Я огрела наглеца уничтожающим взглядом. И пожалела, что не могу его испепелить.
– Вам нет нужды экономить еду, – продолжил он ничуть не смущаясь. – Как только представитель невесты подпишет бумаги, я передам вам всю сумму выкупа.
– Сколько? – деловито нахмурилась мачеха.
– Сто тысяч дукатов золотом, – ответил дракон ровным тоном.
– Сколько?!
Эмма застыла с открытым ртом.
Я тоже почувствовала себя потрясенной.
Это была баснословная сумма. Слишком большая даже для герцога. И уж тем более, чтобы платить ее за невесту, которую ни разу не видел.
Десяти тысяч вполне хватило бы, чтобы обновить поместье, закупить скот и зерно. Неужели няня права, и герцог не просто так хочет на мне жениться?
– Видишь, Хлоя, – Эмма отмерла и засуетилась, – скоро у нас будут деньги. Так что прояви гостеприимство, достань грудинку и не забудь про шельдерское вино. Надо отметить твою помолвку!
Отпустив меня, она подплыла к дракону.
– А вы, господин Авенар, – улыбнулась, беря его под руку, и взмахнула ресничками, – можете пока смыть дорожную пыль. Я открою для вас ванную комнату.
Мои щеки стали горячими.
Только бы он не понял, что наша семья давно моется в кухне, потому что там тепло, не надо далеко таскать горячую воду, и экономия дров выходит немалая.
Но Авенар, казалось, не обратил внимания на странную оговорку. Его интересовало другое.
– Моим людям тоже стоит помыться.
Мы с Эммой переглянулись.
– Баня… – начала она.
– Мы давно ее не топили, – продолжила я.
– Ах да, не топили…
Потому что какая-то птица свила гнездо прямо в трубе, и теперь дым не уходит вверх, а валит в предбанник. Ганс старался прочистить дымоход, но с одной рукой это сложно сделать. Все его попытки привели лишь к тому, что где-то в середине еще и кирпич обвалился, окончательно перекрыв и без того слабую тягу.
– Не утруждайтесь, – подал голос дракон. – Мои люди привыкли к походным условиям. Покажите, где взять воды.
В доме начался переполох. Старая Табита только и успевала указывать то на дверь кладовки, где хранились вёдра, то на большой чан на плите.
Авенар не преувеличивал, с ним действительно прибыл отряд из двадцати вооруженных мужчин в цветах герцогства Минрах. Черные с серебром плюмажи на шлемах, черное с серебром, разделенное на четверти поле на щитах и таких же цветов попоны под седлами.
С любопытством поглядывая в окно из гостиной, я разглядела герб на одном из щитов: в верхнем серебряном поле был расположен замок, в нижнем черном – серебряный вепрь с загнутыми клыками.
– Увидели что-то любопытное? – прозвучал за спиной ровный голос.
Вздрогнув, я оглянулась.
В последние минуты я наблюдала, как солдаты, обнажившись по пояс, таскают под ледяным дождем ведра со студеной водой. И сейчас, наткнувшись на бесстрастный взгляд Авенара, почувствовала себя застигнутой на месте преступления.
Уж не думает ли дракон, что я подглядывала за его людьми? Если так, то стоит открыть ему тайну. Как лекарке, мне не раз приходилось видеть голых мужчин. Покрытых ранами, язвами и коростой. Дурно пахнущих, толстых и худых. И ни разу они не вызвали у меня ничего, кроме жалости.
Но вслух я сказала другое:
– Ваша ванна уже готова. Идемте, я вас провожу.
И первой пошла вперед, подняв подбородок.
За спиной послышалось тихое хмыканье.
Пересекая гостиную, я затылком ощущала пристальный взгляд дракона. Он порядком меня раздражал: и взгляд, и его хозяин. Хотелось обернуться и потребовать объяснений.
Но я продолжила молча идти вперед, лишь спина с каждым шагом становилась все прямее и напряженнее. А пальцы все сильнее мяли скромную оторочку на рукавах.
Гостиная соединялась со столовой, из столовой в кухню вела широкая, некогда покрытая лаком лестница. А с другой стороны к кухне примыкала котельная. Там же находилась и старая купальня. Это было сделано для удобства: чтобы горячую воду далеко не таскать. Но, с тех пор как из слуг в доме остался лишь однорукий Ганс, мачеха закрыла купальню. Да и котельную давно перестали использовать.
Сейчас мои сестры и старая няня сидели в кухне, спеша приготовить обед. Я решила им не мешать и указала гостю на соседнюю дверь:
– Нам туда.
А затем покачнулась.
Глава 3
Головокружение нахлынуло так внезапно, что я едва успела опереться рукой на дверной косяк. На секунду прикрыла глаза и тут же услышала:
– Что-то случилось?
Дракон! Еще не хватало, чтобы этот надменный чужак стал свидетелем моей слабости! Он и так смотрит на нас свысока. Словно это мы рабы, а не он.
К тому же нельзя допустить, чтобы герцог Минрах передумал на мне жениться. А он может, если решит, что невеста нездорова.
Я отступила от прохода и жестом пригласила гостя войти:
– Грязную одежду можете бросить на пол. Если вам нужен помощник…
– Хотите предложить свои услуги? – уголок его рта дернулся вниз.
– Даже не думала, – мой голос стал холоднее льда. – Но, если вам нужна помощь, я пришлю кого-нибудь из ваших людей.
– Не стоит, – Авенар перестал усмехаться. – Сам справлюсь.
Он заглянул в помещение, тускло освещенное чадящей масляной лампой. Потом осмотрел сломанную щеколду, которая некогда закрывала дверь изнутри, и ржавые петли амбарного замка, “украшающие” дверь снаружи.
– Она не запирается? – нахмурился он.
Теперь уже я не сдержала сарказма:
– Боитесь, что вас украдут?
– Нет, боюсь, что вы будете подглядывать за мной, как за моими солдатами.
Авенар сказал это без тени улыбки. Но я всей кожей ощутила издевку.
Стиснув зубы, окатила его негодующим взглядом:
– Не думаю, что у вас есть, чем меня удивить.
В его глазах что-то мелькнуло, на скулах выступили желваки. Но вместо резкого ответа гость молча прошел в купальню.
Здесь тоже царил упадок.
Я заметила, как он поморщился, увидев обшарпанные стены и потемневшие углы. Света лампы было достаточно, чтобы разглядеть каждую мелочь и понять, что поместье знавало и лучшие времена.
Ванная комната была большой и состояла из двух просторных помещений. Раздевалку и помывочную соединяла печь, которую не топили годами. Об этом свидетельствовали клоки паутины, свисающие с проржавевшей дверцы. А установленный в печи бак для горячей воды и идущие от него трубы давно прохудились. У нас не было денег их заменить.
Пол был весь в выбоинах. Некогда бело-голубой орнамент плитки сейчас испещряли безобразные серые сколы.
Затаив дыхание, я наблюдала, как Авенар озирается по сторонам. Казалось, он забыл о моем присутствии, потому что, закончив осмотр, преспокойно снял заспинные ножны и положил их на широкую, потемневшую от времени лавку. Затем отстегнул и скинул на пол пыльный кожаный плащ. Сверху бросил стеганый дублет с нашитыми металлическими полосами. И уже аккуратнее, придерживая ткань, начал вытаскивать из-за пояса полы нижней рубашки.
Движения гостя стали неловкими. Будто прикосновение ткани причиняло ему дискомфорт.
Внезапно он обернулся. Окатил меня пренебрежительным взглядом и поинтересовался:
– Все-таки решили подсматривать?
Я отпрянула:
– Много чести!
И, заливаясь краской стыда, поспешила исчезнуть.
Даже не услышала, как за спиной хлопнула дверь.
Сердце выпрыгивало из груди, щеки пылали. Я влетела в кухню, не отвечая на удивленные возгласы сестер, и промчалась в котельную.
Глупая, глупая Хлоя! Так легко поддалась на провокацию! Забыла, чему учила мачеха? Нельзя показывать свой характер, тем более пока брачный договор не подписан.
Герцогу Минраху, как любому мужчине, нужна покладистая жена. А нашей семье нужны его деньги. Эмма не простит, если я провалю помолвку! Да я сама себя не прощу, если сейчас ради счастья сестер не смогу сдержать собственный норов.
От размышлений меня отвлек Ганс. Старый слуга внес ведро с углем. С грохотом поставил его возле котла, которым давно не пользовались, а потом загремел кочергой, сдвигая заслонки.
– Что ты делаешь? – я удивленно проследила за ним.
– Так это, хозяйка приказала котел затопить. Чтобы, значит, к ночи тепло в доме было.
Приказ мачехи мог означать только одно: отец слишком пьян, чтобы выйти на люди. Гостей придется задержать до утра. С одной стороны это была неприятная новость. А с другой – мне не придется покидать отчий прямо сейчас.
Повеселев, я вернулась в кухню. Там уже суетилась мачеха, раздавая приказы:
– Шевелимся, девочки, шевелимся! У нас не так много времени, зато есть толпа голодных мужчин. Нужно помочь Табите с обедом. Юстина, Юлиана, на вас готовка.
Близняшки дружно закатили глаза. Они терпеть не могли возиться на кухне, тем более чистить овощи или перебирать крупу от жучков.
– И нечего морщиться, я все вижу! Фелиция, вот тебе ключ, отопри буфет в столовой, найди скатерть посвежее и достань шлиссендорфский фарфор. Да смотри не разбей! Сегодня поставим его на стол. Повод обязывает. А ты, – Эмма коршуном замерла над Адрианой, – ты бери тряпку. Надо в столовой пыль обмести.
Возражать никто не посмел. Старшие понимали, что от этого обеда многое зависит. А Адриана была ещё слишком мала, чтобы считать работу по дому чем-то недостойным.
Юстина и Юлиана с одинаково кислыми лицами проследили, как сестры исчезают за дверью. Я хотела сесть к ним за стол и помочь с чисткой репы, но мачеха внезапно остановила:
– Подожди, Хлоя, у меня для тебя другое задание.
– Какое?
– Отнесешь господину Авенару полотенца. А я схожу в баню. Проверю, все ли есть у наших гостей.
Я изумленно глянула на нее:
– Господину? Он же раб! А вы собираетесь чествовать его, как хозяина.
– Он и есть хозяин! – цыкнула она на меня. – Разве не понимаешь? От него зависит наше будущее. Так что делай, как я сказала!
Я хотела возразить, но осеклась.
Эмма права. Герцог мог послать кого угодно, а послал своего раба. К тому же дракона. Сейчас этот раб – его представитель, демонстрация его власти и мощи. А значит, нам нужно вести себя с ним соответственно.
– Хорошо, – вздохнула я, соглашаясь, – все отнесу.
Вдвоем с мачехой мы поднялись на второй этаж, где в тесном шкафу хранились остатки ее приданого. Когда-то он был полон вышитых полотенец и белоснежных льняных простыней, но большая часть полок давно опустела.
Эмма застыла над шкафом, потом отобрала стопку белья и вручила мне:
– Вот, здесь полотенца. Надеюсь, наши гости захватили с собой сменную одежду. Но, если нет, я поищу что-нибудь в вещах твоего отца.
Она нервничала. Ее взгляд метался из стороны в сторону, избегая смотреть мне в лицо, а руки дрожали.
– Матушка, что-то случилось?
