ISBN :
Возрастное ограничение : 16
Дата обновления : 14.06.2023
Скиталец. Гений
Константин Георгиевич Калбазов
Скиталец #1
Что это? Бред? Кома? Или он и впрямь оказался в мире, живущем по правилам игровых реалий? Прокачка себя любимого, умения, навыки, дерево развития, уровни, артефакты. Вроде бы и Россия, но отчего-то раскинувшаяся на территории многочисленных архипелагов. Царь, князья, бояре, дружины, пароходы, пираты… Поверить в окружающую реальность трудно. Однако, бред это или нет, лучше все же принять существующие реалии и вписаться в этот мир. Пропасть-то всегда успеется.
Константин Калбазов
Скиталец. Гений
Глава 1
Един в двух лицах
Григорий пробежался по сочной зеленой траве и, оттолкнувшись, отправил свое сильное и молодое тело в короткий полет. Описав дугу, он приземлился тремя метрами ниже на довольно крутой песчаный склон высокого берега. Присел и ушел в кувырок. Докатившись до низу, вновь оказался на ногах и побежал вдоль морского побережья, но не приближаясь к кромке воды. По влажному и плотному песку бежать было бы не в пример удобней, но он предпочел трудности.
Через пару верст вновь повернул к крутому склону. Обливаясь потом и натужно дыша, стал карабкаться вверх. Буквально в сотне метров от него расположились рыбацкие шаланды, висели для просушки сети и начинался вполне себе пологий берег. Однако подросток предпочел трудный путь.
Наконец под ногами опять сочная зеленая трава, какая бывает только весной. Не переводя дух и не задерживаясь ни на мгновение, он побежал дальше, оставляя рыбацкий поселок по правую руку от себя. Его путь лежал на окраину рабочей слободки, примостившейся неподалеку от верфи. А это еще добрых три версты. Неблизко. Но Григорий продолжал упрямо бежать к намеченной цели. На два шага – вдох носом. На два шага – выдох ртом.
Пробежав позади огородов, перепрыгнул через плетень, вдоль которого были высажены плодовые деревья. Проскочил по дорожке между рядами уже всходящей ботвы картошки. Далее – грядки с ростками других овощей. Наконец забор хозяйственного двора. Справа коровник с Пеструшкой, рядом с ним – сажок с парой подсвинков. Слева птичник.
Зажиточно они живут, чего уж. Хотя родители так и не поднялись выше третьей ступени, в хозяйстве они знали толк. И никогда не ленились. К этому же и детей приучали. Кто его знает, какими талантами Господь наделит. А коли руки не из задницы расти будут, тогда и сам голодным не останешься, и семью прокормишь. Так их родители растили, так и они воспитывают своих чад.
Чего не сказать о многих соседях. Перебиваются с хлеба на воду, и то в радость. А как петушок сладкий дитю или себе чем потрафить, так это только в праздники и никак иначе. Вот если водочкой казенной в кабаке закинуться или самогоночку дома выгнать – это завсегда пожалуйста. Григорий на таких иначе как без осуждения смотреть не мог. И дело тут даже не в отцовском воспитании.
Остановившись посреди довольно просторного пятачка у сажка, парень согнулся, упершись руками в колени. Малость отдышался, а потом выпрямился и начал делать гимнастические упражнения. Покончив с комплексом, подпрыгнул и повис на перекладине.
На этом пятачке у него был целый спортивный уголок. Штанга из лома с насаженными на концы парусиновыми торбами, набитыми влажным песком. В сухую погоду он их неизменно поливает водой, дабы сохранить прежний вес. Хм. Надо бы увеличить. Наклонная доска, для того чтобы качать пресс. Пара пудовых гирь.
Ему только четырнадцать, но вымахал в отца – косая сажень в плечах. Ну и занимается собой без дураков. Вот как только до него дошло два года назад, что чуда не случится, так и принялся за совершенствование физической формы. Без нее никуда, а тратить на это драгоценные очки надбавок – глупость несусветная. Если есть возможность заплатить одним лишь трудом да бочкой пота, так отчего бы не воспользоваться халявой.
До посвящения, или, как его называли люди образованные и Григорий в частности, инициации, осталось всего ничего. Но тут дело такое, что каждый день на счету. И время терять нельзя. Ну, коль скоро пошел по этому пути.
Несколько подходов к снарядам в различной вариации, и парень переместился на небольшой настил из струганых досок. Не хватало еще занозу посадить. А без настила никуда. Потому как занимался Григорий и в дождь, и в слякоть, и в лютый мороз. Здесь он делал растяжку, выкладывая всяко-разно свое тело, четко, как прописано в книжке по гимнастике. Ее и руководство по приемам борьбы без оружия он приобрел позапрошлой зимой на ярмарке.
Покончив с растяжкой, отдал должное мешку, набитому все тем же песком. Молотил его, не жалея ни рук, ни ног. При этом четко следя за тем, чтобы выходило в точности, как в той книжонке прописано. Прежние-то приемы отработаны до автомата, но он уже второй день как осваивает три новых. А от того, насколько правильно ты их поставишь, зависит и то, как их будешь пользовать в деле. Ну и старые приемы повторил.
После мешка с песком пришел черед длинного, набитого опилками. На нем парень отрабатывал приемы борьбы. И снова без дураков, отдаваясь целиком и без остатка. Извалялся в пыли, потому как на этом месте повытоптал всю траву. В результате стал чумазым, как черт.
– И не надоело тебе, Гришка, ерундой маяться? – покачав головой и пыхнув табачным дымом, спросил дюжий высокий мужик.
Час ранний. Только шесть утра. На верфь ему к семи. Так что время есть и для первой утренней самокрутки, и для плотного завтрака, и для короткого разговора со старшим сыном.
– Здорово, батя.
– И тебе не хворать, сынок, – ухмыльнувшись, прищурился отец.
– Сколько уж о том говорено, батя. После посвящения Сила, Ловкость да Выносливость будут капать в год по чайной ложке.
– Так и я тебе говорил. Иные эвон очки за ступени вкладывают, и ничего, на жизнь не жалуются, – с хитрецой произнес Иван.
– Батя, ну чего ты опять?
– Ладно, умник. Ты лучше худобу не забудь обиходить.
– Все сделаю как всегда, – расстегивая на себе увесистую парусиновую жилетку, заверил Григорий.
Одежка соскользнула с плеч и повисла на гвозде, вбитом в стену с солнечной стороны, дабы просохнуть. Ее подросток сшил сам, своими руками, как, впрочем, и остальной инвентарь. Приделал карманов, которые набил песком. Так что весу в ней две трети пуда будет.
– Родителей-то не забудешь, когда в люди выбьешься? – все с тем же прищуром поинтересовался отец.
– Нешто в себе сомневаешься, а, бать?
– Чего это?
– Ну так твоего же воспитания. Коли родителей и отчий дом позабуду, знать, плохо ты мне в голову науку вкладывал.
– Эво-он ты куда загнул. А ну как ремня?
– Поздно уж ремня-то, батя.
– А в морду?
– Это, конечно, можешь. Если догонишь! – весело осклабился парень.
– Научился, стало быть, бегать?
– Научился.
– Ну и пусть тебя, – отмахнулся родитель и пошел в дом, благо жена уже звала к столу.
Поначалу Иван счел потуги сына блажью. Никто и никогда так не делал. Нет, оно понятно, ухватки там разные, драки стенка на стенку, карабканья на деревья и вообще на все, куда только можно залезть. Опять же футбол, столь любимый пацанами. Но Григорий и вовсе уж серьезно к этому делу подошел. Причем себя не жалеючи.
Когда сын попросил, Топилин раздобыл ему пару ломов. Помог соорудить перекладину. Выменял у рыбаков добрый кусок парусины, из которого сын пошил всякой всячины. Затейник, каких мало. Взять ту же жилетку с песком. Гришка постепенно ее вес увеличивал, так ведь она у него уже третья. Две другие так на нем и сопрели да изодрались.
Правда, парень получался справный и весь ладный такой. Да ловкий, шельма. Сам-то не говорит, но разговоры окрест ходят о том, что в кулачных сшибках с другими слободками он из первых будет. А школу так и вовсе уж год держит в ежовых рукавицах. Но при этом не лиходействует, все делает по совести.
Опять же, Господь, он, конечно, может одарить милостью своей. Кто бы спорил. Но ведь недаром же говорится: на Бога надейся, а сам не плошай. Кто знает, возможно, и зря сынок надрывается. Но не лежебока какой и цель в жизни имеет. А как такому не потрафить? Глядишь, и выбьется в люди. Не то что батя его, не сумевший на флоте подняться выше кочегара. А как сошел на берег, так далее молотобойца не продвинулся. Целый день на верфи садит молотом по раскаленным заклепкам. Вот и все достижение. Ну, разве что еще пятеро здоровых и румяных деток. Тоже немало, если подумать. Их ведь прокормить да выучить нужно. И они с супругой с этим справляются, да получше кого другого.
Покончив с тренировкой, Григорий пошел управляться в коровник. После него еще сажок, а там и к соседке. Вдова Любава. Паренек сам вызвался ей помогать. Это он так Выносливость прокачивал. Тяжко, не без того. Но, как уже говорилось, глупо платить высокую цену за то, что можно взять, всего лишь слив бочку пота. Ну две. Халява…
Случилось это четыре года назад. Как, почему и что вокруг вообще творится, Рудаков Борис Петрович, пятидесяти лет от роду, понятия не имел. Последнее, что он помнил из своей прошлой жизни, – это себя на заднем сиденье представительского «мерседеса», проломившего ограждение путепровода, и стремительно надвигающийся на него асфальт.
Бог весть, может, он сейчас лежит в коме и все происходящее – всего лишь видение, сон или бред. А быть может, он прошел через перерождение, оказавшись в теле десятилетнего ребенка, которого едва вытянули с того света. Отец и мать тогда не только весь свой свободный опыт слили, но и запасы избыточного под ноль вывели. Но первенца все же вытащили.
Хорошо хоть за год обучения уж уплачено было, а не то пришлось бы в кабалу идти, потому как всяк обязан дитя в школу отдать и до посвящения оплачивать его учебу. Это уж потом, если Разумность позволит, за обучение может заводчик или фабрикант заплатить. Школа же только на родителях. И отказаться от обучения ребенка не получится. Закон строг и суров. Придется в долги влезать. А не сумеешь в срок расплатиться – так и в кабалу.
Не понятно? Вот и Борису Петровичу было не понятно. Впрочем, он и сейчас не больно-то понимает, что происходит. Полное ощущение, что он в компьютерной игрушке, однако больно уж навороченной. Тот виртуал, о котором он слышал в своей прошлой жизни, и рядом не стоял с испытываемым им сейчас.
Н-да. Ну или все же бред. Правда, совершенно не отличимый от реальности. Ну хотя бы потому, что за свои четырнадцать лет Григорий уже дважды побывал на грани. В первый раз ничего так и не сообразил, потому как только-только здесь появился. А появился ли? Такое ощущение, что он всегда тут был, но осознал себя лишь в результате болезни. Потому что вся прежняя жизнь мальчишки, пусть и короткая, им воспринималась как само собой разумеющееся и прожитой от первого мгновения.
Зато во второй раз, когда упал с дерева, пропоров себе суком живот, испытал всю гамму болезненных ощущений, горячку и даже свет в конце тоннеля наблюдал. Тогда обошлось без артефакта, доктор и так управился. А Борис Петрович окончательно уверился в реальности происходящего. Ну или принял ситуацию как данность.
Сначала решил для себя, что он теперь – Топилин Григорий Иванович. Поставил на этом точку и начал прикидывать перспективы на будущее. Махать всю жизнь, как батя, молотом на верфи, походив малость по морям кочегаром, ему категорически не улыбалось.
Отсюда вывод – нужно развиваться. Не важно, что здесь игровое пространство (а по-другому воспринимать происходящее он не мог), – любая игра всегда подчиняется определенным правилам. Где-то упрощенно, где-то приукрашенно, но неизменно все завязано на законы реального мира. А он в прошлой жизни чего-то да добился. Причем не воровством, а своим трудом и головой.
В десять лет всех детей отдавали в школу, где они учились четыре года. В четырнадцать проходили посвящение, получая базовые характеристики. Всего их пять, и они сопровождают человека на протяжении всей жизни. Сила, Ловкость, Выносливость, Харизма и Интеллект.
Именно Интеллект является основным. Потому что оказывает непосредственное влияние на обучаемость, наработку опыта и вообще на развитие человека. И вот с этим-то у Григория большие такие проблемы.
Кстати, до тех пор пока не нужно проговаривать, слово это не вызывает никаких трудностей, да и смысл очевиден. Но как только нужно произнести вслух… Вот вертится на языке, а вместо него говорит «ум». Подскажут – хлопнет себя по лбу и повторит. Но уже через минуту опять не может припомнить.
И ладно бы только с этим. Но так у него было во всем. Арифметика, словесность, иные предметы. Вот деньги посчитать – это пожалуйста, с ними он обращался легко и непринужденно. Но с цифрами на доске или в тетрадке начинались сложности. Расскажут какую историю – так перескажет чуть не слово в слово, даже через год. Но как только доходит до того, чтобы выучить стихотворение, так сразу ни бэ, ни мэ, ни кукареку.
Прежний Борис Петрович был в шоке от происходящего. Он, конечно, не был медалистом, но школу и институт окончил с хорошими оценками. И в жизни достиг определенных высот. Город у них пусть и провинциальный, но без одобрения Рудакова и вода не посвятится. Эдакий серый кардинал глубинки. А тут вдруг почувствовал себя настоящим дубиной. Человек, когда-то добившийся успеха, попросту не мог смириться с таким положением.
К двенадцати годам из школьного курса он более или менее получил представление о том, как в этом мире происходит развитие личности. И, понимая, что Интеллект у него в загоне, решил максимально подтянуть все остальные характеристики. До инициации еще реально было получить хороший рост коэффициента. После – естественный прирост сокращался на порядок.
В этом мире невозможно встретить ботанов в его прежнем понимании. Тебе ни за что не окончить институт, если твоя физическая форма не на должном уровне. То есть человек, конечно, мог быть тучным, но это вовсе не значило, что он не способен пробежать пару-тройку верст. Выносливость с соответствующим коэффициентом решала эту проблему полностью. Он мог быть худым как щепка, но благодаря показателям Силы оставить с носом качка из прежнего мира Бориса Петровича.
Разумеется, эти показатели можно увеличить. Для этого нужны очки надбавок. Пять получаешь сразу по инициации, по столько же – за первую и последующие ступени. По сути, каждое очко – это один процент к коэффициенту характеристики. Но дело это такое…
К примеру, взять его родителей, как и подавляющее большинство. Ввиду низкого Интеллекта их потолок – третья ступень. Иными словами, отец и мать сумели получить только по двадцать очков надбавок. Мягко говоря, это ни о чем. Выше же им уже не подняться. Если только не вкладываться финансово, выкупая свободный опыт. Но это такие деньги, о которых простым работягам и подумать-то страшно.
Именно по этим причинам Григорий и изводил себя физическими нагрузками. Да еще и, не придя толком в себя, брался за хозяйственные дела. Каждый день подъем в четыре, вместе с матерью, которая вставала обихаживать и доить корову. Пробежка добрых шесть верст и далее по списку.
Кроме того, он не забывал о такой характеристике, как Харизма. Именно поэтому лез во все драки, ставил на место даже старшаков. Неизменно водил ватаги биться с гимназистами, учениками реальных училищ и ремесленниками. Участвовал в кулачных сшибках за слободку. Все это должно было дать положительный результат.
Покончив с сажком, Григорий отставил инструмент и направился к боковой калитке, ведущей на соседнее подворье. Вообще-то, у Любавы трое детей, а старший – ровесник и друг Топилина. Так что есть кому заниматься хозяйством. Но, как уже говорилось, паренек сам предложил свои услуги. Не по доброте душевной, а с умыслом.
– Здравствуй, Гриша. Я гляжу, ты уж закончил.
Управившись в хлеву, Григорий направился было на выход, когда в дверях появилась хозяйка. Тридцать шесть лет, в теле, но ни разу не толстая. Кровь с молоком. Батя про таких приговаривал: «Возьмешь в руки – маешь вещь». Хм. И насколько знал паренек, отец порой захаживал в гости к соседке. Ну, там, приколотить чего, переставить, подвинуть. Поди, одной-то непросто с домашним хозяйством справиться. Н-да.
Любава овдовела в прошлом году. Мужиков, как это часто бывает, не хватает, вот и живет одна с тремя ребятишками. Старший, Колька, скоро пройдет инициацию, глядишь, и полегче станет.
Парень он неглупый. У него явно с Интеллектом получше будет, потому как и сам учится, и Гришку за собой тянет. Но сомнительно, что после школы пойдет в ремесленное или в реальное училище. Про гимназию так и вовсе говорить нечего. Кто за это будет платить? Да даже если заводчик или какой фабрикант возьмет этот груз на себя, семье нужно как-то кормиться. Любава из последних сил выбивается. Так что Кольке наверняка придется идти в неквалифицированные рабочие. Жалко парня. Головастый. Такому дать толчок – и многого достигнет.
– Здрасте, теть Люба. Да, уже закончил, – подходя к двери, подтвердил он.
Вместо того чтобы посторониться и выпустить соседа, Любава, наоборот, заступила ему дорогу и одарила лукавой улыбкой. Григорий, будучи высоким подростком, посмотрел на нее сверху и ответил тем же. Только при этом еще и скосил глазами в сторону дома.
– Колька еще до света ушел на речку рыбачить. Добытчик. Малые будут спать, пока не подниму, – качнувшись к нему и вдыхая терпкий запах вспотевшего тела, томно произнесла соседка.
Четырнадцать лет. Уже вполне сформировавшийся организм со своими потребностями. И уж тем более когда внутри сидит зрелый мужчина. Стоит ли удивляться, что Григорий не смог пройти мимо веселой вдовы. Выносливость – это, конечно, хорошо, но ведь это еще и повод оказаться поближе к объекту. Опять же, если после всего проделанного еще и… Словом, та еще проверочка для одной из характеристик.
Больше ничуть не стесняясь, Григорий обнял женщину за талию и с силой прижал к себе. Она сразу же почувствовала его возбуждение и разгоряченное тело.
– Ох, Гриша… – вздохнула она, запрокидывая голову.
Он впился в ее губы, и Любава с жаром ответила на поцелуй. Не выпуская друг друга из объятий, сместились в сторону, где лежало сено. Его натаскал Григорий на случай непогоды, чтобы лишний раз не мокнуть. Ну и вообще…
Вернувшись на свой двор, паренек ополоснулся из бочки, что стояла под водостоком. Так-то она предназначена для полива. Но сейчас в том нет никакой необходимости, вот он и пользует ее по своему усмотрению. А как придет сушь, он и до речки пробежится. Тут недалеко. Хотя-а-а… Это вряд ли. Сейчас только начало мая, и, по идее, к тому моменту как вода потеплеет, он пройдет инициацию. А тогда уже не будет острой потребности в подобных занятиях.
Глава 2
Инициация
– Садись завтракать, – встретила Григория мать, когда он вошел в дом.
Три сестры и младший брат уже за столом и уплетают кашу. Не из общего чугунка, а каждый из своей миски! Такое не в каждом доме встретишь. У той же Любавы даже при живом муже этого не водилось.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом