ISBN :
Возрастное ограничение : 12
Дата обновления : 14.06.2023
– Это было бы катастрофой… – прошептал Лидделл. – Древние знания ни в коем случае не должны стать достоянием черни!
– Совершенно с вами согласен, Сэмюэль. – кивнул Уэскотт. – «N», несмотря на высокое происхождение, ведет себя, как типичный нувориш. К тому же, он славянин, как и этот проныра Рукавишникофф!
При слове «славянин» Лидделл брезгливо скривился.
– Вернувшись из Берлина, – продолжал Уэскотт, – «N» дал поручение своим адвокатам связаться с воздухоплавателем Шарлем Леньяром. Переговоры завершились успехом, и теперь «N» спешно готовит экспедицию, не считаясь с затратами. И есть все основания думать, что своего он добьется.
Джентльмен в маске ответил не сразу. Несколько минут он молча глядел в камин; растревоженное пламя уже опало, и библиотека опять тонула в полумраке.
– А вы уверены, что «N» заинтересовался именно манускриптом? Речь могла идти об иных, более… хм… осязаемых ценностях.
Лидделл высокомерно вздернул голову и посмотрел на гостя с вызовом.
– Никакие, как вы выразились, «осязаемые ценности» не могут, хотя бы в малейшей степени, сравниться с тем кладезем тайных знаний, ключом к которым служат эти древние скрижали!
Уэскотт поморщился – похоже, и его покоробили напыщенные речи собеседника. И, тем не менее, ответ прозвучал вполне любезно:
– Разумеется, мы ни в чем не можем быть уверены! Однако, некоторые обмолвки Рукавишникоффа позволяют прийти к выводу, что они с Эберхардтом нашли нечто поразительное. Правда, считается, что экспонаты собрания хедива давно описаны и каталогизированы, но, похоже, старая лиса Эберхардт приберег кое-что и в задних комнатах.
Профессор пожал плечами.
– И это «что-то» настолько ценное, что «N» готов ради этого ухлопать уйму денег на аэростат Леньяра… Кстати, почему он выбрал столь экзотический способ передвижения? По-моему, Африке пока еще не перевелись чернокожие носильщики и бичи из кожи гиппопотама.
– Видимо, опасается, что за экспедицией могут проследить. Перелет же делает это невозможным.
– Что ж, весьма разумная предосторожность – особенно если вспомнить, что кое-кто и правда, проявляет к его затее интерес. Не так ли, джентльмены?
Герметист скривился – ирония профессора не пришлась ему по вкусу.
– Рукавишникофф сейчас работает в библиотеке Берлинского музея. Из перехваченных телеграмм – они, видите ли, обмениваются срочными сообщениями по телеграфу, используя несложный код, – мы знаем, что «N» ждет его в своей островной резиденции. Оттуда они отплывут на яхте, чтобы присоединиться к воздушной экспедиции. Яхта принадлежит некоей эксцентричной особе, бельгийской подданной…
– Пассии вашего «N»? – сухо спросил гость. – Вы упоминали в своем письме, что он не слишком счастлив в браке.
Уэскотт сделал неопределенный жест.
– Выясните. Это может оказаться важным.
Герметист кивнул. Лидделл недовольно поморщился – ему явно не нравилась бесцеремонность гостя.
– Далее. Военный транспорт «Корсика», перевозящий разобранный аэростат, миновал Суэц и направляется к французскому порту Обок. На борту, кроме рабочих и техников Воздухоплавательного парка, экипаж воздушного корабля и ученые-археологи, всего четырнадцать человек те, кто отправятся в воздушное путешествие.
– И это все, что вы сумели разузнать? – после недолгой паузы осведомился профессор.
– Да, все! – этот раз Уэскотт уже не пытался скрывать раздражение.
– И поверьте, нам стоило немалых трудов и, главное, затрат, раздобыть эти хотя бы сведения. Вы бы знали, Джеймс, чего это нам стоило…
– Повторяю, без имен, Уильям! – голос гостя зазвучал резче. – Не забывайте, здесь я для вас «профессор». Что до затрат – вы тратите деньги Её Величества! И кое-кто уже интересуется, на что идут такие суммы.
– Я могу отчитаться в каждом пенни… – вспыхнул герметист, но человек в маске небрежно отмахнулся:
– Об этом мы еще поговорим. Теперь об экспедиции нашего «N». Скажите, Уильям, нет ли у вас на примете достаточно ловкого человека, хорошо знающего Африку? И хорошо бы это был не англичанин.
