Он, наконец, выпускает мою ладонь.
– Я сейчас ещё стихи читать начну, – смеется Борис.
– Свои? – пугаюсь я.
– Ни в коем случае. Александр Сергеича. Матерные.
– Не надо, – смущаюсь я.
– А ты тогда мне не “выкай”. Мы же раков будем вместе есть. И пиво пить. Это располагает к интимности, не находишь?
– Я не люблю пиво, – признаюсь честно.
– А с чем же ты ешь раков?
– С чаем.
– Оригинальная женщина!
Борис достает из холодильника бутылку пива, открывает и протягивает мне.
И я беру.
– Пей. Тебе понравится, – без тени сомнения произносит он.
И я пью. Почему? Не знаю. Я никогда не любила пиво. Да что там, всегда терпеть не могла эту горечь! Но сейчас… оно терпкое, холодное, свежее… расслабляющее.
– Неплохо, да?
Я киваю. Похоже на несладкий лимонад.
– Лучшее, что можно найти в этом городе.
Через пять глотков мне становится легко и весело.
И – я, наконец, перестаю дрожать.
На плите стоит большая кастрюля с водой. Мы с Борисом моем раков, то и дело соприкасаясь локтями. И, иногда, – бедрами. В эти моменты мои щеки вспыхивают особенно жарко….
– Брюшки под струю подставляй. Там вся тина и грязь.
– Я знаю. Я в детстве этих раков перемыла… тонну!
– Так и знал, что ты нормальная девчонка.
– Что вы… ты имеешь в виду?
– Зашла – ну чисто снежная королева. Холодная красавица с пламенными волосами. А как пива выпила и начала ракам брюшки щекотать – совсем другое дело!
Я чувствую, что мои глаза блестят, а улыбка сияет. Потому что я ему нравлюсь. И я хочу нравиться еще больше! Кажется, я даже строю глазки. Надеюсь, это не выглядит, как начало инсульта…
– Ты лимон в воду добавляешь? – спрашивает Борис.
– Да. И корочки! Но дед мой такого не признавал. Только соль и укроп. Это вам не борщ! Так он говорил.
– Суровый у тебя дед.
– Да…
Я уже совсем не смущаюсь. Чувствую себя с Борисом легко и свободно. Я домываю раков, он опускает их в кипящую воду.
– Можно еще сделать пасту из чеснока, масла и укропа, – предлагаю я. – И макать мясо туда.
– Чеснок? В принципе, можно. Но учти: нам еще сегодня целоваться.
Ой. Кажется, я поторопилась сообщить, что уже не смущаюсь. Снова вспыхиваю, как школьница.
– Я не… вовсе не планирую ничего такого.
– А я планирую, – спокойно произносит он.
Мои щеки горят. Сердце колотится, как сумасшедшее.
А я внезапно осознаю: здесь же Лера! Они с Алексом то забредают на кухню, то куда-то исчезают. А я тут отчаянно флиртую с мужчиной. Ну как флиртую… Как могу.
Я при ней никогда! Она даже не знала о паре романов, которые у меня были с тех пор, как нас оставил ее отец.
Боже, как неловко…
Мы едим раков. Все вчетвером, хотя Лера воротит нос. Я пытаюсь выглядеть естественно. Это, конечно, не очень элегантное занятие. Но ничего такого…
Всё! Всё такое. Каждый взгляд. Каждая улыбка. Каждое случайное касание…
Лера с Алексом куда-то уходят. Мы остаемся вдвоем.
– Ты даже раков ешь красиво, – произносит Борис.
– Да ладно! Это невозможно!
Я отрываю клешню и обсасываю ее.
Он не сводит с меня восхищенных глаз.
– Я тоже так думал. Пока не увидел тебя…
Борис почти не ест. Он чистит раков, кроша панцирь сильными пальцами, и подкладывает мясо мне. И меня так трогает эта забота… После дедушки никто никогда так не делал!
Раков больше не хочется. Я мою посуду, а Борис… он сзади. Я чувствую его очень близкое присутствие. Оно воспламеняет мою кожу!
Что он там делает? Я боюсь обернуться и оказаться в его объятиях… И – невыносимо хочу этого.
– У тебя невероятно красивые… – шепчет он.
Я замираю. Я уже распробовала восхитительный вкус его комплиментов. Он мне очень понравился. Я хочу еще. Что он сейчас скажет? Глаза? Руки? Волосы?
– Бедра, – произносит Борис.
И меня обдает кипятком. Прямо по этим самым бедрам. Красивым?
Я в джинсах. И я никогда не думала, что… Может, у меня красивые глаза. И волосы – с тех пор, как я хожу в хороший салон. Но бедра…
– Мне нравится, как ты смущаешься, – по голосу слышу, что он улыбается.
– А мне нравятся твои руки, – вырывается у меня.
Боже, я это вслух сказала?
– Ты ещё не видела их в деле.
Он убирает прядь моих волос за ушко. Его ладонь замирает на моей щеке. Я дико смущена. Но… меня все больше накрывает ощущение, что мы давно знакомы. И – как будто у него есть какие-то права на меня…
– Погнали? – произносит он.
– Куда?
Я, наконец, оборачиваюсь. И – оказываюсь в его объятиях.
В теплых, нежных и сильных руках мужчины. В первый раз за очень много лет…
Глава 3
Инга
Я давно забыла вкус поцелуев. Я не помню, как это – трепетать в руках мужчины, чувствовать себя любимой и желанной. Я смирилась с тем, что в моей жизни этого больше никогда не будет.
Еще пару часов назад я и представить не могла…
Его руки на моей талии. Он прижимает меня к себе уверенным жестом собственника. Одна ладонь скользит вверх, обхватывает мою шею.
Боже… Его губы на моих губах. Нежные. Страстные. Горячие.
Он не торопится. Он как будто пробует меня на вкус. Просто ласкает мои губы своими. Захватывает их в плен, отпускает, исследует.
И я тоже… пробую его. И – схожу с ума от этой чувственной дегустации.
Это даже не поцелуй. Это обещание поцелуя…
Он немного отстраняется. Я упираюсь ладонями в его грудь, чувствую рельеф и твердость его мышц. Млею от этого ощущения…
Мы замираем, всматриваясь друг в друга.
У него темно-серые глаза, высокий лоб, испещренный горизонтальными морщинами и седые волоски в темных бровях. Ему это очень идет!
Между бровями залегает глубокая складка, как будто он часто хмурится. А у глаз – мелкие морщинки, как будто он привык много улыбаться.
Черт! – вдруг осознаю я. – Если я вижу его морщины, значит, и он видит мои…
Но, кажется, его это не пугает и не отталкивает. Я чувствую, что очень сильно ему нравлюсь. Прям бедром чувствую!
Боже… Я ничего подобного не ощущала… не буду даже вспоминать, сколько лет.
А вот прям такого!.. наверное, вообще никогда.
На периферии сознания маячит мысль, что здесь моя дочь. Где-то рядом. И мне неловко от того, что она может застать меня в объятиях Бориса. Я с ним только что познакомилась!
Он как будто чувствует мое напряжение. И говорит:
– Погнали.
– Куда?
