди которых лежали щит и топор. Монстр с копьем в ноге сделал пару неуверенных шагов следом, но куча переломов, основательно порванные мышцы и большущее древко, сбивающее равновесие и цепляющееся за все подряд, мешали ему ходить, заставляя при каждом шаге заваливаться в сторону. А добыча-то тем временем отдалялась, чем приводила куцее сознание твари в настоящее неистовство. Попытка встать на четвереньки, дабы использовать для передвижения сразу все имеющиеся конечности, вообще обернулась полным фиаско, ибо копье сыграло роль якоря. В непривычной для себя ситуации монстр сделал то, в чем был не силен – задумался. А после попытался вынуть из себя исполинскую занозу, но не проталкивая ту вперед или назад, а тупо тягая вверх и в сторону… Ну, что сказать… Мыслительные процессы у низшей нежити все-таки есть, что бы на этот счет ни говорили всякие острословы, никогда своими глазами зомби не видавшие… Однако они – далеко не самая сильная сторона данных покойников. Зомби бы и сами это признали, если бы имели достаточно мозгов.
Щит в одну руку, топор в другую – и снова на сближение. Покойники по определению не боятся смертельных ран, их невозможно заставить истечь кровью… Если, конечно, бить по физическому телу, а не по энергетическим структурам, заставляющим труп ходить и двигаться. Однако для того, чтобы уничтожить подобного монстра, магом быть вовсе не обязательно. И даже зачарованное оружие не требуется. Достаточно самой обычной физической силы и чего-нибудь острого, желательно на длинной рукоятке. Был бы этот зомби человеческим, и мне пришлось бы куда тяжелее. Я бы не сбежал от потерявшей в мобильности твари, но потратил бы на нее куда больше времени, кружа вокруг и раз за разом нанося все новые и новые раны, еще больше снижающие прочность истлевшего организма. Но гоблины, особенно подгнившие, имеют не такие уж и могучие стати. Толчок всем телом навстречу протянувшимся ко мне лапам – и опасная, но легкая тушка, в которую втемяшились щитом, опрокидывается на спину. Мощный размашистый удар, отдающийся болью в напрягаемых мышцах правой руки, – и вторая, еще относительно здоровая нога нежити оказывается надрубленной. Отход, пока барахтающаяся на спине тварь зубами не цапнула. Разбег, помогающий набрать импульс для сокрушительного толчка, после которого никакой гоблин равновесия не удержит. Повторный взмах топором.
– Почему он не умирает?! – взвизгнула все еще остающаяся в отдалении незнакомка после того, как мой топор обрушился на шею зомби, одним единым махом отрубая ее к чертям собачьим! Сам не ожидал, что так выйдет, видимо, попал в место, где позвонки совсем прогнили… Вот только в очередной раз сбитая с ног тушка продолжила махать своими лапами, любая рана от которых могла доставить кучу проблем. В живого мертвеца, конечно, не обращусь, но если вовремя не прижечь или не обработать каким-нибудь антисептиком, то заражение гарантировано. – Ты уже убил его! Обезглавил!
– Убил его кто-то другой, – хмыкнул я, вновь разрывая дистанцию. Нога болела адски, но это был единственный недостаток выбранной тактики. После каждого опрокидывания нежити ей требовалось секунды четыре или пять, чтобы вновь соориентироваться в пространстве, и в это время ее получалось колошматить без лишнего риска. Еще раза два-три, и конечностей у этого немертвого тела станет меньше, после чего процесс только ускорится. И в конечном итоге я это гнилое мясо разрублю на куски, а те уже больше никому не смогут представлять угрозу. – Причем довольно давно… И какая дохлому разница – с башкой он или без башки… Где ты этого урода полусгнившего откопала только?! Бесконечная вечная империя ведь не могла высадить кого-то из нас рядом с одним из них, верно?
– Он в домике сидел… – подтвердила мои догадки незнакомка. Тренировочный лагерь был предназначен не для того, чтобы в кратчайшие сроки избавиться от максимально большего числа землян. Бесконечная вечная империя считала нас ресурсом, пусть даже, чтобы этот ресурс начал приносить пользу, ему требовалась изрядная предварительная обработка, а потому пустое разбазаривание жизней противоречило ее интересам.