Уэскотт оживился:
– Не поверите, но именно такой человек у меня есть. Авантюрист, игрок и совершенно беспринципный тип! Легко сходится с людьми, имеет массу знакомств среди темных личностей самого скверного пошиба. Выходец из Капской колонии, так что в африканских делах ориентируется вполне уверенно. Что еще? Отличный стрелок – впрочем, как и все обитатели Капштадта. Некоторое время жил в Североамериканских Штатах, затем перебрался в Европу. В Англии его никто не знает.
– Отлично, это то, что нам нужно. Видите ли, Уильям, ведомство, которое я представляю, заинтересовано в том, чтобы экспедиция, затеянная «N», не увенчалась успехом. Лучше всего, чтобы она просто сгинула. В средствах можете не стесняться, ни в плане затрат, ни в плане… хм… иных мер.
Герметисты переглянулись, и это не укрылось от взора гостя.
– И учтите, – в его голосе снова звякнул металл. – я должен знать все как об изысканиях «N», так и о его воздушном корабле. И не вздумайте затевать двойную игру!
Герметисты поспешно замотали головами.
– Вот и отлично. Действуйте, джентльмены, а я, со своей стороны, обещаю вам полное содействие…
II
На первом этаже Божидар не задержался. Миновал распахнутые двери печатного зала, где хлопали крыльями плоскопечатные машины, визжали валики литографских ротаторов, и сновали туда-сюда перемазанные бархатной данцигской краской, наборщики. Взлетел на второй этаж, привычно споткнувшись о слишком высокую первую ступеньку – ее проклинали все сотрудники редакции, особенно курьеры, ежедневно доставлявшие корзины с обедами и пухлые пачки корреспонденции. Миновал машинописное бюро, наполнявшее холл патронным треском, на бегу скосив взгляд – на месте ли его новая пассия, ремингтонистка Румяна? И почтительно остановился перед столом секретаря в приемной главного редактора.
Лощеный секретарь отворил высокие, под самый потолок, двери и в приемную ворвался треск «ремингтона» и бас главного редактора:
– «…министр внутренних дел в интересах службы освобождает от должности Варненского областного лекаря Бориса Окса, управляющего Варненским Оспенным институтом…» Успеваете, Милица?
Барышня за буквопечатной машинкой, достучала строку и с усилием, наклонившись вперед, нажала ножную педаль. Массивное сооружение дрогнуло, каретка с визгом скользнула влево, и кабинет снова наполнил патронный треск. Божидар откашлялся, привлекая к себе внимание.
– А, это ты Божко? Чем порадуешь? Есть что-нибудь по ежегодному посольскому приему в Вене?
Божидар украдкой огляделся. Кроме главного редактора и ремингтонистки, в кабинете находился еще один господин. Лет тридцати пяти, невысокий, с острой бородкой и усами, на манер бывшего французского императора Наполеона III-го.
– На этот раз нет. – почтительно отозвался Божидар. На мгновение ему захотелось назло главреду, поддержать взятый собеседником фамильярный тон – «Божко» его называли лишь близкие друзья, к которым тот не относился – но репортер сдержался. Можно сколько угодно не любить «Държавен вестник»; в интеллигентских кругах болгарской столицы, к которым причислял и себя, это даже считалось хорошим тоном, но за строчки здесь платят очень хорошо: официальное издание, кроме правительственных указов, публикует материалы из жизни европейской аристократии, на чем как раз и специализировался Василов. Не то, чтобы он был вхож светские круги: просто связи, заведенные во время учебы сначала в Гейдельберге, а потом и в Сорбонне, позволяли быть в курсе новостей. К тому же, Божидар прилично владел пятью европейскими языками, и рассыльный ежедневно доставлял ему с софийского почтамта толстую пачку газет со всего Старого Света.
– На этот раз – наши, балканские дела. – повторил репортер, – До вас уже дошли новости о графе Николе?
К удивлению Божидара, первым отозвался не главный редактор, а его гость.
– Граф Никола Румели, барон Виттельсбах? Дальний родственник королевы Руритании, троюродный дядя князя Александра Карагеоргиевича, чье место на престоле занимает сейчас Милош Обрeнович?
Манера говорить выдавала в визитере жителя Северной Европы. Не из Германии, и уж точно, не швед – скорее всего, бельгиец, выходец из Нормандии или королевства Нидерланды. Что-то неуловимо-знакомое было в его акценте, но что именно – Божидар уловить не мог, хотя и неплохо разбирался в акцентах представителей самых разных уголков Европы. Поляк? Пожалуй, все-таки голландец. Интересно, что за дело ему до графа Румeли? Особенно в свете последних новостей…
– Милан. – поправил гостя главред. – Старик Милош скончался четверть с лишним века назад, нынешний сербский король его внучатый племянник.
Божидар снова кивнул, хотя никто не требовал от него подтверждения; хозяин кабинета сам справлялся, и неплохо, с ролью лектора.
– Граф Никола Румели родом из Филиппопольского саджака турецкой провинции Восточная Румелия, населенной, по большей части, христианами. После подписания Сан-Стефанского мира эта провинция получила широкую автономию в составе Османской империи; ее генерал-губернатором при покровительстве русского канцлера Горчакова и австро-венгерского кабинета, стал Александр Богориди или Алеко-паша – православный христианин, выходец из огречившегося знатного болгарского рода Богоровых.
Граф, сам крупнейший румелийский землевладелец, состоит в родстве по материнской линии с династией Карагеоргиевичей и слывет ярым ненавистником нынешнего сербского венценосца. Графский же титул он приобрел в результате брака с первой своей супругой, дочерью болгарского вельможи, отличившегося в недавней войне с турками – вместе с немаленьким земельным владением близ Тырнова. Кроме обширных поместий в Румелии и Болгарии, графу с давних пор принадлежал клочок земли на острове Цетина. Этот крошечный каменистый пятачок, с трудом вмещавший несколько полуразвалившихся каменных построек, не представлял почти никакой ценности – за исключением того, что давал владельцу законное право на дворянское достоинство. Остров числился коронным владением императора Австро-Венгерской Империи Франца-Иосифа, пока тот не включил Цетину в состав приданого принцессы Шарлотты при ее браке с королем Руритании. Местное дворянство сохранило все свои титулы и привилегии в составе руританской короны – а значит, граф Никола стал не только болгарским графом и румелийским аристократом, но еще и руританским дворянином!
В этом качестве он женился вторым браком на вдовой баронессе Виттельсбах, урожденной приобретя, в дополнение к графскому титулу, право именоваться бароном Виттельсбахом. Злые языки твердили, что это несомненный брак по расчету: младшая ветвь Виттельсбахов, хоть и состоит в родстве с правящей династией, но изрядно обеднела, и граф Румели (несметно богатый, что общеизвестно) не упустил шанса породниться с королевским домом Руритании. Правда, сам он лишь изредка наведывается в поместье супруги под Стрельзау, а вот на Цетине обосновался крепко: возвел обширную резиденцию, для чего прикупил земли, вчетверо увеличив свои островные владения. Частенько бывает он и в своем болгарском имении. В Сербию-то ему путь заказан…
– Вы упомянули, что граф Румели очень богат? – перебил редактора визитер. – А каков источник этого богатства?
– Пиратские набеги времен войны за освобождение Греции от османского господства. – ухмыльнулся газетчик. – Но не только они. На Архипелаге бытует легенда, что отец графа нашел на одном из островков пещеру, набитую сокровищами.
– Прямо Монте-Кристо! – усмехнулся гость. – Уверен, это досужие выдумки.
Божидара осенило. Ну конечно! С таким акцентом говорил один его знакомый, приехавший в Германию из британской Южной Африки. Тогда ясно, почему репортер поначалу принял его за голландца – Капская колония была основана выходцами из этой европейской страны, и лишь в 1814-м году по решению Венского конгресса отошла «в вечное пользование» Великобритании. Тамошние жители и сейчас говорят на искаженном голландском, который они называют «африкаанс».
Главред, тем временем, продолжал увлеченно токовать – словно глухарь в дремучем лесу, где-нибудь в Баварии:
– Факты – упрямая вещь, как писал один из ваших соотечественников, мистер Сандерс. Старый Граф Никола, чье имущество когда-то составляла единственная смена платья и старая шхуна, на которой он и свершал свои подвиги, сказочно разбогател. Но военная добыча здесь ни при чем. В Архипелаге тогда попросту не было таких денег. Примерно тогда на европейском антикварном рынке появилось некоторое количество подлинных предметов, относящихся к периоду древнего Египта, и поговаривают, что эти редкости – из пещеры, найденной старым графом. Кстати, нынешний граф Румели всерьез увлекается археологией. Ходили слухи, что подлинная причина тому некая тайна, связанная с найденными его отцом сокровищами.
Когда хозяин кабинета замолк, израсходовав запас воздуха в легких, и взгляд гостя переместился на Божидара.
– Прошу прощения, господин Ковачев, может, дадим слово вашему сотруднику? Он, кажется, хотел что-то сказать насчет барона Виттельсбаха… простите, графа Румели?
По-болгарски он говорил отлично, но теперь-то Божидар не сомневался: гость прибыл из британских владений на юге африканского континента! Любопытно, что понадобилось подданному королевы Виктории в кабинете редактора софийского правительственного листка?
– И верно, мистер Сондерс! – спохватился главред. – Что-то я увлекся. Что там у вас, Божко?
– Утром сообщили, граф Никола пропал из своей резиденции на острове Цетина. – с готовностью отбарабанил репортер. – Подробностей нет, известно лишь, что поиски продолжаются. Думают, что он отправился на морскую прогулку в рыбацкой лодке и утонул. Остров небольшой, укрыться там негде. Или спрятать труп, если речь идет об убийстве.
Божидар с удовольствием наблюдал, как меняется лицо собеседника: недоверие, потом изумление, сквозь которое проступила гримаса крайнего раздражения.
– И вы молчали? – взвыл главред и кинулся из кабинета. По дороге он чуть не опрокинул столик ремингтонистки: девушка вскрикнула, бумажные листы веером разлетелись по паркету. Из приемной раздались голоса – Ковачев отчитывал секретаря за нерасторопность, одновременно диктуя распоряжение: очистить подвал первой полосы для экстренной новости. К последнему Божидар прислушивался особенно внимательно материалы, размещенные там, оплачивались по двойной таксе.
– Простите, друг мой… нас, кажется, не представили? Джейкоб Сондерс, в Болгарском княжестве я проездом.
«…проездом? Интересно, куда и откуда?»
– Божидар Василов, очеркист. Сотрудничаю со многими софийскими и заграничными изданиями, например с «Руританише Тагесшпигель». Вот моя карточка…
Сондерс кончиками пальцев принял картонный прямоугольник и поднял на репортера взгляд. Глаза его, оказавшиеся обсидианово-черными, опасно сверкнули, но голос, будто в противовес этому блеску, сделался мягко-вкрадчивым:
– Мистер Василов, а не могли бы мы побеседовать приватно? Меня крайне занимает все, что связано с графом Румели и… вы упомянули, что у него нет детей?
«Я ни слова об этом не сказал!» – чуть не выкрикнул репортер, но вместо этого затараторил:
– Граф Никола женат вторым браком. Нынешняя супруга-руританка не осчастливила его наследником, а вот от первого брака остался сын. Ему, если я не ошибаюсь, скоро стукнет четырнадцать. Он и станет новым графом Румели. Руританский же титул и поместье под Стрельзау перейдут в случае смерти графа к кому-то из родственников его нынешней супруги. Сам мальчик вырос в Руритании, он и на языке своей балканской родни говорит с руританским акцентом. Кажется, графа это изрядно огорчало…
«Что происходит? Зачем я все это говорю?» – спохватился Божидар, но слова лились из его рта словно сами собой:
– Два года назад граф отослал сына в Россию, учиться на морского офицера – Руритания, знаете ли, собирается строить военный флот, и молодой человек сможет сделать в нем блестящую карьеру. Прошлым летом он со своим русским приятелем приезжал на каникулы к отцу и провел два месяца на Цетине.
– Любопытно. – отозвался Сондерс. – Значит, у графа есть сын, который учится в России? Крайне любопытно… мистер Василов, не откажите в любезности: меня интересует все, связанное с пропавшим графом и его отпрыском. И в особенности – увлечение графа Румели разного рода древностями. Вы же все понимаете, не так ли?
Божидар торопливо закивал, хотя совершенно ничего не понял.
– Если вы сочтете возможным сообщать мне любые сведения по этому поводу, пусть даже это будут сплетни или слухи – поверьте, я не останусь в долгу.
И добавил, но уже не вкрадчивым, а сухим, отрывистым голосом:
– В какой валюте вы предпочитаете получать оплату за свои труды в болгарских левах, французских франках, османских золотых лирах? Или, может быть, в британских гинеях?
III
Сондерс ждал репортера в греческой кафа?не, по соседству с заброшенной мечетью Буюк-Джами. Мальчуган в черной феске и пестром жилете поверх холщовой рубахи, принес две фаянсовые кружки с кофе и блюдо с мелкой выпечкой – стрелки часов едва коснулись двенадцати, и до обеда было еще далеко. Это была их третья встреча после знакомства в редакции; на первых двух Божидар пересказывал «нанимателю» разнообразные слухи, сплетни, ходившие по столице Болгарского княжества, а заодно, и собственные соображения касательно исчезновения графа Николы.
Сегодняшняя добыча оказалась куда более весомой. Она могла, как прикидывал репортер, принести что-то посущественнее шести беловатых бумажек по пять английских фунтов каждая – так гость оценил его усердие в прошлый раз. Впрочем, Божидар не жаловался: это втрое превосходило самые щедрые гонорары, какие он когда-либо получал.
– Настоящий кофе умеют приготовлять только на Балканах. – Сондерс приподнял кружку за ручку и слегка покачал. Ароматная жидкость оставляла на фаянсе черные следы, будто кружка была наполнена дегтем. – Турки кладут слишком много специй и напрочь убивают аромат. Что до «турецких кофеен» в Париже и других европейских столицах – ф-фу!
Божидар с готовностью хихикнул.
– Значит ваш знакомый утверждает, что наш руританский друг имеет отношение к африканскому перелету Шарля Леньяра?
– Точно так, мистер Сондерс! – зачастил репортер. – Мой приятель из их военного министерства утверждает, что руританский атташе посещал Шале-Мёдон, когда там велись работы над «Руританией», и узнал одного из охранников эллинга. Этот атташе два года назад удостоился приглашения в резиденцию графа на Цетине, и будто бы, видел там того самого типа. Ему изрядно за пятьдесят, но крепок, как кизиловый корень. Родом из Албании, настоящий арнаут: говорят, отец графа спас его, и с тех пор он предан роду Румели, как собака. Даже в православие перешел, а это для албанца и вовсе неслыханное дело! Сам-то граф православный, что делало его в руританском высшем обществе своего рода белой вороной.
– А не мог этот господин обознаться? – осведомился Сондерс.
– Исключено! Видите ли, Безим – не просто слуга графа, он начальник его доверенных телохранителей, и граф поручает ему самые деликатные дела. Тот же, кого заметили в Париже, распоряжался охраной ангара так, будто был там старшим. Человек, узнавший Безима – так зовут графского арнаута, – уверяет, что они чрезвычайно напомнили ему тех, кто сторожил резиденцию графа на Цетине.
– Ну хорошо, предположим, что граф и есть таинственный меценат, поддержавший проект Леньяра. Но зачем ему, в таком случае, Африка?
– Это как раз и есть самое интересное! – усмехнулся Божидар. Представьте, здешняя публика уверена, что граф Румели основал в дебрях Черного континента колонию сербских патриотов, противников Милана Обреновича, и готовится к перевороту. А дирижабль нужен, чтобы в назначенный день высадить десант на крышу королевской резиденции в Белграде! По другой версии воздушный корабль понадобился графу, чтобы добраться до заброшенного города в самом сердце Африки. Там, якобы, хранятся какие-то немыслимые сокровища, ключ к которым граф и нашел в своей легендарной пещере.
Уголок рта Сондерса дернулся, обозначая усмешку.
– Значит, база сербских революционеров или затерянный город, полный драгоценностей? Очень уж напоминает беллетристику, не находите?
– Мои парижские коллеги тоже так считают, – согласно кивнул Божидар, – но посмотрите вот на это…
И зашуршал газетными листами.
– Вот: вчерашняя «Аугсбургер альгемайне цайтунг» поместила телеграмму своего корреспондента из Дар-эс-Салама…
– Германская Танзания? – поднял бровь южноафриканец. – Конечная точка маршрута «Руритании»? Продолжайте, мистер Божидар…
– Их корреспондент уверяет, что среди персонала временного воздухоплавательного парка, оборудованного для встречи экспедиции Леньяра, нарастает паника. Воздушный корабль уже запоздал на две недели против назначенного срока. Позавчера один из служителей в частной беседе проговорился, что надежды нет, и «Руритания», несомненно, потерпела катастрофу.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом