За спиной в ужасе перешептывались студентки, перемежая свою речь всхлипами, хватаясь друг за друга в попытке противостоять сбивающему с ног потоку.
– Академию поразило проклятье…
– Мы все умрем!
– Надо бежать! – раздавалось со всех сторон.
Никкиа обхватила руками голову. У нее должно получиться! Наг же говорил, что она ведьма! Значит, обладает редким даром, и уж точно в состоянии прекратить потоп!
Раз за разом выкрикивала комендант заклинания, пожелания, просьбы… угрозы. С третьего этажа доносились отчаянные крики не умеющих плавать студентов. Но вода вокруг учебного корпуса поднялась уже выше пояса: хорошо ее тормозил защитный барьер Академии, зря его студенты ругали.
– Вода не уйдет, – прямо перед Никкиа среди плавающего хлама вынырнула синеволосая голова. Русал. И на руках он держал ту самую отчаянную студентку, что бросилась вперед, когда разбился аквариум.
– Кто-то пробудил к жизни Родниковый исток, артефакт. Он там, – парень кивнул на здание Академии.
– Ты можешь его достать? – помогая девушке встать на ноги, поинтересовалась ректор. Мимо проплывающий учебник стукнул ее в бок.
– Нет, – покачал головой русал. Полупрозрачные резные ушки-крылышки забавно встопорщились, и Никкиа на мгновение зависла, любуясь переливами синего и малинового на полупрозрачной коже.
– Аэрил, пожалуйста, – взмолилась дрожащая девушка, все еще не выпуская его руку. – Госпожа Никкиа вновь сделает тебя студентом. Поговорит с преподавателями: все будет, как раньше! И… – девушка замялась, – поженит нас, как ты и хотел. Тогда ведь достанешь его, Аэрил, правда?
Не смотря на масштабы разразившейся катастрофы, Никкиа едва сдержала смешок. От творящегося вокруг хаоса кругом шла голова, а еще ей было очень, просто крайне интересно, почему ни один преподаватель не пришел на помощь. Словно в Академии кроме группы студенток да бедолаг на третьем этаже вообще никого не было. Или выходного дня ради в город ушли вообще все?
– Сделаю, сделаю, – усиленно закивала ректор. – Только достань этот чертов булыжник! У меня сейчас стадо козлов из окон повыпрыгивает и утопится.
Потому что кому было за рамы хвататься, как не тем самым несчастным водникам, что туалеты по приказу ректора мыть пошли?
– Обещаете? – русал с надеждой посмотрел на Никкиа, на доверчиво прильнувшую к нему студентку, на потоп вокруг…
Ректор молча кивнула. И русал нырнул в мутную воду.
Плыть против течения оказалось невыносимо сложно: мощный поток стремился наружу, сметая все на своем пути, и русал плыл медленно, прикладывая неимоверные усилия лишь для того, чтобы сантиметр за сантиметром приближаться к своей цели – мужскому туалету.
Из своего аквариума он прекрасно видел, как двое умников час назад ввалились в лаборантскую, сетуя на поручение ректора. Как ругали на чем свет стоит дражайшего магистра-водника, потому как за полчаса совместных усилий так и не смогли создать нормальный поток воды. Как они взломали шкаф с артефактами и унесли Родниковый исток.
Красивый голубоватый камень закономерно оказался в унитазе, иначе его бы вынесло наружу. А так лежал он себе в самом сердце отхожего места и сиял ровным светом. Оставалось только забрать находку и вернуться к новому ректору. Если она выполни свою клятву…
Русал замер, обеими руками вцепившись в дверной косяк, чтобы его не смыло водой. Стихия бушевала, грозясь вынести его из здания вместе с остатками поломанной мебели. А в голове проносились события последних пары месяцев: как его, одного из лучших студентов-водников, разъярённый профессор запер в аквариум только за то, что русал знал больше самого преподавателя. Потому что он родился в воде, жил в воде, дышал водой и управлял ей, не используя заклинания и учебники, а так, как чувствовало сердце.
Думал о том, что никогда не простит сокурсникам насмешек и издевательств, ведь молодой человек так и не научился трансформировать хвост в ноги. Не мог забыть, как они зажали в углу его Шену. И если бы не проходивший мимо Лен, могло бы произойти непоправимое.
Когда Аэрил вновь предстал перед Никкиа, ректор уже совсем отчаялась: слишком долго не было русала, слишком быстро прибывала вода. Но стоило синему камню оказаться в ее руках, стоило ей пожелать, чтобы кошмар закончился, как водоразлив остановился. Радостные вопли с третьего этажа поддержали стоящие вокруг студентки.
Вода обернулась густой завесой пара, поглотившей все живое, поднимавшейся к небу – то испарялось озеро. Через несколько минут о потопе напоминал только мокрый хлам: поломанные парты и стулья, раскисшие учебники и битое стекло, валявшееся вокруг.
Никкиа смотрела на эту маленькую функциональную модель всемирного потопа, на промокших и счастливых девчат, на Аэрила, сидящего на траве и обнимающегося с забравшейся ему на колени Шеной, и думала о том, во что ей выльется закупка новых пособий по практической магии. И где искать преподавателя, способного заменить дражайшего магистра Азария на его ответственном посту.
Из здания университета медленно выходили еле живые студенты, тут же группка просящих прощения нарисовалась около русала. Последними показались Рамаиль и Тарлиэль, все так же придерживающие несимметричные рога и потирающие свежеполученные фонари под глазами.
– Мы не хотели, – чуть не плача, возопили оба, бухаясь перед грозной ректором в пушистых мокрых тапочках на колени. – Мы просто не умеем воду вызывать. Нас этому не учили. А вы приказали… вот мы и решили… мы же не могли…
– Не могли сказать, что ничего не умеете? – пугающе ласковым голосом поинтересовалась Никкиа. – Как признаться в собственной тупости, так кишка тонка, а как Академию затопить – так вот они мы, встречай героев, Родина? А вы подумали, что случилось бы, если бы Аэрил не нашел артефакт?
Бедняги опустили глаза в землю, боясь даже взглянуть на кипящую праведным негодованием ректора.
– Зато мы туалеты отмыли… – едва слышно пролепетал один.
– И коридоры теперь блестят, – судорожно комкая промокшую насквозь одежду, добавил другой.
– Блестят, это уж точно, – хмыкнула Никкиа. – Архимаги недоученные. И что мне с вами сделать?
К этому моменту вокруг уже обрались все спасенные из здания и половина прятавшихся в столовой студентов, даже преподаватели некоторые соизволили почтить своим присутствием место трагикомедии.
– Понять и простить, – раздался из-за спины насмешливый голос.
Никкиа обернулась, нос к носу сталкиваясь с высоким беловолосым дроу, чей правый глаз закрывала черная повязка.
– Я Артерриан Дарринг, преподаватель боевых искусств, – усмехнулся темный, отчего расчерченное шрамами лицо перекосило. – Мальчики уберут весь беспорядок. Под моим чутким руководством, – дроу посмотрел на виновников «торжества», и те явственно затряслись. – Простите, что не пришли вам на помощь ранее, но теперь, когда вы доказали свое право быть ректором этой Академии, я в вашем распоряжении. И мои ученики тоже.
Никкиа открыла было рот, потом закрыла, поморгала глазами, стараясь сдержать рвущиеся с языка слова, и наконец довольно спокойно спросила:
– Это можно считать вассальной присягой? – вопрос сочился насмешкой.
– Можно, – дроу ухмыльнулся. – К завтрашнему утру здесь будет порядок.
Ректор только кивнула, вытирая тыльной стороной руки выступивший на лбу пот.
Сейчас она дойдет до дома, там ее ждет Куколка, чай, бутерброды, что-нибудь вкусненькое и литры, литры, много литров успокоительного!
Но на полпути к уютному маленькому домику, стеной примыкавшему к корпусу общежития, ректора догнал незнакомый студент-эльф.
– Ваше Сиятельство, там у защитного корпуса орки. Они говорят, что мы затопили их поселение в пяти миля отсюда, и теперь они сравняют нашу Академию с землей.
Никкиа вздохнула, прикрыла глаза, мысленно считая до десяти, выдохнула, чувствуя, как холодят ступни промокшие, отяжелевшие тапочки. Теперь это была ее Академия.
– Только через мой труп! – твердо ответила девушка, уверенным шагом направляясь навстречу новым неприятностям.
Что ж, успокоительное и бутерброды откладывались на неопределенный срок.
Глава 4
Тонкий, едва заметный магический купол накрывал Академию, уберегая ее от вторжения извне, от любопытных посетителей, и защищая окрестные селения от неудачных магических экспериментов студентов. Когда-то защита регулярно обновлялась, в узлах стояли камни силы, подпитывающие барьер, а на воротах дежурил привратник, пропускавший только преподавателей и студентов, предъявивших стандартный амулет-пропуск.
Теперь же купол кое-где зиял дырами, и в скором времени грозился расползтись по швам: то тут, то там стенки истончались, пропуская не то, что заклинания – комаров. В сторожке сидел скелет, гонявший студентов метлой, поэтому особенно шустрые обитатели Академии предпочитали пробивать собственные дыры-проходы и выходить в город при первой необходимости, минуя костлявого стража. Правда, у самой сторожки барьер был старательно залатан, а скелет каждый день бережно полировал два тусклых камня силы.
Никкиа приблизилась к прозрачной стене, за которой плотной гурьбой стоял отряд орков. Хмурым взглядом обвела мускулистых степняков, вооруженных кривыми ятаганами, дубинками, копьями и прочим железом, словно они не к стенам Академии пришли по мирные переговоры, а в захватнический набег собрались. Посмотрела ректор на свои мокрые пушистые тапочки, холодившие ноги, снова на орков, и с тяжелым вздохом попросила скелет пропустить ее к гостям. Общаться ни с кем не хотелось.
– Приветствую. С чем пожаловали? – обратилась Никкиа к высокому статному зеленокожему орку, одетому богаче, чем прочие, и держащему руку на позолоченном эфесе меча.
– Великий Гшан говорить только с шаман! – подал голос молодой степняк, опирающийся на древко потрепанного знамени.
– Эм… с кем? – ректор замерла на мгновение, и только потом сообразила. – С Мораной Чигрен, что ли?
Все тот же зеленомордый отрицательно покачал головой:
– Баба – существо глупый. Она глупый и ты глупый. Пусти великий орк говорить с шаман! – в толпе рассмеялись.
– Так нет его, – пожала плечами Никкиа. – Кому шаман в Академии нужен? Если вы так ректора назвали – я за него. Выкладывайте, с чем пришли.
– Баба? – знаменосец кисло посмотрел на ее тапочки и презрительно сплюнул.
– Леди, – сухо ответила ректор, поправляя мокрую модную прическу «Воронье гнездо» на голове.
– Зови свой господин! – не сдавались орки, уже хватаясь за оружие. – Женщина есть грязь под ногтями воина. Великий Гшан не говорить с грязь!
Никкиа поморщилась. При нехитром анализе получалось, что со стихийной, в частности, водной, магией, ладила она из рук вон плохо. Ретироваться за трещащий по швам барьер Академии тоже было несолидно. Разве что опять выругаться попробовать или проклясть эту всю толпу. Проклятья-то были рабочими: недаром студенты до сих пор от рогов не избавились.
– Тут сегодня выяснилось, – миролюбиво начала девушка, – что я ведьма. Могу проклясть и проверим, что вы потом делать будете, – пожала плечами.
Орки зашептались, обсуждая услышанное. Не вести дела же им с бабой! Но и если ведьму разозлить, проблем не оберешься. Гости переминались с ноги на ногу, переругивались, то и дело хватаясь за оружие, наконец знаменосец вновь протиснулся вперед.
– Брешешь, баба, – языком прицокнул. – Наказать тебя за то Великий Гшан. Ведьмы сюда не приезжать. Не сметь перечить Великий Вождь! – его поддержал нестройный гул голосов.
– Вы уметь только за барьер прятаться. Не будь стена глупая за твоя спина, по-другому бы ты петь, птичка неощипанная. Наглости у тебя есть, наглость я уважать. Пошли в гарем мой седьмой жена любимый. Ятаган точить, коня чистить, шкуры греть. Буду не бить, любить буду!
– И откуда ж ты такой наглый взялся? – со вздохом поинтересовалась Никкиа. С такими умниками общаться не приходилось, даже когда она в прошлой жизни вожатой в летнем лагере работала, и ей дали отряд детдомовцев. – Шамана нет. Либо вы говорите со мной, либо можете хоть до зимы перед здесь стоять. Ты, – кивнула на знаменосца, – от лица господина своего говорить будешь или он сам скажет?
– Я Гдак, старший сын Великий Гшан! – молодой орк ударил себя в грудь.
– Так пусть у тебя, Гдак Гшанович, руки-то и отвалятся, чтоб нечего было на жен своих безвинных поднимать, – молвила Никкиа, пальцами щелкая.
И тут же молодой орк вскрикнул от боли, а руки почернели и на траву упали вместе со знаменем. Ректор довольно ухмыльнулась, мысленно выдыхая: получилось, надо же! Значит, и правда она Ведьма, и вместо обычной магии проклинать интересно умеет.
Орки все как один в ужасе от глашатая отпрянули, на мертвые руки на земле глядя.
– Ну что, поговорите со мной? Или все мысли растеряли?
Несчастный Гдак упал на колени, а за ним и половина орчьего отряда лбами об землю биться принялись.
– Великая Ведьма, прости моего сына, – выступил вперед широкоплечий орк с позолоченным клинком, поправил шкуру на плечах и голову склонил почтительно. – По глупости да по неопытности он.
– Ничего-ничего, пусть без рук походит, – нахмурила брови Никкиа. – Хотел бы, раньше бы сына одернул, чтобы язык не распускал. А теперь объясни, какого лешего в мою Академию ломитесь? Вход строго по предварительной заявке, принимаем с четырех после обеда до полпятого. Так чего в неприемный час пришли?
На пару мгновений повисла тишина, а потом заговорил вновь Великий вождь.
– Дочка у меня есть. Шаманкой должна была стать, только оказалось, что сила у нее другая, не наша, не шаманская. Может, потому, что мать ее человеком была. Возьми, госпожа, девушку в свою Академию?
– Она уже четыре избы спалила, пару овец подожгла, бабе одной лицо сожгла… – начал было перечислять Гдак, чуть не плача, но осекся под недобрым взглядом отца.
Никкиа призадумалась. С одной стороны, орков в их Академии она не видела: эльфы были, дроу встречались, людей полно училось, даже парочка гномов вроде бы попадалась, а сегодня вот она с русалом познакомилась, но зеленых не видела. С другой – ну так одна девчонка погоды не сделает. Подумаешь, пару овец подожгла. Не далее как час назад двое студентов чуть великий потоп не устроили. Заодно и у водников будет практика по тушению пожаров
– Веди свою дочь. Пусть учится, – как бы нехотя изрекла Никкиа, почесывая щеку. – А взамен мне дракона живого отловите и привезете. Вы ж только этим в свободное время и занимаетесь, – с полной уверенностью в своей правоте пояснила ректор. – И нечего так на меня пялиться. Все равно не по ваши души, – гордо вскинула нос женщина, чуть стыдливо прикрывая руками промокшую и от того почти прозрачную блузку.
Орки радостно загомонили и быстро выпихнули вперед темноволосую девушку, чуть стройнее и изящнее, чем стоящие вокруг вооруженные бабы. Даже Никкиа сразу было ясно, что перед ней полукровка. Симпатичная полукровка.
– Дагаш, дочь Гшана, – девушка смотрела в глаза новому ректору.
– Прощаться с отцом будешь? – поинтересовалась Никкиа. – Просьбы, пожелания? Ах да, дракон чтоб был до конца месяца. Иначе наше соглашение расторгнуто, и девочку обратно отошлю.
Несчастный Гшан только кивнул.
– А вы… госпожа… – взгляд девушки вдруг из уверенного стал умоляющим, и в следующую секунду орка опустилась на колени. – Верните моему брату руки. Как же будет он без них?
– Жен бить не будет. А вернёшь их ему ты, когда твой отец дракона приведет. Так что поднимай эти черные культяпки и пошли, у меня еще дел полно.
«И бутерброды дома не съедены», – про себя закончила Никкиа, приказывая барьеру пропустить внутрь новую студентку с необычным грузом. Может, она и погорячилась, но впредь будут знать, как на ректора голос повышать!
По дороге от ворот навстречу им попались уже знакомые рогатые эльфы, мокрые, встрепанные, поддерживающие руками головы, но чем-то очень довольные. Правда, при взгляде на ректора в глазах обоих быстро появилась мольба.
– Госпожа ректор, помилуйте!
– Мы почти все исправили, – наперебой заголосили они, нет-нет, да и поглядывая с изумлением на Дагаш, несущую почерневшие руки брата.
Никкиа вздохнула. Вроде бы, не так уж эти двое и виноваты, что потоп устроили. Честно хотели как лучше. Да и все равно коридоры нужно было мыть, а учебники новые закупать, так что ж на парней злиться? Тем более что пар она уже при встрече с орками выпустила.
Посмотрела ректор на рогатых эльфов, посмотрела – и смилостивилась: одного ее взгляда хватило, чтобы рога быстро уменьшились в размерах, став едва заметными. Остались лишь торчать среди волос маленькие острые рожки. Все лучше, чем те огромные рожищи, от которых голова ровно не держится, и шея болит.
– Благодарим, госпожа ректор! – поклонились низко и умчались в сторону столовой.
Орка беглецов удивленным взглядом проводила и на Никкиа посмотрела еще уважительнее. Но спрашивать ничего не стала. Так и дошли молча до студенческого общежития.
На этот раз Никкиа удалось даже дойти до домика, заварить крепкий зеленый чай и сесть составлять список всего необходимого для полноценной работы Академии. Куколка вертелась рядом, протирая тряпочкой идеально чистый стол. На плите дымилось что-то горячее и одурманивающее вкусно пахнущее.
– Кушать будешь, хозяюшка? – Иль подняла на девушку глазки-бусинки.
– Ох не знаю, – покачала головой та.