Этот мир, по сути представляющий из себя один большой лабиринт для бесчисленного количества подопытных мышек, мог быть чудовищно жесток, но он следовал определенной логике. И если попавший сюда подданный наткнулся на нежить или какое-то другое опасное существо или явление, то с вероятностью процентов в девяносто он сунулся куда-то, куда соваться надо было хорошо подготовленным. И данное место имело некое подобие предупреждающих знаков… А также награду, предназначенную тому, кто сможет одолеть, подкупить или ограбить стража сокровищ.
– Меня почти рядом с этим домиком переместило, я хотела на помощь позвать… Ну или, может, найти чего полезного, а то ведь дали только палку и какую-то дерюгу… Зря я туда сунулась, да? Кстати, меня зовут Оливия! Я из Сиднея!
– Зря, – согласился я, на выдохе нанося зомби очередной удар, от которого левая рука бывшего гоблина отлетела далеко в сторону, чем заставила девушку испуганно взвизгнуть. Совсем уж неадекватной дурой она быть не могла – такие просто бы не прошли первое испытание тренировочного лагеря. Однако силы духа ей, видимо, недоставало… Как и каких-нибудь полезных навыков, ведь, судя по всему, она была из тех, кто после оценки заслужил лишь какой-то из обычных классов. Им от щедрот бесконечной вечной империи тоже полагалось кое-какое стартовое снаряжение, но его качество заставило бы презрительно фыркнуть даже огородное пугало. – Зови меня… Бальтазар!
Глава 6
– Бальтазар, а он точно сдох? Бальтазар, а он тебя не ранил? Бальтазар, а у тебя нет воды попить? – Когда девушка окончательно удостоверилась, что ее обидчик больше угрозы не представляет, будучи разрезанным на несколько отдельных кусков, растащенных в разные стороны, то с ней случилась небольшая истерика, вылившаяся в приступ болтливости. Хотя, надо признать, это было несколько ожидаемо, да и вариант далеко не худший… Тем более большая часть ее вопросов даже могла считаться более-менее разумной. – Бальтазар, а ты не можешь одолжить мне какой-нибудь нож? А то я без оружия себя тут как-то неуверенно чувствую… Ой, Бальтазар, а что ты делаешь? Зачем тебе копье?!
Несколько нервный голос Оливии был вполне понятен. Она довольно симпатичная, меня не знает, вокруг – лес, у собеседника – нож… Вернее, целый арсенал холодного оружия, еще обагренного гнилой кровью предыдущей жертвы. К ее счастью, я не маньяк и становиться им в ближайшую пару сотен лет вроде не собираюсь, а потому ничего плохого девушке не сделаю. Если она не попытается меня ограбить или втихаря по башке камнем стукнуть, само собой. Хорошего жительница Сиднея, правда, тоже получит не особо много. У меня нет времени на то, чтобы нянчиться с теми, кто хочет другим на шею сесть и ножки свесить, а потому, если эта девушка надеется пережить тренировочный лагерь или хотя бы ближайшие дни за моей крепкой спиной, ничего не предоставляя взамен, то будет очень сильно разочарована.
– Сейчас древко немного очищу, чтобы руками взять можно было, и лут искать буду… – оповестил я австралийку, осторожно вытягивая оружие из раны за оставшийся чистым кончик древка. Мне кажется или на его острие теперь появились выщербины? Насчет лезвия топора же таких вопросов нет – появились. Скверного качества железо, которое на Земле бы постеснялись даже в пункт приема металлолома оттащить, начало сдавать всего лишь оттого, что им несколько раз рубанули по подгнившей гоблинской кости. И погнулось еще слегка. Бесконечная вечная империя невообразимо велика… Но большая часть составляющих ее миров застряла в глубоком средневековье, пусть и магическом. И уровень промышленности у них соответствующий. А новые подданные, засунутые в тренировочный лагерь, проходят свою адаптацию на основании подхода, который так и хочется назвать «температурой, средней по больнице». – Ходячий труп ведь штука в некотором роде аномальная, верно? Его существование вряд ли естественно… А все, что неестественно, то искусственно или как минимум сильно отличается от нормы и, следовательно, кем-то ценится. Значит, у него обязательно найдется что-то, чего в нормальном теле быть не должно, что, возможно, нам пригодится… Какое-нибудь ядро монстра, магический орган, волшебный амулет, придающий этой груде мяса возможность имитации жизни…
– Бальтазар, а ты правда думаешь, что в нем будет лут, как в компьютерной игре? Бальтазар, а лут разве не должен сам выпадать? Бальтазар… Фу, Бальтазар, как же он воняет! – Внутренности гнилого дохлого гоблина действительно воняли так, как могли это делать только внутренности гнилого дохлого гоблина. Слезились глаза, бунтовал желудок, а в мозгах крепко засел образ экзотической американской зверушки под названием скунс. – Бальтазар, а у тебя точно нет воды или сока какого-нибудь? Вот точно-точно? Бальтазар, я ведь и до переноса сюда пить хотела, у меня как раз пробежка почти к концу подошла… Бальтазар, ну так можно я хотя бы вон тот ножик возьму, который самый маленький?
– Оливия! Не мельтеши!
Ее суета и говорливость, честно говоря, начали немного раздражать. Равно как и выбранное имя. Увы, последнее было скорее необходимостью, чем блажью. Пусть старый мир в единый миг рухнул окончательно и бесповоротно, родившиеся в нем предрассудки были куда более живучи, и будущему мне приходилось сталкиваться с тем, что некоторые обитатели Земли, несмотря на обстоятельства и общих врагов, в упор не хотели нормально сотрудничать с «тупым злобным русским коммунистическим варваром», хотя самым гнусным поступком оного варвара до переноса в тренировочный лагерь было вполне себе капиталистическое уклонение от налогов. Частичное, к сожалению. Впрочем, долго те дебилы не прожили…
И куда важнее были две другие причины. Во-первых, по-настоящему влиятельными людьми часто пытались манипулировать через родню, иногда оказывая ей услуги и требуя за них оплаты, а иногда вообще захватывая заложников. А во-вторых, одним из наиболее легких способов устранения высокоуровневого чемпиона, способного единолично перемолоть небольшую армию, являлось накладывание проклятия через общую кровь с каким-нибудь двоюродным дядюшкой, даже если оного дядюшку жертва покушения никогда и в глаза не видела… А я рассчитывал подняться высоко, очень высоко. Достаточно высоко, чтобы предотвратить те катастрофы, которые мне снились. Ну или хотя бы вновь попытаться изменить историю, только на сей раз действуя с еще большей эффективностью.
– И ножи не трогай, ими ты и от зайца толком не отобьешься, бери тесак… Штаны еще натяни нормальные, да и рубашку серую тоже. Хотя какая-то защита будет… Только вещи я тебе даю с возвратом!
Копье пластало гнилую тушу зомби будто бы в случайно выбранных местах, но на самом деле я отлично знал, что можно добыть из такого рода противников. Сердце нежити. Будущий я в основном вырезал подобные трофеи из куда более жутких и опасных тварей, но нередко подобные монстры обладали многочисленной свитой из относительно нормальных ходячих трупов, и если время было, то он и такой мелочевкой не брезговал.
Неважно, был ли данный зомби создан некромантом или поднялся вследствие сочетания природных условий, самым главным из которых являлся высокий магический фон. В его груди, точнее, в сердце должен быть маленький невзрачный кристаллик, являвшийся главным аккумулятором энергии. Ну, в низшей нежити – маленький и невзрачный. Сердце какого-нибудь рыцаря смерти больше напоминает собой алмаз размером с куриное яйцо… По прочности, кстати, тоже. А потому пытаться прикончить эту ходячую машину разрушения ударом в единственно важный орган – дело гиблое… Вот с зомби могло бы сработать, да только обломки сердца в разы дешевле, чем невредимый магический аккумулятор, где уже есть немножечко силы и который можно повторно наполнить и разрядить как минимум пару десятков раз.
– А-а-а! Тут тварь! Тва-а-арь!
Пронзительно-испуганные женские вопли за спиной заставили меня отвлечься от своей задачи, я мысленно клял говорливую дурочку, которая на ровном месте сумела найти себе проблемы… Впрочем, при осознании ситуации мне пришлось перед Оливией столь же мысленно извиниться. Нет, проблемы у нас были, только источником их стал вообще-то я. Вернее, волчья туша, на запах крови которой заявилось странное существо, напоминающее гибрид жука и многоножки.
Сегментированное тело почти метровой длины приподнималось над землей едва ли сантиметров на сорок, опираясь на неисчислимое количество лапок-проволочек. Но вот крыльев, сейчас широко расставленных в стороны, дабы казаться больше и страшнее, у насекомого было всего два. Существо казалось довольно несуразным и не сильно грозным, но и недооценивать его не стоило. Голова с россыпью мелких глаз, словно у паука, имела довольно развитые челюсти, напоминающие смотрящий навстречу друг другу набор из пары рыболовных крючков, с которых сейчас капала свежая кровь. Волчья, к счастью…
Пока я ковырял зомби, вполглаза наблюдая за девушкой, на случай если та попробует выкинуть какой-нибудь фортель, а девушка, в свою очередь, наблюдала за мной, этот лесной обитатель прокрался к моей добыче и самым бесцеремонным образом начал ее жрать. Возможно, ушел бы он, как и пришел, не осведомляя крупных двуногих о своем присутствии, но, видимо, Оливия все-таки углядела краем глаза какое-то шевеление, присмотрелась как следует, ну а потом завизжала… направив в сторону хитиновой мерзости одолженный тесак, пусть даже лезвие его выписывало в воздухе те еще восьмерки, подчиняясь трясущимся рукам. Не совсем безнадежна. Это радует.
– Знаешь, а ведь он должен бояться тебя, пожалуй, больше, чем ты его. Понятно ведь, кто тут крупнее, тяжелее и сильнее. – Покусившийся на мою добычу кошмар энтомолога выглядел отвратно, но вряд ли представлял угрозу. Вес его находился, вероятно, в районе двадцати-тридцати килограммов, а челюсти были способны отгрызть палец, но не руку. Если он не ядовитый и не стайный, то уровень опасности примерно соответствует бродячей собаке… И хотя агрессивные псины регулярно убивают людей, представителей их племени, походя зашибленных каким-нибудь человеком, насчитывается на несколько порядков больше. – Кстати, не хочешь попробовать свои силы в бою? Я дам тебе и щит, и копье… А хотя нет, не дам. Защищайся!
– Что?! – истерично выкрикнула девушка, когда увидела, как я вскидываю свое копье… И бью им в землю, вернее, в тело громадного насекомого, которое пыталось тихонько подкрасться ко мне на расстояние укуса. Твари все-таки были стайными, причем в самом плохом смысле этого слова. Они умели координировать действия между собой, атакуя всем коллективом будто единое целое! А отвлекшийся на волка экземпляр был, видимо, просто самым жадным или самым голодным. Покрытый ошметками зомби наконечник с хрустом пробил хитин чуть-чуть позади головы и вонзился в землю – гибриды жука и многоножки были отвратительными, но не очень прочными. Длинное тело начало в агонии крутиться, как червяк, но смотреть на него было некогда – еще одна тварь прыгнула с земли прямо в лицо, и у меня едва-едва получилось заслониться рукой, в которую вонзились крючковатые челюсти, и что-то шевелилось в траве у ног…
С размаху бью ногой по ползающему там сегментному телу, отфутболивая мерзость куда подальше, и кричу от боли, поскольку использовал-то больную ногу! Гнев и злость придали то ли сил, то ли первобытной смекалки, и терзающую мою правую руку тварь я с размаху пытаюсь насадить на тупой конец древка. Хитин поддается грубому напору, трескается и выпускает наружу брызги темно-зеленой жижи, очевидно, являющейся кровью существа. А затем я повторил свои действия еще раз и еще, стараясь расширить рану, сделанную в панцире уродца. Но на четвертом замахе мое запястье лишь впустую долбануло по дереву – насекомое не захотело продолжать играть в берсеркера, которому гибель врага дороже собственной жизни, отцепилось, плюхнулось в траву и побежало прочь со всех лап, развив вполне себе внушительную скорость.
– Мама-а-а! – Пока я боролся с насекомыми, Оливия от них бегала. Кругами. И скорость очень мотивированной девушки оказалась все-таки выше, чем та, что могли развить эти странные многоножки, две из которых сейчас преследовали чересчур прыткую добычу, почти кусая ту за пятки. А еще одна лежала в траве, грызя тесак, пробивший ей живот. Оружие углубилось не сказать чтобы глубоко, но, видимо, этого хватило, дабы умирающее насекомое больше не думало ни о чем, кроме как о попытке напоследок отомстить тому, что его убивало. – Бальтазар! Помоги-и-и!
– Давай ко мне! – скомандовал я, глазами выискивая ту тварь, которую куда-то отфутболил. Видно ее не было, но эти хитиновые уродцы отлично умели до последнего момента прятаться в траве. Не кинулась бы со спины в самый неподходящий момент… – Да не прямо на меня! Левее бери! Левее!
Девушка как вихрь промчалась мимо меня, а преследовавшие ее насекомые вдруг взяли и остановились, попятились, а потом и вообще скрылись в траве, убежав с маленькой полянки. Не тупые они. Злобные, но не тупые, несмотря на то что мозгов в многоглазой хитиновой башке слишком много быть не может. Парочку их сородичей мы уже убили, одного ранили, а профита нет, если не считать укуса моей руки, следовательно, продолжать охоту нет смысла. Какой-то урон перед гибелью они бы, может, и нанесли, но звери не рискуют собой просто так. Самозащита и в некоторых случаях продолжение рода – вот единственные причины, по которым более-менее нормальные животные вступают в схватку, где не имеют преимущества.
Охотник. Уровень 2
Получен навык «Чувство копья» (обычное).
Если вы вооружены копьем, то знаете, за какую часть его держите, на что смотрит наконечник и куда направлено остальное древко. Им все равно можно ранить себя или кого-нибудь другого, кто стоит рядом с вами, но теперь шансы случайно сделать это будут чуть-чуть меньше. А целенаправленно – больше, ведь вы же знаете, в какую сторону и каким концом направлено ваше копье.
– Оливия! Оливия, хватит трястись! – прикрикнул я на девушку, убирая куда-то на задворки сознания первое сообщение о повышении уровня одного из классов, полученное в тренировочном лагере, и вместо этого наблюдая за травой да оценивая свое состояние. Онемения или жжения в укушенной руке вроде не было… И, похоже, не было самого укуса, ведь крючковатые челюсти не сумели пробить плотную ткань стеганой куртки. Так, синяк под тканью оставили или ссадину. – Тебя не цапнули?
– Н-нет, н-не успели, кажется. – Девушка тряслась как осиновый лист, но охотничьи штаны, которые она успела нацепить, выглядели целыми, а прикрытый лишь маечкой торс и вовсе легко бы позволил обнаружить любую рану. – А я его, а он как зашипит, а те как кинутся…
– Следи за лесом. – Я прошелся по поверженным насекомым, быстро срубая им головы. Для гарантии, и если интересные алхимикам ядовитые железы есть, то они почти наверняка там, рядом с челюстями. – И помолчи. Если опять кто-то попытается подкрасться, то мы их не увидим, так услышим.
Зомби начал вонять еще отвратительнее, чем раньше, придающая его гнилому телу видимость жизни и некоторую стабильность магия стремительно уходила из разрушающихся тканей, но я все равно вернулся к прерванному занятию, зная, что уже близок к цели. Шансы на возвращение многоножек на самом деле были невысоки: в природе, если охотник отступил, то больше он на чересчур строптивую добычу не полезет. И пусть в моих воспоминаниях этого конкретного вида живых существ не имелось, но большие стайные насекомые там были. Муравьи. Ох и надоедливыми они были засранцами! И невкусными…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72788611&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
