– В самом деле? – отозвался Тео. – И правда, давно… Кажется, у неё действительно было двое детей.
– Их мы тоже видели! – воскликнула я. – Но ведь её страхи не осуществились, правда? Их не забрала Инквизиция?
– Нет, – успокоил меня Тео. – Я ведь говорил, что мою семью это миновало. Её дети стали лордами и моими дальними предками.
– Но кто был этот мужчина? Чего он от неё хотел, почему так поступил? Может быть, леди Гвендолин это знает?
– Спросишь у неё сама, когда доберёмся до дома. А пока надо спуститься с холма и постараться не свалиться, – заметил он. – У тебя в мобильном телефоне есть фонарик?
– Как ты можешь быть таким спокойным после всего, что мы видели?! – возмутилась я.
– Ники, я понимаю, что увиденное произвело на тебя немалое впечатление, – терпеливо произнёс Тео. – Это твой первый визит в Безвременье, а там всякое может случиться. Не каждый маг такое выдерживает. Но не забывай, что это произошло несколько веков назад. Мы в любом случае не сможем ничего изменить.
Я нахмурилась, но не стала возражать и последовала за ним, отметив про себя, что обязательно нужно будет расспросить леди Гвендолин о судьбе Вивиан и её семьи. Солнце уже село, и с каждой минутой становилось всё темнее, так что фонарики в телефонах, в самом деле, весьма пригодились. Можно было попробовать создать хотя бы иллюзию освещения, но после случившегося я боялась даже малейшей попытки применить магию. Мы ведь так и не смогли понять, по какой причине нас обоих закинуло в этот параллельный мир с картинами из прошлого, учитывая, что мне управлять временем не дано, а Тео к магии и вовсе не прибегал.
До дома мы добрались без приключений. В полумраке развалины аббатства Гластонбери выглядели жутковато, и мне ничуть не хотелось здесь задерживаться. Я уговаривала себя не бояться, но всё же чуть ли не на каждом шагу беспокойно оглядывалась. В результате я так прибавила шаг, что Тео пришлось меня догонять. Запыхавшись, я остановилась перед дверью дома и приготовилась постучать, но он перехватил мою руку.
– Не говори, что мы были в Безвременье, – предупредил он, и я кивнула. Тео был прав – ни к чему волновать пожилую женщину такими историями. Но всё же узнать о Вивиан мне хотелось, и я решила задать несколько вопросов его родственнице – осторожно и ненавязчиво, чтобы не вызвать у неё подозрений.
Открыв нам дверь, леди Гвендолин выразила своё удивление тем, что мы так загулялись и не вернулись до темноты. В ответ пришлось лишь смущённо улыбаться и рассказывать, что в такую хорошую погоду уходить с прогулки не хотелось. Я поняла, что успела проголодаться, и была очень рада услышать от хозяйки дома обещание скорого ужина, но её следующие слова заставили меня насторожиться.
– Я приготовила для вас комнату, – проговорила леди Гвендолин, направляясь в сторону кухни. – Очень уютная спальня. Говорят, раньше в ней обычно проводили первую брачную ночь.
Хорошо, что она не заметила выражения моего лица после этой фразы. Я готова была выдумать какой-нибудь предлог, чтобы попроситься в другую комнату. Мне ещё не удалось примириться с моим сном о поцелуях с Тео, – сном ли? – а теперь предстояло провести с ним ночь в спальне для молодожёнов!
Глава 10
Дарий Княжевич
– Итак? – проговорил Дарий, демонстративно бросив взгляд на часы. – Говори, что хотел, только быстрее. Я не собираюсь тратить на тебя весь вечер.
– Тебе некогда? – притворно удивился Мартин. – А ещё несколько минут назад ты никуда не торопился. Пришёл на свидание. Ты, я вижу, неравнодушен к девицам из этой семьи. А старший Воронич что о твоих встречах с его внучкой думает?
– Это не свидание, – быстро ответил Княжевич и нахмурился, поймав на себе насмешливый, изучающий, очень знакомый взгляд. Разозлился на себя, осознав, что Шталь провоцирует его, как он это обычно делал. – В любом случае, это не твоё дело.
– Разумеется, – лениво откинувшись назад и приподняв стакан, отозвался собеседник. – Всего лишь любопытство. Твоё здоровье, – добавил он перед тем, как сделать большой глоток.
– Так что тебе нужно?
– А вот теперь и в тебе проснулось любопытство, – с усмешкой заметил Мартин. – Есть какие-нибудь версии? Ты ведь любишь разгадывать загадки, правда? Ладно, я намекну. Думаю, тебе известно о моём увлечении.
Дарий, немного помедлив, кивнул. Увлечение Мартина не являлось секретом, хотя полностью законным назвать его было нельзя. Охотник за артефактами – так это называлось. Шталь разыскивал магические предметы разных лет, а также вещи, которые могли быть связаны с ними. Такие же, как тот ключ, который однажды нашла Вероника.
– Неужели ты наконец-то вспомнил о правилах и решил поставить Магический Надзор в известность об очередной своей находке? – спросил Княжевич. Он глубоко сомневался в том, что Мартин Шталь ответит на этот вопрос положительно. Такие, как он, предпочитали ни с кем не делиться своей добычей, а если и отдавали что-то из найденного, то только за деньги или в обмен на что-нибудь не менее ценное.
Мартин ненадолго отвлёкся на подошедшего к ним официанта, и Дарий всё же решился плеснуть во второй стакан немного янтарного напитка из стоящей на столе бутылки. Ему, в самом деле, было любопытно, – Шталь и тут его подловил. Учитывая способность этого человека выкручиваться из любых неприятностей и привычку добиваться своего не самыми чистоплотными путями, странно было бы ожидать от него желания добровольно пойти на сотрудничество с МН. Это означало, что Мартин преследует какую-то цель. Возможно, ему попалось что-то настолько редкое и необычное, что…
– Теперь нас больше никто не побеспокоит, – прерывая его размышления, произнёс Шталь, и через несколько секунд их столик окружила невидимая стена – холодная, упругая и прозрачная.
– Так это по-настоящему секретное дело? – осведомился Княжевич. От него не укрылся одобрительный взгляд собеседника, на мгновение задержавшийся на стакане в его руке. Должно быть, Мартин посчитал, что если его слегка напоить, то договориться будет значительно проще.
– Ещё какое, – процедил Шталь и с явной неохотой продолжил: – Я ищу одну вещь. Мне требуется твоя помощь.
– А больше тебе ничего не нужно? – с сарказмом поинтересовался Дарий, сделав вид, что потерял всяческий интерес к разговору. Ещё один взгляд на часы, за которым последовал быстрый жест, направленный на окружавший их прозрачный колпак. Мартину это совсем не понравилось.
– Стой! Всё не так просто, – проговорил он, нервным движением отодвинув свой стакан в сторону и едва не уронив его при этом. – Думаешь, если бы я мог найти этот предмет один, то обратился бы к тебе?
Княжевич не мог не согласиться с этим. Искать у него помощи Мартин стал бы только в самом крайнем случае, да и тот сложно представить. Если, конечно, это не являлось очередной уловкой.
– Что за вещь?
– Это предмет семнадцатого века, много лет считавшийся потерянным. Некоторые и вовсе сомневались в его существовании. Считали его действие невероятным.
– Какое именно?
– Управление временем.
– Это ты называешь невероятным? – пожав плечами, ответил Дарий. – Я бы так не сказал. Маги, специализирующиеся на пространстве и времени, наверняка умеют это делать без всяких артефактов.
– А как насчёт того, чтобы остановить время? Повернуть его вспять? Полностью отменить какие-то события из прошлого? – произнёс Мартин, и в его глазах появилось что-то тёмное и почти одержимое, но тут же уступило место привычному для него насмешливому выражению.
– Уже интересно, – с удивлением проговорил Княжевич, начиная мысленно взвешивать все возможные последствия того, что было перечислено.
– Безвременье может стать ближе, – добавил Шталь, наслаждаясь эффектом, который произвели его слова. – Весь наш мир может превратиться в сплошное Безвременье. Человечеству очень повезло, что никто не сделал этого раньше.
– Откуда ты знаешь про Безвременье? – полюбопытствовал Дарий.
Обычно те, кто выбрал специализацию в магии пространства и времени, предпочитали не распространяться об этом странном параллельном мире, в который они периодически попадали. Одним из его особенностей было то, что, оказавшись там, покинуть это место по собственной воле было невозможно, и приходилось ждать, когда незадачливых магов выкинет обратно в свой мир.
– Слышал, – отбарабанив пальцами какой-то незамысловатый мотив по поверхности стола, отозвался Мартин. – Так как? Мне удалось тебя заинтересовать?
– Как давно ты за ним охотишься?
– Я слышал об этом предмете и раньше, но какие-то определённые намётки на его местонахождение появились только недавно. Но трудностей лишь прибавилось. Конкуренция слишком большая.
– Как выглядит артефакт?
– Песочные часы, – Шталь ответил быстро, но не слишком охотно. – Теир – это их название. Небольшого размера, старинные, изящные. Похожи на множество других подобных изделий. Это всё, что я знаю.
– Уверен, что не всё. Для чего тебе понадобился я? Ты столько раз проворачивал все эти дела с артефактами и ни разу не нуждался в участии МН, – напомнил ему Княжевич.
– Не могу ли я оставить это своим небольшим секретом?
– Нет.
– Тебе так важно знать, для чего мне настолько понадобился этот артефакт, что я готов даже просить помощи у тебя?
– Именно, – ответил Дарий, облокачиваясь на стол и скрещивая пальцы. Поведение Мартина казалось ему всё более странным. Тот, несомненно, что-то скрывал, и сейчас требовалось играть по его правилам, чтобы вытащить это из него.
– Хорошо. Мне нужно вернуть к жизни одного человека. Мага, – с явной неохотой процедил Шталь.
– Вот уж не ожидал, что ты настолько к кому-то привязан, чтобы захотеть его оживить, – произнёс Княжевич. Ответ собеседника удивил его едва ли не больше, чем предыстория. Подобные стремления вовсе не в характере Мартина. – Но не думаю, что это хорошая идея. Изменение событий прошлого может иметь нежелательные последствия.
– Да что бы ты понимал! – взорвавшись резкой вспышкой гнева, Шталь поднялся из-за стола, и по невидимой стене вокруг них пробежали золотистые искры.
– Так объясни, если считаешь, что я не понимаю, – силясь оставаться невозмутимым, ответил Дарий.
Мартин опустил взгляд на стоящую перед ним бутылку, затем сел обратно. Его рука снова потянулась к стакану.
– Оживить его мне нужно лишь на некоторое время.
– С какой целью? – тут же задал вопрос Княжевич. История, казалось, начала проясняться, но запуталась ещё больше. Будь Карл Розенберг мёртвым, можно было заподозрить, что Шталь хотел бы вернуть в мир живых его, но тот находился в темнице, хотя больше и не являлся магом. Но всё же спросить стоило бы. – Это как-то связано с Розенбергом?
– Розенберг! – отозвался Мартин. – Думаешь, он по-настоящему доверял мне? Ценил то, что я для него делал? Чёрта с два! Он превратил меня в живой щит!
– Во что? – переспросил Дарий, глядя на исказившееся от ненависти лицо собеседника.
– Я был его защитой от проклятий! Думаешь, у Розенберга мало врагов? Он боялся их и воспользовался тем, что я почти постоянно находился рядом с ним.
– То есть, Розенберг сделал так, чтобы обращённые на него проклятия падали на тебя? – уточнил Княжевич, пытаясь представить себе изощрённость, с которой бывший маг хладнокровно использовал жениха своей дочери, сделав из него страховку на случай проклятий со стороны недоброжелателей. – Вот так предусмотрительность. Выходит, однажды так и случилось? Ты проклят? Кто это был?
Если бы взглядом можно было испепелить, именно это и произошло бы с ним сейчас, но через несколько секунд Мартин всё же взял себя в руки и ответил:
– Один маг, который учил его и других древней запрещённой магии.
Так вот откуда Карл Розенберг узнал заклинание, которым убил Артура и едва не сделал то же самое с ним самим, когда Дарий встретился с ним на том складе.
– Однажды Розенберг отказался заплатить ему требуемую цену, и тот проклял его. Но проклятие так и не настигло Карла! На той встрече его сопровождал я.
– А затем Розенберг убил этого мага?
– Никто его не убивал! Он попал в автокатастрофу в тот же вечер. Столько лет успешно прятался от Инквизиции и МН, а с управлением не справился!
– И снять проклятие не может никто, кроме него, – констатируя факт, проговорил Княжевич. – Так артефакт нужен тебе для того, чтобы вернуть того мага к жизни и заставить его освободить тебя? А в чём именно проявляется это проклятие?
– Пока ни в чём, но однажды оно убьёт меня. Меня научили, как отсрочить его действие, но рано или поздно это перестанет помогать, – выдохнул Мартин, и его длинные пальцы, лежащие на краю стола, сжались в кулак. – Всё это должно было случиться с Карлом, а не со мной!
– Так это ты сдал Розенберга инквизиторам? – поинтересовался Дарий с внезапной догадкой. – Решил, что это будет унизительнее и страшнее для него, чем смерть? И после этого ты всё равно женился на его дочери?
– У меня не было выбора, – бросил Шталь, пожав плечами. – Слишком уж хитро устроено завещание Розенберга, а маги без своей силы долго не живут, так что скоро оно вступит в силу. К тому же, ещё одно наказание для него – знать, что его обожаемая дочка целиком и полностью в моей власти, – с усмешкой добавил он.
– Что ты собираешься делать с тем магом после того, как он снимет проклятие? Убьёшь его? – спросил Княжевич.
Мартин в ответ на это только улыбнулся – не задавай, мол, глупых вопросов.
– Зато потом ты сможешь с чистой совестью уничтожить артефакт, если получится, или запереть его в сейфах МН.
– Я должен подумать, – ответил Дарий, поднимаясь с места.
– Только не слишком долго, – ответил Шталь, разрушая барьер вокруг них и протягивая ему картонный прямоугольник визитной карточки.
Уходя, Княжевич оглянулся. В неярком освещении кафе силуэт сидящего за столиком Мартина казался особенно тёмным. Он смотрел в одну точку и выглядел задумчивым, но никто бы не усмотрел в нём даже тени уязвимости и слабости.
Говорят, что нет хуже врага, чем бывший друг и, пожалуй, так оно и есть.
Глава 11
Мы поужинали в небольшой столовой, освещённой уютным светом старинных ламп и наполненной приятными запахами стоящих в вазе цветов. Несмотря на уединённую жизнь, леди Гвендолин достаточно неплохо разбиралась в реалиях современного мира и была прекрасно осведомлена о жизни магического сообщества Британии. Но меня это мало интересовало. Все мысли были сосредоточены на событиях далёкого прошлого и на личности Вивиан Тревельян, некогда жившей в этом доме. Именно об этом мне хотелось расспросить его нынешнюю хозяйку.
Тео моего любопытства, судя по всему, не разделял. Он охотно поддерживал разговор о том, что нового у общих знакомых, и время от времени взглядом напоминал мне, чтобы я не проговорилась леди Гвендолин о случившемся с нами на холме. Я вовсе не собиралась волновать её этим рассказом, но всё же попыталась подвести разговор к интересующей меня теме, когда мы пили чай с ежевичным вареньем.
– Вы, кажется, не успели что-то рассказать мне о той даме с портрета, – проговорила я. – О леди Вивиан. Мне очень интересно побольше узнать о том, как сложилась её жизнь.
– Если тут планируется экскурс в историю, то я лучше пойду, пока не заснул прямо за столом, – произнёс Тео, зевая и поднимаясь. – С самого детства только и слушаю истории о своих предках, но никогда их не запоминаю. Благодарю за ужин, доброй ночи!
– Мальчишка! – фыркнула леди Гвендолин, когда за Тео закрылась дверь столовой. – Другой бы на его месте гордился тем, что принадлежит к столь древнему и прославленному роду. Так что ты хотела узнать о леди Вивиан, дорогая?
– Вы сказали, что она тоже практиковала магию созидания, – напомнила я, отодвигая в сторону чашку с недопитым чаем и полностью сосредотачивая своё внимание на лице сидящей напротив женщины, на котором промелькнула озадаченность.
– Да, так и есть. Но не она одна. Это достаточно распространённая специализация магии в нашей семье. Странно, что Тео ею не заинтересовался. Что же касается Вивиан Тревельян, урождённой Вивиан Шелтон, то она была одной из самых необычных личностей в истории магических семейств.
– В чём же это заключалось? – опасаясь слишком сильно надавить на рассказчицу, я всё же позволила себе слегка поторопить её, чтобы узнать больше.
– Ты ведь знаешь, что раньше такие, как мы, вынуждены были постоянно притворяться и делать вид, что они ничем не отличаются от обычных людей. Отпрысков семей магов с раннего детства учили маскироваться и не выдавать своих способностей, открытое проявление которых могло навлечь неприятности на всю семью. Что же касается Вивиан, то у неё это плохо получалось. Она была слишком яркой, заметной, храброй. Родители давали ей волю, старались развить её способности и ни в чём не давили на дочь. Они даже не стали заранее заключать договор о её помолвке, тем самым разрешив ей самостоятельно сделать выбор спутника жизни.
– Так и случилось? – поинтересовалась я.
– Да. Они познакомились в этом самом доме. Был праздник, кажется, отмечали чей-то день рождения. Среди приглашённых оказалось немало молодых людей. Вивиан озоровала и веселилась, как обычно, а познакомившись с Джоном Кристофером Тревельяном, сразу же нашла с ним общий язык. Позже они стали друзьями, а затем и поженились. Именно в нём юная мисс Шелтон обрела родственную душу, и их брак, совершившийся по любви, мог стать предметом зависти любого, кто прожил свою жизнь с почти чужим человеком, заключив союз по соглашению.
При этих словах леди Гвендолин пытливо взглянула на меня, и я смущённо опустила глаза. Разумеется, для родственницы Тео не было секретом то, что наша помолвка также стала результатом договора между Александром Владимировичем Вороничем и родителями моего так называемого жениха. Подозревала ли она, что нашего на то согласия никто и не подумал спрашивать?
– В их семье появилось двое детей, – продолжала собеседница. – Близнецы. Жить бы да радоваться, но…
– Но? – с замиранием сердца переспросила я.
– Видишь ли, когда я изучала историю рода, в моём распоряжении были только дневники самого Джона Тревельяна. Сама Вивиан записей не вела, а возможно, они попросту не сохранились. Из заметок лорда можно узнать, что однажды его жена начала вести себя странно. Она слишком боялась за него и детей, буквально не находила себе покоя. Иногда пропадала куда-то, а возвращаясь, не желала рассказывать, где была. Одно время он даже подозревал, что жена ему не верна. Но всё это искупала её любовь к семье, которую никак нельзя было счесть притворной.
– А как это было связано с магией леди Вивиан? – взволнованно спросила я, не замечая, что почти до боли вонзила ногти в ладонь.
– Ты же знаешь, что чем больше сил тратится на создание какого-либо материального предмета, тем сложнее их восполнить. Вивиан Тревельян довольно долго работала над тем, чтобы создать какую-то определённую вещь, но у неё не получалось. Она делала попытку за попыткой – едва восстановив силы, бралась за работу заново, не обращая внимания на всё ухудшавшееся здоровье. Даже места силы вроде Гластонберийского холма, на котором вы сегодня были, уже не могли помочь ей. Вивиан была полностью истощена, и её организм потерял свою способность бороться с инфекциями, а их, как тебе должно быть известно из курса истории, в те времена было немало, чего не скажешь о способах лечения.
